Малые города России! Это поистине кладезь самобытности и ментальности народа. Огромные мегаполисы, эти монстры-космополиты, пожирают людей своей энергетикой. Но малые города, в отличие от этих монстров, являют собой вместилище души и неисчерпаемый источник народного духа.
Я установил для себя интересный факт: ментальность населения какого-либо городка, аура этого населенного пункта, как нигде лучше раскрывается в местном пассажирском транспорте, в городских автобусах, например. Уже само наименование маршрутов этого транспорта говорит само за себя. Никто не говорит номер маршрута, который, как и конечные остановки указываются на автобусе. Говорят только лишь о конечных пунктах, которыми называют окраинные районы городка. В Новозыбкове, в городе который с некоторых пор стал и для меня родным, это звучит так: Совхоз, ГАТП, Людково, Карховка и так далее.
Однако название – одно, а вот атмосфера, царящая в них – это нечто такое, что зачастую вызывает невольную улыбку и какое-то теплое, щемящее ощущение чего-то такого близкого и родного, предельно наивного, но простого и честного как «три копейки». Причем такая обстановка присуща только старым автобусам, которые, как ни странно, еще курсируют по городу и продолжают оставаться подвижным составом автобусного парка. Казалось бы, такие раритеты как ЛиАЗ-677, уже давно должны занимать место только лишь в музеях отечественного автопрома, однако не тут-то было: нет-нет, да и появится иногда такой «монстр» на местном маршруте. Он гремит, весь трясется, кажется, что вот-вот развалится, но все же едет и везет пассажиров, большинство из которых имеют такую же ментальность, как и он сам: «Времен Очакова и покоренья Крыма».
В середине девяностых годов пассажирский подвижной состав местного ПАТП, осуществлявшего внутригородские пассажирские перевозки, почти полностью состоял из таких автобусов. Одну из поездок я и хочу описать в настоящем своем коротком рассказе.
Как я уже упомянул, это было в середине девяностых годов во время пребывания в отпуске, часть которого мы с женой проводили в Новозыбкове. Отметившись на рынке, любимом месте променада аборигенов, мы решили проведать сестру моей жены и ее домочадцев, проживавших на окраине упомянутого мной Людкова. Конечная остановка этого маршрута соседствует с одним из городских кладбищ. Дождавшись прибытия маршрутного автобуса на остановку, которое сопровождалось характерным шумовым эффектом, мы заняли места в салоне, ближе к переднему выходу. Пассажиров в это время дня бывает не много, и автобус следовал по маршруту полупустым. Места передних сидений напротив друг другу заняли две пожилые женщины. Освоившись на занятых местах, одна из них стала внимательно вглядываться в другую. Процесс опознания длился не долго, и увенчался громким восклицанием:
- Лидка! Ти ета ты?
Следует сказать, что приватные разговоры в местных автобусах ведутся без тени смущения, в полный голос и неизбежно становятся достоянием всех присутствующих. Женщина, к которой был адресован возглас опознания, так же вперила свой взгляд в лицо первой и неуверенно ответила:
- Ну, я. А ты хто?
- А ты мене не угадала? – вопросом на вопрос ответила первая, - Я ж Полька. Мы с табой одно время вместе работали на «швейке»! На швейной фабрике, - уточнила она, - Ну, успомнила?
Память Лидки работала, видимо, с некоторым сбоем и Польке пришлось выложить дополнительную, уточняющую информацию:
- Ты яще мине в … годе прадала тухли.
Дату приобретения «тухлей» Полькой от Лидки услышать мне не довелось, так как одно из колес автобуса угодило в дорожную выбоину, что привело к жуткому дребезгу всего автобусного естества, после которого, по всей логике, он просто обязан был развалиться на части. Однако, как ни странно, все благополучно обошлось и движение по маршруту, к всеобщему облегчению, продолжилось. Временно прерванное неожиданной встряской восстановление памяти Лидки продолжилось.
- Дык ети тухли через тры дни развалилися!
В этот момент в разговор встрял субъект, уже находящийся под приличным подпитием. Он, не желая садиться, держался за поручень возле женщин и методично покачивался из стороны в сторону, слушая их разговор и распространяя по всему салону алкогольный перегар.
- Так ее, тетка, выводи на чистую воду! – заплетающимся языкам на весь автобус изрек он.
Лидка встрепенулась и тут же выдала непрошенному подстрекателю порцию отрезвляющей отповеди:
- А ты, «адвокат», маучы. Памачиу «грибы» с утра, дык едь тиха. А то тебе самаго чистым у «мойке» сделають.
Под «мойкой» на местном сленге следовало понимать вытрезвитель, который в те времена еще функционировал в полную силу и по линии клиентуры затруднений не имел. Мужик, видимо, не ожидал такого поворота событий, отвернулся от баб и, что-то бормоча себе под, нос вцепился в поручень перед дверью, намереваясь на ближайшей остановке покинуть автобус. Именно это он и сделал. Разговор узнавших друг друга товарок продолжился.
- Во алкаши, - уводя разговор со «скользкой» и нежелательной темы, обличала Лидка, - зальют «бельмы» з самага утра и трава по их не расти.
- А што им делать? Везде развал, сокращають усих. Яки пастух, такия и овцы, - изрекла Полька, явно намекая на первое лицо государства.
- Да, развалили страну, пропили все и обокрали народ. Чтоб этому рыжаму прыватизаторщику всю жизнь икалось, - отозвалась Лидка.
- И где только алкаши гроши на водку бяруть. Ведь каждый день пьють, - сокрушалось Полька, - здесь концы с концами нияк не свядешь, а яны целыми днями с утра до вечера квасять. Чаго-чаго, а зелья у стране хоть залейся. Одна заслуга у нашего президента – спаиу увесь народ, а яго падельники усё разваравали и развалили.
- Ты спрашиваешь: « Где гроши бяруть?». У нас учора радиацию насили. Дык я во сёння на базар ездила, сяледину купила, масла кило, да еще кое-чаго. Во домой еду. Своего алкаша кормить нада. Месяц как сократили з работы. Сядить дома, не работае, пье толька. Как дальше жить – ума прикласть не могу.
Разговор на некоторое время прервался, и каждая из женщин, а заодно и пассажиры, мысленно углубились в свои животрепещущие проблемы, которых у каждого предостаточно. Упомянутая радиация подразумевала компенсационные выплаты, положенные населению после известных событий на Чернобыльской АЭС по линии социальной защиты, так как Новозыбков расположен в зоне отселения.
После некоторого времени разговор был продолжен, но уже в несколько другом русле и не так громко, поэтому передавать его по обрывочным фразам нет смысла. Вскорости автобус добрался до конечной остановки и все пассажиры, разморенные духотой, побрели кто куда.
Новозыбков. Январь 2016 год.