От Димы пришла эсэмэска:
«Приглашаю встретить Новый год в моем хозяйстве. Жду всех к восьми вечера»
Впереди еще две недели. Я обзвонил приятелей, узнать, кто откликнулся на Димино приглашение. Компания собирается хорошая.
Димина заимка находится в смешанном лесу на берегу реки. Помимо его дома, там еще имеется и гостевой дом, где он принимает друзей или охотников, которым дает возможность поохотиться на своем участке. А еще он высадил елку, специально для детей (их у него пятеро), чтобы украшать ее для новогоднего праздника. Дети выросли и разъехались. Елка осиротела.
Неподалеку от нее расположено костровище, которое Дима сложил из камней, напоминающее остатки древнего капища.
Но все это я рассказываю в качестве преамбулы. Мне захотелось пересказать очередную
Санькину историю, которую мы услышали в эту новогоднюю ночь.
...Вы когда-нибудь видели, как плачет сапер, прошедший всю войну? От первого до последнего дня?
Наша школа находилась в квартале от другой, где учились дети городской элиты.
И конечно, все привилегии доставались ей. Даже елка в актовом зале оказалась с подачи ГОРОНО.
Проходя мимо, мы любовались разнаряженой красавицей, которая особенно заманчиво смотрелась сквозь окно. Когда на улице пуржило и было достаточно морозно, от нее исходило такое тепло, от которого было трудно оторваться. Не важно, что при этом наши ноги невольно приплясывали от холода. И только решительные действия завхоза этой школы по изгнанию нас со смотровой площадки заставляли ретироваться и вспоминать, что детям простых тружеников не положено приобщаться к изыскам сильных мира сего.
Случилось так, что за этим занятием нас застал дядя Чичельницкий — завхоз нашей школы. Он торопился и может быть поэтому только шуганул нас, обещая пожаловаться Наталье Федотовне, нашей директрисе, а сам не стал учить нас приличиям и тому, что некрасиво заглядывать в чужие окна.
Мы так спешили в класс, что наш староста забыл зайти в учительскую, захватить карту для урока географии. Грозный голос географички: «Староста, где карта?» сдул его с парты, и
тот через пару минут уже укреплял карту поверх доски.
Но даже того короткого времени — взять в учительской наглядное пособие — хватило , чтобы понять, что там была накаленная атмосфера. Завхоз, директриса и еще пару учителей что-то бурно обсуждали. Во время перерыва мы увидели, как у ворот школы остановилась полуторка и в нее неуклюже залез наш завхоз. Все-таки вместо одной ноги у него был протез — дань военной специальности. В самый последний день, когда уже была подписана капитуляция, его отправили разминировать какой-то дом в Берлине. В эйфории Победы он не заметил ловушку.
Следующим днем было воскресение. Всем классом мы собирались пойти не реку кататься на коньках. И тут ко мне постучались. Я открыл, уверенный, что это кто-то из друзей пришел уже готовым идти на реку, но это была Мая — наша пионервожатая. Телефонов-то не было, вот она и бегала по домам, собирая ребят. Отказаться?! Мы тогда уважали своих учителей,
относились к ним с пиететом (правда, некоторых ненавидели лютой ненавистью и строили им разные козни, но в общем...) Мая предупредила, что предстоящее дело очень секретное и язык нужно держать за зубами.
Я оказался последним, кого привлекли к этой тайной операции. В пионерской комнате уже находилось человек десять мальчишек и девчонок. Все были заняты изготовлением елочных игрушек. Не идиотизм, делать игрушки для несуществующей елки? Стены что ли ими увешивать? Или на швабру уборщицы цеплять?.
Часам к двум уже нарезали из цветной бумаги гирлянд, наклеили и налепили разных побрякушек по Маиным образцам, навертели муляжи конфет в обертках. Людмила Сергеевна принесла коробку со стеклянными елочными шарами (ох, какими же они были красивыми!) И тут мы услышали мотор грузовика. Во двор въехала полуторка, в кузове которой лежала настоящая елка! Мы высыпали во двор. Из кабины вылез Чичельницкий. Он позвал нас, и вместе с водителем мы стащили с кузова это пахнущее скипидаром и морозом чудо.
Под командой завхоза мы что-то отпиливали, обрезали, сколачивали. Он даже пожертвовал старую табуретку, в которой проделали дырку. Надели табурет на ствол дерева, затащили елку в актовый зал, поставили, укрепили, чтобы она не свалилась и стали украшать.
Рассказывать вам о восторге, который обуял всех в понедельник, когда ученики пришли в школу, бесполезно. Чичельницкий, стоя у стены, наблюдая за всей этой кутерьмой, украдкой вытирал слезы, А когда Наталья Федотовна обняла и поцеловала его, он вырвался из ее рук, наклонил голову и захромал прочь.
Потом уже я узнал, что учителя скинулись, завхоз по блату у медиков достал два литра спирта и договорился с лесником, что тот подкинет какую-нибудь завалящую древесину, предназначенную к вырубке. Но разве для нас была столь уж важна красота дерева? Самое главное, что пахло настоящей елкой, что и у нас она была. И теперь уже ученики элитной школы заглядывали к нам в окна и даже признавали, что наша красивее.
А как иначе? Мы ее украсили своими руками.