Закрываю глаза и представляю, как где-то там – за спиной – мир скупой рассыпается на части, а здесь – впереди – белоснежные хлопья устилают землю, кроют усталые плечи. Есть только это мгновение, которому не хватает места в реальности и слишком много – в воображении. Чувствую, как белое облачко выплывает из губ, целуя россыпь снежинок, и откуда-то изнутри поднимается щекочущее ощущение счастья.
Мне не нужно открывать глаза, чтобы видеть тебя. Ты здесь, рядом со мной, и твои пальцы плотно овивают мою ладонь. Так легко задохнутся в невозможном предчувствии чего-то несбыточного и упасть…
Лежать на белом снегу не страшно и почти не холодно. Не помню: тянула ли я тебя за собой, но ты все еще здесь – крепко держишь меня за руку. И, может быть, мгновение надуманно выстраданное попало в иную плоскость, потому что тишины – растянутости – в нем много до невероятного.
Представлять снег, стоя на рубеже уходящего года, не новость. Мечтать о тебе для меня – привычное. Каким бы крепким не казалось твое рукопожатие, все еще знаю, что ты – моя выдумка, фантазия, в которой слишком много предновогоднего волшебства и слишком сильной веры в него.
Открывать глаза, чувствуя, как рука пустеет, - больно. Серое небо, пустое пару минут назад, чихает первыми белыми звездами. Тяну ладонь к ним навстречу, касаюсь пальцами и выдыхаю. Холод, измотавший душу бесплотными надеждами, словно не видит тела, и лежать на земле посреди зимы – никак. И сама я без тебя – это пресловутое никак, а ты не спешишь прочесть мои сны.
Просыпаюсь утром в зимнем полумраке, и все еще морозный дух гуляет в легких. Так страшно вдруг становится подниматься, словно коснись я голыми ступнями пола, сказка развеется.
Снежное обещание все еще теплится внутри, а колючий сквозняк скользит по полу. Просыпаться одной – невыносимо, но знание, что это последний раз, помогает. Ты легкой поступью возвращаешься в мой дом, как подпись, оставляя мандарин на столе и открытой форточку.