Не допускать нарушений в течение 2-х недель у Тани не получилось. Не потому, что она забыла про розги. Это все она помнила хорошо, и нарушать ничего не собиралась. Но стыд за то, что ее здесь мгновенно сломали, стыд за то, что порку она не выдержала, тоже запомнился и терзал ее самолюбие. А тут еще и одноклассницы с подначками… По подлому. Так, чтобы воспитатели не видели, чтобы все по форме шито крыто было. Вроде как сочувствие проявляли. А на самом-то деле… Издевательство!
Что ты будешь чувствовать, если от тебя в десятый раз требуют рассказать, как тебя розгами секли? Ну, сколько раз можно рассказывать, как воспиталку матом крыла, и в ответ очередной раз выслушивать, какая ты дура! Сколько можно возвращаться к подробностям про стриптиз перед охраной? А потом в дУше слушать, как твои не по возрасту развитые прелести комментируют? И ширину спины и размеры попы… А уж про то, как кого секли, когда в школу принимали… Кто что орала… С ума сойти можно. Да и характер у Тани не сахар. Начала огрызаться. Но ведь одна против всех… Глупо. Началась коллективная травля. Мелкая, но непрерывная. Так на десяток розог, согласно Дисциплинарному Уставу. Если поймают, конечно. Но когда тебе к ним добавка еще в шестьдесят горячих грозит… В общем Танька прокляла себя за то, что во время "прописки" ей не хватило сил вытерпеть порку по полной. Ведь эти сволочи и про условно прощенные ей 30 розог из нее вытянули. Рассказали, кому сколько воспиталка "простила". А про то, к чему это привело, умолчали. И вот теперь насмехаются, провоцируют, сволочи. Да еще и напоминают, как ее задница выглядела, несмотря на оказанную помощь. Типа и сеточка рубцов аккуратная, стало быть ты, Танька, перед ударом не дернулась ни разу… Хочешь тебе задницу на память сфоткаем?
- Ага! И всем покажете!
- Да не стесняйся! Мы тебе и свои покажем! Неужели не интересно?!
- Да пошли бы вы все со своим интересом… к тем, кому интересно!
- Ну, это ты зря… К тебе народ со всей душой, а ты обидеть хочешь! Ну, давай, показывай задницу, пока еще не все рассосалось!
- В дУше не насмотрелись?
- Насмотрелись! Классно тебя воспиталка отделала! Рекордно! Теперь понятно, с чего ты так визжала, что через дверь было слышно! Надо бы на фото зафиксировать.
- Себя зафиксируй!
- Так у меня рассосалось все уже.
- А ты воспиталку попроси, чтобы тебе рекорд на заднице прописала!
- Тебе, Танька-визжалка, до рекорда на 60 розг ближе, чем любой из нас!
Вот ведь! Сейчас того гляди обидная кликуха прилипнет. Уж лучше бы "Танька в сеточку"! Потом кликуха до нейтральной «сеточки» сократится… Может и правда дать им сфоткать задницу? Но с какой такой стати Танька подчиняться будет? Да она сама кого хочешь "построит"!
Но "построить" не получается. Народ тут самой Таньке не чета. И по части ехидства тоже.
Кроме ехидных одноклассниц и зверствующих воспитателей есть и еще где удар схлопотать, как два пальца… Ну это если про мальчишек… Прямо с подъема построение и утренний кросс. И физкультурница с хворостиной. Бежит сзади и последнего погоняет. Все норовит по ногам хлестнуть. Не так чтобы очень, но чувствительно. И обидно, знаете ли. Особенно, когда свои же ехидничают: "Спасибо тебе Танечка за то, что нас спасаешь. Благодаря тебе нам меньше достается"… Им – меньше, а Таньке – больше. Всех больше! Танька девка здоровая не по возрасту. И сложение больше атлетическое. Ей бы с ровесницами силой потягаться, а не в беге меряться. Вот ее физкультурница и погоняет всех больше. И обидно ведь. Когда строятся, она на левом фланге, а когда бегут, то в конце оказывается. Обидно, аж до соплей. В нормальной школе она бы им всем кровавых соплей навышибала, чтоб знали, как ехидничать. А тут… Читай Дисциплинарный Устав. Там четко прописано, сколько по заднице огребешь. И за разбитый нос и за синяк и даже вообще за удар без повреждений. Но это если с поличным попадешься. Да плюс к этому Таньке еще 60 розог обещано. В случае любого нарушения. За то, что сразу все на "прописке" заработанное не получила.
В общем, пока шла только словесная пикировка, Танька терпела. Но когда ей начали насильно подол задирать и трусы стаскивать она психанула по полной. И преимущество в физической силе и силе ярости проявилось во всей своей красе:
- Суки, сволочи, подонки, бл*ди! Вам понравилась безнаказанно травить меня!. Думаете, я порки испугаюсь и побоюсь ваши хари расквасить! Ну, мать вашу, вам сейчас тоже мало не покажется… И не показалось! Количество крови из разбитых носов, замаравшей форменные блузки, фингалов под глазом, выдранных волос и порванной одежды получилось если не рекордным, то на уровне давно не виданном. Таньку не остановил даже вопль: "Стоять! Смирно!" дежурной воспитательницы. Когда все от Таньки отскочили, она так вцепилась в свою последнюю жертву, что ее пришлось отрывать силой. При этом она в ярости кусалась, била головой, ногами, а когда ее оторвали, начала плеваться. И хоть ей тоже немало досталось, боли она практически не чувствовала. В конце концов, с помощью охраны юную фурию привязали к койке в санблоке.
Лицом вверх, за кисти рук к кровати, лодыжки к ножам кровати, а за подмышки скрученной простыней подтянули к спинке кровати как буйного клиента в отделении экстренной медицинской помощи в районной больнице. И оставили успокаиваться. Когда она устала рваться и материться, ей фельдшер подал судно, а потом наколол рогипнол. Только после укола измотанная Танька погрузилась в сон.
Разруливать проблемы с девицей, способной в натуре проявить ярость берсерка, директор свалил на Анну Ивановну. Других воспитателей, желающих связываться с Танькой, не нашлось. Анна Ивановна, прежде чем начать заниматься проблемной воспитанницей провела опрос всех участников и свидетелей Танькиной яростной вспышки. Получалось, что воспитанница Чебрикова непонятно с чего набросилась на одноклассниц. Дальше шли подробности проявления ее ярости с демонстрацией разбитых носов, подбитых глаз, выдранных волос и порванной одежды. Но это все никак не объясняло причину Танькиной ярости. И говорило только о ее силе. Надо было как-то суметь поговорить с самой Чебриковой. Но это оказалось трудно выполнимым.
Хоть при скрытом наблюдении за ней была видна ее подавленность, но при появлении Анны Ивановны в санблоке она на лице Таньки видела такую ненависть, что задача поговорить представлялась неразрешимой. Хотелось для разговора с Танькой привлечь какого-нибудь другого воспитателя, еще не награжденного личной ненавистью, но Анна Ивановна чувствовала явное нежелание никого из педагогов впутываться в занятие, чреватое последствиями типа обвинения, вы сделали только хуже. Так что Анна Ивановна поняла, что никто ей не поможет, выражаясь образно, воспитаннице Чебриковой "без мыла незаметно в жопу влезть". Как баба умная и жизнью битая, она себе самой называла вещи своими именами. Так что ей пришлось самой с Танькой толковать, разговаривать.
- В туалет хочешь?
- Чтобы во время истязания не обоссалась?! Мне судно подают и даже подмывают!
- Чтобы сейчас не мучилась. А то попрошу нашего фельдшера, он мочу и катетером Фолея выпустит! Там такой шарик на конце есть, в пузыре раздувается и катетер не вываливается!
- Заботу демонстрируете!? Типа добрая? Я уже прочувствовала!
- Свои обязанности исполняю.
- Какие?
- В Должностной Инструкции изложенные.
- Как с нас шкуру спускать там тоже изложено?
- Изложено.
- И что же там изложено? По части истязаний!
- Не навреди!
- Вот как? Не ожидала! Какая гуманность!
- Целесообразность.
- Видела я вашу целесообразность! Знаете где?!
- Знаю, конечно. А тебе маленький плюсик по поведению.
- За что?
- За то, что от мата удержалась.
- И сколько мне за это ударов скинете?
- Дам тебе возможность еще скинуть.
- И что я должна делать?
- Не психовать.
- А не надо меня провоцировать!
- Я сейчас тебя провоцирую?
- Сей момент нет.
- У тебя ярость мгновенно вспыхивает или успеваешь почувствовать, что через пару секунд взорвешься?
- Успеваю. Почувствовать. За секунды. А вам зачем.
- Тебе еще плюсик за поведение.
- А теперь за что?
- За обращение на вы. Без напоминания.
- И тоже ничего не скинете?
- Продолжу смотреть на твое поведение.
- И чего вы хотите увидеть?
- Хочу увидеть, психанешь ты или нет, когда я тебя отвяжу.
- Ну, если провоцировать не будете… Постараюсь сдержаться.
- Спасибо тебе за конструктивное намерение. Желаю тебе его успешно выполнить.
- И что тогда будет?
- Как минимум не будет хуже.
- А как максимум?
- Расскажи, почему психанула.
- Достали!
- Кто?
- Ваши ссученные!
- ???
- Мои теперешние одноклассницы. Они ведь по вашему заданию меня травили! Вы ведь хотели узнать, до какой степени в меня ужас вколотить сумели?! Типа, осмелюсь я теперь им морды расквасить или испугаюсь. Так ведь! Ну, вот вам, смотрите, любуйтесь! Истязайте дальше! Мамочке моей сообщите! Еще одно спасибо от нее получите! За все.
Танька зарыдала.
Анна Ивановна решила рискнуть. Принесла воды с валерьяной. Молча отвязала Таньку от койки и вручила кружку в руки.
- Если хочешь облегчения – выпей.
Зубы рыдающей Таньки застучали о край кружки.
Воспитательница задумалась: "Это нервный срыв или притворство?"
И тут ее посетила мысль воспользоваться ситуацией в своих целях.
- Так ты считаешь, что "тебя травили" по моему заданию?
- А разве не так?! – выкрикнула Танька.
- Ну и кто же этим занимался? Кого ты считаешь моими суками?
- Всех!
- Назвать можешь?
- Светка, Зинка, Зойка, Ленка, Лерка, Катька, Ирка… все!
- Ну и как они тебя "доставали"? Тебе еще один плюсик за то, что не швырнула в меня кружкой.
- По-всякому! Дразнили. При мне обсуждали, как вы меня драли и как я орала передразнивали, требовали задницу им показать, хотели сфотографировать, говорили, что конкур красоты по фотографиям устроят. Говорили, что я такая дура, что из-за идиотского поведения могу первое место занять… Обсуждали, какое название "победительнице" их конкурса присвоить. То ли "Мисс-задница". То ли "Мисс-жопа", то ли "Мисс тугожопая" По-всякому доставали!
- Напиши Объяснительную записку. На мое имя.
- Зачем?
- Объяснишь, почему всем сукам морды расквасила. Ну и форму порвала. Не смотря на то, что знала об ответственности. Какие у тебя для этого уважительные причины были.
- И что будет?
- Воспользуешься своим законным правом на защиту своих интересов.
- И на что я могу надеяться?
- На смягчение наказания. Я могу и не вспоминать про твою предыдущую Объяснительную, где ты на добавку в 60 розог согласилась. В случае повторного нарушения в ближайшие 2 недели. А еще могу тебе пару рекомендаций дать на тему как правильно написать Объяснительную, чтобы у меня были причины твое наказание уменьшить.
- Скажите… Пожалуйста – Танька покраснела.
- Краснеешь за «пожалуйста»?
- Да. – Танька покраснела еще больше.
- Считаешь, что я издеваюсь над тобой?
- Нет. Но… все равно стыдно.
- Стыдно говорить «пожалуйста» своей воспитательнице?
- Хотите откровенно?
- Приказываю!
- Стыдно… говорить "пожалуйста" своему палачу.
- Благодарю за откровенность, но ты не права.
- А чем вы от палача отличаетесь?
- Я, в отличие от палача, не выполняю чужие приказы. Я сама решения принимаю и сама выполняю. Ни на кого не перекладываю. Я не заинтересована в том, чтобы вас наказывать. Чем меньше наказаний, тем лучшей считается работа воспитателя. Естественно при отсутствии нарушений у воспитанниц. Так что ты мне сильно испортила оценку моей работы. И я все еще хочу дать тебе несколько советов, что писать в Объяснительной.
- Дайте… Пожалуйста.
- Четко изложи, что, как и почему происходило. Кто что сказал и сделал, в какой последовательности и почему. В твоей версии. Пиши честно. Если что не изложишь, то замечу и потребую написать. Если поймаю на лжи, то очень пожалеешь! Дай критическую оценку своим действиям. Укажи причины, почему так поступила. Можешь использовать слова вроде: обидели, вспылила, не сдержалась. Но не перекладывай на других свою вину. Не используй слов: достали, специально разозлили, спровоцировали. Не оправдывайся. Выполни спокойный критический "разбор полетов". Покажи, что осознала то, про что пишешь. Признай свои промахи. Изложи причины промахов. Напиши, как будешь с ними бороться. Дай обещания. Прими обязательства. Попроси тебе помочь. Подпишись. Все! Да вот еще: пиши без ошибок. Проверь и лучше перепиши, если что заметишь. Знаешь ли, учителя к ошибкам придираться любят.
- Сложно…
- А ты как думала? Написать правильную Объяснительную труднее, чем домашнее сочинение в школе. Тем более что здесь тебе никто не поможет. Наш фельдшер – человек добрый, но не писатель!
- И что мне делать?
- Писать. Писать и переписывать!
Танька поморщилась, как от зубной боли.
- Не морщись! Человек может много и вытерпеть и сделать, если знает зачем! Ты знаешь, зачем? Отвечай!
- Ну…
- Не нукай! Отвечай на вопрос воспитателя!
- Знаю зачем!
- Доложи!
- Хочу облегчить наказание.
- Что ты для этого можешь сделать?
- Написать правильную Объяснительную записку!
- Что тебя останавливает?!
- А вдруг не получится?!
- Перепишешь!
- Слушаюсь!
- Вот это правильно! Ответ по Уставу. Без напоминания. Сейчас получишь бумагу, шариковую ручку. Подложишь под бумагу вот эту твердую папку и напишешь на мое имя Объяснительную записку. В ней расскажешь ясно и четко, как было дело, кто в нем участвовал и все остальное, про что я тебе только что говорила.
Девочка села в кровати и посмотрела на воспитательницу. В участие Анны Ивановны верилось плохо, не смотря на вполне логичное объяснение, что за драки наказывают не только учеников, но и тех, кто за ними присматривает.
- Таня, насчет правильного отношения к необходимости переписывать. У хищника одиночки удачной получается в среднем одна охота из десяти! Так что будь готова трудиться!
Таким вот образом Танька Чебрикова без всякого принуждения написала донос на своих одноклассников с подробным изложением, как все было. Кто что говорил и кто что делал. Кто и как драку провоцировал. А так же кто какое принимал в драке участие.
***
Получив от Тани Чебриковой признание, воспитательница отнесла ксерокопию директору школы.
- Значит, вот как все было? – Директор внимательно ознакомился с документом. – Ну что же, вы начали все разгребать, вам и карты в руки! Вы уж знаете, как действовать?
- Да! Буду работать с классом на основе всем доступной информации.
- Так действуйте, а к Тане я в санблок схожу сам. – На разговор! Только помните, наказание должно приводиться в исполнение в рамках должностных инструкций! Не щадите, но и не переусердствуйте!
Разбор полетов
- 7й класс, стройся! Равняйсь! Смирно! – Анна Ивановна смотрела на школьниц так, как будто они виновны в государственном преступлении! – Слушайте меня внимательно.
В классе произошла драка. Ее участники будут привлечены к ответственности согласно Дисциплинарному Уставу. Все, кто участвовал в драке, два шага вперед!
Никто не вышел.
- Все пострадавшие в драке два шага вперед!
Вышли: Светка Попова, Зинка Алова, Зойка Якина, Ленка Хвостова, Лерка Шарова, Катька Ныкина, Ирка Козина.
- Так… Вот и участники драки признались!
- Мы не участники, мы пострадавшие!
- Раз в драке пострадали, значит участвовали! Вы что, не могли всемером одну задиру усмирить, не могли дежурного воспитателя позвать. До того, как драка началась! Мне эксцессы не нужны! А поскольку правды от вас все равно не добиться, понесете ответственность. И за участие в драке, и за вранье воспитателю! В ближайшую субботу. После занятий.
- Вернитесь в строй! Равняйсь! Смирно! Вольно. Разойдись!
Настроение у девочек было хуже некуда: многим Анна Ивановна зачла мелкие прегрешения впрок, а теперь за них придется рассчитываться!
Разобравшись с девочками, Анна Ивановна занялась другой работой, отложив разговор с Таней, а вот оказалось, что откладывать ничего было нельзя!
С первых секунд, зайдя в санблок, опытная воспитательница поняла, что все пошло не так, как она хотела.
Танька лежала на спине и смотрела в потолок. Не привязанная. Взгляд ее был неподвижным, а дыхание редким.
- Что это с ней? – Спросила Анна Ивановна Виктора Алексеевича, дежурного фельдшера.
Тот сидел за столом, и нервно размешивал сахар в чае.
- Что случилось? – Вот Объяснительная записка о том, что Таня Чебрикова признает свою вину, просит директора самого собственноручно наказать ее за массовую драку в школе. Вы научили ее писать! Без ошибок! А вот его запись в журнале об исполнении наказаний, что все проделано. На словах он просил передать, что наказание выполнено в полном объеме включая долг за «прописку!»
- Это что, он сам так сурово ее избил?
- Нет, он наказал ее вполне милостиво, уж поверьте, я знаю, о чем говорю, но понимаете… После разговора с директором и оформления бумаг, она сама легла на живот и позволила нам себя привязать. После этого директор взял жгут Эсмарха и попросил меня уйти, чтобы не мешать. Сказал, что хочет получить информацию, для разглашения не предназначенную.
- И вы ушли?
- А я? Что я? Ушел! Приказали и ушел! А теперь я чувствую себя предателем! Гадким, таким, что и сказать не могу, это как по приказу, когда мне было велено покинуть пост, чтобы террористы смогли уйти. Заплатили они командиру фальшивой зеленью, а потом его же и убили! Понятно, что я тогда приказ исполнял, но все равно на душе гадко!
- Неужели все так плохо? – Анна Ивановна стала догадываться. – Он осмелился?
- Таня говорила, что сама согласилась! Только после жгута Эсмарха я сильно сомневаюсь в добровольном согласии!
- На что согласилась?
- Матом можно?
- Ну, раз без мата не можете, валяйте!
- Выражение *уй тебе в рот понимаете?
- Это ответ на мой вопрос?
- Да!
- Намек понят!
Фельдшер выпил чай как водку. Даже поморщился.
- После порки мне пришлось поменять белье, а он собственноручно положил его в автоматическую стиральную машину, сам засыпал порошок и запустил программу.
- Она что, описалась? – Анна Ивановна понимала, что спрашивает не то.
- Блеванула!
- Он это сделал? – Педагог поняла, что машина успела уничтожить все следы.
- Анна Ивановна, поймите, мне тут работать! Я свечку им не держал! А Таня, что-то мне подсказывает, что она никому, даже вам об этом ничего не расскажет!
- Таня еще долго будет такой заторможенной?
- Часов шесть! Дроперидол сильный препарат. Ей надо успокоиться! – Фельдшер посмотрел в глаза Анне Ивановне. – А вы знаете, что вас называют палачом?
- Знаю!
- И я знаю, что ученики вас тут всех ненавидят! Не понимаю, как можно сеять разумное, доброе вечное при таких отношениях!
- Мы тут сеем разумное, но совсем не доброе, хоть и вечное.
- Можно понятнее.
- Нам родители платят бешеные бабки, чтобы мы их проблемных деток, с которыми они сами справиться не могут, сделали успешными в жизни нынешней. А для этого в наши времена надо быть не добрым, а умным, волевым, грамотным, упорным, безжалостным к себе и окружающим. Неразумное, опасное проявление агрессивности мы жестоко пресекаем, но именно потому, что проявление неразумное, опасное, вредное, а не потому, что у детей агрессивности быть не должно. Родители наших учеников задачу сделать их деток добрыми перед нами не ставят. Ставят задачу сделать их разумными и успешными эгоистами. Конкурентоспособными, а не добрыми. Им нужна успешность их отпрысков в условиях жизни нашей, а не их доброта. Способность к доброте для их отпрысков должна стать только еще одним инструментом достижения своих целей, а не потребностью души.
- Вам не страшно?
- Бояться я не имею права. Да и мои воспитанницы тоже.
- Вы ведь теперь всех провокаторов и участников драки так распишите, что они здесь окажутся! – Произнес фельдшер, глядя на физиономию Тани со следами драки с одноклассницами – А потом сюда к девочкам придет разбираться директор!
- Что вы предлагаете?
- По крайней мере, не зверствуйте так, чтобы девочки потом в медблок попадали!
- Наказание будет проводиться по уставу школы в рамках должностных инструкций. А сейчас снимите с Тани одеяло.
Девочка осталась лежать и смотреть в потолок. Разговор взрослых, ее казалось, не интересовал. Однако под дроперидолом способность слышать не пропала. Только не хотелось ничего делать. Даже шевелиться.
- На бок ее!
Фельдшер легко согнул ей ногу в колене и, воспользовавшись плечами и тазовым поясом как рычагами Архимеда, повернул девочку.
Весь зад и ноги на бедрах был превращен в картину сюрреалиста: широкие полосы налились темно-фиолетвым цветом, и украшали девичье тело перекрещивающимися полосками.
«Теперь все ясно! Анна Ивановна накрыла Таню Одеялом. – Он всыпал половину, а вторую половину обменял так сказать на натуроплату! Девочка просто не выдержала, а я… Я полная дура! Педагог со стажем…
У Анны Ивановны зазвонил мобильник. На дисплее высветилось: «Директор»
- Слушаю вас, Николай Иванович.
- Вы сейчас в медблоке у Чебриковой?
- Да.
- Воспитанницу Татьяну Чебрикову забираю от вас себе. Но от обязанностей воспитателя вас не освобождаю. Вы по-прежнему за ней присматриваете. И на занятиях и вне занятий. Но обо всех ее нарушениях и даже особенностях поведения докладываете мне. Я сам буду решать, как на них реагировать.
- Слушаюсь!
- Вот и хорошо!
Директор отключился.
- Директор берет Таню под личную опеку. – Подумала воспитательница. – Вот только интересно, кому теперь будут снижать оценку воспитательной работы за ее выходки?