с утра до нас заехала зинаида макаровна, тётка сколь богатая, столь и умная. ещё больше вредная, а высокомерная и желчная, так сразу на порядок выше бери. себя нам она считала благодетельницей, а нас себе - непутёвыми бедными родственниками.
приезжала она редко. зачем? я так полагаю, чтобы наглядно себе свежо посмотреть, как она значимо смотрится на нашем ни о чём фоне, точке отсчёта, взятом за ноль.
всегда с подарочками: сладенькими, дешёвыми. мы-то сладкое, понятно, только от неё, солнца нашего и видели. самим-то откуда богатств взять на шоколадку с карамельками, нищете бесштанной.
всё, с выдохом, выкладывала из пакета на комод в прихожей. в прихожей, потому что чай не пила с нами, брезговала. "посуду ты, верочка, что-то не дочиста моешь, как военнопленная"! потом обходила дозором, не снимая шуб и сапог, благо небольшие наши квадратные метры. и встав задом к балконному окну, начинала допрос, вцепляясь, почище натасканных псов сторожевых, маленькими своими глазками-буравчиками тебе в физиономию, - не вырваться.
она спрашивает - мы отвечаем. и честно отвечаем, как под гипнозом. будто она всё знает, но проверяет. даже сына, маленький ещё был, шалапут, и тот замирал, переставая играться и смотрел на неё, как бандерлог на удава.
в общем, не хватало, свистка и попугая в клетке. была бы вылитая табаков, в роли няни, на время попытавшейся узурпировать трон высокочтимой мери поппинс.
выслушав и записав куда-то внутрь себя наши показания, она вкратце описывала, что зачем и почему мы должны прямо сейчас броситься выполнять. почти сразу, вот как только закроем за её особой нашу дверь, которую давно пора так же поменять, как причёску, работу, квартиру, образ жизни.
я как-то, дурак недоделанный, попытался что-то сказать ей, не в свой, не спрошенный ею, черёд. она посмотрела на меня так, смерила таким добрым мюллерским взглядом, что я тут же вспомнил, что уже раз у меня была такая попытка, после которой я зарёкся, раз и навсегда, не то что вякать какую-нибудь, естественно, глупость, а дышать без разрешения.
с моим-то рылом, да в калашный ряд, паскудник!
а потом, даже не знаю и почему, откуда что взялось, каким ветром в меня занесло семена мятежного духа бунтарства, попавшие, надо сказать, в самую, что ни на есть, благодатную, как говорится, почву, - и взошли семена и окрепли стволы, и дали свои плоды.
пришла, в очередной раз, к нам наша замечательная зинаида макаровна. я дверь открыл, но её в дом не пустил. так прямо ей и сказал: не вижу, мол, смысла в её визите. мало того, сказал, что он нам нежелателен и неприятен. сказал и замер, как заяц на волчьем пути.
ну и что, выслушал в ответ кто я, что я, где она нас, скотов неблагодарных, видела и... увидел её возмущенно удаляющуюся спину. больше я о ней только редко что слышал, но ни разу не имел удовольствия лицезреть.
до сих пор не пойму, как я раньше не сделал того, что сделал?..
14:04/8.01.2016