… Если меня возьмут, значит, Господь любит меня.
... Когда ты уходишь откуда-то, поначалу ты еще там. Что-то мысленно договариваешь кому-то, что-то всплывает перед глазами.
Это очень трудно и больно – расставаться с тем, что придумала и сделала сама, считала своим, тем , что было, по сути, тобой…
Наверное, каждое место, где мы когда-то были, остается образом нас: какими мы были, что думали и чувствовали, куда шли…
... Но рано или поздно ты становишься чистым листом бумаги. Белым заснеженным полем.
Но я не боюсь идти вперед. Я люблю оставлять следы на снегу.
… Как странно. Еще недавно я была в полном отчаянии. Нет, нет, нет, нет, - каждый раз насмешливо говорила мне судьба. Не твое, не тебе, не для тебя, не с тобой. Уже занято, уже перехвачено, уже обещано другим.
Поиск работы во время кризиса – тот еще экстрим. Вакансия теряет актуальность в течение нескольких часов. Не зашла утром в интернет – вечером уже не на что рассчитывать.
Нет, нет, нет, нет… Жизнь становится сплошным отрицанием. Ты постоянно отринут и отвергнут.
И поэтому, когда вдруг ты слышишь: ну… может быть… - это звучит как чудо. Правда, может быть?! Да нет, не может быть!! Или все-таки может быть?!.
... Самое важное при переходе – полюбить новое место. Или хотя бы почувствовать симпатию. Без этого работа будет – не работа.
Почему-то принято восхвалять перемены. Мол, жизнь - это движение, долой застой, и все такое.
Но ведь новое – это смерть старого. И страх перемен – это, по сути, страх смерти.
А умирать как-то не хочется.
Даже если знаешь, что придется, и вроде бы надо.
Поэтому я пребываю в легкой панике. Как-то оно будет, в новой жизни? Не теряю ли я что-то важное?
Тело привычно отзывается болезнью. Оно не умеет врать, даже чуть-чуть. Каждый раз, когда мне кажется, что я уже в порядке и ничего не болит, мое тело напоминает: нет.
Это еще не прошло. Это еще больно.
И требует объятий и нежности.
Я знаю, что тебе больно. Я здесь. Я с тобой.
Некоторые вещи нельзя исправить. Их можно только пережить.
И если ты где-то оказалась не ко двору, это не значит, что ты никому не нужна. Это значит лишь то, что там, в том месте ты больше не нужна.
Но ведь мир не заканчивается в одной точке.
И в этом смысле, даже хорошо, что меня там не оставили.
Есть возможность осмотреться вокруг и увидеть что-то новое.
Новое, новое, новое…
Вступить в новую жизнь – все равно, что погрузиться в полную ванну.
Внезапно теряешь половину веса.
То, что было значимо минуту назад, теперь никак не влияет на тебя.
И ты паришь, паришь, паришь в плавной невесомости…
Этим и привлекает новизна. Другое состояние среды.
… И кто сказал, что все будет хуже? - Это сказал страх.
Я приучила себя внимательно выслушивать свой страх, и делать, как пойдет. – И знаете, что?..
Все хорошо!
Пока страх думает: ой, я не справлюсь! Ой, мне плохо! Ой, и как будет дальше? – я просто беру и делаю, делаю, делаю… и вдруг в какой-то момент доделываю, и даже неплохо. Такие вот чудеса бывают.
… Я чувствую себя здесь любимым ребенком. Непривычное ощущение.
И, надо сказать, его не так легко вынести, как хотелось бы. Зачастую проще вернуться в нелюбовь.
Хотя, по большому счету, человеку для счастья достаточно, чтобы он сам себя любил. Потому что это и есть искра божья.
Но, но, но… жизнь устроена таким образом, что мы не можем радоваться подолгу. И чем сильнее была радость, тем круче будет откат. Увы…
И вот я уже спускаюсь со своей горки вниз. Все быстрее и быстрее, как будто сама себя толкаю в спину.
То плохо и это, а вот тут просто невыносимо.
Я устала от новых людей, обстоятельств, даже от местной столовой.
Что делать? Наверное, ждать.
Когда-то же должно начаться ровное место.
... Я поняла для себя, что многие вещи надо просто брать и делать. Как солдат, не рассуждая и не жалея себя. Вставать и идти, как бы ни было трудно.
Это ведь только кажется, что сил нет. Начинаешь идти – и силы постепенно появляются.
От энергии ходьбы, что ли?
… Отказ от старой привычки – весьма драконовское мероприятие. Все во мне протестует против новых затей: и душа, и тело, и даже сам дух. Кажется, я делаю все, чтобы убить себя.
Как жить без того и без этого? А без воооон ентова?! Ну, невозможно же. Значит, я убиваю себя. Так считает вся моя сущность.
Тут есть одна радостная новость: надо пережить двадцать один день. По крайней мере, я только что так решила. И теперь буду проверять.
Если вам нужна эмоциональная встряска, можно не ехать на Сейшелы. Достаточно отказаться от ежедневной пачки сушек. Или что у вас там из плохих манер.
Будет такой взрыв мозга, что больше ничего не понадобится.
В одиннадцать вечера я варю два яйца.
Четыре дня новой жизни.
Уже не в первый раз я сталкиваюсь с утешительной силой цифр. В них есть какая-то магия. Стоит посчитать, чего у тебя сколько, пусть даже ноль целых ноль одна сотая – и становится легче. Это почему так?
Определенность. Вот что дает математика, царица наук.
Если тебя обещали повесить, то это уж наверняка. Не то, что в литературе: а может, передумают? А может, сук обломится? Зорро выстрелит в палача?
Нет уж. Свекла, редька и яйцо. Веревка и мыло.
… Вот вечером помираешь-помираешь, а наутро опять живешь. И это как-то обнадеживает. Значит, можно? Жить по-новому, выживать, жить дальше? И даже находить в этом какую-то новую радость?
На самом деле, радости у меня немного. Вся она осталась в прошлом.
Причем, сколько себя помню, так и в прошлом.
Закономерно предположить, что радости в моей жизни и не было. Вся она досталась моим предкам.
Уж они-то развернулись, наверно. Уж им-то повезло.
А я – что ж, обойдусь как-нибудь… Не положено…
Не положили. Не донесли половник до моей тарелки.
… Если вы думаете, что вы недостаточно хороши для этого мира, или точнее, мир недостаточно хорош для вас, значит, где-то вы буксуете. Занос на дороге, или вовсе был камнепад.
Но это место все равно надо пройти. Так уж тут все устроено.
Даже если случилось самое худшее, я не могу ничего сделать. Я могу лишь плакать, плакать, плакать… но это ничего не изменит.
Поэтому мне надо найти в себе силы и жить дальше.
Подняться и пойти. Отбрасывая по дороге камни.
И я иду. Потом лечу. Потом лежу в двух креслах в аэропорту.
Жизнь – это всего лишь перемены положения тела.
Всякий раз наивно надеешься, что какое-то событие круто изменит твою жизнь, а на самом деле, все, что меняется, - это пейзаж за окном. Сосны другого вида. Дороги, посыпанные песком. Подмосковье перед рассветом.
… Безответная любовь – это когда говоришь, говоришь, говоришь с человеком, а потом оказывается, что говорила всю жизнь сама с собой. Есть о чем плакать.
Я научилась делать это виртуозно. Мой плач похож на длительный приступ насморка. Поэтому я легко реву в общественных местах.
Просморкалась – и вперед, можно жить дальше. Ехать, лететь и идти.
Куда же я иду?..
Все, что я поняла про эту жизнь, – нет смысла ставить долгосрочные цели. Мечтать о чем-то годами.
Все меняется и отменяется, даже заветные мечты. Причем как по щелчку.
Носишься с чем-то годами, и вдруг в какой-то вечер понимаешь, что тебе это больше не нужно.
Но от этого не грустно. Даже наоборот, чувствуешь освобождение.
Все-таки планы – это обязательства. А тут раз! – и ты снова маленькая девочка, убежавшая ото всех. Пусть даже и от себя.
Не надо мне больше ничего этого. Ни мотоцикла, ни машины, ни своего дома у моря. Ничего не надо.
Я – пожилая болезненная тетка с кошкой.
Что же до личной жизни…
Личная жизнь – это лишняя жизнь.