(предыдущая глава http://www.proza.ru/2015/12/24/859)
Ну, вы помните. Музыка орёт, женщина незнакомая по комнате под «Марш славянки» топчется.
Маманя с батей осторожно продвинулись в квартиру. И замерли на пороге гостиной.
На диване сидела и откровенно развлекалась Антонина.
– О, привет предкам! – крикнула она, заглушив магнитофон. – А это соседка наша, Светка. У них выпускной в школе. Спросила, нет ли у меня какого-нибудь маскарадного костюма. Вот, подобрали. Вроде, весело. А, батя?
– Фуражку верните, – строго сказал отец.
***
Лейтенанта выписали из больницы. Они с Тонькой долго не виделись. С чего бы?
А тут как раз соревнования. Вот Владимир и явился туда, немного прихрамывая, с палочкой в руке. В форме, красавец-мужчина.
Уселся на скамейке вдоль стены.
Антонина, как узнала его, разволновалась почему-то. Ей на бой выходить, а она не в себе. Яков Ильич сразу увидел, подошёл.
– В чём дело? – спросил. И тут же лейтенанта заметил. Сопоставил. Розовое лицо воспитанницы и усмешку офицера.
А тут новый фокус. Батя Тонькин тоже подошёл, на Тоху в бою посмотреть. И аналогично – в форме.
Яков Ильич ему на Владимира показал, на ухо что-то шепнул. Ну, тот к молодому лейтенанту подсел, познакомился.
– Мой сейчас бороться будет, – радостно Владимиру сообщил.
– Моя тоже, – почему-то ответил лейтенант. Вырвалось.
Антонина, видя это единение, сразу успокоилась. Типа, клин клином. И бой свой финальный спокойно выиграла.
А батя на радостях Владимира в гости пригласил. Опытом поделиться, да и бутылкой тоже.
А тот не отказался. Память о супчике ещё жива была в сердце холостяцком, в желудке неизбалованном.
И маманя расстаралась. Она всегда в дни, когда у дочки финальные бои проходили, вкусненьким Тонечку порадовать стремилась.
Мужчины пили коньяк, батя вспоминал эпизоды. Маманя суетилась, Тонька, потупившись, ковыряла тарелку. От рюмки она отказалась наотрез. Оно и понятно.
– Пойду я, – после чая сказал Владимир. – Поздно уже.
– Я провожу, – предложила Антонина. – Двор у нас неспокойный. А вы ещё не совсем здоровы.
– Ладно, – согласился лейтенант. – Не откажусь.
Они молча дошли до общежития, потом до Тонькиного дома. И снова до общежития. И опять до дома.
Общага-то в соседнем здании была.
– А я завтра в военкомат иду, – так, чтобы прервать молчание, сказала Антонина.
– Провожаете кого-нибудь? – спросил Владимир.
– Себя, – улыбнулась Тонька. – Только ещё не провожаю. Комиссию пройти надо.
– Зачем? – только и смог произнести лейтенант.
– По батиным стопам. Он всегда парня хотел.
– Мадемуазель, – пробормотал Владимир. – Не надо вам в армию. И бороться не надо. Вам замуж надо выйти.
– До свиданья! – воскликнула Тонька и убежала домой.
Утром, часов в семь, когда семейство Красько ещё только пробуждалось ото сна, в дверь их квартиры позвонили.
Антонина в домашнем халате вышла на площадку. Сами понимаете, что выглядела она так же, как и вчера. Так как макияжа не наносила и коротко стриженые волосы в модные причёски не оформляла. Вот только в халатике чувствовала себя, будто обнажённой. В смысле, без штанов.
Как говорится, посмотри на будущую супругу без макияжа и поймёшь, с какой картиной тебе придётся жить. И кстати, в каждом лице можно свою прелесть найти. Только надо глядеть, подключая все свои душевные силы и воображение.
Видно, Владимир именно так и глядел. К тому же, он пришёл, нарвав с утра букет чего-то, что росло тут же, вдоль забора. Может, и не особо презентабельного, но вполне себе милого. А так как это был первый букет, принесённый Антонине как девушке, а не спортсменке, то она тут же сбежала в свою комнату. И первым делом натянула чёрные штаны и тельняшку. Для укрепления духа.
А к Владимиру выскочили перепуганные батя и маманя.
– Уважаемые супруги Красько, – сказал лейтенант. – Возможно, я и тороплю события, но мадемуазель сегодня собралась идти в военкомат. Я не спал всю ночь и решил, что должен остановить её. И единственный выход – жениться на ней. А так как идея принадлежит мне, то и жениться обязан я. Ваше мнение?
– Так ты иди к своей мамзели, – строго ответил батя. – И у неё спрашивай. А мы при чём?
– Это я – мадемуазель, – сообщила Антонина, выйдя из своей комнаты.
– Иди ты, – выдавил из себя батя. – Ты ж Тоха!
– Ой, доченька, – вскинула руки маманя. – Радость-то какая!
– Антуанетта, – глядя на Тоньку через головы родителей, спросил лейтенант. – Хотелось бы услышать и ваше мнение.
Тонька молча повернулась и ушла в комнату.
– Она согласится, Володенька, – ответила за дочку мать. – Не сомневайтесь.
– Всё же испортили мне пацана, – буркнул отец.
***
На свадьбе жених был в чёрном, а невеста – в белом брючном костюме. Согласитесь, красиво.
***
Антонина со свёртком, перевязанным синей лентой, вышла из роддома.
– Вот, батя, – протянула она внука деду.
– Аккуратнее, папа, – попросил тестя счастливый отец.
Красько-старший заглянул в свёрток и сказал Тоньке:
– Спасибо, доченька.
– Какой хорошенький, маленький, – запричитала бабушка.
– Тоха! – с гордостью произнёс дед. – А ты тихо, мать. Парня мне испортишь.