Владимир Голдин
Глава 24. Екатеринбургский тюремный замок.
Если Пермская тюрьма была построена на выезде из города на улице Сибирской в 1871 году, и от нее сразу начинался Сибирский тракт, то в Екатеринбурге построили тюрьму на окраине въезда в город, не далеко от улицы Московской.
Екатеринбургский тюремный замок был сдан в эксплуатацию в 1830 году. Строили его с размахом, как подобало столице Горного края, по решению и под непосредственным контролем самого царя Николая 1-го. Этот замок стоит до сих пор уже в самом центре города. Конечно, там за 185 лет существования произошли изменения, в виде всевозможных пристроек и реконструкций, но первые корпуса 1830 года сохранились до наших дней.
За эти, почти два века в стенах Екатеринбургской тюрьмы прошли тысячи людей, и они впитали в себя весь ужас тюремной жизни, стоны, кровь, слезы, проклятия в адрес государственной власти, друзей предателей, в адрес своей не состоявшейся судьбы.
Интересная история этого замка, но цель нашего исследования более узкая, поэтому не входит в рамки нашего повествования. Остановимся только на пребывании в тюрьме боевиков экспроприаторов.
На 23 августа 1907 года в Екатеринбургской тюрьме находилось 79 политических заключенных и 19 человек подозреваемых в участии громких последних экспроприациях. Это не мало. На взгляд автора этой повести достаточно остановиться на судьбе двух арестантов Екатеринбургской тюрьмы, чтобы понять их жизнь в узилище, связь со «свободой» и разобраться в хитросплетениях революционной деятельности боевиков.
Фамилии этих заключенных Годлевский и Кругляшов.
Пристав второй части города Екатеринбурга 19 января 1905 года за № 550 извещал товарища прокурора первого Екатеринбургского участка о том, что «в 12 часов дня ученик Художественно-Промысловой школы Владимир Иосифович Годлевский, 17 лет, в канцелярии названной школы посредством пяти выстрелов из револьвера убил делопроизводителя этой школы Всеволода Евгеньевича Зотикова. Задержанный в убийстве сознался».
Кто такой Владимир Годлевский, учинивший самосуд среди бела дня в школе, расположенной в самом центре города (современное здание сельскохозяйственной академии.
Владимир Годлевский родился в семье польских обедневших шляхтичей. За участие в восстании поляков против России семья была сослана в Сибирь, но отец Владимира, Иосиф Иванович Годлевский осел в Екатеринбурге, занялся революционной деятельностью. Был одним из организаторов и руководителем «Уральского рабочего союза» (1896-1898), который возник задолго до появления большевизма на Урале.
Провел три съезда этого союза. За революционную деятельность был выслан из Екатеринбурга на поселение в Архангельскую губернию на пять лет. Воспитание сына пустил на самотёк. Владимир Годлевский учился в трех гимназиях, но курса не окончил. Отец банковский работник часто менял места жизни. Последний раз, когда Владимир общался с отцом, был 1905 год в Челябинске.
Владимир поехал в Екатеринбург поступать в реальное училище, но деньги, которые он получил от отца, прокутил, и поступил в Художественно-промысловую школу.
Это учебное заведение в начале двадцатого столетия в Екатеринбурге было рассадником для формирования взглядов партии социалистов революционеров.
Группа учащихся Художественно-промысловой школы ещё до опубликования Манифеста от 17 октября 1905 года устроила манифестацию на улицах Екатеринбурга с красными флагами, но группа была разогнана и участники манифестации избиты.
19 октября во время шествия к Кафедральной площади Екатеринбурга (ныне площадь им. 1905 года)Годлевский был избит до потери сознания вместе с Савельевым (Сибиряком, тем самым, который проводил эксы в Питере и Перми)), на его глазах был зверски убит один из учащихся школы. После этого события Годлевский вступил в боевую организацию партии социалистов революционеров, чтобы мстить черносотенцам за гибель товарища.
Характер Владимира Годлевского, как отмечали его современники, был чрезвычайно вспыльчив, он плохо владел собой. Был о себе высокого мнения, выдавал себя среди товарищей за героя, был врагом всякого порядка и постоянно ссорился с товарищами.
После совершенного убийства Годлевский был арестован. Но этому открытому факту предшествовал ряд других, скрытых, которые показали, что Годлевский не убийца одиночка, а член разветвленной революционной группы.
В ночь на 18 декабря 1905 года со склада взрывчатых веществ на Пышминско-Ключевском медном руднике было похищено двенадцать пудов динамита на сумму триста рублей.
8 января 1906 года полиции стало известно, что на улице Солдатской, дом 44, во флигеле размещается мастерская для изготовления взрывчатых снарядов.
9 января, того же года был проведен обыск у Федора Колокольникова, Шведова и Даверова, где обнаружили два динамитных патрона, пять полупатронов, шестнадцать медных динамитных капсюлей и революционную литературу, чертежи баррикад, нарисованных Гребневым.
Были проведены обыски по адресу Глуховская набережная, дом 8, где проживали Баженов и Годлевский. У Годлевского нашли письма отцу и книготорговцу Владимиру Буйницкому, будущему популярному поэту на Урале, казненному в 1937 году. В письме отцу Годлевский признается, что убил Зотикова. «Дорогой папа прощай... убил мерзавца, очень рад удачным исходом. Преступником не считаю себя, а наоборот праведником. Твой Володя Годлевский.
PS. Идиотских правительственных волокит не боюсь, а так же и смерти. Бей, губи трутней. Да здравствует революция! Здорово свободная Россия».
Ряд этих событий будоражили неустойчивую психику Годлевского. В день убийства Годлевский обедал с товарищем в ресторане, где выпили полбутылки водки. В таком возбужденном состоянии он публично ударил рукой портрет императора, поссорился с одним из преподавателей школы и совершенно взвинченный в состоянии аффекта стрелял в Зотикова. Годлевский ещё успел до ареста выйти из школы, нанять извозчика, выбросить в снег револьвер. Но по его следам уже двигались представители полиции.
Состоялся суд. Судили двенадцать человек. Стоит привести полный список осужденных:
Колокольников Федор – 4 года каторги. Бежал, примкнул к одной из групп экспроприаторов Лбова.
Шведов Александр – 4 года каторги.
Даверов Петр – ссылка на каторгу, 6 лет.
Пискулин Николай – ссылка на поселение с лишением всех прав. Бежал, вернулся в Екатеринбург, примкнул к группе экспроприаторов.
Кетов Борис – ссылка на поселение.
Осколков Анатолий – ссылка на поселение.
Порошин Георгий – ссылка на поселение.
Гребнев Леонид – 5 лет и 4 месяца тюрьмы
Никифоров Николай – ссылка на поселение.
Баженов Степан – ссылка на поселение. Бежал, занялся разбоем.
Козырин Василий – оправдан.
На суде все перечисленные люди свою причастность к революционным делам отрицали. Признался только один – Владимир Годлевский. Но Годлевский – приговора избежал, по-видимому, благодаря хлопотам влиятельного отца. Был признан больным и помещен на два месяца в Пермскую Александровскую психиатрическую лечебницу.
3 июля 1906 года Годлевский из лечебницы бежал. Ему побег организовали: братья Михаил и Александр Горшковы, Вадим Голов, сын известной в России поэтессы Елизаветы Гадмер.
Гадмер после этой акции сына вынуждена была покинуть Екатеринбург, а сын скрылся за границей.
В организации этого побега принимал участие Сергей Сигов, сын популярного на Урале литератора, который был дважды репрессирован (1937 и 1947 годы) при советской власти.
Годлевский был связан со многими активными экспроприаторами.
После побега из психиатрической лечебницы Годлевский обосновался в Петербурге, где принадлежал, с его слов, к Союзу социалистов революционеров-максималистов, к его боевому Исполнительному комитету, как представитель от боевых дружин провинции.
Участвовал в организации покушения на Столыпина и на Фонарном переулке, где взяли нужные финансы. После ареста руководителя «Медведя», его, Владимира Годлевского выбрали председателем Боевого исполнительного комитета. После неудачной попытки нападения на охранное отделение вынужден был бежать из Петербурга на юг России, Юзовский завод. Многое что ещё говорил Годлевский, что вызывало сомнение у полицейских.
Скрывался от полиции Годлевский под фамилией Добровольский с 1906 до 21 мая 1911 года, когда был арестован в городе Уфа и препровожден в Екатеринбургскую тюрьму.
Годлевского посадили в одиночную камеру, и следователи «забыли» о его существовании. Он сидел в тюрьме в полном неведении о дальнейшей своей судьбе. Такая неопределенность раздражала сидельца Годлевского. Он пишет одно за другим прошение на имя прокурора Екатеринбургского окружного суда. В этих письмах он излагает свою биографию, предлагает услуги сотрудничества, угрожает жаловаться на медлительность в разборе его дела, высказывает претензии.
На всех этих письмах красуется широкая, размашистая подпись автора, достойная подписи кассира на денежных знаках, на полстраницы. Подпись, как черта характера человека знающего себе цену или хвастуна и авантюриста.
Сидя в одиночной камере, Годлевский страдал буйными припадками, мог запустить табуреткой в товарища, который посмел заглянуть в его дверь, страдал бессонницей, отсутствием аппетита, страдал галлюцинацией. Ему всюду виделась кровь убитого Зотикова.
Но врачи после обследования признали Годлевского вполне здоровым.
Годлевский предлагает чинам полиции содействие при личном допросе в раскрытии имени убийцы ротмистра Пышкина, называет имена экспроприаторов из других районов Российской империи.
Но следователи не верят словам арестанта, даже таким, казалось бы, искренним словам, изложенным на бумаге. «... по поводу моей преступной деятельности 1906, 1907 до 1911 включительно, так как молчать считаю абсурдно и долг мой гражданина-человека, подсказывает мне путь чести, для блага дорогой родины и народа родимого, а не тот скрытый, преступный путь мстительности в нелегальных организациях. Этот последний – кровавый путь искалечил мой путь честного гражданина труженика и кроме вреда моему любимому народу до сих пор ничего не принёс. Вот сколько я стоял и наблюдал на этом «славном пути» и глубоко убедился, что путь и поступки кошмар сплошной, кровавый кошмар, а участники мои сотоварищи: тунеядцы, очень не глупые, но извращенные фанатики... Кроме всего этого не такие «чистые ангелы» как их наша же преступная пресса обрисовывает, а зачастую глупые, похотливые типы, буквальные дегенераты, с глупыми нахальными физиономиями.
Жажда крови, вот их девиз, и не народные они вожди, отнюдь нет. Я в этом убедился на шестилетней практике, когда я шел на «акт», на воровство народных, кровавых грошей, именуемые не иначе как «экспроприация», так как горько было смотреть, как добрый русский мужик вдруг делался зверем... Да мы лишние, преступные типы, если не зачерствеем, то одумаемся, а зачерствеем, делаемся маньяками, принесем огромный вред народу и справедливому монарху и правлению отечеством».
Но чтобы, ни писал Годлевский, как бы, ни предлагал сотрудничество, отношение к его личности со стороны деятелей правопорядка, оставалось неизменным. «... Зная личность Владимира Годлевского, представляющего собой тип дегенерата, за человека крайне нервного аффектированного и притом довольно лживого, полагаю, что он с предвзятыми намерениями желает запутать следствие, с тем, чтобы опять начать имитировать сумасшествие, подобно тому, как это делал именно перед побегом его из Пермского приюта душевно больных в 1906 году».
Годлевский хитрил, изворачивался, делал всё, чтобы избежать постановления суда. Но суд состоялся 4 февраля 1913 года и был вынесен приговор Казанской судебной палатой. За совершенные преступления Годлевского приговорили к шести годам и восьми месяцам каторжных работ.
Приговор вынесли, не смотря на то, что отец Владимира Годлевского и его друзья перед судом организовали шум в российской прессе о том, что с ним якобы обращались плохо. О судьбе Владимира Годлевского делал запрос в Государственной Думе сам Александр Керенский.
Владимир Годлевский в тюрьме действительно выделывал свои испытанные трюки. Проявил буйство и оскорбил помощника начальника тюрьмы, за что был посажен в карцер на две недели на общем основании. В тюрьме его розгами не наказывали, но после карцера посадили вновь в одиночную камеру, поскольку его поведение вредно влияло на других арестантов.
В начале сентября 1913 года Годлевского перевели в Николаевские арестантские роты, но уже 13 сентября его отправили в распоряжение Ярославского губернатора для поселения в Ярославскую временную каторжную тюрьму, поближе к отцу.
Тюремщики Урала облегченно вздохнули, избавившись от такого неспокойного арестанта экспроприатора.
Как сложилась судьба Владимира Годлевского после революций 1917 года неизвестно, но известно то, что в 20- годы он еще был в рядах революции, а затем его след затерялся в бурных потоках человеческих судеб. Даже на запрос отца о судьбе сына в канцелярию влиятельного советского чиновника Бонч-Бруевича не дал результата.
Кто же был Владимир Годлевский в реальной жизни?
Известный революционер экспроприатор, или просто провокатор? Здоровый молодой человек, или искусный актёр неврастеник? Он так и не сумел показать людям своего истинного лица, но через его показания более полно раскрылась роль в революционной жизни Урала группы учашихся-боевиков Художественно-промысловой школы города Екатеринбурга, в основном состоящей из эсеров, но сотрудничавших и с большевиками, так как всеми экспроприаторами руководил большевик Сыромолотов.
Тюрьма и побег, или попытки вырваться из её тесных стен, неразрывно связаны между собой понятия, как в монете – орел и решка. Не может смириться молодой здоровый организм с неволей. В двадцать лет жизнь кажется бесконечной. Смерть и тюрьма для двадцати летнего парня понятия абстрактные, проходящие мимо сознания. Каждому представляется, что эти жизненные ситуации не для него, так как он вооружен идеями вседозволенности, бомбой и револьвером. И вдруг тюрьма, а за ней смерть и каторга. Смириться с подобным положением сложно. Выход один. Мечты об удачном побеге, и снова реальность – провал побега.
Немногие, мечтающие о побеге, решаются на практические действия.
Григорий Порошин, 20 лет, организовал попытку побега из Екатеринбургской тюрьмы. Расчет внешне был очень простой, взорвать тюремную стену, примыкающую к Михайловскому кладбищу. Подобные действия карались законом и определяли степень наказания от 4 до 15 лет.
Дело о попытке побега рассматривалось Особым Присутствием Казанской Судебной Палаты с участием сословных представителей и признало Григория Порошина виновным в том, что в окрестностях Екатеринбурга совместно с другими похитил взрывчатку и имел её в собственном распоряжении, которую намеревался употребить для взрыва стены Екатеринбургской тюрьмы. Приговор – 10 лет каторги, но, учитывая его несовершеннолетие, наказание сократили на одну треть, то есть до 6 лет. В данном случае можно сказать легко отделался.
В феврале месяце 1908 года побег из тюрьмы начал готовить Вячеслав Кругляшов.
С именем Кругляшова связано два направления арестов экспроприаторов и лиц с ним связанных по революционной деятельности.
Первое направление это аресты после свершенного ограбления кассира Фирсова в районе Медного рудника. Полиция долго, не торопясь, раскручивала клубок этого преступления и разоблачила преступников по одежде. Кругляшов под фамилией Плотников часто посещал съемную квартиру другого экспроприатора Ушакова. Хозяйка квартиры и её муж четко описали, во что были одеты Ушаков и Плотников-Кругляшов до и после ограбления кассира Фирсова. «Раньше он был одет плохо, а потом приоделся. Плотников стал ходить к Ушакову в более хорошей одежде – новая тужурка, новое короткое пальто, новые сапоги и в новой фуражке, которую променял Федорову на шляпу, и потом принес папаху. Под новой одеждой оказался не Плотников, а Кругляшов». По этой одежде его и арестовали.
По мнению Екатеринбургского полицеймейстера Николая Хлебодарова Кругляшов был организатором революционного сообщества под именем «Союза активной борьбы с самодержавным произволом». В ноябре 1906 года члены этого общества организовали нападение на Рязановскую церковь с целью ограбления. При обыске квартиры Кругляшова была обнаружена запрещенная литература РСДРП. После ограбления кассира Фирсова были арестованы многие участники этого грабежа. Дольше всех скрывался Ушаков, но и его арестовали 19 марта 1908 года в Красноярске, и доставили в Екатеринбургскую тюрьму.
В тюрьме Кругляшов начал готовить побег, и был уверен при этом на положительный результат, так как «на воле» у него были люди готовые ему помочь в этом.
Как было возможно сохранить в тайне побег из тюрьмы, где содержалось свыше 800 человек при норме – 444.
Вся почта, пересылаемая Кругляшовым «на волю» перехватывалась охраной.
24 февраля 1908 года Кругляшов просит в записке к сестре прислать синильной, азотной, серной кислоты и царской водки четверть фунта. Кузьма пусть переправляет ... браунинги указанным мною способом.
26 февраля. ... «насчет лошадей, поставить их у В.И. Один засядет для сигнализации. По данному сигналу или тревожный час... их надо подавить. Нас будет восемь. Обстоятельства изменились, дело будет с четверга на пятницу, ночью. Точное время узнаете, в среду вечером».
Кажется, Кругляшов предусмотрел всё и сигнализацию в тюремных окнах, место расположения людей для засады, и конные разъезды внешней охраны. Но уже 1 марта стало ясно, побег не удастся, так как трое уже были арестованы, так и не успев ничего сделать, не доставили главное...
По Екатеринбургу поползли слухи «бомба в тюрьме». Городские дамы составили петицию, которую подписали более двухсот человек и послали в адрес императрицы с просьбой «о смягчении участи заключенных».
Дело Кругляшова закончилось летальным исходом.
Чтобы добыть свободу заключенные тюрьмы шли на большие риски и большие затраты труда. Неизвестно, причастен ли Кругляшов с товарищами к сооружению подкопа, но такой в тюрьме существовал. При этом была проявлена необычная смекалка. Из камеры № 7 на втором этаже тюрьмы заключенные сделали прорез в стене к печному дымоходу, и по нему в ватерклозет. Оттуда по печному же переходу поднялись на чердак, куда и стали в мешках ссыпать выкопанную землю. Сколько же здесь было задействовано людей? По времени, по подсчетам полиции на создание этого туннеля потребовалось не менее четырех месяцев. Но и эта попытка побега провалилась.
Иногда заключенным все-таки удавалось покинуть стены тюрьмы.
18 января 1908 года в пять часов утра шестеро арестантов, из них трое экспроприаторов вырвались из стен заключения. Это первая часть побега. Вторая, главная часть, куда и к кому бежать? Двоих, Васильева и Горемыкина пристав Земленичный задержал на улице Водочной, где располагались пивнушки, дома терпимости и осведомители.
Известный уже читателям участник эксов в Перми, ближайший помощник Лбова, Жужков сумел добежать всего лишь до улицы Московской. Всего два квартала от тюрьмы. Десять минут свободного глубокого дыхания морозного январского воздуха. Но свободного дыхания.
Всех шестерых участников побега этапом отправили в более суровую тюрьму – Николаевские арестантские роты.