- Иван, вставай! Да проснись же ты, ради Бога! - расталкивала мужа Аннушка. - Опять Рыжуха без молока. Прихожу доить её, а молока-то и нет. Будто её прямо перед тем подоили.
- Что случилось? Кто подоил? - спросонья с трудом приходил в себя Иван.
- Не знаю. Говорят, завелась в нашей округе ведьма. Днём она женщина, а в лунные ночи превращается в чёрную кошку и высасывает молоко у коров по очереди. Давеча у Евдокии выдоила коровку, а ещё раньше Полина пришла в баз, а у Зорьки пустое вымя.
- Вот кумушки, не можете без сплетен! При чём тут кошка? Да ты подумай своей дурной головой, сколько молока в ней поместится? С мисочку, не более. Давно бы уж любая лопнула от обжорства! - начал злиться невыспавшийся Иван. - Доит кто-то из соседских баб втихаря, а на кошку сваливают.
- Да и я тоже думаю, лопнула бы кошка. Но молочка-то нету. И собаки не лают. Чужого они за версту чуют, давно бы дали знак, - соглашалась и одновременно сомневалась Аннушка. - Вокруг все свои. Но кто-то же доит коровок!
- Не волнуйся ты так! Коров-то осталось по дворам: раз, два и обчёлся. Вычислим мы твою ведьму, куда она денется, - сгрёб Иван жену в охапку и положил рядом с собой на кровать.
Назавтра женщины в очередной раз обсудили новость на улице, повозмущались и разошлись по домам.
Так прошла осень. Время от времени рано поутру то одна, то другая владелица коровы возвращалась из база с пустым ведром, кто-то успевал их опередить и слухи о ведьме, превращавшейся в кошку и доившей чужих коров, несмотря на свою абсурдность, крепли и набирали обороты.
- Вы не верите, что это ведьма, а вчера вечером мой Василий вышел ворота запереть, а ему на спину такая огромная чёрная кошка сиганула, чуть самого с ног не сбила, - рассказывала Татьяна.
- Скорее всего это лохматая Нюшка с дерева сорвалась, она любит там сидеть, - усомнилась здравомыслящая Оксана. - Да и как Василий сумел разглядеть какого она цвета, если ни одного фонаря поблизости днём с огнём не сыскать?
- Фома неверующий! От двери и окон свет шёл. И вообще, магия такое хитрое дело, что с материальной точки зрения к ней подходить невозможно. У неё свои законы, - не соглашалась Татьяна.
- А я вот слышала историю, - подхватила следующая...
В конце-концов, как всегда, пришли к известному заключению. Кошке одной не под силу выпить столько молока, однако кроме неё сделать это некому. Едва ступит на улицу чужой, как собаки рвутся с цепи, заливаясь громким лаем. И тут любому не до сна, давно бы вора выследили, кабы таковой имелся.
- Ваша кошка вроде питона - готова целиком телёнка проглотить, - посмеивался над женщинами Иван, понимая, однако, что вёдрами молоко всё же кто-то попивает.
В селе праздновали уже новый год, а следом, без видимого перерыва, и Рождество.
Товарищ по армейской службе и кум по совместительству зазвал Ивана к себе домой опробовать по случаю великого праздника свежеприготовленную виноградную чачу, горевшую в ложке синим пламенем, а, значит, весьма крепкую. Провожались долго и возвышенно: пили на посошок, пели старинные казачьи песни, по-братски целовались, обнимали друг друга за плечи, жали руки и в конце концов хозяин попросил своего сына доставить на мотоцикле явно "перебравшего" кумонька прямо по назначению, а именно домой к, наверняка, уже волновавшейся его жене. Что сын Николай, ближе к полуночи, честно и выполнил.
Когда Иван уже подходил к воротам своего дома, из-под калитки метнулась крупная тёмная кошка.
- Ах, ты, зараза, опять за молочком приходила? - добродушно и пьяно пошутил Иван. - Дуй, пока трамваи ходят, а то сошью из твоей шубки рукавицы. Гляди какой мороз!
Было уже поздно. Жене на глаза показываться в таком неприглядном виде ему не особо хотелось. Да и будить Аннушку стуком в окно было жалко.
- Посплю на сеновале, - здраво рассудил Иван. И, захватив со скамьи старое лоскутное одеяло, медленно и неловко взобрался по лестнице на сложенную в сарае копну , где, не снимая шапки, сапог, и полушубка, обернулся ватным одеялом и удобно устроился на душистом, мягком сене.
Сарай был огромным и делился невысокой деревянной перегородкой на две части. Одна часть служила базом для Рыжухи, там она ела и отдыхала, проводила зимой в стойле большую часть времени. А вторая, большая половина, служила для хранения кормов.
Проснулся Иван разом, как будто его грубо толкнули в бок. Было ещё темно. Он услышал скрип снега под ногами и подумал, что уже утро и Аннушка идёт доить корову. Вот сейчас она откроет дверь, включит свет, поднимет Рыжуху ласковыми словами и похлопываем по шелковистому боку, вымоет ей тёплой водой вымя, оботрёт его полотенцем и начнёт доить. И, недогадливая, знать не будет, что он с высоты своего положения за ней наблюдает.
Вскоре дверь действительно отворилась, но как-то уж очень медленно и нерешительно. В проём хлынул лунный свет и в нём Иван рассмотрел соседскую Дуську, заводную бабёнку, года полтора назад продавшую свою собственную корову, с ведром-доёнкой в левой руке. Свет включать она не стала. Возилась нешумно и осторожно. И только струи молока в предутренней тишине на морозце особенно звонко бились о металлическую внутренность ведра.
- Ах, ты паршивец! - мысленно поругал Иван своего дворового пса Бобика. - Где тявкать мастак, а тут заткнулся как старый валенок. Намеренно, выходит, Дуся столько времени куриные косточки на гостинчик тебе носила!
- Кумочка, а ты, случаем, адресом не ошиблась? - громко и насмешливо со скирды поинтересовался Иван.
Дуська от неожиданности вскрикнула, подскочила и, опрокинув ведро с молоком, ринулась в дверь, а там по протоптанному снегу всё огородами, где заборов и перегородок между соседскими наделами отродясь не бывало, галопом к своему дому.
- Постой, ведьма, - неслось её вослед, - доёнку свою забери!
Прошло несколько дней. Сельчанки одна за другой выходили по привычке на улицу, повидаться и обсудить новости. Речь шла о прошедших праздниках, хозяйственных делах и, как часто бывало в последние месяцы, плавно перекочевала на поведение ведьмы в Рождество. Никто не обратил внимания на отлучку Аннушки. А вернулась она из дома уже с блестящим ведром-доёнкой, как называли местные жители ёмкость для дойки коров.
- Кто угадает с трёх раз, чья эта цибарка? - интригующе поинтересовалась у собравшихся соседок.
- Дуськина, - разом признали те. - У неё бок слегка примятый, а на дне инициалы нацарапаны.
Аннушка перевернула ведро вверх дном:
- Зовите хозяйку! Будем возвращать ведьмин инвентарь.
- Вот так ведьма! - задохнулась Оксана. - Да она же первая на кошачий след наводила! Дремучие мы с вами, бабоньки, поэтому уши развесили и так дурацки обмишулились!