===Любовь подобна ветру, от которого в степи, на скалах и в море – ты никогда не сможешь укрыться…===
Ps:
Компас твёрдо указывал норд-норд-ост. Взяв тень - восток и, закрепив штурвал, он спустился в полуют - выпить немного рому. Просматривая карту и расчёты, он понимал, что ещё утром должен был увидеть берег, но всё говорило о том, что где-то закралась ошибка. Если бы всё было правильно, над его головой уже давно бы кружили чайки, а жирные бакланы тучно плюхались в спокойную водяную гладь, а потом, долго разбегаясь по воде и поднимая тучи брызг, шлёпали перепончатыми лапами - перед тем, как опять очутиться в воздушном потоке бриза. Они настоящий барометр прибрежной зоны. Если расселись на уступах скал - быть шторму, если плещутся и охотятся – быть добру. В открытую дверь юта донёсся удаляющийся звук мощных крыльев. Выйдя на палубу, он понял, что это взлетел альбатрос, который путешествовал с ним уже несколько недель. Он был воплощением душ матросов, которые вознеслись к небесам всего за одну ночь… Прилетел на каравеллу и занял наблюдательный пост около бизань мачты. Его не пугал выходящий на мостик капитан… он зорко следил за тем, каким курсом идёт корабль.
Покинув святую землю с попутным ветром, каравелла быстро достигла Гибралтара и, пройдя пролив - вышла на просторы океана. Идя в сотне миль вдоль континента, можно было не опасаться пиратов, и команде было разрешено на ужин выпивать по кружке крепкого ирландского виски - которого в трюме было загружено предостаточно с того дня, когда корабль ещё только собирался в плавание. Плотно поужинав и достаточно выпив, команда некоторое время пела песни о любви и грусти, но вскоре на палубе остались только те, кто управлял ходом корабля. Капитан по обыкновению передал штурвал своему помощнику (по совместительству судового врача), и отправился спать. Среди ночи его разбудили громкие крики на верхней палубе. Выбежав в кромешную тьму, он услышал звуки борьбы. Это помощник боролся с одним из матросов. Хриплый голос взывал: «Помоги мне, помоги добраться до земли, у меня там жена и дети!» - на что помощник только сильнее прижимал матроса к деревянному настилу.
- Что происходит Барра?
- Капитан, беда, у всей команды лихорадка, я дал им хинин, но он не помогает. Двое уже мертвы… Помощник посмотрел на затихшего матроса и добавил: «Простите капитан, уже трое…». Приказав убрать паруса с фок и бизань мачты, капитан встал к штурвалу и всю ночь наблюдал за кошмаром, который не иначе как - был принесён северным злым духом. Ему рассказывали про него перед отплытием, и вот он настиг всех, кто находился с ним в одной, проверенной не одним походом надёжной команде . Айне провожая, подарила ему серебряную фляжку с элем и сказала, что она будет защищать его и его команду от злого духа… Чему же теперь верить, если Боги так наказывают их путь? Вскоре и его, наверное, начнёт бить озноб и, изрыгая жёлтую пену изо рта, он будет кататься в предсмертных судорогах по палубе. Тех, кто в горячке не прыгнул за борт сам, утром похоронили с соблюдением всех морских традиций. Океан принял их в своё лоно и лёгкими всплесками - возвестил о вечном покое. Так они остались с помощником одни на трехмачтовой каравелле. Команда из двух дюжин прожженных северными ветрами матросов, покинула их всего за несколько часов. С рассветом ветер усилился, пришлось убрать паруса и с грот мачты. Договорившись: сменять друг друга, первым отправился отдыхать помощник, а капитан, вглядываясь в горизонт - изредка корректировал судно относительно волны. Задумавшись, он даже не заметил как за его спиной, появился вечный странник морей. Когда пришло время будить помощника, он несколько раз обошёл судно, но его нигде не было. Проверив карманы камзола, он обнаружил клочок бумаги, на котором было написано: «Прости капитан, озноб и лихорадка говорит о том, что я тоже болен, у меня в сундуке ты найдёшь лекарства, которые могут тебе понадобиться для того, чтобы ты смог достичь берегов Ирландии. Выполни просьбы команды, передай их предсмертные слова близким. У меня нет никого, поэтому я ни о чём не прошу. Прощай мой капитан… твой помощник Барра».
Прочитав поминальную молитву, капитан вложил листок в судовой журнал и взошёл на мостик. Тогда-то он и заметил альбатроса, который внимательно следил за всеми его передвижениями, как будто напоминая о том, что теперь он просто обязан выполнить последнюю волю тех, кто навечно уснул в стихии своей жизни. Стихии, которая кормила их семьи; жестокой, опасной, но подвластной только храбрым и отчаянным морякам. Обхватив голову руками, он прислонился к крылу мостика и впервые в жизни зарыдал. Это были слёзы отчаяния и обиды, боли и потери, безысходности и прозрения…
Первой мыслью было повернуть к берегам Португалии, и нанять там новую команду, но была вероятность того, что на борт попадут
пираты - тогда он рискует потерять не только честь, но и груз, который принадлежал не столько ему, сколько тем, кто ждал своих кормильцев живыми и здоровыми. Оставался один выход - достичь родных берегов в одиночестве. Он справится, хотя скорость корабля теперь уменьшится втрое, а это значит, что достигнет своих берегов – глубокой осенью. И день, сменяясь ночью, заставлял его убирать паруса и ложиться в дрейф, а когда ветер усиливался, и волна начинала спорить с волной, разбрызгивая пену вокруг корабля, ему и ночами приходилось стоять на мостике, чтобы сберечь островок тверди под своими ногами. Когда звёзды стыдливо мерцая, высыпали на небосвод, он доставал астролябию и, сверяя своё местонахождение - наносил очередной пунктир на маршрутную карту.
Провожая взглядом птицу, капитан обратил внимание на то, что по обыкновению розовые в лучах заката облака, сегодня приобрели не естественный бардовый оттенок. Выглядело это необычно, но полнейший штиль усыпил его мрачные мысли, и капитан опять спустился в полуют. Так и есть, ошибка по северной широте могла иметь один градус, но западная долгота была выверена с точностью до секунды. Он уже должен был видеть берег, но что-то шло не так. На некоторое время он задумался, достал свою серебряную флягу, сделал глоток, и плотно закручивая крышку, вдруг вспомнил глаза Айне. Такая грусть сквозила в её глазах, как-будто она провожала его навсегда. Нет, не бывать этому, он обязан донести весть о гибели команды до всех. Он вернётся!
Боковой удар волны в лаг - вывел его из оцепенения. Судно в мгновение дало сильный крен на правый борт, и грот мачта надломившись у основания, со страшным треском и грохотом рухнула в пучину - выворотив своей мощной статью часть палубы. Чуть не провалившись в трюм, он скользнул на нос и в срочном порядке убрал парус с фок-мачты. Дав лево-руля и развернув судно к волне, он приготовился ждать следующего удара. Следующая волна накрыла нос судна, заполнив трюм водой, но каравелла не сдаваясь, вынырнула из-под волны – подставляя днище под удар следующей. Корпус корабля - задрожав от удара, надломился - словно соломинка на ветру, и следующая волна накрыла его - как уже ненужную для своей игры вещь. Всё что происходило дальше, напоминало кошмарный сон, от которого можно избавиться только проснувшись, но это - к сожалению был не сон. Всполохи молний рассекали небо с такой силой, что оно глухо ворча от причиняемой боли - вдруг взрывалось громовыми ударами. Каким-то чудом он оказался рядом с обломком мачты. Держась за неё и взывая к небесам, он яростно цеплялся за жизнь.
Всё закончилось так же внезапно, как и началось. В кромешной тьме, мачта наткнулась на что-то твёрдое, ноги нащупали под собой дно, и обессилевший от долгих задержек дыхания - он выполз на берег. Осенняя ночь обдавая прохладой, вскоре вернула ему силы. С лёгким ознобом, он побрёл прочь от воды, но наткнувшись на прогретую дневным солнцем скалу, прислонился к ней и, свернувшись в позу эмбриона – задремал. Утреннее Солнце, словно извиняясь за ночное происшествие, ласково высушило на нём остатки влаги. Словно нищий бродяга, он ходил по берегу и, собирал то немногое, что осталось от его корабля. Пригодиться могла каждая мелочь, ведь он пока ещё даже не знал – чей берег дал ему свой приют. Обнаружив в скале небольшой грот, все свои трофеи он стащил к его чернеющему зеву. Вскоре берег опустел и, он присел у нехитрого скарба -доставшегося ему в наследство как память об ужасах ночи. Присев передохнуть на небольшой камень у грота, он посетовал на то, что из провианта на берег вынесло только бочонок с ромом и ни одного кусочка солёного мяса, которого на каравелле было в достатке. Достав из внутреннего кармана фляжку, отхлебнул согревающего кровь напитка и, разглядывая облака, заметил приближающуюся птицу. По незаметным чертам взмаха крыльев - он узнал улетевшего перед штормом - альбатроса. Вскоре птица оказалась у его ног. Положив на песок приличных размеров рыбу, альбатрос взмахнул мощными крыльями и вновь взмыл в небо. Такое странное поведение птицы, можно было объяснить только тем, что он не обманулся в своих первых подозрениях. В нём жили души тех, кого теперь так не хватало. Через шесть недель плавания, он мог бы увидеть глаза любимых; жены Айне и сына Мерти, но прошло уже четырнадцать, и возможно пройдёт ещё пятьдесят раз по столько, когда он доберётся до Дублина. Прилично подкрепившись сырой рыбой, капитан сначала досконально исследовал грот. Было такое ощущение, что в нём когда-то обитали люди, но это скорее всего, было очень давно. Подобие стола и стула представляли собой два валуна. В углу исполняя роль ложа, тонким слоем лежали полуистлевшие водоросли. Это говорило о том, что сушёной травы предыдущие обитатели грота – добыть для себя не смогли. Сделав неутешительные выводы, капитан отправился исследовать местность. В уже сгущающихся сумерках возвращаясь к месту своего нового обитания, он был в полной уверенности, что находится на небольшом острове и возможно - это то место, которое он сам всегда обходил стороной. В этих местах с виду невинная гладь воды, скрывала под собой многочисленные рифы и мели. Подходя к Болтимору или Скаллу, он всегда осторожничал и, прижимаясь к берегам материка - никогда не видел этих маленьких и зловещих островов. Они уже давно были обозначены на морских картах. Всё это означало только одно: вплавь ему никогда не добраться до материка, а сделать плот или лодку, ему просто не из чего. Подойдя к гроту, он обнаружил две свежих рыбины лежащих у камня, значит - можно позволить себе ужин, даже не прилагая к этому усилий. Посетовав на испорченный табак, он зашвырнул трубку в море, достал кремень и из бывшего ложа, и немногочисленных останков корабельных досок развёл костёр.
- Мерти, мальчик мой! Твоего отца поглотило море, откажись от своей затеи. Твоим знаниям найдётся дело и на берегу… - Айне вытирала маленьким платочком безудержные слёзы, и грустно смотрела в его глаза.
- Мама Айне, ты же знаешь, почему меня так назвал отец. Он хотел, чтобы я продолжил его род - покоряя под парусами моря и океаны. И я не верю, что отца поглотило море! Я обязательно найду его, и мы вместе вернёмся домой. Наверное, он в плену у пиратов, тогда я выкуплю его, и счастье опять будет улыбаться тебе.
Не в силах больше противостоять сыну, Айне согласно кивнула головой и неуверенной походкой направилась в дом - собирать сына в плавание. Купив у голландцев превосходно оснащённый «флейт», Мерти решил повторить поход отца, и выяснить, почему он не вернулся вместе с командой. Ведь это было уже не первое плавание к святой земле, и каждый раз он возвращался весёлым и бодрым. Должно было случиться что-то непреодолимое, а значит слухи о его плавании - должны были жить где-то в чужих странах и землях. Команда собралась очень быстро. В поход просились даже юнцы - которые потеряли без вести своих отцов, но путь был сопряжён с опасностью и на борт поднялись только те, кто уже прославился своими подвигами в дальних плаваниях. По карте отца, Мерти быстро достиг берегов священной земли. У местных торговцев, он узнал, что многие помнят его последний заход в гавань. Хвалили приметный корабль, и дружелюбную команду. В течение трёх дней товары были обменены, и с полными трюмами – каравелла уплыла в сторону океана.
Пополнив запасы воды и провианта, летучий голландец отдал швартовы и пустился в обратный путь. Лавируя между скалистыми рифами его ход был сопряжён с опасностью, но навыки полученные у голландцев и лёгкий в управлении «флейт» позволял ему беспрепятственно подходить близко к берегу. Спустив на воду шлюпку, он плавал между поселениями и выспрашивал: знает ли кто-нибудь о участи корабля его отца.
В Гибралтарском проливе, он узнал, что каравелла заходила и выходила через пролив, но это было очень давно. Выйдя, она взяла курс норд и больше корабль никто не видел.
Дважды пройдя Испанию, побывав в Португалии, пройдя большую часть побережья Франции, более он ничего не узнал о судьбе корабля. Каждый раз завидев боевой корабль, пираты выбирали подходящий галс и старались быстрее ретироваться, но однажды захваченные врасплох, подняли белый флаг. Ступив на их корабль, Мерти узнал, что последний раз корабль его отца видели уже недалеко от берегов Ирландии и даже хотели атаковать, но надвигающийся шторм заставил их возвратиться в бухту и оставить корабль на рейде. Это спасло им жизни, утром корабля нигде не было. Он исчез вместе с их достойнейшим капитаном - Белграном. Рассказав это, они сняли широкополые шляпы и, поиграв желваками - разошлись.
Вернувшись на корабль, Мерти засел за карту отца. На его маршруте он отметил то, что отец иногда заходил в бухту и швартовался в Скалле. Скомандовав норд-тень-ост два румба влево, он покинул мостик и, зайдя в ют – надолго погрузился в мрачные размышления. Пираты не посягнули на судно отца, но их рассказ о сильном шторме, не предвещал ему хороших известий о его судьбе и команды. Корабль пиратов затонул даже в защищённой от ветров и волн бухте, значит шторм был очень сильным. Его отец, конечно же - был прекрасным капитаном, но в открытом море, не спастись от ветра и волн. Очнувшись на рассвете от полудрёмы, он ещё раз взглянул на карту и почему-то обратил внимание на маленькие острова, которые находились неподалёку от Болтимора. Смутное и волнующее чувство посетило его, глядя на эти клочки суши. Взойдя на мостик, он поинтересовался, знает ли что-нибудь о них помощник. Узнав только то, что острова необитаемы и подходить к ним близко опасно, он не смотря на уговоры – взял курс прямо на них. Рифы действительно были повсюду и, в конце концов - пришлось бросить якорь на свободной воде. В миле от корабля возвышался небольшой остров, который может быть и стал последним пристанищем отца. Взяв с собой двух матросов, Мерти отправился искать следы, если таковые возможно было обнаружить - по прошествии стольких лет.
- Капитан, капитан! Идите сюда, здесь что-то есть!..
Сердце Мерти вздрогнуло, он знал, он чувствовал, что на этом островке ему удастся отыскать след! Глаза слегка увлажнились, но сцепив зубы в замок, он побежал на окрик матроса…
Очутившись у закрытого парусиной входа в грот, он остановился. Странное зрелище предстало его глазам. На огромной куче рыбьих костей лежал распростёртый труп альбатроса… Дождь и ветер уже почти не оставили на нём перьев, но распростёртые крылья всё ещё удерживали огромное количество того, что когда-то было рыбой. Распорядившись чтобы принесли факел, Мерти присел на валун у входа, мысли его лихорадочно метались и не находили ответов на вопросы, которые он задавал сам себе. Неужели, неужели сейчас он найдёт последнее пристанище его отца и тех, кто отправился с ним в тот давний поход. Когда факел разгорелся, он отодвинул полусгнившую парусину и вошёл в грот. Первое, что бросилось в глаза, это лежащий на валуне-столе журнал. Осторожно взяв его в руки, он прочитал: «Судовой журнал капитана …………..»
Слёзы самопроизвольно заполнили глаза и струйками побежали по небритым щекам. Попросив матросов удалиться, он осмотрел грот. У дальней стены на сушёных водорослях лежала мумия человека. Подойдя ближе, он разглядел лежащую под иссохшей кистью серебряную фляжку, на которой было выбито: «Храни вас Бог… с любовью Айне…». Прихватив фляжку и журнал, Мерти вышел из грота на свет, и присел на валун. По подрагиванию подбородка капитана, матросы поняли, что они наконец-то достигли цели. Не проронив ни слова, развернулись и ушли к шлюпке. Немного успокоившись, Мерти открыл судовую книгу и из неё выпал клочок бумаги. Из него он узнал, о гибели помощника и команды. Он представил себе - как же было тяжело отцу управлять огромным парусником, но он почти доплыл до родных берегов… почти... Открыв последнюю страницу, он не мог не отметить, что чернила слишком бурые и густые, но потом понял: здесь на острове можно было писать только единственным, что есть у человека…
«Здравствуй сынок, я знаю, ты найдёшь меня и прочтёшь это письмо. Когда ты родился, я долго думал, какого имени ты достоин? Ночью мне явилась Дану и сказала, что тебя следует наречь: «Мерти», потому, что ты станешь знаменитым моряком, и тебя ожидает много открытий. А ещё она мне сказала, что придёт время, и ты спасёшь память обо мне и моей команде. Если ты читаешь это письмо, значит пророчество Богини сбылось… Уже целый год я в плену этого острова, но ни один корабль не появился на горизонте. Последние три недели с неба не упало ни одной капли, бочонок виски, что стоит рядом с входом, не утолит моей жажды, а морская вода убьёт меня быстрее, чем я успею написать это письмо. Всё произошедшее – ложится виной только на меня, потому как северный злой дух, оставил в живых только одного. Вся команда сгинула всего за одну ночь. В страшных мучениях матросы бросались за борт, чтобы найти покой в том, что они любили больше своих жизней. Последним ушёл мой помощник. Его прощальную записку ты найдёшь в этом журнале. Бродя целыми днями по острову и выискивая себе хоть что-нибудь для огня, я наткнулся на клад. Наверное, пираты бывали на этом острове и одному Богу известно, как они сюда пробирались. Всё что нашёл, я закопал под тем местом, где ты сейчас увидел мои останки. Возьми и раздай всем тем, кто ожидал увидеть меня и команду живыми. Это будет им хоть небольшим, но утешением и долгой памятью о добрых сердцах – погубленных злым духом.
Когда остаёшься один, ты живёшь один на один с мыслями, которые не успеваешь подумать и осознать в стремительном беге времени.
За время проведённое на острове я многое понял, но применить в жизни мне этого уже не будет дано. Передай маме Айне, что я всегда любил её, а сейчас я понимаю – насколько сильно я её любил, даже сильнее моря! Но об этом я уже не смогу ей сказать - глядя в глаза. Последний раз я смотрел в её глаза, когда она дала мне серебряную фляжку, заботливо заполненную элем. Её глаза были такие грустные… Никогда не допускай, чтобы глаза женщины так смотрели на тебя сынок.
Не увози мои останки в Дублин, я хочу покоиться здесь. Я чувствую: здесь нашли приют души тех, кто помогал мне покорять моря и океаны. И запомни самое главное:
«Любовь подобна ветру, от которого в степи, на скалах и в море – ты никогда не сможешь укрыться, но его порыв может так же быстро стихнуть, как и начался – сберегай её в сердце…».
Прощай…".
21.01.16г.