Во второй день Кульфорума 2015 в БДТ стал свидетелем абсурда в реальности.Когда у сотрудников было несколько аккредитационных списков, в которые не попали многие из пришедших театралов.
Напомню, что инициировал кампанию по исключению спектакля "Пьяные" Вырыпаева и Могучего из репертуара БДТ имени Г.А.Товстоногова.
Мне пришлось вступить в спор с организаторами и добиться, чтобы часть гостей пропустили.
Одна участница IV Санкт-Петербургского международного культурного форума приехала из Парижа; с трудом,но удалось и её провести на мероприятие Могучего.Решающим моим аргументом стал тот,что это позор,когда в знаменитом театре культурной столицы России не находится место для специально приехавшей гостьи из Парижа.
Ею была известный во Франции искусствовед Валентина Кошкарян, которая подарила мне с дарственной подписью как лидеру Трезвого Петрограда свою книгу об актрисе Дине Кировой и созданном ею в Париже "Интимном театре".Валентина попросила, чтобы сразу стал читать книгу о Дине Кировой и написал отзыв. Пообещал сделать это.
Валентина Кошкарян является помощницей Ренэ Герра.
Рене Герра
Французский филолог-славист и коллекционер.
Учился в Париже в Институте восточных языков и в Сорбонне. Магистерскую (а впоследствии, в 1981 году и докторскую) диссертацию посвятил творчеству русского классика, прозаика Бориса Зайцева, в 1967—1972 гг. служил у него литературным секретарём. Преподавал в Университете Ниццы и Институте восточных языков, работал переводчиком-синхронистом. Вёл активную переписку со многими видными деятелями советской культуры, избранные материалы из этой переписки опубликовал в 1992 году в собственном издательстве («Жаль русский народ: Переписка Рене Герра с деятелями советской культуры». — <Paris>: Editions Albatros, 1992.). Занимался литературой и культурой русской эмиграции во Франции. Богатейший архив Герра содержит множество материалов из личных архивов Ивана Бунина, Ирины Одоевцевой, Юрия Анненкова, Георгия Адамовича и других крупнейших культурных деятелей эмиграции, со многими из которых Герра был хорошо знаком. Рене Герра основал и возглавил Ассоциацию по сохранению русского культурного наследия во Франции. В последние годы он много выступает в России. Почётный член Российской Академии художеств. В 2008 году награждён орденом Дружбы народов.
На X литературно-образовательных чтениях, проходивших в Польше, в Гданьске и в Сопоте, при поддержке Центра науки и культуры в августе 2007 года, настоящим литературным открытием стал доклад Валентины Кошкарян, которая подробно рассказала польским славистам о судьбе русской актрисы Дины Кировой, основавшей Русский Интимный театр в Париже.
«Теперь можно считать, что неизвестная страничка о театре русского зарубежья прозвучала на всю Европу», - заверили гостей и участников форума польские слависты. Но Европа – Европой, однако в России история русской актрисы Дины Никитичны Кировой и по сей день известна лишь небольшому числу лиц, интересующихся историей театра и прослеживающих судьбы русской эмиграции. И всё это благодаря книге воспоминаний Дины Кировой «Мой путь служения Театру», изданной тиражом в тысячу экземпляров Нижегородским издательством «Дятловы горы» по инициативе слависта Валентины Кошкарян. Но как попала к ней уникальная рукопись русской актрисы, которая жила в «Русском доме» под Парижем?
Дело в том, что кандидат наук, славист Валентина Кошкарян эмигрировала во Францию из Сухуми в 1993 году. Она преподавала русский язык в Париже, в Сорбонне, а в настоящее время является докторантом Государственного университета в Ницце. Валентине, как человеку, искренне любящему русский язык и русскую культуру, трудно было оставить в забвении чудом оказавшуюся в ее руках рукопись русской актрисы. Прочитав воспоминания, она решила, во что бы то ни стало осуществить желание Дины Никитичны Кировой и издать ее мемуары. И кто знает, может быть, в этом есть некий промысел Божий, ведь сестру Дины Кировой тоже звали Валентиной? И именно она - старшая сестра, открыла Дине путь на сцену. А теперь, тоже Валентина – Валентина Кошкарян выполнила последнюю волю актрисы, опубликовав ее воспоминания в России.
На презентацию книги воспоминаний Кировой «Мой путь служения Театру», проходившей в Библиотеке-Фонде «Русское Зарубежье» в Москве, прилетели и президент Ассоциации по сохранению русского культурного наследия, профессор славистики Ренэ Герра, и его бывшая студентка, а теперь помощница и сотрудница Валентина Кошкарян. Основной темой вечера стала судьба Дины Кировой, поэтому на сцене был установлен большой портрет русской актрисы. А когда у портрета Кировой с докладом выступала Валентина Кошкарян, то присутствовавшие на вечере друзья и гости изумились, отметив ещё одну интересную деталь: оказалось, что Валентина Кошкарян даже внешне похожа на Дину Кирову.
РЕНЭ ГЕРРА: «ДИНА КИРОВА СОВЕРШИЛА ПОДВИГ»
- К великому сожалению, в 80-е годы минувшего века мало кто во Франции знал, что Дина Никитична Кирова - эта знаковая фигура русской театральной культуры в Париже - доживает свои дни в Русском доме в Сент-Женевьев де Буа. Я тоже не знал, хотя давно занимался русским культурным наследием во Франции, - поделился Ренэ Герра.
- Узнав о судьбе Дины Кировой, что Вы открыли для себя?», - спрашиваю Ренэ Герра.
- Ее путь в изгнание типичен для русской эмигрантки первой волны: Санкт-Петербург-Нижний Новгород – Воронеж – Харьков - Ростов-на-Дону - Феодосия, дальнейшие этапы – Болгария – Сербия - Париж. Дина Кирова стала артисткой еще до революции и во время лихолетья, будучи эмигранткой в Париже, продолжала служить русскому театру. Это удивительный факт, ещё раз доказывающий, что и писатели, и поэты, и художники, и артисты, и певцы продолжали за пределами России заниматься своим любимым делом.
И всё это несмотря на трудные материальные и моральные условия, в которых им приходилось работать и жить. Я знаю, что в советской России «белых эмигрантов» часто представляли как отщепенцев, которые только и делали, что тосковали по утерянной России, утратили свой талант и были поражены творческим бесплодием. Да ничего подобного! Дина Кирова совершила подвиг - она первая из русских актрис создала постоянный русский театр, который давал спектакли в Париже столь длительный срок. А ведь тогда в эмигрантских условиях выжить русскому театру было чрезвычайно сложно.
- Но ведь во Франции открывались и другие русские театры.
- Да, и до Кировой артисты-изгнанники не раз пытались создать в Париже русский театр, среди них можно назвать Ф.Ф.Коммиссаржевского и Е.Н.Рощину-Инсарову. Но их антрепризы, увы, были недолговечны и быстро закрывались, не выдерживая условий, в которых оказались. И только Кирова, благодаря своему мужеству и таланту, сохранила театр, который радовал русских зрителей долгие шесть лет.
- В чём уникальность Интимного Театра Дины Кировой?
- Сначала она создала русский театр в Медоне - любимом месте многих эмигрантов первой волны, в том числе и поэтов Ю.К.Терапиано, В.А.Мамченко и, конечно, Марины Цветаевой. В этом «русском» пригороде Парижа тогда проживало несколько тысяч российских беженцев, о чём красноречиво свидетельствуют могилы на местном кладбище. Вместе с мужем князем Федором Николаевичем Косаткиным-Ростовским, который был художественным руководителем театра, Кирова написала «Манифест», который печатался на каждой театральной программке. Этот «Манифест» служил впоследствии путеводной звездой для других эмигрантских театров. Русский эмигрантский театр в Париже и во Франции – большая тема, которая до сих пор до конца не исследована. Недавно появились книги о русском театре в Европе, Болгарии, Сербии. А во Франции – нет, эта немаловажная глава истории русской культуры ещё не написана.
- Какие основные принципы были изложены в «Манифесте» Дины Кировой?
- Я считаю, что все положения этого уникального документа и до сих пор актуальны в России. Первый пункт «Манифеста» гласит: не дать русской молодежи, разбросанной в эмиграции, забыть родной язык, литературу, русский быт, историю и лучшие стороны прошедшей (и уже им незнакомой) русской жизни, в лучших произведениях русских писателей. Второй – дать возможность взрослой части русской эмиграции вспомнить то же, и минутами, душой, уйти от чуждых условий жизни к воспоминаниям дорогого прошлого и величия России. Третий – дать возможность артистам, разбросанным по разным местам для заработка «хлеба насущного», получать духовную пищу, выступая на сцене и собираясь в хорошую русскую труппу. Четвертый - выявить новые артистические и литературные силы. Пятый – дать возможность зрителю время от времени посмеяться здоровым смехом (для этого один раз в месяц ставятся комедии). И, наконец, последний пункт, шестой – дать дешёвый и серьёзный русский театр в Париже. Всё, что изложено в «Манифесте» - это очень характерно для эмиграции «первой волны». Ведь на самом деле, как эмигранты сами считали, они были не в изгнании, а в послании. Именно поэтому основным делом для них было спасти и сохранить, для того чтобы передать свой опыт и знания грядущему поколению, с надеждой, что это пригодится будущей возрожденной России.
- Каково значение этой книги для современной России?
- Книга Дины Кировой – это ее правдивый рассказ, документ, свидетельствующий об ушедшей эпохе. Она адресована будущему русскому читателю, и сегодня все изложенное в ней нисколько не устарело и остается актуальным. Я уверен, что современный россиянин найдет для себя много любопытного и трогательно в этих замечательных воспоминаниях.
«РУССКИЙ ТЕАТР ПЕРВОЙ ВЕЛИЧИНЫ В ПАРИЖЕ»
- И всё-таки, почему Вы стали заниматься этой темой? - обращаюсь я к Валентине Кошкарян.
- Дина Кирова попала в Русский дом под Парижем в начале войны, в 1940 году, а я - в 1993 - с разницей в полвека. Я ведь тоже приехала во Францию как беженка, из-за грузино-абхазской войны. За эти годы история свершила свой очередной виток. В Русском доме судьба свела меня с удивительными людьми, уехавшими из России после октябрьского переворота. О каждом из них можно писать книги. Да, их осталось мало, но они ещё есть.
Я имею в виду тех, кто был увезен из России родителями, в детском возрасте. «Последними из могикан» называла их, и себя в том числе, писательница Зинаида Алексеевна Шаховская, которая попала в эмиграцию в одиннадцать лет. Она доживала свой век в русском старческом доме в Сент-Женевьев де Буа, и мы с нею не только общались, но и были очень близки в последние два с половиной года ее жизни.
Познакомившись с эмигрантами «первой волны», я поняла, какая уникальная возможность мне предоставлена судьбой. Я организовала кружок литературных чтений. В течение нескольких лет мы встречались раз в неделю, и я читала им что-нибудь из классики или мемуарной литературы по их выбору. У русских эмигрантов была потребность в общении и желание рассказать о пережитом и о судьбах своих родных и близких. Поэтому самой интересной частью наших собраний, особенно для меня, были их «живые» рассказы. О жизни в России и своем пути в эмиграцию рассказывали Борис Николаевич Лосский, сын известного философа, Юлия Георгиевна Барсова, Тамара Владимировна Феликсова. Последней нашей рассказчицей была Зинаида Алексеевна Шаховская. Все они, к сожалению, сегодня уже отошли в мир иной.
- А как рукопись Дины Кировой попала к Вам?
- Во время одной из наших встреч ко мне обратился один из постоянных участников наших собраний - Николай Александрович Тиран, который всегда нежно называл меня «дусей» и «утешительницей». Он попросил меня помочь ему разобрать один из старых чемоданов, сказал, что не открывал его уже лет десять и даже забыл, что в нем находится. «Может быть, мы найдем там что-нибудь интересное и почитаем на нашем литературном кружке», - предложил он.
Нужно сказать, что Николай Александрович был частично парализован и передвигался в инвалидной коляске. После кружка мы стали рассматривать содержимое чемодана. Среди книг лежала пожелтевшая от времени картонная папка, на которой перьевой ручкой было написано: «Княгиня Д.Н. Косаткина-Ростовская. Мой путь служения Театру». Я в юности увлекалась театром и даже несколько лет играла в городском ТЮЗе, поэтому слово «театр» сразу привлекло моё внимание.
- Как же эта рукопись попала к Николаю Александровичу Тирану?
- Я его, конечно, засыпала вопросами. «Это воспоминания одной дамы», - ответил он и рассказал о том, как его дядя Александр Тиран жил в Русском доме и познакомился там с вдовой князя Косаткина-Ростовского, а затем женился на ней. Сначала Александр Тиран просто сочувствовал Дине Кировой, ведь после смерти князя она осталась совсем одна. Он приносил ей белое вино, устрицы. В те времена в этом старческом доме под Парижем мест не хватало, в комнатах селили по два, три человека и больше. Соседка по комнате не очень ладила с Диной Кировой, притесняла ее, не разрешала открывать окно. Тогда Александр Тиран предложил Дине Никитичне официально оформить с ним брак, это дало им возможность занять отдельную комнату и значительно облегчило жизнь.
Впоследствии Николай Александрович Тиран навещал своего дядю, и однажды Кирова отдала ему свои записи, попросив найти издателя, который бы согласился их напечатать. Но, как объяснил мне Николай Александрович, «кому интересна чужая жизнь? К тому же мемуары написаны на русском языке». С тех пор они так и лежали в его чемодане. Дядя его скончался давно и похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев де Буа, а Дина Кирова ещё долго жила после его смерти. Так рукопись, пролежавшая в чемодане несколько десятилетий, нашла меня.
- Вы сразу поняли, что перед Вами ценный материал?
- Когда я прочитала рукопись, это бесценное свидетельство русской актрисы, эмигрантки «первой волны», для меня не было никаких сомнений, что воспоминания эти надо обязательно донести до российского читателя, да и сам Николай Александрович попросил меня об этом. Но сначала необходимо было отредактировать текст и, главное, найти документы, подтверждающие все изложенное в мемуарах. Кирова пишет, что архив, который они собирали с князем Косаткиным-Ростовским, был потерян в начале войны, в 1940 году.
Русская актриса в эмиграции в тяжелейших условиях создала театр, который продержался шесть лет. Это явление уникальное, ведь в 20-е годы русские театры во Франции «прогорали» буквально через несколько спектаклей, а в театре Кировой было сыграно около ста сорока. Каждый спектакль можно было показать не более двух-трех раз, потому что у театра была своя постоянная русскоязычная публика.
Несмотря на это, небольшой зал на 220 мест часто был переполнен и не мог вместить всех желающих, стояли у стен, в углах, сидели в проходах. Это ещё раз доказывало, что интерес к Интимному Театру был большой, что Кировой удалось найти контакт с публикой. Театр закрылся только потому, что Кирова перед одним из спектаклей упала в обморок от переутомления. Ведь для того чтобы выжить, она экономила, старалась все делать сама – не только ставила спектакли и играла в них, но и шила костюмы, продумывала декорации, учила начинающих артистов – театральное дело держалось на ней. В результате – подорвала здоровье и без неё, конечно же, невозможно было продолжить работу.
Нужно сказать, что французская пресса называла Интимный Театр - «русским театром первой величины в Париже». К своим воспоминаниям Дина Никитична приложила конверт с фотографиями и программками спектаклей. Эти программки и два групповых снимка сохранили для нас лица ведущих актёров театра. И еще добавлю, что воспоминания написаны талантливой русской актрисой, десять лет служившей до эмиграции в Суворинском Малом театре на амплуа «инженю комик» - играла смешных, наивных, простодушных молодых девушек, и это чувствуется в её рассказах. Во всём, даже в трагических жизненных ситуациях, она находит место смешному, поэтому, читая её мемуары, можно и смеяться и плакать одновременно.
- Вы сказали, что архивы Дины Кировой были потеряны, так как же она писала свои воспоминания? В книге много фамилий, дат. Вам удалось проверить эти данные?
- Дело в том, что все рецензии собирал муж Кировой князь Косаткин-Ростовский, -вырезки из газет, письма, приветственные адреса, афиши и программки. Но архив этот был потерян ещё во время войны в 1940 году. Поэтому ей пришлось писать свои воспоминания по памяти. В книге очень много имен, дат и событий и, проверяя эту информацию, я постоянно удивлялась феноменальной памяти актрисы.
- В чём ещё заключалась ваша работа над книгой?
- Нужно было не только проверить достоверность изложенных в мемуарах событий, дополнить и исправить некоторые даты, дать биографическую справку на уже забытые и вдруг вернувшиеся из прошлого имена. Но самое главное, нужно было найти сведения о театре Кировой, потому что в воспоминаниях о нем почти ничего нет. Просмотрев русскую эмигрантскую периодику за те годы, я собрала рецензии на спектакли, восстановила по ним историю Интимного Театра и изложила ее во вступительной статье. Конечно же, редактируя книгу, я старалась максимально сохранить слог Кировой. Но дело в том, что к тому времени, когда актриса писала мемуары, она прожила во Франции уже около 30 лет. И, конечно же, за такой срок влияние французского языка не могло не отразиться на тексте. Мне как лингвисту и преподавателю русского языка во французских университетах нетрудно было это заметить.
- Почему театр Дины Кировой назывался «интимный»?
- Слово «интимный» в данном случае надо понимать так, как его объясняют словари – «близкий, доверительный». Ведь театр Дины Кировой предназначался узкому кругу людей, спектакли ставились на русском языке. В те годы в Париже был еще один театр, основанный нашим соотечественником Жоржем Питоевым, эмигрировавшим еще до революции, но там спектакли шли на французском языке и собирали другую публику. В послесловии к книге перечислены все спектакли в хронологической последовательности и восстановлены имена актеров, которые были заняты в спектаклях.
- Вы несколько лет провели в Русском Доме под Парижем, расскажите о нем.
- В книге Дины Кировой «Мой путь служения Театру» представлены две княгини Мещерские – Вера Кирилловна и Антонина Львовна.
Русский дом в Сент-Женевьев де Буа основала для престарелых русских эмигрантов Вера Кирилловна, в 1927 году. Русская княгиня-беженка, оказавшись в Париже, открыла пансионат для молодых девушек, что-то наподобие школы благородных девиц. В своей школе княгиня и её сестра обучали девушек из состоятельных семей.
Среди учениц была богатая англичанка мисс Доротти Пэджет, которая неожиданно получила большое наследство и предложила княгине Мещерской купить ей в подарок дом где-нибудь в деревне, чтобы она и ее сестра жили вместе. Княгиня сказала, что все это хорошо, что она благодарна, но они с сестрой могут работать, а вот сколько русских стариков в Париже, которые совсем беспомощны, хорошо бы для них что-нибудь купить и их устроить. Англичанка загорелась этой мыслью и купила усадьбу в Сент-Женевьев де Буа – это полчаса езды от Парижа.
Когда у Дины Кировой был свой театр, то она с мужем приезжала читать стихи и пьесы для жителей русского старческого дома. Рядом с этим домом на местном кладбище, которое в России известно как «русское кладбище в Сент-Женевьев де Буа», и похоронена Дина Кирова. Правда, на табличке у её надгробия очень лаконичная и ничего не говорящая для непосвященных посетителей кладбища надпись – «Е.Тиран». Сверив все данные, я выяснила следующее: Евдокия Тиран, урожденная Кирова, дочь Никиты и Анны Кировых.
Родилась 31.07.1886 года в городе Осташкове Тверской губернии. Во Франции с 1923 года, русская беженка. В «Русском доме» поселилась – уже в качестве пансионерки – в 1946 году. Овдовев в 1940 году, вышла замуж за А.Тирана в 1963, умерла 8 июля 1982 года, похоронена в могиле князя Косаткина-Ростовского.
Со второй княгиней Мещерской – Антониной Львовной, которая была невесткой Веры Кирилловны, я познакомилась в первый же день моего появления в Русском доме. Эта удивительная женщина, француженка по происхождению, искренне преданная русской культуре, выйдя замуж за сына Веры Кирилловны, приняла православие и, общаясь с эмигрантами «первой волны», выучила русский язык. После смерти Веры Кирилловны она возглавила Ассоциацию русских беженцев при Русском доме в Сент-Женевьев де Буа, награждена орденом Почётного легиона.
- Каково на Ваш взгляд значение книги Дины Кировой для русского театра и для сегодняшней России?
- Трудно переоценить воспитательное значение этих воспоминаний. Читая их, понимаешь, что всё возвращается на круги своя. И сегодня то, о чём пишет Дина Кирова, остается актуальным: ее забота о чистоте русского языка, беспокойство о том, чтобы русские дети в Париже оставались русскими, знали родную литературу и не забывали родную речь. А как прекрасны и значительны её мысли о России, о любви к Родине – эти высказывания сегодня поистине бесценны. Обо всем этом она пишет очень трогательно.
Ведь она представительница эмиграции «первой волны», а их принципиальное отличие от остальных «волн» эмигрантов в том, что они уезжали с любовью к России, хранили эту любовь и передавали через поколения в своём творчестве – а это, конечно же, актуально и сегодня. Книга Дины Кировой – не только живой рассказ, но и диалог с потомками, пронесённый через несколько поколений.
- Спасибо Вам за интересный и подробный рассказ.
Записала Елена Еремеева
Портрет Рене Герра написан художником Юрием Анненковым.
http://www.sgline.org/cat/13/8253