Таинственный остров

               
     Электричка летела в тартарары, грохоча по камешкам железнодорожной насыпи, да и было бы странным ожидать иного : рельсы были тривиально спиз...ы охотниками за головами, мужественными людьми, смело отсреливавшими себе большие  пальцы на ногах, пока тощая Кейра Найтли крутила жопой перед роняющими слюни неграми, с лиловыми губами и залупами. Глеб Павловский стоял, растопырив мускулистые ноги древнегреческого наемника, описанного Плутархом, в ондатровой шапке вместо гривастого шлема с конским султаном, чехословацких ботинках нежно-розового цвета, отличительной черты подмосковных модов и скинхэдов тридцатых годов, за спиной вагоновожатого, левой рукой что-то нащупывая в мешковатых штанах заслуженного железнодорожника, а правой прижимая козырную выкидуху с лезвием из победита к горлу обескураженного мужика, только вчера выплатившего окончательный последний взнос в гаражный кооператив " Катынь и сыновья". Зубы Глеба хищно сверкали, когда он оскаливался и облизывал пересохшие губы, пугая до дрожи заложника, толстого и невнятного. Зубы эти были изготовлены на горьковском военном заводе " Красный якорь" также из победита, по великому блату, бригадой сноровистых стахановцев, за батон финского сервелата и литр водки " Старки", купленных еще до революции в приангарском селе, где Глеб отбывал ссылку за половую связь с левыми эсерами, и сбереженных верной бабой, Лелей, с Елоховской, а не Тверской. На Елоховской и было его лежбище, о чем знали лишь три человека в Москве : Балда, Музгырь и малолетний Витушишников, ловивший кошек вместе с Пржевальским на отрогах Памира, знать-то они знали, но никому не говорили, поэтому и стал он легендой, как Марьянов в тельняшке и бейсболке с голой Снаткиной и ужасным Ильиным, разворованным философом, отцом русской демократии, единственным и неповторимым, чью замысловатую фамилию сумел запомнить царь всея Руси, шустрый и озабоченный ростом благосостояния сограждан человек, малого роста, но великого ума. Ум его иногда пугал друзей и недругов и тогда они залезали в байдарки, сплавлялись по Волге до Астрахани, пили там пиво, закусывая знаменитой воблой, тосковали и пели протяжные песни, распугивая волков, во тьме подбиравшихся к калмыцким табунам низкорослых лошадок, столь любимых графом Невзоровым. Иногда песни переходили в буйные пляски и тогда - берегись, люд православный ! Каблуки выбивали искры из гранитных глыб, прочно укрывших Солженицына, разбойничьи посвисты рвали воздух и барабанные перепонки запрещенных барабанщиков, лежащих в засаде среди густого камыша астраханских лиманов и затонов, в притонах и кабаках неустановленные лица сторожко поднимали головы с залитых зеленым вином столов, поводили ушами и, важно кивнув, промолвив " Опять" и сморкнувшись, засыпали под грохот сапог друзей и недругов царя, непонятного человека, вроде, вот оно как, ан с другой стороны ежели взглянуть - то не иначе, как по другому. Оттого и сошел с ума Ницше, кстати.
     Глеб Павловский прикрыл тяжелым веком левый глаз, правым буровя упрямый затылок вагоновожатого, злостно не испытывающего эрекции, ускользавшего скользким карасиком от ловкой руки, снующего рыбкой малой по рубке электрички, летевшей в тартарары с парящим, как в " Матрице", стремным мужиком из " Параграфа 78", где голая певица ломала хребты голым качкам, мускулистыми мышцами вызвавшими волну разводов и самоубийств в российской глубинке, среди березок и бродящего там Безрукова в мусорской форме и Никите Михалкове. А Никита, надо сказать, это вам не Говорухин, хотя из-за схожих усов, подогнанных дядюшкой Сомом, их частенько путал царь всея Руси, русский человек, мелкий и носатый, положивший с прибором на все, что только могло выдержать его прибор, так, что знающие люди говорили : " Вот ведь, как оно, ты не смотри, что эдак-то, ты прочувствуй, как оно на самом-то деле, это тебе не хухры-мухры, это, понимаешь, во" и сжимали кулак, и подносили к носу визави, и сурово смотрели, и покачивали головами, а потом ржали над обескураженным, куражась и торжествуя. Глеб Павловский горестно вздохнул, деревянным молотком вскрыл запасный выход и приступил к эвакуации пассажиров, выхватывая их чуткой рукой и, покачав немного на весу, выбрасывая за борт, во тьму и скрежет зубовный.