Несмотря на то, что прошло уже очень много времени, я до сих пор помню, что когда мне было 10 лет, и я был учеником 4-го класса начальной школы, меня вдруг обуяло непреодолимое желание и стремление быть первым учеником, опередить всех остальных, делать все лучше всех, всегда и везде красоваться на первом месте.
Задача оказалась далеко не простая. Насколько я сейчас понимаю, по своим способностям я не превосходил всех остальных. Но у меня сформулировалась задача, которой у других не было. Во имя решения этой задачи, которую, кстати говоря, я тщательно скрывал от всех, я начал просиживать над уроками и подготовкой к занятиям, по существу, все свободное время, лишая себя игр на улице, общения со сверстниками и прочих детских удовольствий.
Очень скоро я понял, что чем «дальше в лес», - задачи будут все усложняться, и скорее всего, они окажутся мне не по плечу. Я обратился за помощью к матери, заслуженному учителю, предварительно объяснив ей свои намерения. Она не совсем одобрила мои планы, резонно заметив, что я, вероятно, не самый одаренный в классе, и наверное, более справедливо занимать то место, которого ты реально заслуживаешь, а не добиваться путем искусственного наращивания интеллекта.
Но я настаивал, и она стала со мной дополнительно заниматься. Особую помощь она оказала мне в математике, которой виртуозно владела.
Но, так или иначе, к третьей четверти я стал выделяться среди своих соучеников, а к концу учебного года уверенно вышел на первое место.
Уже тогда я хорошо понимал, что неприлично хвастать своими успехами, но ни с чем не сравнимое чувство гордости буквально распирало меня, и на долгие годы вперед определило мою жизненную позицию.
Я тогда еще не знал, что все мои устремления далеко не единичны, как правило, не афишируемые, но даже имеющие специальное название - «Честолюбие».
Разумеется, я тогда не знал этого слова. А когда узнал, был поражен обилием споров вокруг этого понятия. До сих пор нередко возникают вопросы «честолюбие - это хорошо, или плохо?».
По этим вопросам есть много разных оценок. Некоторые из них, совпадающие с моими мыслями, частично учтены мною.
Сказать однозначно, что означает это понятие, довольно трудно. Под честолюбием чаще всего понимают стремление к почестям, славе и высокому положению в обществе.
Желающих получить такой результат много, правда, не все в этом могут признаться. Причина тому достаточно прозаична: такие люди просто боятся осуждения со стороны общества.
Ведь такое качество, как правило, отождествляется с болезненным стремлением к славе. На самом деле, честолюбие может быть как здоровым, так и болезненным. Все люди, которые добились успеха в той или иной сфере, однозначно являются честолюбивыми. Их манит процесс достижения цели и получения признания. Такое свойство выступает в роли хорошего мотиватора.
Другое дело, когда желание почивать на лаврах становится самоцелью. Такое качество называется тщеславием.
Отличие тщеславного человека от честолюбивого в том, что честолюбивая личность никогда не поступится своими моральными убеждениями ради славы.
Тщеславный индивидуум готов перешагнуть через себя ради признания. Если честолюбие здоровое, то это качество, которое должно присутствовать в каждом. Наличие такой мотивации заставляет людей покорять все новые вершины. Это стремление сделать что-то лучше других, преуспеть в каком-то деле.
В конечном счете честолюбие - что это? Простыми словами – это стремление быть успешным и уважаемым за приложенные усилия. Трудолюбие, вера в себя, настойчивость – вот далеко не полный список характеристик честолюбивого человека. Если направить все эти качества в правильное русло, тогда это свойство будет вашим козырем, а не пороком.
Как видно из вышеизложенного текста, между честолюбием и тщеславием достаточно серьезная разница, хотя многие отождествляют эти два понятия.
Например, русско-грузинский словарь 1983г. выпуска, на оба понятия дает перевод одним и тем же словом.
Мне кажется, что помимо уже приведенных различий, честолюбие никогда не афишируется, как и многие другие черты характера конкретного человека.
Тщеславие - наоборот, вечно ищет публику, перед которой всеми силами стремится покрасоваться.
Именно поэтому, честолюбие не доставляет обществу никаких неудобств, в то время как тщеславие - всегда раздражает людей, и к тому же, вредит самому носителю этих качеств.
Люди, старея, как правило, начинают оглядываться назад, анализируя пройденный путь.
Так вот, мне не стыдно признаться, что почти всю мою жизнь, честолюбие составляло один из наиболее действенных стимулов движения вперед. В этой главе я хотел бы показать роль честолюбия на своей личной судьбе.
Еще в юности, попав волею судьбы за рабочий верстак слесаря, я довольно быстро понял, что мне не только никогда не удастся обойти своих сверстников, работавших со мной рядом, но и просто дотянутся до их уровня. Я не был «рукастым», к тому же, дома не получил ни малейшей подготовки в этом направлении.
В этот период у меня вдруг проявилось удивительное качество: не умея сделать почти ничего из того, что поручалось слесарям, я довольно неожиданно стал неплохо разбираться в том, как надо сделать ту или иную деталь, или механизм.
Меня стали привлекать к технологическим вопросам, покрывая этим недоработки за верстаком.
И мне самому, и моему руководству стало очевидным, что мне обязательно надо учиться.
Но тут меня взяли в Армию, и все планы на несколько лет сдвинулись. Но и в Армии мне не хотелось терять времени. Довольно скоро, под давлением моего внутреннего двигателя, я стал успешным солдатом, и заслужил, что меня послали учиться в офицерское училище. Однако судьба не сложилась.
Весь наш выпуск, в связи с сокращением Армии, послали в запас.
Для многих, в особенности для лиц старшего возраста, это оказалось настоящей трагедией. Большинство не имело гражданских профессий, а офицерские регалии ничего не давали.
Пришлось вернуться к своему верстаку, потеряв несколько лет и ни на йоту не продвинувшись вперед. Большинство моих армейских коллег стали устраиваться зав. складами, начальниками охраны и на прочие должности, где не требовалась определенная профессия.
Я, хорошо понимая, что оттуда путь вперед заказан, счел для себя такой вариант неприемлемым.
Боже! Как в этот период было тяжело! В душе у меня большие амбиции, а в реальности даже не видно ничего. Пришлось «пахать» на своем рабочем месте. Параллельно надо было начинать учиться. Армейский диплом в министерстве просвещения не зачли, в десятый класс идти не разрешили, направив в девятый класс вечерней школы. Там мы были, как Гулливер, среди лилипутов, потому, что учились в этих школах в основном подростки, после ФЗО. Очень многие, в особенности семейные люди, бросали учебу, потому что отработав смену на заводе, трудно было быстро переодеться и бегом бежать в школу. Не отдохнув, и не поев.
Но я такой крамольной мысли и допустить не мог. Мне, как и другим, было понятно, что для меня это единственный путь «выбиться в люди».
Через год меня заметили и выдвинули на первую в жизни инженерную должность. Мне 25. Я еще ученик десятого класса, но уже на должности. Чтобы никого не ставить в неловкое положение, я по возможности скрывал, что все еще являюсь учеником. Но Бог помог, я как-то окончил школу, даже с медалью.
Абсолютное большинство моих коллег были инженеры. Я до сих пор, спустя почти полвека, благодарен им за то, что они всегда были тактичны по отношению ко мне, никогда не акцентируя, что я единственный среди них неуч.
Надо честно сказать, что получение аттестата об окончании школы для меня было равносильно получению, если не Нобелевской, то, как минимум, Государственной премии. (Сравнение с Нобелевской премией я предусмотрительно оставлял на время получения диплома о Высшем образовании).
После этого мне не хотелось терять ни часа. В институт, в институт - вот единственная дорога, которая виделась мне и во сне, и наяву. С большими мучениями, буквально пробив своим лбом каменную стену, мне удалось поступить на заочное отделение политехнического института, на факультет машиностроения. Филиал института был при закрытом предприятии, посторонних туда и близко не подпускали. Меня взяли по ходатайству партийных органов, которым импонировало, что я из рабочих, воспитанник завода, стремящийся наряду с работой получить образование.
Институт оказался сплошной каторгой. Далеко от моего завода, в результате чего постоянно опаздывал. К тому же, у меня была довольно слабая техническая база. В нашей группе все были выпускниками технических техникумов. Я один школьник, из какой-то загородной вечерней школы. Заканчивались занятия поздно, когда транспорт уже не работал. Поэтому очень часто приходилось домой добираться пешком, и далеко за полночь. Короче говоря, эта «лямка» для большинства оказалась непосильной, и они оставили учебу.
Из 65-ти человек поступивших, до финиша добрались только пятеро.
Что касается меня, то я учебу не оставил бы, если бы в институт надо было бы добираться даже ползком, по-пластунски.
Надо сказать, что надобность в дипломе была настолько велика, что мы окончили институт почти на год раньше срока.
Оглядываясь назад, я могу чистосердечно признать, что пройти через все эти рогатки, сначала и до конца, только честолюбие помогало в той или иной степени каждому из нас, кто дошел до финиша.
Во все эти мучительные годы учебы, главным стимулом являлось желание, как минимум, во что бы то ни стало быть не хуже других.
Когда я был на третьем курсе, меня пригласили на работу в министерство. Положение оказалось более, чем сложным. Я был самым молодым и единственным специалистом без диплома, что неоднократно ставило меня и даже моих руководителей в неловкое положение.
В то же время, пройденный мною заводской путь рабочего, технолога, начальника цеха, создавал мне определенные преимущества перед многими коллегами.
Я был практик сегодняшнего дня, а многие из них очень давно были на заводе, а некоторые вообще не были, формируясь «канцелярскими крысами», как тогда их называли.
Получение диплома, хоть и на десять лет позже, чем мои ровесники, означало для меня достижение главной жизненной цели всех предыдущих лет, и переполняло гордостью за результат, оказавшийся не по плечу большинству людей моего тогдашнего круга.
Отметили это событие очень скромно.
Мне не хотелось афишировать событие, эпохальное для меня, но будничное для моих коллег, которые уже очень давно получили свои дипломы.
Для них это событие было равносильно тому, как если бы человек ликвидировал прореху на своих штанах, наложив на нее заплату.
Но немного переведя дух, я понял, что фактически только вышел на стартовую площадку, получив равные шансы с другими, на продвижение вперед.
Надо сказать, что никакой поддержки, ни с какой стороны у меня не было. Поэтому, если я хотел продвинуться, всего надо было добиваться самому.
Вот тут-то честолюбие сыграло решающую роль.
Старая, еще с детства затверженная позиция, что надо быть впереди всех, лучше всех, и тут оказалась для меня единственным путем к цели.
К счастью, к этому времени для меня стало очевидным, что идя таким путем, надо быть предельно тактичным, внимательным к другим, не возбуждая неприязни коллег, которые, как правило, не любят, когда кто-то вырывается вперед.
Прошло три года упорной работы, которые как-то сформировали мою репутацию и в министерстве и на предприятиях.
К этому периоду в министерстве высвободилось одно место руководителя подразделения. Претендентов на него было человек десять наших сотрудников.
Руководство пригласило всех претендентов, в том числе и меня. Был задан вопрос: «А кого Вы сами считаете наиболее подходящим для этой роли?». К моему великому удивлению, несколько человек посчитали возможным назвать меня. Так или иначе, я занял эту должность.
Это оказалось моим первым карьерным шагом, который, по сути дела, определил всю мою дальнейшую судьбу.
Еще 4 раза в жизни мне приходилось преодолевать подобные барьеры. Но путь к ним был всегда один и тот же. Создавая себе своим трудом и прилежанием устойчивую позицию успешного менеджера на той должности, которую занимал, я часто оказывался более других востребованным на «ярмарке» подбора кадров.
Здесь уже, практически, мне не приходилось бороться за должность. Вопросы решались без меня. Я просто получал приглашения. Причем, зачастую, на совсем неизвестную мне работу. Помимо честолюбия, меня всегда выручал прочно освоенный тезис - «Нет истин непознаваемых. Есть истины, пока не познанные».
Так или иначе, мне удавалось довольно быстро освоиться с новой работой, которая через какое-то время сама становилась трамплином для следующей ступени.
Поэтому можно без преувеличения сказать, что в целом, трудовая карьера сложилась сравнительно успешно.
Завершая эту главу, мне хотелось бы сказать, что я на личном примере стремился показать, какую мобилизующую роль может оказать честолюбие, если оно не переходит в тщеславие, и не создает неудобств для общества.
Сейчас я глубокий пенсионер. Но мой старый друг, честолюбие, и сегодня не оставляет меня, заставляя что-то делать, писать эти записки, искать какие-то другие занятия, приносящие хоть кому-нибудь пользу.
Господи! Как важно сознавать, что ты кому-то нужен!
Я бы очень хотел пожелать всем здорового честолюбия на всю жизнь! Это, наиболее вероятно, поможет Вам не только в выстраивании служебной карьеры, но и позволит занимать соответствующее место в обществе.