Статья написана в результате работы над переводом романа Цзинь Юна "Сяо ао цзянху" - "Смеющаяся гордость рек и озер". В настоящий момент романа переведён полностью.
Что такое цзянху?
Слово «цзянху» состоит из двух иероглифов – «реки» и «озера», однако цзянху на самом деле не имеет никакого отношения к географическим рекам и озерам, и не обозначает никакого конкретного места, но указывает на свободные странствия в неопределенном направлении. Изначально этот термин означал пристанище бежавших от суеты дворцовой жизни изгнанников. В древнейших сочинениях термин «цзянху» интерпретировался, как странствия вдали от двора, и придворной жизни, бродячий стиль жизни, и идеология ухода из суетного мира.
В литературе впервые этот термин появляется в книге «Чжуан цзы», причем дословный смысл этого термина – «скитаться по озерам и рекам», в переносном значении – уйти из-под контроля чиновников.
В похожем смысле цзянху упоминаются в труде историка Сыма Цяня «Исторические записки, глава жизнеописание Хуо Чжи»: «Имел множество лодок, чтобы странствовать по рекам и озерам».
Фань Чжун-ян в своем сочинении «Записки о Юэянской башне» размышляет: «Находясь в высокой дворцовой башне, следует беспокоиться о своем народе; находясь вдали, среди рек и озер, следует беспокоиться о своем государе».
Ли Шан-инь в своей книге «Без сюжета» размышляет: «Хочется состариться среди рек и озер, на маленькой лодке вернуться к Небу и Земле».
В сочинениях династии Тан, цзянху также обозначало субкультуру отшельников, ушедших от придворной жизни.
Во времена династий Сун и Юань, цзянху превратились в арену состязания в воинских искусствах. В романе времен конца династии Юань и становления династии Мин «Речные заводи» «Шуэйху чжуань»;цзянху трактуется как место противостояния «черного пути» «хэйдао» и странствующих рыцарей "лю ся". В дальнейшем эта концепция была развита в более современное представление, особенно популярное в современных рыцарских романах, что цзянху – это "улинь", "сообщество воинов" – странствующие рыцари и их окружение.
Цзинь Юн в своем романе "Смеющаяся гордость рек и озер" выводит цзянху за пределы этого мира, конструирует фантастическую страну, где есть порох и кукуруза, но нет ружей и машин, где меч, яд, и магия соперничают за власть, где справедливость борется с подлостью, а любовь и благородство имеют шанс победить.
Созданная Цзинь Юном китайская фэнтезийная вселенная имеет четкую структуру. Она подчиняется основным законам древней китайской философии и символики. Осью этой вселенной являются две основные силы, подобные силам инь-ян - это буддийский Шаолинь и даосский Удан. Это и монастыри, и школы боевых искусств, и центры силы, обеспечивающие равновесие в этой вселенной. Чем больше сила, тем более осторожным должно быть ее действие, поэтому наиболее сильные мастера и кланы стремятся свести к минимуму свое вмешательство в дела Поднебесной. В идеале, лучшей ситуацией является такая, при которой обыватели вообще не подозревают, что монастырские обители как-то связаны с делами Поднебесной, и не подозревают об их истинном влиянии.
Вторым структурным уровнем мира цзянху является система пяти священных гор китайского даосизма. Это реальные горы и реально существующие по наши дни монастыри, но в романе это прежде всего, кланы меча. Эти горы ориентированны в пространстве, они расположены на севере, юге, востоке, западе, и в центре Китая. В мире, созданном Цзинь Юном, на этих горах существуют: Даосский монастырь Тайшань, Буддийский монастырь Суншань, конфуцианская школа горы Хуашань, женская буддийская обитель северная Хэншань, и школа меча и музыки южная Хэншань. Эти кланы более активны, они соперничают за главенство в альянсе пяти твердынь, в соответствии с концепцией "пяти элементов", никакой элемент не главенствует постоянно.
Помимо пяти твердынь, в цзянху существуют менее значительные, но все же могущественные кланы, типа горы Эмей или Цинчэн, тоже имеющие реальные прототипы, поныне почитаемые в Китае.
На следующем уровне существуют знаменитые школы кулачного боя и фехтования различными видами оружия; одиночные мастера боевого искусства; охранные бюро; корпорации торговцев, нищих, рыбаков, различных профессиональных кланов. Также существуют "молодцы белого и черного путей" - странствующие герои и разбойники.
Это живой, динамичный мир, в котором грубая сила и несправедливость ограничены строгими моральными нормами, за соблюдением которых, в идеале, и следят кланы альянса пяти твердынь, да и любая школа, претендующая на уважение в мире цзянху.
В противовес альянсу сил добра, существует демоническое учение "Солнца и Луны", также структурирующее все кланы бродяг, преступников, некоторых "молодцов черного пути". Истинные школы борются с демоническим культом, но, как нам вскоре придется убедиться, и среди школ истинного пути есть люди, творящие зло, и среди сторонников демонического культа есть люди, способные на добро, и это тоже всего лишь борьба двух полюсов, а Добро и Истина находятся где-то посередине, как ускользающее Дао.
Творческий язык Цзинь Юна.
Российскому читателю повезло, что книги Цзинь Юна не переводились до эпохи интернета. Дело в том, что его язык можно соотнести с языком героев романа "сон в красном тереме", где главным было - соответствие литературным канонам и "неизбитость". Язык Цзинь Юна стилизован под высокую классику, в большом количестве используются чхэнъюй - короткие метафоры-поговорки, кроме того, зачастую заимствуется только половина - всего два иероглифа, иногда четыре иероглифа меняются местами, и только специалист может догадаться, на что указывает замаскированная цитата. Кроме того, Цзинь Юн сам создает собственные авторские метафоры, не встречающиеся у других авторов. В результате некоторые места текста не вполне понятны многим современным китайским читателям, и они просят разъяснений на форумах у знатоков литературы. Иногда такой литературный ребус кроется в одном-двух абзацах, иногда в одном предложении может быть два таких ребуса.
Такое сочетание высокого классического стиля и авторского мастерства уйти от шаблона придает тексту Цзинь Юна особую ауру. Читать, переводить, разгадывать, понимать - настоящее наслаждение.
Автор также использует малоизвестные современным читателям подробности описания быта аристократии, купечества, буддийских и даосских монахов, охранников и осужденных, особенности их сленга, иногда редкие поговорки, известные только в нескольких провинциях, в настоящее время уже вышедшие из употребления. Чтобы понять эти обороты речи, переводить приходится не только текст романа, но тексты литературных статей, комментарии и ответы китайских знатоков.
Моральные, рыцарские и романтические принципы.
Рыцарский роман подразумевает торжество рыцарских моральных ценностей.
Это не значит, что в романе все ходят в перчаточках, по посыпанными розовыми лепестками песчаным дорожкам.
Отнюдь. Но алмаз или яшма, упав в грязь, этой грязью не пропитываются, грязь к ним не пристает, они ее не впитывают.
Так и благородный человек может попасть из дворца в положение бродячего нищего, монахиня может оказаться на территории двора куртизанок, герой - пить за одним столом с подонком.
Добро не всегда побеждает зло, но благородство и внутренняя чистота не исчезают, как драгоценный камень не растворяется в грязи.
Ознакомиться с переводом:
http://proza.ru/2013/09/07/64