Сагит Фаизов
Пнинакотека: отдел знаменитостей Вайнделлского университета*
В доме Пнина, не подозревающего о своем скором увольнении, собрались на вечеринку: учительница Бетти Блисс, философ Лоренс Клементс, его супруга Джоан, чья профессия осталась неизвестной, орнитолог Тристрам В. Томас, филолог-германист Гаген, Рой и Маргарет Тейеры, он – специалист по англоязычной поэзии XVIII века, она – библиотекарь.
Очень представительная компания – сама по себе, и беспрецедентно представительная, если учесть, кто еще присутствует в университетской компании: Уильям Шекспир, Август Климт, Эгон Шиле, Поль Гоген, Ив Монтан, Мишель Морган, Елена Блаватская, Электра, богиня любви Венера, монарх по имени Данаида и Владимир Набоков.
Уильям Шекспир.
Великий английский драматург появился на вечеринке вместе с профессором Тристрамом В. Томасом, которого Пнин воспринимает как Томаса Вина, но не может решить, полагать его «Wynn»ом или «Vin»ом, считать его одним человеком или двумя разными людьми. Накануне вечеринки он признал в нем Вина: «Vin! This is Vin!», - и пригласил на вечеринку как Вина, но, когда Вин оказался в его доме, он нашел, что орнитолог напоминает ему Эрика Винда («Eric Wind»), супруга Лизы и отца Виктора, короля Эдуарда VIII и герцога Виндзорского скрытого текста романа [1]. Обозначившийся таким образом выбор между «Vin» и «Wind» подсказывает, что Пнин ранее отдавал предпочтение «Vin» перед «Wynn» из-за буквы «i» с ее точкой. Секрет такого предпочтения раскрыт автором в эпизоде, когда «один из студентов Пнина, Чарльз Макбет («"Сумасшедший, сколько можно судить по его опусам", - обыкновенно говаривал Пнин»), с готовностью перевез багаж Пнина в патологически лиловом автомобиле, у которого слева не хватало крыла»: отсутствие левого крыла у автомобиля, у которого, разумеется, есть шины, указывает на наличие «крыла» над правой «шиной», или на букву «шин» еврейского алфавита, графема которой сходна с буквой «w», а номинируемая графему точка находится сверху справа (точка слева над той же графемой номинирует букву «син»). Сообщение о перевозке дополнено упоминанием ресторана «Яйцо и мы», «яйцо» которого находится в коррелятивной связи с «ово» («яйцо») лилового цвета и подчеркивает неслучайность упоминания крыла, «птичьей» детали лилового автомобиля (у левого крыла есть еще одна проекция, см. ниже) [2]. Таким образом, загадочный «Winn» превращается в «Шин», или в «Ш» (первоначальный антропоним «Winn»а - «Тристрам В. Томас», в котором предшественник «Шин» обозначен одной буквой), но кто та персона, в антропониме которой присутствует буквы-фонемы «W» и «Ш» в качестве ключевых и которая связана с Виндзорским замком? Это Уильям Шекспир, автор «Виндзорских насмешниц». Орнитологическая профессия Тристрама В. Томаса ведет свое происхождение от похожей на ястреба птицы с копьем на щитке родового герба Шекспиров; шекспировского происхождения и то обстоятельство, что в Доме гуманитарных наук кампуса размещались «Орнитология» и «Антропология» («орнитолог» Шекспир был в первую очередь человековедом). Фамилия «Томас», присвоенная Шекспиру, происходит из двух источников: в первом она в качестве имени принадлежит сэру Томасу Люси из Charlecot (Чарлькот, от этого «кота» происходит Чарльз Макбет, вторая генетическая линия ведет к трагедии «Макбет», где кот – персонаж [3]), у которого юный Шекспир якобы похитил оленя, а затем сбежал в Лондон, опасаясь преследования Люси; во втором – она, тоже в качестве имени, принадлежит Томасу Мору, о котором рассказывала существовавшая только в кабинетной рукописи пьеса, где 147 строк принадлежат Шекспиру (единственная сохранившаяся рукопись Шекспира) [4]. Имя Тристрам восходит к интеллектуальному роману Лоренса Стерна «Тристрам Шенди» (от самого Стерна его имя перешло к Лоренсу Клементсу романа Набокова) [5]. Поэма Шекспира «Феникс и голубка» скрыто актуализируется в реплике Пнина о голубке, в которой он абсурдно объявил дружественными голубой и голубиный, «columbine», цвета, но упомянул в этой связи миссис «Файр» (Mrs «Fire», то есть миссис «огонь»): мифологическая птица Феникс отождествляется с огнем (у «Файр» есть еще одна проекция, см. ниже).
Август Климт.
Великий австрийский художник находится в личностном единстве с Лоренсом Г. Клементсом [6], философом, который специализируется на «философии жеста» - Климт не любил философствовать, но неординарное понимание жеста и соматической выразительности столь же важные составляющие его живописного стиля, как и отказ от глубины пространства и дробящаяся «самоцветная» палитра. Очевидно сходство фамилий «Климт» и «Клементс». «Кто на сей раз?», - спрашивает Клементс, - «оглядываясь по пути наверх, в уединение кабинета, и не снимая с перил весноватой пухлой руки», - «весноватая рука» философа напоминает читателю о журнале «Ver Sacrum» («Весна Священная»), который издавался с 1897 г. группой австрийских авангардных художников, называвшейся «Венский сецессион» («Венская оппозиция»), Август Климт был президентом «сецессиона». Неоднократно упоминаемые в романе фриз, изображающий передачу свитков знаний от великих умов человечества президенту университета, и Фриз-Холл, и однократно упоминаемый первый университетский президент Альфеус Фриз – всё это не что иное как иронические реминисценции «Бетховенского фриза» Климта, написанного для 14-й выставки «сецессиона», и триптиха «Философия» - «Медицина» - «Юриспруденция», который должен был украсить потолок большого зала Венского университета на Рингштрассе. О триптихе напоминает и фамилия профессорши мисс Херринг из Кремона, формант «хер» подсказывает, что триптих не был принят университетским руководством вследствие его «безнравственнности», а также то, из-за чего он не был принят. Особенная связка между Клементсом и Климтом – «поразительное сходство» их обоих с каноником, изображенным на иконе Яна ван Эйка «Богоматерь каноника ван дер Пале» (1436), что отмечается в сюжете вечеринки у Пнина вначале от лица повествователя (он говорит о сходстве между Клементсом и каноником) [7], а затем косвенно актуализируется в мини-сюжете с альбомом «Фламандские шедевры» (в котором Клементс находит своего двойника).
«Пнин уже сидел на стуле близ кафедры, стоя за которой, Джудит Клайд - блондинка без возраста, в искусственных аквамариновых шелках, с большими плоскими щеками в красивых леденцово-розовых пятнах и с яркими глазами, купавшимися за пенсне без оправы в безумной синеве, представляла докладчика», - Набоков описывает картину Климта «Обнаженная истина». «Аквамариновые шелка» - шелков на «Истине» нет, через «аквамарин» Набоков напоминает о картине Сандро Боттичелли «Рождение Венеры», которая отчасти цитируется в «Истине» («шелка» читаются как «щелка», не единичный такой случай в текстах Набокова). «Пенсне» («pince-nez»): формант «пен» требует транслитерации в «pen» и подразумевает надпись к картине, из Шиллера: «Если ты не можешь твоими делами и твоим искусством понравиться всем, понравься немногим. Нравиться многим — зло».
Эгон Шиле и Венера.
Самый эротичный художник всех времен и народов воплощен в романе в образе Джоан Клементс. Ее единая с Лоренсом фамилия актуализирует то обстоятельство в жизни очень недолго жившего Шиле, что он был учеником Климта, пользовался его поддержкой и входил в группу «Венский сецессион». На вечеринке: «Джоан - темно-синие глаза, длинные ресницы, короткая стрижка – надела старое черное шелковое платье, более элегантное, чем всё, до чего смогли бы додуматься иные преподавательские жены; приятно было смотреть, как добрый, старый и лысый Тим Пнин слегка наклоняется, чтобы коснуться губами легкой кисти Джоан, которую только одна она из всех вайнделлских дам умела поднять на высоту, потребную русскому джентльмену для поцелуя». Какое платье должно быть более элегантным, чем всё, до чего смогли бы додуматься иные преподавательские жены, - если оно старое шелковое? И черное. Никакое. Набоков описывает автопортрет Эгона Шиле «с черной вазой и растопыренными пальцами». Верх вазы находится в контаминации с головой художника и почти неразличим, низ вазы – черный свитер, изображенный как пятно, то есть вазы на картине нет. Соответственно, на Джоан нет никакого платья и вообще никакой одежды, и все, что можно видеть, - «более элегантное, чем все, до чего смогли бы додуматься иные преподавательские жены». Рука ее на той же высоте, что и рука Шиле, – на груди. (Соматика и жест автопортрета Шиле имеют своим источником Венеру с картины Сандро Боттичелли «Рождение Венеры»; рука Шиле, левая, лежит на его груди точно так же, как у Венеры правая, так же растопырены пальцы; у обоих персонажей тот же наклон головы, «ваза» Афродиты – раковина, на которой она стоит; вероятно, поручив Джоан изображать Шиле, Набоков попросту вернул портрету Шиле его оригинал.) Если обнаженная Джоан – вторичная рефлексия боттичеллиевской Венеры, то, получается, что ваза Виктора, которую Пнин получил в день вечеринки, это трехмерное замещение раковины, на которой приближается к берегу страстей богиня любви кватроченто. Ее, вазы Виктора, аквамариновый цвет – цвет моря, из которого родилась рыжая богиня. У Джоан в ее биографии есть Пенделтон, и это вовсе не учебное заведение, псевдоименование Pendelton состоит из «пены» русского языка и «дельты» греческого, той «дельты», которую боттичеллиевская Венера прикрывает косой, и той, которая видна под ее ногами как мыс раковины «ребристая сердцевидка» [8]. Число 30, сопровождающее Pendelton, не 1930-й год, как принято считать, а энигматическое обозначение глагола «тереть», который у Набокова подразумевает, помимо тривиального акта, высокую любовь, например, в одном из последних абзацев романа «Дар» [9].
С Джоан и Шиле, и еще тремя художниками, связана аномальная любовь Пнина к стиральной машине Джоан, выразительно описанная Набоковым: «Он страстно влюбился в стиральную машину Джоан. И несмотря на запрещение к ней подходить, его снова и снова ловили на нарушенье запрета. Позабыв о приличиях и осторожности, он скармливал ей все, что попадалось под руку: свой носовой платок, кухонные полотенца, груды трусов и рубашек, контрабандой притаскиваемых им из своей комнаты, - все это единственно ради счастья следить сквозь иллюминатор за тем, что походило на бесконечную чехарду заболевших вертячкой дельфинов. Как-то в воскресенье, обнаружив, что он дома один, он не устоял и из чисто научной любознательности скормил могучей машине чету заляпанных глиной и зеленью парусиновых туфель на резиновой подошве; туфли ступали с пугающим аритмическим звуком, точно армия, переходящая мост, и вернулись назад без подошв, и Джоан вышла из расположенной за буфетной маленькой гостиной и печально сказала: "Тимофей, опять?"». Стремительно вращающееся в барабане стиральной машины белье и вибрация машины – очень точная метафора вибрирующей линии картин Шиле, экспрессивной подвижности бесчисленного множества локальных плоскостей, внутри которых и благодаря которым живет в его картинах то, что называется, не только в бульварных романах, лихорадкой любви. «Парусиновые туфли на резиновой подошве» происходят из дуновения Зефира на картине Боттичелли и лексемы «зина» («прелюбодеяние») арабского языка («резина» - рецидивное прелюбодеяние); очевидно противопоставление «паруса» Зефира подошве из «резины». «Пугающий аритмический звук, точно армия переходящая мост» - актуализация картины швейцарского художника Фердинанда Ходлера «Выступление студентов Иенского университета в 1813 г.» (1908) и написанной под ее влиянием картины Александра Дейнеки «Оборона Петрограда» (1927).
Джоан сама по себе – любовница Пнина. «Он страстно влюбился в стиральную машину Джоан», - о любовной связи между Пниным и Джоан. Не первое такое указание. Завязка тайного романа обозначена обменом репликами между любовниками по поводу обогревателя: ««Мы вам добудем электрическую печку, - тихо сказала Джоан, предлагая Пнину оливки. «А что она печет?» - подозрительно спросил Пнин. «Там видно будет. Есть еще жалобы?»» (перевод С. Ильина).
В оригинале: «We'll get you an electric heater», - Joan told Pnin confidentially, as she offered him some olives. «What make heater?» - asked Pnin suspiciously. «That remains to be seen. Any other complaints?» Джоан обращается к Пнину конфиденциально, вопрос ее, после мнимо загадочного «там видно будет»: «Любые другие жалобы?» (Печка ничего не печет, она обогреватель.) Оливы, которыми Джоан угощает Пнина, - намек на венок из оливковых ветвей, украшающих Палладу, укротительницу и соблазнительницу Кентавра, из картины Сандро Боттичелли «Паллада и Кентавр».
Поль Гоген.
Находится в контаминации с профессором Гагеном, выбрав для своего второго «я» подходящую фамилию. На вечеринке у Клементсов, после переселения Пнина в их квартиру «доктор Гаген, приятный прямоугольный старик, тоже заметил Пнина и радостно его приветствовал, и в следующую минуту Пнина, заменив ему стакан хайболом, уже представляли профессору Энтвислу». «Приятный прямоугольный» старик – актуализация киноэкрана и кино в целом, образ прочитывается в сопряжении с хайболом. «Хайбол» - в одном из значений «скорый поезд», вместе с «приятным прямоугольным» стариком напоминает о фильме братьев Люмьер «Прибытие поезда в Ла-Сьота» 1895 г., с которого начинается история кинематографа; конечная проекция – пребывание Гогена в 1888 г. в Арле в гостях у Ван Гога (Арль находится приблизительно в 100 км от Ла-Сьота, оба города входят в состав провинции Прованс). Отсылка к городам Ла-Сьота и Арль дополнена Набоковым мотивом саквояжа в сопряжении с мотивом «Колыбельной» Ван Гога: «Виктор с саквояжем пошел за ним. На площадке висела репродукция «La Berceus» Ван Гога, и Виктор мимоходом насмешливо кивнул ей» (саквояж маркирует «Прибытие поезда», он, вместе с зонтиком, крупным планом показан в последних кадрах фильма; Набоков же для исключения ошибочного прочтения мизансцены «Виктор с саквояжем» вводит в эпизод дождь за окном, «падавший на душистые ветки в обрамленной черноте раскрытого окна», - и вновь возникает энигматизированный образ киноэкрана). Над картиной «La Berceus» Ван Гог работал в то время, когда Гоген гостил в Арле [10].
С Гогеном связан и тот эпизод поездки Пнина в поместье Кукольникова, когда волосаторукий служитель, который «поразительно походил на доктора Гагена», сказал Пнину: «Повернете на север да так и берите к северу на каждом перекрестке, там, правда, просек многовато, в лесу, но вы берите все время к северу и доберетесь до "Кукова" ровно за двенадцать минут». Капитан Джеймс Кук, во всех трех экспедициях побывавший на Таити, лучшей, вместе с Маркизскими островами, мастерской Гогена, при третьем (12 равны 3) посещении Таити взял курс от острова на север и путешествовал в северных областях Тихого океана, совершив при этом краткий выход в область Северного Ледовитого океана (в Чукотское море, пролив между Аляской и Чукоткой он обозначил именем русского капитана и исследователя Беринга) [11].
Ив Монтан и Мишель Морган.
В 1955 г. во Франции режиссер Клод Атан-Лара снял фильм «Ночная Маргарита» («Marguerite de la nuit»), сюжет которого являлся частной реминисценцией трагедии Гете «Фауст». В главных ролях снимались Мишель Морган (Маргарита) и Ив Монтан (Леон). Основное сообщение о фильме закодировано в англоязычной ретроинскрипции форманта «erit» французского написания имени Маргарита, что предписывается фамилией супругов Thayer, находящейся в фонетическом родстве с «tire». Одно из значений этого глагола «утомляться», в тексте – о конце вечера: «Джоан поднялась и накрыла узкой ладонью стакан, который собрался наполнить Пнин. Миссис Тейер посмотрела на часики, после - на мужа. Мягкий зевок растянул Лоренсов рот». О фамилии Морган и имени Маргарита: «Рой Тейер слабо помаргивал, глядя вдоль серого пористого носа в свой пунш», - у разговаривающей с ним Джоан «появилось соблазнительное обыкновение перемаргивать». У Маргариты в фильме белая сумочка, в ходе вечеринки белая сумочка объявится в руках Роя Тейера, искавшего сумочку своей жены, позже выяснится, что он подобрал сумочку Бетти. Когда Томас говорит, на вечеринке, что считал «columbine» цветком, он имеет ввиду отель «Золотая голубка» в Сен-Поль-де-Ванс, на вывеске которого голубка изображена похожей на цветок и в котором в декабре 1951 г. состоялась свадьба Ива Монтана и Симоны Синьоре. Другая птица, полевой жаворонок, о котором Пнин к встрече с Тристрамом В. Томасом на вечеринке подготовил сообщение, также связана с биографией Ива Монтана, его возлюбленная Эдит Пиаф была известна как «французский воробушек», жаворонки относятся к отряду воробьиных. У автомобиля, на котором Чарльз Макбет перевез вещи Пнина к Клементсам, не хватало левого крыла – персонаж Ивана Монтана в фильме «Ночная Маргарита» говорит: «Нет, чепуха. Помято левое крыло, только и всего» (речь идет об автомобиле). У миссис Тейер в начале вечеринки алела левая сторона шеи, под серьгой в виде синей пятиконечной звезды, – алый и синий цвета в смешении порождают серый цвет, Маргарита в течение всего фильма носит в волосах и на одежде серебристую брошь – пятиконечную звезду, булавкой этой броши она в конце фильма прокалывает себе руку, кровь с руки капает на договор с Леоном-Мефистофелем, так она подписывает договор (аналогичный договору Фауста). Фамилия «Thayer» в произношении Пнина («Fire») напоминает о той сцене фильма, когда Маргарита пытается сжечь договор Жоржа с Леоном-Мефистофелем, и лист договора, вспыхнув ярким пламенем и сгорев, восстанавливается в прежнем виде.
Елена Блаватская.
У Блаватской, известной пропагандистки эзотерики, «избранницы великого духовного начала», в романе три воплощения: основное – Бетти Блисс, «полная, материнской складки девушка» (у нее есть и вторая проекция, см. ниже), факультативные – «старая цветная служанка, которая приходила по пятницам убирать в доме», и жена художника Комарова, которую зовут Серафима.
Блаватская по материнской линии происходила от Долгоруких [12]. Об этом в одном из романтических поступков Пнина: «В блеске своих новых зубов он, после одного семинара, когда удалились все остальные, зашел так далеко, что держал, легонько похлопывая, ее полную руку в своей, пока и сидели рядком и обсуждали тургеневское стихотворение в прозе "Как хороши, как свежи были розы". Она еле закончила чтение, вздохи распирали ей грудь, плененная ладонь трепетала. "Тургеневу, - сказал Пнин, полагая ладонь обратно на стол, приходилось по прихоти некрасивой, но обожаемой им певицы Полин Виардо изображать идиота в шарадах и tableaux vivants». «Зашел так далеко» относительно «ее полной руки» - актуализация образа Юрия Долгорукого, одного из великих киевско-владимирских князей, далекого предка Блаватской.
О буддийской составляющей «теософии» Блаватской: «Пнин показал этот фильм группе студентов, - и Бетти Блисс <…> объявила, что Тимофей Павлович выглядит совершенно как Будда из восточного фильма, который она смотрела на Азиатском отделении».
О «сердечных» приключениях Блаватской: «Лет десять назад у нее был любовник - красивый прохвост, который бросил ее ради одной шлюшки; потом у нее приключился затяжной, безнадежно запутанный роман - более чеховский, нежели достоевский - с калекой, ныне женатом на своей сиделке, дешевой красотке». «Более чеховский» - намек на сходство искательницы «вечной истины», дважды, по меньшей мере, обвиненной в мошенничестве, с «попрыгуньей» из одноименного рассказа А. П. Чехова (так же, как «попрыгунья», Блаватская увлекалась рисованием).
Фамилия Бетти – «Bliss», эта лексема означает «блаженство» «счастье» «нега», то есть воплощает важнейшую установку «Тайной доктрины» Блаватской, имманентно направленной на очищение душ, облегчение страданий и достижение моральных идеалов (в изложении автора «доктрины»).
«Дездемона, старая цветная служанка, которая приходила по пятницам убирать в доме, и с которой, было время, сам Господь ежедневно обменивался сплетнями ("Дездемона, - говорил мне Господь, - этот мужчина, Джордж, он нехороший"), углядела как-то Пнина, когда он в одних только шортах, солнечных очках и сверкающем на широкой груди православном кресте нежился в неземном сиреневом свете солнечной лампы, и уверяла с тех пор, что он – святой». «Дездемона, говорил мне Господь» - о притязаниях Блаватской на то, чтобы ее считали посланницей Божьей (она о себе: «Не мой это труд, но пославшего меня»). «Этот мужчина, Джордж, он нехороший» - о контактах Блаватской с масонами («нехороший Джордж» - Джордж Вашингтон, первый президент США, масон) и недолгом замужестве за Михаилом Бетанелли, грузином. «Уверяла с тех пор, что он - святой» - иронический отзыв Набокова об индийских и тибетских учителях Блаватской, православной (в 1880 г. стала буддисткой).
«Он и Серафима - его крупная и веселая москвичка-жена, носившая тибетский талисман на свисавшей к вместительному мягкому животу длинной серебряной цепочке, - время от времени закатывали русские вечера» - о русском происхождении Блаватской и о том, кем она могла бы стать, если бы не морочила себе и другим голову «тайными доктринами».
Электра.
Электрический «heater», упоминаемый в конфиденциальном разговоре Джоан и Пнина и о назначении которого Пнин спрашивает с подозрением, в американском разговорном языке имеет значение «пистолет». По поводу назначения «heater» Джоан роняет: «Там видно будет». В этом эпизоде Джоан воплощается еще в одну, после Венеры, мифологическую персону – Электру, одну из Данаид [13]. Разговор между Клементсами о вероятном вселении к ним Пнина (Лоренс активно протестовал) завершается упоминанием курса Лоренса «Эволюция смыслов» - ЭС, в английском тексте этот ЭС обозначен аббревиатурой EOS («First I have that damned EOS examination to prepare»), но подразумеваемый здесь Эос – богиня утренней зари у древних греков, имя которой находится в смысловом сопряжении с утренней росой, символом краткосрочности жизни (не только у греков). У Пушкина:
«Когда ж восток озолотится
Во тьме денницей молодой,
И белый тополь озарится,
Покрытый утренней росой,
Подайте гроздь Анакреона;
Он был учителем моим;
И я сойду путем одним
На грустный берег Ахерона...»
Мое завещание. Друзьям.1815.
О первой встрече Джоан и Пнина: «Полчаса спустя, Джоан, взглянув поверх помертвелых кактусов в окно стекленой веранды, увидала мужчину в макинтоше и без шляпы, с головой, похожей на отполированный медный шар [14], оптимистически жмущего звонок у парадной двери прекрасного кирпичного дома соседей». «Помертвелые кактусы» напоминают о самом большом мексиканском кактусе «Эхинокактус ингенс», который в обрядах индейцев служил алтарем и столом для человеческих жертвоприношений [15]. После вечеринки: «Идем, мой флуоресцирующий труп, пора ехать,- сказала Джоан».
Данаида монарх.
Джоан-Данаида и Пнин вместе изображают бабочку «Данаида монарх» (лат. Danaus plexippus) [16]. У Джоан на вечеринке черное шелковое платье, которое вовсе не является платьем, у Пнина коричневое лицо и, надо полагать, тело (он облучается «солнечной лампой»). Для окраски бабочки «Данаида монарх» характерны коричневый цвет основной поверхности ее крыльев и черная, с белыми крапинками, их окантовка. Спаривание этих бабочек, имеющих большую популяцию в Северной Америке, происходит весной, в тексте: «Он учинил нечто непоправимое со своим новым нагревателем и мрачно заявил, что это пустяки, все равно скоро весна».
*Продолжение темы «Пнин». Предшествующие ст-и: Сагит Фаизов Пнинакотека: отдел черепов и космических шлемов // www.proza.ru/2015/12/15/578; Он же Пнинакотека: отдел английских тропических шляп // http://www.proza.ru/2015/12/16/2247; Он же Пнинакотека: отдел шляп Бонапарта и Александра // http://www.proza.ru/2015/12/18/1950; Он же Пнинакотека: отдел картузов и фесок // http://www.proza.ru/2015/12/21/2126; см. также в ЖЖ sagitfaizov
Сноски и примечания.
1. См.: Сагит Фаизов Пнинакотека: отдел английских тропических шляп // http://www.proza.ru/2015/12/16/2247; см. также в ЖЖ sagitfaizov
2. У названия «Яйцо и мы» тоже есть своя вторая проекция, оно пародирует название науки «Оология» (наука о яйце и яйцеклетке), предлагая читать «Оология» как «Оолог и я», то есть «Яйцевед и я». Напротив ресторана «Яйцо и мы» его конкуренты вполне могли бы открыть ресторан «Яйцевед и я»; второе название более глубокомысленно – вследствие существования термина «яйцеголовые».
3. Макбетовский кот отмечен в комментариях С. Ильина и А. Люксембурга к переводу романа «Пнин» С. Ильина (1993).
4. См.: (А. Аникст Первые издания Шекспира). Поскольку число 147 в конечном значении равно 3, то вполне возможно, что «Тристрам» имеет русскоязычное происхождение и объединяет в себе числительное «три» в сопряжении с первыми буквами слова «строка». Эта версия происхождения «Тристрама» не отменяет ту, которая связана с произведением Стерна (две-три проекции слов и словосочетаний открытого текста – обычный энигматический прием Набокова и других авторов, создававших скрытые тексты).
5. C. Ильин и А. Люксембург полагают, что имя Тристрам восходит к литературному имени Тристан, а Томас – к труверу XII в., носившему это имя и написавшему роман о Тристане и Изольде, но Набоков дважды в романе шутит по поводу «невозможной изоляции» (то есть версии об Изольде и Тристане), предугадывая возникновение предлагаемого Ильиным и Люксембургом чтения антропонима «орнитолога». Шенди ими не забыт: «Грех не вспомнить и Тристрама Шенди».
6. Cовсем необязательно, как это делает С. Ильин, передавать срединный инициал антропонима «Laurence G. Clements», через «Дж.», буква «G» может принадлежать имени «Gustav» (она в рассматриваемом случае и принадлежит имени Густав).
7. Cм. фотопортрет Климта в ст-е: https://en.wikipedia.org/wiki/Gustav_Klimt; в сети представлены и другие фотопортреты художника; ср. с представленными в сети репродукциями иконы Яна ван Эйка.
8. Упаковка вазы иллюстрирует принцип и прием «мизанабим», который последовательно применяется Набоковым в его романах: «Она пришла в коробке внутри другой коробки, которая лежала в третьей, и была упакована в массе обильной мягкой стружки и бумаги, разлетевшейся по кухне как буря карнавального серпантина». Поскольку ваза Виктора подразумевает раковину Венеры Боттичелли и отсутствующую вазу на автопортрете Эгона Шиле, то читатель наблюдает здесь случай удвоенного «мизанабима» (ваза, у которой три вещественности, или субъектности, упакована в три коробки).
9. См.: Сагит Фаизов Солнцедар Набокова и Рубинштейн Иды // http://www.proza.ru/2015/11/21/152; см. таже в ЖЖ sagitfaizov
10. См. об этом: http://xn----7sbfga1dj.xn--p1ai/arles63.html
11. Cм. о Куке: https://ru.wikipedia.org/wiki/Кук,_Джеймс
12. См.: https://ru.wikipedia.org/wiki/Блаватская,_Елена_Петровна
13. godsbay.ru/hellas/elektra.html; https://ru.wikipedia.org/wiki/Данаиды
14. «Отполированный медный шар» - актуализация образа Тома Сойера, который подарил Бекки Тэтчер свою главную драгоценность, медную шишку от тагана, когда нужно было утешить ее, расплакавшуюся, узнав о прежней дружбе Тома с Эми. И если Пнин – Том Сойер, то Бетти, на которой Пнин подумывал жениться, - Бекки (но Джоан, у которой припрятан пистолет, - тоже Бекки, или Эми). Тема детских книг – сквозная в романе.
15. См.: https://ru.wikiquote.org/Кактус
16. См.: https://ru.wikipedia.org/wiki/Данаида_монарх
По поводу присутствия В. Набокова в образе Пнина см. ст-ю: Сагит Фаизов Пнинакотека: отдел черепов и космических шлемов // www.proza.ru/2015/12/15/578; см. также в ЖЖ sagitfaizov (моей задачей в опубликованных статьях цикла «Пнинакотека» было, в частности, вычленить из Пнина не Набоковых).
Иллюстрация: бабочка с автографом В. Набокова на крыльях, дизайнерская разработка С. Фаизова (исходные изображения, бабочки и подписи «В. Набоков», находятся в общественном достоянии).
Продолжение следует.
Опубликована 30 декабря 2015 г.