Паничев очень любил слово "масштаб". Если где-то что-то случалось, он первым делом спрашивал: "А каков масштаб происшествия?". Или узнав о чьём-то успехе, спрашивал: "А каков масштаб достижений?". И всегда Паничев был недоволен. Всё ему казалось мелким и незначительным, не того масштаба.
Вот приготовит его жена на обед суп, а Паничев уже стоит рядом, смотрит в кастрюлю и спрашивает: "А каков потребительский масштаб этой кастрюли супа?". А жена, привычная к таким вопросам, скажет: "Нам дня на два хватит". "Мало!" - воскликнет Паничев и тут же примется мечтать о такой кастрюле супа, из которой можно было бы пять лет кормить половину человечества и она бы всё равно не опустела. И чтоб мяса в том супе было больше, чем овощей, а овощей больше, чем воды, а воды больше, чем её есть во всех океанах.
Размечтается он этак, что и вовсе поесть забудет. Ходит голодный по дому, масштабирует свою мысль. Дойдёт до космических далей, всю вселенную охватит кастрюлей своей, обо всех братьях по разуму позаботится. Изобретёт тут же космический термос, чтобы можно было транспортировать суп на многие световые годы и он не остывал бы. И разговорник русско-инопланетный выдумает. И траекторию полёта кастрюли вокруг Солнца высчитает, чтобы она равномерно нагревалась и была всё время должной температуры.
Так до вечера Паничев обычно и ходит, а потом садится уставший, ужинает обеденным супом и спать идёт, довольный продуктивным днём. Только перед сном скажет жене, что любит её, а она, чтобы лишний раз не волновать супруга, не спросит: "А каков масштаб твоей любви?", а только ласково поцелует в щёку.