Мармеладов любил недосказанность. Бывало, начнет мысль и остановится на половине.
Как бы задумается, многоточие поставит. Он любил, чтобы читатели погружались в раздумья, сами приходили к своему собственному катарсису. И то правда. Не подавать же соль произведения на блюде с голубой каймой. Нужно было поддерживать репутацию писателя с саспенсом.
С другой, однако, стороны он искренне расстраивался, когда их катарсис не совпадал с его, мармеладовским.
«Неужели не могли догадаться?» - грустно думал он