Турнир.
Волибор Заставкин сидел на зрительской трибуне, и наблюдал как стадион постепенно заполняется участниками турнира. Площадь стадиона была бесконечна, а количество зрительских мест неограниченно.
Поистине это был самый захватывающий турнир во всей человеческой истории, но посмотреть его, кроме Волибора, явились разве что пара случайных зевак; все остальные заперлись в кирпичных коробках и смотрели на черный ящик, который показывал comedy club.
Волибор Заставкин и сам был бы не прочь посмотреть comedy club, но с тех пор как в крышу его дома врезалось несколько метафизических астероидов и сбило все антенны, – черный ящик в его кирпичной коробке разучился принимать какие-либо внешние сигналы.
Итак, первым въехал на стадион кенигсбергский затворник; он прискакал на кобыле зовущейся Критика, которая была уникальна в своем роде и имела три хвоста.
Кенигсбергский затворник держал в правой руке длинное тупое копье, а щит его был похож на звездное небо, в центре которого золотыми буквами было выгравировано: «Der Kategorische Imperativ».
Следом за ним явился берлинский профессор, а коня его звали Абсолютный дух; вместо копья у него была длинная веревка, и называлась она «диалектика». Берлинский профессор был мастером набрасывать ее на шеи своих противников и резким движением сдергивать их со своих коней. Шит у берлинского профессора был темного цвета, и на нем девизом сверкала надпись: «Was vernunftig ist, das ist wirklich».
Почти одновременно с ним на стадион прискакал франкфуртский злоязычник на жеребце по кличке Платон. У этого всадника было чересчур острое копье, но очень уныло разукрашенный щит с девизом: «tat tvam asi».
Наконец, одним из последних, прибыл какой-то взрослый ребенок. Лошадью ему служил лев, а боевое снаряжение было навьючено на верблюде шедшем сзади; на плече у ребенка сидел орел, вокруг шеи которого обвилась змея. Поистине этот загадочный боец приволок на стадион целый зоопарк.
Рыцари бросили жребий и выпало: bellum omnium contra omnes.
То, что стало происходить дальше, невозможно не только описать, но и даже представить. Волибор Заставкин вылупил глаза, и несколько лет для него пролетели как пара минут.
Поистине это было не рыцарское сражение, а какой-то метафизический футбол, только вместо ball здесь поочередно пинали головы всех семидесяти семи мудрецов.
В конце концов Волибор Заставкин не удержался и сам выбежал на поле, и довольно долго носился от ворот до ворот, но никто не хотел давать ему пас.
Тогда Волибор пнул несколько раз по собственной голове, с грустью посмотрел на пустые трибуны, бросил усталый взгляд на увлеченных рыцарей, махнул на все рукой и провалился сквозь землю.
"Волибор Заставкин в Зазеркалье или по следам Алисы".