В разгар тёплого, солнечного бабьего лета я решила осуществить давно задуманную поездку к приятельнице. Перед отправкой автобуса зашла в кондитерскую за пирожными и, не рассчитав, какое количество войдёт в стандартную коробку, взяла лишние. Пристроилась на стойке соседнего киоска, чтоб уплотнить их и вместить оставшиеся. И едва этим занялась, как тяжёлым прикосновением ощутила на себе пристальный, напряжённый взгляд. Полуобернувшись, заметила неподалёку подростка лет десяти-одиннадцати в школьной униформе не первой свежести и жадным взглядом голодного. Весь вид его не мог не вызвать сострадания. Худоба и бледный цвет лица свидетельствовали о систематическом недоедании, а руки с въевшейся в них грязью - о неухоженности.
-Хочешь? - протянула мальчику пирожное.
Он недоверчиво потоптался на месте, затем нерешительно взял и вдруг в мгновение ока проглотил его.
-Возьми ещё, - отдала второе. Оно также было проглочено единым куском.
-Как тебя зовут? - дивясь непривычной и даже странной в ту пору в наших благословенных краях фигуре, поинтересовалась у, похоже, бездомного подростка.
-Гриша, - ответил он.
-А где ты, Гриша, живёшь?
Паренёк замялся. Приглядевшись повнимательней, заметила - в его тщедушного вида теле всё же чувствовалась некая кряжистость, свойственная низкорослым мужчинам. С первого взгляда я наверняка ошиблась в определении его возраста.
-Ну вот что, Гриша. Я сейчас тороплюсь, возьми деньги и сходи в столовую перекуси. А вечером буду ждать тебя по этому адресу, - вручила листок из блокнота. - Если задержусь, скажи моим домашним, что пригласила тебя хозяйка, в качестве пароля назови моё имя, шутливо представилась напоследок.
Гриша согласно кивнул.
Разумеется, подобная неосторожность могла дорого обойтись, ибо в малосемейном общежитии, где мы в ту пору жили, квартира на ключ закрывалась разве что на ночь да при отъезде.На всех этажах царил дух гостеприимства. К тому же, пользование общей кухней превращало употребление ключей в дело хлопотное и неудобное.
Ровно в семь вечера в дверь позвонили. И хотя семейство о возможности подобного визита было предупреждено, суровая действительность превзошла все ожидания.
От гостя скверно пахло и даже ванная с последующим переодеванием не решила этой проблемы окончательно. За столом же он с такой непринуждённостью демонстрировал презрение к предметам сервировки, что у хозяев разом улетучился аппетит. И всё же, сказав "А", нужно было говорить и "Б". С этого времени начался особый период в жизни нашей семьи. Ежедневно поутру, едва мы успевали проснуться, раздавался мелодичный звонок, возвещавший о приходе нашего подшефного. Следовали ванные процедуры, переодевание, стирка, дезинфекция вещей и ванны, кормёжка. На провокационные предложения оставаться ночевать у нас Гриша не поддавался.
Муж и старшие дети, свыкшиеся с моими потугами в борьбе за социальную справедливость и веру в божественное начало в каждом отдельно взятом человеке, к очередному эксперименту отнеслись неодобрительно, но вполне терпимо в ожидании скорого краха беспочвенных надежд. Дочь лишь предусмотрительно закупала в избытке продукты, дабы впрок накормить найдёныша, невесть откуда появившегося и неведомо куда привидением исчезающего по вечерам. Младшенькая ещё ничего из происходящего не понимала. И только пятилетний Рома-Ромашка принял Гришу в друзья безоговорочно, с открытостью и любовью своего неискушённого сердечка. Они часами вместе собирали модели танков и самолётов, их занимали настольные и подвижные игры, свойственные Роминому возрасту. Казалось, и наш гость полюбил своего маленького друга, по крайней мере, демонстрировал к нему привязанность.
Тем временем, обратившись в милицию, ближайший детский дом и в сельскую администрацию, порекомендованную милицией, я навела справки о Грише. Он был сыном одинокой женщины из соседствующего с нашим городом селения. С диагнозом "прогрессирующая олигофрения" исключён из детского дома и передан на воспитание родительнице. Имел склонность к бродяжничеству. Дело оставалось "за малым" - убедить подростка вернуться в собственный дом и сопроводить его туда. А заодно и познакомиться с его матерью, которая, по-видимому, не особо была озабочена судьбой больного сына.
Но тут наступила развязка, сколь неожиданная, столь и неприятная. Однажды с криком:
- Скорее, скорее, твоего сына убивают! - ворвалась в квартиру соседка.
Выскочив за дверь, я увидела чудовищную картину. В просторном холле на полу рядом с лифтом, прикрывая голову руками, распластался Ромашка, а обутый в тяжёлые ботинки пятнадцатилетний Гриша наносил ему ногами удары с яростью и скоростью, выдававшими в нашем подшефном опытного и сильного бойца.
Подняв на руки избитого ребёнка, я вошла в дом, приглашая и его мучителя следовать за мной. Вначале тот затравленно озирался, но слова:
- Я не трону тебя, обещаю, - подействовали успокаивающе. Ведь здесь его действительно никогда не обманывали и не обижали.
Подросток присел на самый краешек стула и стал стягивать с ноги ботинок, а следом за ним и тёплый носок.
- Что ты делаешь? На улице холодно!
- Ну это же всё ваше, - тихо и как-то обречённо пробурчал мальчик.
- Гриша, все вещи - подарки тебе от нас. И возвращать их ни к чему.
Руки собирали тёплую одежду, а сердце разрывалось от жалости. Больное, повидавшее немало жестокости человеческое существо, обидело ещё более слабого и беззащитного и теперь гонимо. Но постоянно держать его в поле зрения не было возможности, а непредсказуемость поведения не исключала рецидивов.
- Гриша, ты не умеешь дружить, и поэтому мы с тобой расстаёмся. Возвращайся домой к своей маме. Я вместе с тобой собиралась к ней ехать. И тогда бы мы остались друзьями, а ты, как обычно, гостил бы у нас. А теперь ответь, за что ты избил Рому?
-Он говорил будто я ночую на вокзале.
-Но ведь это правда?
-Правда.
-Так разве за правду бьют?
Гриша молчал. Губами, разбитыми в кровь, прошепелявил Рома:
-Ты дерёшься, потому что злой.
Потом я стояла у окна и долго смотрела вслед уходящему Григорию. Он шёл, ссутулившись, тяжёлой, медленной, отнюдь не детской поступью, время от времени оборачиваясь, будто ожидая преследования. И был похож на затравленного волчонка. На дворе стояла глубокая осень...
И всё же наш знакомец не сразу канул в безвестность. Он появился ещё раз. Измождённый и изголодавшийся. Старшая дочь, на тот момент находившаяся дома одна, сразу же отправилась на общественную кухню жарить ему яичницу и подогревать чай, оставив гостя на время в одиночестве. Основная цель визитёра выяснилась вечером, когда пришло время делать укол заболевшей малышке. Шприца и иголок к нему на месте не оказалось. Видно, не зря соседи предупреждали, что видели Гришу в компании наркоманов.