1985.
- Эй, энженер! Тра-та-та-та-та!
Меня опять пристрелил из пальчика маленький мальчик в типично пуштунской одёжке и тюбетейке. Мальчик- «бача» на дари. Он сирота и, как повелось в годы войны, прижился на проходной прядильной фабрики, что стоит на самом южном краю Кабула возле тюрьмы Поли Чархи. Администрация предприятия раз в день обеспечивала рабочих бесплатной кормёжкой. Эта миска дымящегося традиционного плова спасала малыша от голода. Несмотря на зиму, мелкий душман был обут в летние сандальки, да это и не удивительно: малышня в типично афганских кварталах, которые мы наблюдали из машины по дороге на работу, носится по мешанине из снега, воды и грязи даже босиком. Выживших в детстве афганцев уже никакая зараза не возьмёт. А морозы в Кабуле, в силу высокогорности (1800 м над у.м.) и близости вечно белоснежного Гиндукуша, достигают ночами - 20 °. Холода сгоняют с гор упёртых «духов», которые вливаются на зимнее время в созидательную производственную деятельность, вспоминая забытые приёмы обслуживания текстильных машин. Здоровенные бородачи вежливо улыбаются при встрече и выражают на словах одобрение нашей помощью для поддержания работы текстильной фабрики.
- Оффарин! Ташшакор, шурави. ( Молодец, спасибо)
Не хотелось бы встретиться с этакими синими бородами где-либо, кроме цехов предприятия.
Мальчишка что-то лопочет на пушту, в который я не врубаюсь, и задрав штанину, демонстрирует изувеченные пулями худенькие ножки. Наш переводчик-афганец кратко и без эмоций поясняет: кишлак ребёнка с засевшими в нём духами подвергся атаке советских самолётов. Семья погибла, он был ранен.
И отгоняет калеку. С болью смотрю на мальчишку, ковыляющего назад в каморку у ворот фабрики. Он по виду одногодка моего сына.
Здесь в Афгане всё оказалось иначе, чем виделось из Союза . Пресса, телевизор и, особенно книжка Проханова « Революция продолжается» рисовали розовую картинку, которая оказалась далекой от действительности. Недобрые взгляды аборигенов исподлобья; революционные министры, учившиеся в Союзе, раз в год отбывали в свои феодальные вотчины для сбора подати с подневольных крестьян; высокие советские советники и военные чины занимались стяжательством и воровством (самолётами); в контрактах советников царила напряжённая обстановка, когда двое (руководитель и партсекретарь) могли запросто накатить «телегу» на третьего. Такой жалобы было достаточно, чтобы на родине изгадить судьбу излишне шустрого или негибкого характером человека.
С другой стороны, всё нам известное тоже было: простые жители, работники и работницы предприятий являли радушие к нам- специалистам; молоденькие солдатики с искорёженными войной телами также просто рассказывали нам в госпитале про свои будни, которые и были подвигом: будь то на заставах вокруг Кабула, либо в гарнизонах в провинции. Не менее тяжки были наши впечатления от посещений застав для практики в стрельбе. Молодые усталые ребята-срочники, совсем ещё дети, спали мёртвым сном в палатках после возвращения с ночных дозоров в горах вокруг столицы. И кругом пыль, пыль, пыль.
Дети Афгана. Дети войны. Уже более тридцати лет прошло с моей 2-ух годичной командировки в ДРА, а война там не кончается. У тех девочек и мальчишек, что играли с моим сыном в нашем микрорайоне, щипали его за пухлые щёчки и бегали наперегонки, уже народились и выросли свои дети и их ждёт всё тоже: война, чадра, взрывы и обстрелы. С горечью смотрел репортажи со стадиона Кабула, где мы еженедельно гоняли в футбол. На нём в годы правления Талибана совершались массовые показательные казни отловленных функционеров и сочувствующих демократическим преобразованиям. И это время грозит вернуться вновь.
Ребята постарше лет 10-14 обязательно работают, жизнь очень тяжела и, зачастую, они оказываются кормильцами семей. Что в дуканах, что в огородах и полях вокруг Кабула. На всех пяти фабриках нашей фирмы «Афган Текстиль» у нас есть знакомцы: ребята и девчонки, которые всегда рады нас видеть и с детской непосредственностью болтают, сопровождают и помогают в работе.
Дети быстро усваивают чужой язык, их часто ставят зазывалами в дуканы.
- « Варёнки-дублёнки» - орут они, хватая за рукав и увлекая в темноту лавки ( свет часто выключают).
- « Ручки с часами. Презерватив с усами. Заходи.»
- Но-но!,- смущается за наших жён В.В.Конаш, который взялся сопроводить женщин до местного рынка. Юные продавцы, обученные нашими военными полноценному русскому, слова не сортируют и выкладывают свои знания как товар дуканщик.
Забавны восточные торги с детьми-торговцами фруктами и овощами с ишаков. Осенью они часто перемещаются по микрорайону со своим мобильным гешефтом. Древние тарелочные весы с подобием гирь- бывших шестерёнок, взъегорены на спину понурому ишаку и соответствие веса- цене понятие настолько хрупкое, что, как только ты начинаешь сбивать цену за «килограмм», неуступчивый предприниматель, соглашаясь на названную цену, вводит в обращение другую «килограммовую» гирю меньшего диаметра. Перебороть в торге восточного человека, начиная с детского возраста, дело трудное.
Мне стоило трудов изменить к себе отношение юного духа на фабрике «Нахтоби Кабул». В ход были пущены сгущёнка и конфеты, что продавались в ограниченном количестве в закрытых распределителях для семей совспециалистов. Завершением нашего знакомства стал мой подарок ему всех игрушек сына, частично самодельных, незадолго до нашего отъезда. Погрузив дары в кузов деревянного грузовичка, пацан, урча, поехал к собачьей будке со своим приятелем лохматым афганом. Признательность во взгляде ребёнка в последующие дни служила мне залогом, что у меня тоже остался друг в далёком и прекрасном Афганистане, который населяют гордые и свободолюбивые люди.