На фотографии - Ниночка
НИНОЧКА
Вход в наш дом был с Большого Афанасьевского переулка через двор дома 20. Из многочисленных жильцов этого в свои подруги я выбрала Ниночку Королеву. Она была небольшого роста, как говорят, пропорционально сложена. Все вещи на ней сидели идеально.
«Маленькая, да складненькая».
Она была немного старше меня. Мать многочисленной семьи, Мария Васильевна, уделяла Ниночке больше внимания, чем другим членам семьи и впоследствии – внукам. Ниночка очень выделялась среди остальных детей – своим вкусом, характером, умением себя подать. Она хорошо разбиралась в моде, причем непонятно, как ей это удавалось. Ниночка где-то прочла, что шикарно одетая дама может надевать одновременно только три цвета, и всегда старалась следовать этому правилу. Это было очень проблематично, потому что выбора вещей, прямо скажем, никакого не было.
Тогда продавали китайские двухцветные кофты. Но Ниночке не нравились сочетания цветов, поэтому она покупала две одинаковые кофты, распарывала их и снова сшивала, чтобы кофта получалась одного цвета. Так из двух коричнево-голубых кофт у нее получились две другие: голубая и коричневая.
Ниночка работала чертежницей в проектной конторе, расположенной в Филипповском переулке. Чертила она очень хорошо и часто брала работу на дом за отдельную плату. А вот за шитье она денег не брала, ей было достаточно того, что вещи хорошо выглядели. Она считала себя мастером, и заложенные от природы художественные данные реализовывала в шитье для себя и всех окружающих.
Стоят над странами – цари, над покупателем – купцы,
Над тем, кто лечится, – врачи, над дураками – мудрецы.
Над страстными – развратницы, над сонными – охотники.
Над щедрыми – просители, над вялыми – работники.
Над всеми сверху – мастера. И все, признаться в том пора,
как рыбы пожирают рыб, хотят сожрать кого могли б.
Вот именно таким мастером – словами Панчатантры – ощущала себя Ниночка.
***
Когда папа бывал в Москве, у нас по воскресеньям на обед бывала красная рыба, папа говорил: «Зови свою маленькую!» Ниночка приходила, смущалась, но все были довольны.
В основном, в Москве я жила одна, и Мария Васильевна тоже пыталась меня подкормить. Следила, когда я возвращалась из института, и наливала тарелку супа – настоящего рассольника с почками или из индейки. Суп с куском мяса считался двумя блюдами.
Вход в квартиру Королевых был через тамбур узкого деревянного дома, вплотную пристроенного к каменному. На последнем этаже жила Лия, санитарный врач. Несмотря на то, что ее работа была проверять арбатские магазины, с которых она собирала продуктовую дань, она постоянно обращалась к Марии Васильевне с разными просьбами. То у нее картошки не было, то лука. Мария Васильевна никогда не отказывала, но при этом рассказывала:
«Лию побираться мать с детства приучила».
Было это так. Маленькая Лия с братом играли во дворе. Из окна высовывалась их мать, красивая дама в красивом халате, и кричала:
«Дети бегите скорее домой пить какао и кушать белую булочку с колбаской!»
Дети бежали домой, стучали в дверь. Мать приоткрывала дверь и шипела:
«Пошли вон!»
Со временем во дворе узнали, что «белая булочка с колбаской» была пустым хвастовством, и Лию с братом начали кормить соседи. Когда Лия выросла, ничего не изменилось: привычка есть у соседей осталась у нее навсегда.
Нина сшила Лии зимнее пальто из розового легкого драпа без воротника, но с широкими манжетами из коричневого меха, собранного из старой шубы.
У Ниночки были и другие подруги. Напротив их дома была школа, в которой она учились ее главные подруги. Лучшей подругой была Дина Шувалова, полная дама, у которой уже был сын Гриша, родившийся еще во время ее учебы в школе. Из школы Дину сразу исключили, в школу рабочей молодежи она не пошла. Когда молодым родителям исполнилось по восемнадцать лет, мама Дины заставила их расписаться, но отец ребенка, худенький инфантильный мальчик, не жил в семье Шуваловых, хотя сын носил его фамилию. Другая подруга, Лена, нежно Ниночку любила. Как-то она купила туристические путевки на Кавказ. В походе Лена переносила Нину на руках через все ручьи, вся группа ей хлопала.
Позже Лена вышла замуж за грузина, высокого и широкого, рыжего с голубыми глазами, звали его Карло. Вечером Лена выводила своего супруга погулять. Они обязательно заходили за Ниночкой и Карло доставал Ниночку из подвального окна, не обращая внимания на негодующие взгляды Марии Васильевны.
С Валей Цепенковой Нина училась в одном классе. Валя училась в медицинском институте. Однако ее называли не иначе, как Валя рыжая, и подвал, в котором они жили всей семьей на Сивцевом Вражке, был еще глубже, чем у Королевых. Когда Валя познакомила семью Королевых со своим мужем, они пришли в ужас:
«Он в солдатской шинели и кирзовых сапогах!»
Дима, муж Вали, был участником войны, и учился тогда в Институте военных переводчиков. Когда Дима женился на Вале, то перешел из благоустроенного общежития в их подвал.
В нашей новой квартире долго не было мебели, в моей комнате болталась лампочка на проводе. Во время очередного приезда папы, мы поехали на Никитскую и купили для моей комнаты стеклянный плафон оранжевого цвета. Потом зашли в соседний комиссионный и купили мне шубку из белого кролика. Пластины меха чередовались с кожаными вставками, вместо воротника была небольшая стойка, застежка отсутствовала, рукава от локтей сильно расширялись. Но все это мы разглядели дома. Скорняк определил эту одежду как то, что надевают на бальное платье после бала. Мне обузили рукава и пришили крючки. В институте меня долго попрекали этой шубой, говоря, что для нашей специальности такое не годится.
МОДА
Мода существовала, но источник обозначался смутно. Журналы моды, показы появились много позже. Советские актрисы не допускали никаких излишеств. По какому-то образцу дорогие меха были располосованы на куски, и эти куски вместо пышных воротников спускались вниз по боту и заворачивали на подол. Самым главным мехом в то время была чернобурая лисица. За ней шли куница, колонок, хорек, крот, котик. Каракулевые шубы передавали по наследству. В зимней обуви был положен конец изделиям из фетра, хотя калоши мужчины носили еще долго. Для осени были женские резиновые ботики на застежке и универсальные суконные боты «прощай, молодость». Частные сапожники, работавшие в центре города, изготовливали зимние женские ботинки с подкладкой из цигейки. Все одинакового фасона с большим отворотом из меха коричневого цвета. После коричневых я носила черные, которые мне прислали из Ленинграда. В Военторге постоянно продавали женские вещи, однажды мама попала на распродажу вещей из Китая, постояла в очереди и купила мне красную кофточку из тонкой шерсти. Я была в восторге.
На Арбате был ломбард, и мы весной сдавали туда зимние вещи на хранение.
Любая вещь, которую было не стыдно носить, считалась дорогой и могла быть в любой момент украдена. Одна наша знакомая, когда возвращалась домой, увидела мужика в своей шубе. Замки тогда держались на честном слове, открыть дверь ничего не стоило. Он вынес шубу из ее квартиры и сразу надел. Она закричала, его немедленно задержали.
Летом появлялись крепдешиновые платья ярких расцветок. У меня было красное в белый горошек с воротничком, обшитым органзой. К нему прилагались жесткие-прежесткие белые туфли с красной отделкой. Носить их было невозможно, но одно к другому так хорошо подходило, так что я терпела.