Сравнению, уж будьте уверены, совсем не нравится, что всё познаётся именно в нём. Да это и понятно, кому приятно глотать, а после и мужественно переваривать всякую всячину. При этом постоянно страдать брюхом от сомнительной свежести, а то и от откровенной тухлятины вынуждаемо скушанного…
Возможно, кто-то скажет: «Зато, какая слава!!!»
Мол, куда не плюнь – везде надобно одно приложить к другому, и прогнать через сравнительное пищеварение, чтобы, в конце концов, получить…
Получить искомую истину, что в данном случае, прячется в разгадке медицинско-математического анализа…
Слава же, при таких нюансах, выглядит и вовсе тоскливо. Как незавидная, но всем известная немочь, случающаяся по причине неразборчивости и доступности ширпотреба. Ширпотреб при этом посверкивает телесами, и заманивает аппетитными железами, используемыми не по назначению. Отсюда ценность сравнения ширпотреба стремится к нулю, при возрастающей кривой сомнительной славы…
Однако сравнивать великое, а значит скучное и не повседневное, так тоскливо и утомительно, что уж лучше идти в разночинцы – сшибать рубли и по-тараканьи революционировать…
Глядя на всё это безобразие, в душу анализатора, нет-нет, да и закрадываются некие сомнения о непогрешимости сравнительной сущности. Потому как любовь с любовью она сопоставить не в силах, так же как и унизительный срам с не менее унизительным срамом… А отличение одного дерьма от другого, по большому счёту, никого и не интересует…
***
Иван Кузьмич сидел за столом на кухне, и откушивал варенье. В одном блюдечке лежала горка вязкого с горчинкой земляничного, в другом – в кроваво-кислой лужице вишнёвое.
Посмаковав одним, Иван Кузьмич, выдержав паузу бывалого дегустатора, запустил ложечку в другое, и, закатив глаза, стал причмокивать.
Оценив оба послевкусия, Кузьмич пришёл к историческому выводу, что различаются два лакомства лишь величиной своей косточки. Во всём же остальном они были, ой, как далеки, и даже противоречивы друг другу.
А выкушав рюмку правильного коньяку, что горынил косточкой южной лозы, Иван Кузьмич довольно крякнул и подумал о том, что сравнивать все эти вкусности, не то что нельзя, а просто невозможно, по причине их различной первородности.
И, оставив, и без него закормленное и ославленное «Сравнение», Кузьмич решил, что лучше уж ему разделять да властвовать, хоть над тем же вареньем, чем доводить истинное удовольствие до анализов. Потому как при этом у тебя и вкус, и сладостное мычание… И никакой побочной проституции….