(фантасмагория)
Если внимательно приглядеться к очертаниям тела в целом, ОНО напоминало существо мужского пола. Попав на пышное жирное болото, ОНО терпеливо высматривало добычу подслеповатыми мутными глазами и вяло пришлёпывало подобием губ. Хотелось взбодриться, но самому никак не получалось: не хватало душевных силёнок, растраченных по молодости направо и налево. Теперь требовалась очередная жертва. Поохотиться, присосаться, втянуть в себя жизненных соков, энергии, эмоций, желательно - от молодой самочки… Длинное, покрытое сухими чешуйками, тело судорожно сжималось от приятных мыслей, которые без напряжения и сопротивления перетекали по остаткам мозговых извилин.
Бабочка присела на ближнюю кочку. Кокетка игриво зашевелила усиками, медленно и завлекательно, то расправляла во всей красе очаровательные крылышки, то складывала их вместе, словно ладони. ОНО почувствовало нервный, давно забытый трепет, запыхтело и даже приподняло дряхлую голову, чтобы хорошенько рассмотреть приятные глазу подробности. Из тёмной глубины приоткрытого рта непроизвольно выделилась и повисла вязкая слюна. ОНО сделало попытку приблизиться, и даже от удовольствия начало издавать похожие на кряхтение звуки. И, о счастье! Бабочка одарила его кивком чудесной миниатюрной головки.
Внезапно на упавшую ветку дерева присела жёлтая трясогузка. Она заметила бабочку и хотела ею поживиться, но, усердно поклевав личинок под корой на стволе, улетела по своим делам. Серый журавль сосредоточенно высматривал что-нибудь съедобное и степенно пробирался по болотной трясине, оставляя за собой углубления во мху, мгновенно заполняемые тёмной водой. Он равнодушно проследовал мимо, а вот толстая лягушка, со спинкой изумрудного цвета, пришлёпала из зарослей камыша и, глядя на яркокрылую красотку, заголосила, расхваливая её на своём квакушечьем языке. Утки приводнились в небольшом водоёме неподалёку. Перебивая друг друга, они разноголосо крякали, обсуждая достоинства расцветки её нежных крылышек. ОНО недовольно съёжилось, замерло и, спустя некоторое время, отползло в сторону, а потом долго и ревниво наблюдало из-за гниющего пня, как население болота «пело дифирамбы» самодовольной бабочке.
ОНО загрустило и уже подумывало найти новый объект для эмоциональной подпитки своего немощного эго, но тут увидело, что бабочка подлетела ближе и стала явно оказывать ему знаки внимания. Внутри появился долгожданный жар, а толчки стареющего, но, как прежде, чувственного сердца, ускорили кровоток. Захотелось жить.
Ближе к ночи, ушастые совы взмахами крыльев разгоняли застоялый воздух болота. Неведомые зверушки мелькали то тут, то там, напоминая, что ночная жизнь здесь не прекращается ни на минуту… ОНО пыталось разглядеть во тьме знакомый силуэт, двигало беззубыми челюстями, бугристым носом втягивало в себя запахи, но, для активного бодрствования, сил не хватало. Его предательски клонило ко сну. «Э-эх, как жалко! Вот сейчас-то бы… можно было бы… я же ещё… Как же так? Ладно, ничего уж тут не поделаешь, завтра, с утра пораньше, я снова увижу её…» - успокаиваясь, бормотало ОНО, смыкая слезящиеся веки…