Уткино счастье
С благодарностью к Маргарите.
УТКИНО СЧАСТЬЕ
В суете предпраздничных зимних будней, с пакетами, набитыми всякой всячиной, я, слегка помятая, но всё равно счастливая, выскочила из «маршрутки» и лицом к лицу столкнулась со старой своей знакомой, а вернее, одноклассницей Зинаидой Уткиной. Уткина напряжённо вглядывалась в проезжающие мимо неё «маршрутки» и потому не сразу меня узнала. А когда узнала, то заверещала на всю остановку:
- Маринка!!! Это ты, Маринка?! Вот это да! Такая красивая, такая моднючая, ну прямо отпад! Сто лет тебя не видала! Вот это да!
Зинаида ещё минуты две ласкала мой слух своим трубным голосом, с трудом подыскивая корявые эпитеты по поводу моей внешности. Но наконец, видимо, утомилась, и верещать перестала.
- Ты откуда тут? Приехала на Новый год, да? Во дела! А я «маршрутку» всё никак не дождусь! – не дала мне ответить Уткина. – Всё едут, и всё не те…
Я растерянно улыбалась, почти не слушая Зинаиду, и вспоминала наши школьные годы.
Одетая в нелепый ушастый малахай и «потисканную» бобровую шубу, Уткина почти не изменилась за эти пятнадцать лет. Лишь немного оплыло её и так круглое лицо с узнаваемой бородавкой на носу, да тяжелее и округлее стала задница.
Незаметно рассматривая свою бывшую одноклассницу, я понимала очевидное -«уткино» счастье Уткину так пока и не нашло: Зинаида, не блиставшая в школе ни умом, да и ни внешностью, до сих пор была одинока. И вскоре эту мою догадку подтвердила и сама одноклассница.
Не знаю почему, да и ещё не до конца понимая, зачем мне это надо, я решила вмешаться в «уткину» судьбу и разыскать её затерявшееся счастье.
- Слушай, Уткина, у меня идея! – воскликнула я, хватая Зинаиду за руку. – Давай-ка завтра посидим в «Бригантине», кофейку выпьем, поболтаем… Может, кого из девчонок встретим. Ну, договорились? – приветливо улыбнулась я, всматриваясь в Зинаидину бородавку.
Уткина растерянно взглянула на меня.
- Ну если только кофейку… Тогда можно, наверное.
Мы договорились встретиться завтра в десять вечера у «заведения», и Уткина нелепо чмокнула меня в щёку, увидев нужную ей «маршрутку».
Ковыляя по засыпанному снегом тротуару, я с грустью думала о Зинаиде. Вспомнила, что живёт она до сих пор с мамой и раздолбаем-восьмиклассником братом, таким же, наверное, двоечником, как и она. И что при таком раскладе в жизни ждёт её брата, предположить совсем не сложно. Хотя, кто знает, кто знает…
Зинаида вовсе не была страшной, нет. И даже бородавка была к месту и почему-то её уже не портила. Уткина была обыкновенной, такой, каких много - одиноких простушек с «никакой» внешностью, мечтающих о тихом семейном счастье.
Ещё не зная, каким образом я буду устраивать «уткино» благополучие, я в душе уже была готова к различным вариантам предстоящего вечера, и потому, как только оказалась дома, наскоро выпила кофе и улеглась спать.
Утренний морозец следующего дня к вечеру сменился оттепелью, превращая в серую кашу вчерашнее белоснежное покрывало.
Уткина уже топталась недалеко от входа в ресторан и выглядела, надо сказать, вовсе не по «ресторанному». В огромной бобровой, видимо, ещё маминой, шубе и мужской шапке-ушанке с опущенными ушами, она плотно стояла на ногах, обутых в огромные зимние сапожищи, сжимая в руках…сумку, больше похожую на чемодан. На мой вопрос, что в чемодане и не собралась ли она на поезд очень дальнего следования, Зинаида сделала свои маленькие глаза коровьими и зашептала, что забежала в магазин и купила три пачки кефира впрок, а то потом некогда будет.
Я не стала уточнять у одноклассницы, почему у неё вместо сумочки чемодан, и лишь насторожилась, услышав последние слова Уткиной, что «потом некогда будет».
В почти пустом ресторанчике тихо играла музыка. Возле барной стойки околачивался лопоухий худощавый тип в джинсах и свитере. Он посасывал из трубочки коктейль большими лошадиными губами и, заметив нас, странно посматривал на меня.
Я выбрала столик у колонны и усадила Уткину боком к танцполу, испытывая угрызения совести по поводу своего дискомфорта от нелепого одеяния моей подруги. Ничего подобного, не думайте, вовсе я не сноб и не жена олигарха. Просто считаю, что в ресторан нужно одеваться иначе, и потому упрятала Зинаиду чуть ли не за колонну, дабы до поры (когда особям мужского пола после принятых «на грудь» рюмок все девушки кажутся красавицами) не было видно её тёплых ворсистых колготок и зимних здоровенных сапожищ.
Мы выпили кофе, а потом заказали шампанского, и Уткина, позабыв о кефире в чемодане, перестала спешить домой и счастливо раскраснелась.
Одинокий тип у барной стойки неожиданно набрался смелости и пригласил меня танцевать. Это вовсе не входило в мои планы, так как у «невытанцованной» Зинаиды могло испортиться настроение, и, вспомнив о кефире в чемодане, она запросто могла смыться из заведения. Ладно, время ещё есть, решила я, тем более что кроме моего губастого партнёра и Уткиной в ресторане ещё никого не было.
Губастого звали Юриком, и он тотчас начал осыпать меня комплиментами. А в моей голове меж тем созрел план обустройства Зинаидиного счастья.
-…она только о Вас и твердит, – горячо врала я, – ах, какой худенький, какой губастенький! Губастенькие, говорит, такие влюбчивые, такие горячие…
Парень осоловело смотрел на меня коровьими глазами и недоверчиво переводил взгляд на Уткину.
А Уткина, по всему было видно, допила оставшееся в бутылке шампанское и теперь, блудливо улыбаясь, поднимала в нашу сторону пустой бокал и озорно подмигивала.
-…ну что, что он тебе говорил, – пытала меня за столиком захмелевшая Зинаида, – о чём говорили-то?
- Да о тебе только и говорили, - смело врала я. – Ты ему ужасно понравилась. И твоя боро…родинка на носу такая, говорит, пикантная… В общем, не робей. Не беда, что он такой стеснительный, бери ситуацию в свои руки и пригласи его на танец.
Уткина поплелась заказывать диджею «белый танец». А пока её не было, к столику подошёл официант с букетом алых роз. Букет был для меня, и я благодарно кивнула губастому Юрику, а он приветливо помахал мне рукой в ответ.
Зинаида едва не заплакала от счастья, когда я передала ей цветы. Наверное, я очень убедительно вру, и Уткина несомненно мне поверила, что эти розы ей от Юрика.
А потом счастливая моя одноклассница «вытанцовывала» Юрика, стуча по танцполу сапожищами. И вот уже пьяненький Юрик сидел за нашим столиком и заказывал для моей голодной подруги большой кусок свиной рульки с костью и ещё, и ещё что-то… И они снова танцевали. А мне принесли ещё один букет роз от кого-то, и я снова врала Уткиной, что букет опять для неё… Зинаида была совершенно счастлива, и опьяневший Юрик с уважением на неё посматривал.
Кончилась моя хитрая затея тем, что Уткина, побросав в свой чемодан с кефиром недоеденную рульку и всю оставшуюся закуску, чмокнула меня в щёку, таинственно шепнула мне на ухо, что «они едут домой к Юрию», и исчезла вместе с ним в плотной пелене падающих снежинок.
Долго ли продлится это новогоднее счастье моей нелепой Уткиной, я не знаю: может быть много лет, а может несколько часов. Но разве это важно? Важно то, что оно у неё было – «уткино» счастье.
Дмитрий Грановский
17 января 2016 г.