Мелисса – так зовут женщину, героиню моего рассказа. Она живет в небольшом американском городе Гейнсвилле во Флориде. Небольшом, если сравнивать с Нью-Йорком или Чикаго. Хотя его можно назвать и средним по территории и числу жителей. В нем проживает около 130 тысяч жителей, здесь есть один из крупнейших в США университетов - Университет Флориды (UF). В этом городе и произошла история, о которой я хочу рассказать.
У Мелиссы была дочь - Никита, муж - Роберт, хорошая работа, карьера, и… желание иметь сына. Ей было уже за 40, когда муж опять поднял этот вопрос: сказал, что продолжает мечтать о сыне. Да и Мелисса не возражала, хотя, несмотря на горячие желания обоих, у них ничего не получалось. Решили они заняться вопросом усыновления. В то время, а это начало двухтысячных годов, в США было популярно брать сирот или брошенных детей из других стран. Если брать американского ребенка, то усыновление получалось условное: его фамилию изменять нельзя, в любой момент ребенка могут забрать социальные службы и отдать на воспитание в другую семью. Жалобы ребенка, звонки соседей, детские обиды, нежелание жить в этой семье могут стать причиной. Найти ему новый дом не сложно, ведь государство материально заинтересовывает такие семьи.
Работа американских социальных служб требует отдельного разговора. У меня есть собственный опыт общения с ними. Иногда я ненадолго оставлял спящую годовалую внучку в коляске на улице возле окна, наблюдая за ней из дома. Кто-то увидел, позвонил и пожаловался, что ребенка оставили на морозе. Тут же приехал представитель социальной службы и долго выяснял, не было ли это издевательством над ребенком. У меня не было никаких прав, я гость, что с меня спросишь? Поэтому на учет поставили мою дочь, которая была в то время на работе. Потом они еще несколько раз приезжали проверять условия жизни ребенка, проводили разъяснительные беседы. А меня предупредили, одного ребенка на улице оставлять нельзя ни на минуту.
В США часто берут на усыновление детей из других стран. Хотя за них государство уже не платит. Но социальные службы так же контролируют, не обижают ли детей, нормальные ли условия проживания, периодически встречаются с детьми и родителями. Лет 10-15 назад проще всего было усыновлять детей из Китая. Мне рассказывали, что в рейсовом самолете на пути из Америки в Китай летели всего нескольких детей с родителями, было тихо и спокойно, обратно же детские голоса заглушали звуки моторов. Причем, в Америку возвращались новоиспеченные родители с девочками. Мальчиков китайцы на усыновление не отдавали.
Мелисса и ее муж хотели, чтоб их приемный сын был хоть чем-то на них похож, поэтому решили поискать ребенка в Европе. Кто-то им посоветовал связаться с социальными службами Украины, сказали, что там вопросы решаются проще всего. Было это в 2004 году. Им сообщили, что нашли мальчика в детдоме в Харькове, прислали его данные. И Мелисса с Робертом полетели усыновлять этого мальчика в Украину. Понятно, что организация таких посещений в странах бывшего СССР оставляет желать лучшего. Напрягало множество встреч с чиновниками, долгое оформление бумаг. Были трудности с переводом, ведь американцы ни слова не знали ни по-русски, ни по-украински. Понять объяснения и предложения украинских служб им было трудно. В общем выяснилось, что мальчика уже нет, а есть девочка Ирина. Они с ней встретились. Девочке 3 года, хорошая, симпатичная, добрая. Мелисса сразу ее полюбила, они стали ее навещать, гулять с ней, угощать вкусненьким, чтоб она к ним быстрее привыкла. Роберт, хоть и мечтал о сыне, вздохнул… и согласился на еще одну дочку.
Прошло несколько дней, американская семья стала оформлять документы, чтобы забрать ребенка с собой. При оформлении вдруг оказалось, что в этом же детском доме у девочки есть еще родная сестра Марина старше ее на 2 года. Украинский представитель сказал, что не хорошо разбивать семью, и предложил им взять и эту девочку. Мелисса - человек отзывчивый, к тому же добрая христианка, сразу согласилась. Стали оформлять документы и на второго ребенка. Наконец, когда все было оформлено и Мелисса с Робертом уже начали готовиться к отъезду, вдруг выяснилось, что у девочек есть еще две родные сестры постарше в другом детском доме. Мелисса, долго объяснялась с социальными работниками с помощью переводчика. Оказалось, что их мать жива, но лишена родительских прав. Отцов никто из них не знал. Мелисса подумала: все же одна семья…, где две, там и четыре, и согласилась. На все Воля Божья! Времени на долгие раздумья у них не было, заканчивались отпуска, скоро отъезд.
Еще до отъезда в своем доме они подготовили комнату для ребенка, теперь, вернувшись с четырьмя, пришлось потесниться и выделить в доме еще одну комнату. Решили расселить их попарно, старших и младших раздельно. Поставили двухэтажные кровати, столики, стульчики…, в общем, все необходимое для отдыха и работы. Ведь старшие девочки уже должны ходить в школу. Старшей Свете было 9 лет, Кате 7. Так как из-за языка дети и родители друг друга почти не понимали, на первое время они наняли приходящую няню, когда-то приехавшую с Украины. Дети между собой не всегда ладили, то комнаты их не устраивали, то не могли поделить игрушки и еду и пр. Специалист-психолог посоветовал сделать спальню для детей общей, раз им хотелось быть вместе, а вторую комнату сделать игровой и учебной. Стало спокойнее, но дружная семья о которой так мечтала Мелисса, пока не получалась. Дети после детского дома не могли привыкнуть, что еды всегда достаточно, и часто по привычке прятали вкусную еду, доходило до того, что девочки с верхнего яруса кровати прятали сладости не только под подушкой, но даже на лопастях потолочного вентилятора. Когда я спросил об этом, Света сказала, что у них была такая детдомовская привычка: или сразу все съесть за столом, или то, что не доели, спрятать.
***
Я познакомился с Мелиссой когда мы с внуком были в кафе. В тот день хоровой коллектив, в котором занимался наш Антон, зарабатывал там деньги для хора. Дети постарше работали как официанты: убирали посуду, вытирали столы; младшие встречали и провожали посетителей. Родителей приглашали поддержать своих детей, прийти, заказать что-нибудь, чтоб дети побольше заработали. Я тоже заказал завтрак, поел, пообщался с другими родителями. Неожиданно ко мне подошла женщина и спросила, не мог бы я поговорить по-русски с ее девочками. Это была Мелисса. Она меня познакомила с двумя своими девочками, рассказала о себе, про то, что девочки с Украины. Я попытался поговорить с ними, но было видно - дети стесняются. Старшая Света, ей было тогда 11 лет, смотрела на меня серьезно и внимательно, ее глаза меня поразили. Это были глаза взрослого человека. Чувствовалось, что ей пришлось немало пережить. Я даже подумал, не слишком ли строга Мелисса с девочками, почему они такие напряженные, не улыбаются. Хотя не думал, что она могла их серьезно наказывать, знаю, что за жестокое обращение и издевательства над детьми в Америке посадят в тюрьму. Но когда она мне рассказала свою историю, и про то, что удочерила четверых, моему уважению к ней не было предела.
Вскоре мне пришлось опять встретиться с Мелиссой и ее девочками. На этот раз на детском концерте, куда Мелисса пришла с двумя младшими: Ириной и Мариной. Самой младшей Ирочке было 6 или 7 лет, маленькая в очках, с любопытством на нас поглядывала. Еще до концерта мы немного поговорили, но девочки почти не реагировали на мои попытки поговорить с ними по-русски. Опять стесняются, подумал я. А Мелисса рассказала, что c девочками занимается учительница русского языка, чтоб они его не забывали. Мы расселись на места, девочки с мамой были где-то впереди, их пригласили как гостей, а мы с женой сидели на местах для обычных зрителей. Должен был выступать хор, где пел наш Антон. Потух свет, на сцене началось какое-то движение. Вдруг ко мне подбежала эта маленькая девочка Ирина, обняла и на секунду прижалась ко мне. Потом так же подошла и обняла мою жену, и без единого слова опять убежала на свое место. Нас это очень растрогало, мы напомнили ей Родину, эта малышка ее не забыла.
***
Так как мне приходилось надолго уезжать из этой страны, (я приезжал только в отпуска), после тех случаев я встречался с Мелиссой и девочками всего несколько раз. Всегда с интересом разглядывал, как они растут, как меняются. Как становятся веселыми и беззаботными. Мелисса старалась по-возможности приучать их к нашим традициям. Встречал я их и на праздновании православного Рождества в гостях у друзей, и на службе в православной церкви. Девочки учились в одной школе и много общались с дочками наших друзей. Года два назад, когда я их всех встретил возле церкви, я спросил у девочек: «А знаете ли вы, что ваша мама герой?» Они все засмеялись, посмотрели на нее и ответили: «Конечно, знаем!»
Недавно я опять побывал у наших друзей и поинтересовался, как дела в той семье. Мне рассказали, что две старшие девочки Света и Катя уже учатся в университете Южной Флориды в городе Тампа, готовятся стать инженерами, Марина еще учится в высшей школе, но уже посещает классы в колледже, младшая Ирина еще старшеклассница. К сожалению, если старшая Света может читать и говорить по-русски, младшие язык только понимают, но сами разговаривать не могут. Что ж, чтобы хорошо знать язык нужно соответствующее окружение.
Подумал я, а ведь Мелисса в самом прямом смысле мать-героиня, ведь вырастить и воспитать пятерых не каждый сможет! И четырех не своих, и таких сложных! Сколько сил и терпения надо иметь, чтобы поставить их на ноги! Какая она сильная женщина! Может в этом и заключается ее предназначение, этому и служит ее Божий Дар!?
А счастливы ли девочки? Взглядом постороннего наблюдателя: несчастные диковатые детдомовские девочки превратились в воспитанных, ухоженных, образованных девушек со счастливыми, по-американски, улыбками на лицах. В том, что все они теперь вместе, заслуга Мелиссы, хоть содержать и воспитывать такую большую семью им с Робертом нелегко. Государство не помогало; возможно, девочки чувствовали себя не всегда счастливо и комфортно, сравнивая себя с подругами и одноклассниками... Скучают ли они по Родине? Были бы они счастливее, если бы остались в Украине? Я этого не знаю. Повзрослев, они сами смогут решить, где бы им хотелось жить, где им лучше. Никто не запретит им вернуться, но вот захотят ли?
Я мало знаю о детских домах в России, Украине, Беларуси. Думаю, что они похожи. Сам я знаком с четырьмя бывшими белорусскими детдомовцами, учившихся или работавших со мной. Двое из них получили ученые степени, стали профессиональными учеными. На сайте Проза.ру я также познакомился с замечательной женщиной Розой Салах (http://www.proza.ru/avtor/rozasalakh), выросшей в детском доме. Она стала учителем и сама уже воспитала целые поколения молодежи.
Вероятно, есть статистические данные, какой процент детей продолжил свое образование после детских домов, сколько их стало инженерами, учителями, врачами, учеными и др.? Сколько стали квалифицированными рабочими, строителями…? А сколько пошли по криминальному пути, оказались в тюрьмах? Интересно было бы узнать статистику.
А что стало бы с девочками, о которых я рассказал, если бы не Мелисса и Роберт? Никто не знает и никогда не узнает. История не терпит сослагательного наклонения. А что с ними станет, будущее покажет.
P.S. Мне все же удалось упросить Мелиссу и поместить здесь фото их семьи. И еще Света мне написала, что девочки взрослеют, она и Катя уже учатся в другом городе и приезжают к родителям только в праздники и каникулы. Еще написала замечательные умные слова: "Наши родители становятся все более и более одиноки по мере того, как каждый ребенок покидает родное гнездо".
На фото слева направо: Ира, Марина, Света, Никита, Катя, ниже Мелисса и Роберт (Январь 2016)