Июльские грузди 1

Александр Викторович Зайцев
Рассказ этот - продолжение рассказов "Погост", "Когда деревья стали белыми" и "Мешок муки". Надеюсь, этот рассказ завершит серию повествований о Зосимыче, Славке и их друзьях.


Ленка сдалась на удивление легко. Я думал, что годовалая Машка привяжет нас намертво к дому, по крайней мере, ещё года на три, но жена вдруг согласилась на предложение Зосимыча приехать по случаю роста груздей.

- Кондиционер в машине есть, стёкла открывать не будем…

- Деревенский воздух, - сказала потом Ленка мечтательно, махнув рукой в сторону окна, - не то что это…

За окном стояла июльская жара, и откуда там, у Зосимыча, вдруг пошли грузди, было совершенно непонятно – не их время. Старик, правда, обмолвился, что у них постоянно идут дожди, и в лесу очень сыро, но ведь июль  - не август.
 
Надо сказать, что после родов Ленка изменила свои взгляды, и Зосимыча, бывшего до этого одним из главных её врагов, вдруг признала моим другом. Изменила, несмотря на недописанную мною диссертацию. А уж когда я защитился… В тот день, когда мы после официального застолья отмечали с ней защиту, Ленка вообще выразила желание познакомиться с ним и Марьей. Такому повороту событий я был рад даже больше, чем новоиспечённой учёной степени.

Конечно, я понимал, что жёнин задор закончится где-то через час пути, и потом придётся просто терпеть её, но уж три-то часа, это вам не двадцать совместных лет, так что вытерплю.

И вытерпел. Вынес все эти и «жарко», и «холодно», «Маша то», «Маша сё», хотя дочка и проспала паинькой почти всю дорогу, а «то» и «сё», рождалось только в Ленкином воображении. Пережил.

А теперь уж мы свернули с асфальта на большак, и я сказал жене:
- Видишь колокольню? За церковью - направо, и приехали...

Но Ленка, похоже, меня не слышала. Она прилипла к окну и зачаровано смотрела на огромное стадо коров, пасущихся на лугу.

- За этим лужком, - сказал я жене, - Прудовка течёт. Небольшая речка, но с бочагами. Потому и Прудовка.

- Молока парного попьём… - мечтательно отозвалась Ленка, оглянувшись на дочку.
Сделав последнюю петлю, дорога привела нас к селу, где жили Зосимыч и Марья. Здесь я бывал уже, наверное, не одну сотню раз, а Ленка видела всё это впервые…

Большак уже стал главной улицей, вдоль которой с обеих сторон тянулись и деревенские дома, и сельские двухквартирные домики. Последних было больше: эта часть села отстраивалась ещё при советской власти, и здесь господствовала типовая застройка.

На площади перед храмом, называемой местными «Посадом», большак распался на несколько улочек, разбегающихся во все концы села. Я, как и обещал, повернул направо, в небольшой проезд, в конце которого приютилось хозяйство Зосимыча и Марьи.

Мы остановились у старой дубовой калитки, которую я открывал последний раз больше года назад. За палисадом мелькнул светлый платок Марьи, которая тут же скрылась в доме, чтобы появиться на крыльце уже вместе с Зосимычем.
Пока мы отстёгивались и выбирались на свежий воздух, старики успели выйти к нам навстречу. Теперь же мы стояли, смотрели друг на друга и, не говоря ни слова, улыбались.

- Ну, здравствуйте, гости дорогие, - прервал момент созерцания Зосимыч, и протянул мне руку. – Милости прошу к нашему шалашу.

Продолжение: http://proza.ru/2016/01/16/739