1.1 – Западные ворота.
1.2 – Восточные ворота.
2.1 – Левый вход.
2.2 – Правый вход.
3 – Балкон Владимира Константиновича.
4.1 – Северный верхний ярус.
4.2 – Южный верхний ярус.
5 – Мост между ярусами.
1,2,3,4,5,6,7,8,9 – Нумерация залов.
Глава 3. «КОНТЕЙНЕР SK-627»
Быстро дойдя до пропускного пункта, я обыскиваю куртку в поисках пропуска, но на ходу вспоминаю, что забыл его дома, на шкафу. Подойдя к охране, я попросил пропустить на территорию склада, но они наотрез не соглашались идти на уступки. Хоть каждый охранник знает меня, но и их можно понять: шеф пытается сократить численность сотрудников, стараясь уволить их из-за любой мелочи, дабы не платить зарплату из пустого кошелька. Каждый борется за своё место, и оплошностей здесь не должно быть. Я вынужден был позвонить бригадиру, чтобы тот мне помог войти.
Подняв трубку, бригадир немного испуганным голосом ответил мне:
– Алло, слушаю вас, говорите.
– Доброе утро, Владимир Константинович, простите меня за беспокойство, но я забыл пропуск и охранники меня не пускают, – сказал я с несчастными нотками в голосе.
– А кто это говорит? – промолвил Владимир Константинович, изменив голос на грубый и немного раздражённый.
– Владимир Клёпин – грузчик, – пробубнил я выученные слова, которые говорю уже как три года.
– А, Вовка, не узнал тебя. Богатым будешь! Хорошо, я сообщу охране, и тебя без проблем пропустят! И вот ещё что – сначала зайди ко мне, дело есть. Я пока свободен, жду через пять минут.
Он положил трубку, даже не дожидаясь моего ответа. Перед разговором возникло ощущение, что он сейчас уволит и меня. Но, на удивление, в разговоре Владимир Константинович был добродушен.
Через минуту охранник отворил дверь и жестом пропустил меня. Пройдя через ворота, я краешком глаза заметил, как за мной сразу же захлопнули двери, и охранник ещё долго смотрел мне в след, пока я не скрылся за поворотом. Спустя какое-то время я зашёл в здание. Поднимаясь по ступенькам, я перебирал варианты ответов на его возможные вопросы. Возле кабинета я забеспокоился.
– А если меня вдруг сейчас уволят, то навряд ли в ближайшее время смогу найти другую работу, – подумал я.
Я постучал в дверь, и хриплый мужской голос отозвался:
– Да входи ты, чего барабанишь?!
Весь его кабинет пропитан ужасным запахом табака. Сам Владимир Константинович выглядел лет на пятьдесят, полного телосложения, маленького роста, с сединой на голове, щёки свисали вниз, а завершал эту картину массивный нос. Одет в дешёвый костюм, а верхние пуговицы рубашки расстёгнуты. Он, казалось, вечно курил трубку и выдыхал дым через нос, из-за этого в его офисе постоянно стоял смрад. Я не выносил запах табака, и поэтому в его кабинете мне трудно было находиться.
Меня зачастую охватывало волнение, когда он пытался увидеть любую мелочь во мне, которую можно было обсудить. Но сегодня он почти на меня не смотрел, а разглядывал какие-то документы в своих руках. Я решил привлечь его внимание и сел на стул, который находился рядом с выходом. Его кабинет был довольно маленький, примерно одиннадцать квадратных метров. Сбоку стоял большой стол, постоянно заваленный бумагами и папками. Возле него находился обычный шкаф и несколько стульев у стола, для гостей. Огромное окно позади Владимира Константиновича выходило на территорию склада, образовывая небольшой застеклённый балкон. Очень часто Владимир Константинович стоит на этой платформе и, как «смотровой», наблюдает за нашей работой, отмечая всех, кто плохо работает, в свой блокнот. Рядом с дверью стоял огромный сейф серого цвета. А на нём был огромный кактус, видимо очень старый, так как я никогда не видел таких размеров, растущих в горшке. Вероятно, многие, кто замечал сейф с горшком, думали, сколько лет растению, а не о том, что хранится внутри сейфа.
Бригадир сделал очередной затяг, выпустил дым и поднял взгляд. Дым в эту же секунду дополз до меня, и я закашлял. Владимир Константинович встал, подошёл к окну и открыл одну из фрамуг. Свежий, прохладный воздух сразу же ворвался в тёмную и дымную комнату.
– Слушай, Клёпин, нам утром привезли три контейнера! Один из местного порта, забит рыбой, ребята уже начали его разгружать. А я вот подумал, что тебе нужна другая работа, более ответственная. Груз СВ-301 ты разгружать со своими друзьями не будешь. Второй контейнер – SK-627, привезли сотрудники САП. Ты представляешь себе? САП выбрал именно наш склад! Видимо босс сумел достать этот контракт. За эту работу мы будем получать намного больше денег. Скажи, Клёпин, ты хочешь, чтобы сюда ворвался МОН и испортил нам настроение?
Я замешкался, хотя ответ был очевиден:
– Нет конечно!
Владимир Константинович сделал вид, будто ожидал услышать иной ответ. Сделав ещё одну тягу сигары, он сказал то, что я хотел услышать:
– Да, Вовка, ты верно ответил! Шеф сказал, что груз SK-627 нам придётся немного у себя задержать. Скоро САП приедет проверить, как идёт работа. Мы тем самым будем делать вид, что работа с этим грузом затягивается и надо немного подождать. Ты меня понимаешь?
– Нет, я вас немного не понимаю.
Действительно понять его я не мог: «Зачем надо держать опасный груз у себя, ожидая МОН? И зачем он вообще об этом мне говорит?».
– Клёпин, дело в том, что три контейнера – это много для нас. Пусть ребята расфасовывают рыбу, а ты будешь разгружать контейнер WW-13, третий груз. На помощь я отправил тебе одного рабочего. Вы должны закончить свою работу одновременно с группой, разгружающей эту чёртову рыбу из СВ-301. После этого вся рабочая сила разгрузит SK-627, за два, ну, в крайнем случае, за четыре часа. Отправим его, получим деньги и забудем. Справишься? – он затянулся сигарой ещё раз. – Ведь от тебя зависит многое, ты пойми это. САП сейчас может обратиться не к каждому складу на разгрузку товара. Да и шефа подвести мы не можем! Единственное, что меня беспокоит – это риск держать груз от САП. Они ждать не будут, нужно закончить работу с их грузом в сроки, а босс желает сделать ход конём, подождать и бросить сразу все силы, поэтому нам придётся попотеть и разгрузить перед этим наши два контейнера.
– Но чтобы разгрузка прошла одновременно, мы должны работать на равных условиях. CВ-301 разгружают уже с утра и более пятнадцати человек, а мы должны работать на WW-13 вдвоём? Я считаю, что это невозможно!
Вдруг голос Владимира Константиновича резко поменялся и он быстро, и довольно грубо произнёс:
– Значит, будешь работать до тех пор, пока не закончишь! Или мои надежды на тебя не оправдались? – он смягчил тон: – СВ-301 требуется расфасовка, там замороженная рыба, они будут долго мараться с этим грузом. У вас же, в WW-13, всё намного легче. Вам нужно просто его погрузить, не более. Может тебя заменить или ты ждёшь лёгкой работы?
– Нет, что вы? Я справлюсь с вашим поручением.
– Вот и хорошо. На счёт зарплаты не думай, ты получишь то, что заслуживаешь. И никому не говори о SK-627, мы закроем его брезентом. Если произойдёт утечка информации об этом грузе, то, поверь мне, полетят головы, в том числе и твоя! Ты понял меня?
– Да, – сказал я.
Он сел в кресло и опять взглянул на бумаги, потом поднял глаза на меня и с недовольством пробубнил:
– У тебя есть ко мне вопросы? Если нет, то можешь быть свободен, у меня ещё много дел.
– Да, Владимир Константинович, как часто приезжает на склад САП для проверки сохранности SK-627? – спросил я его неуверенно.
– Я не знаю, пока их не было! – ответил он быстро, как будто раскрыл секрет, который никто кроме меня не должен услышать. – Мне кажется, – продолжил он, – я даже на сто процентов уверен, что среди рабочих имеются люди из этого сброда – МОН, и если они сделают, а они сделают, при этом хоть одно какое-либо движение, – он постучал пальцем по столу, – то уже через минуту сюда ворвутся эти ублюдки из МОН, и разгромят здесь всё вокруг! У нас и так экономический срыв! Если мы успешно справимся с этим грузом, то несколько недель, как говорит босс, мы ещё сможем находиться на плаву, – он говорил так быстро и серьёзно, словно я задел его за больное место.
– Как вы хотите разгружать SK-627? За два-три часа? Ведь любой сотрудник в любую минуту может сообщить повстанцам о грузе. И что, вы будите за каждым следить и отнимать телефоны? – довольно грубо парировал я, сначала сам того не замечая.
– Нет, Клёпин, разумеется нет. Подавитель частот сотовых телефонов сделает своё дело. Сообщить сотрудники не смогут, а если это произойдёт, то сообщение придёт с опозданием на довольно большой срок, и даже если прибудут моновцы, то будет уже поздно. Главное, чтобы груз вывезли, а что с ним произойдёт за пределами моего склада, меня не волнует.
В его глазах можно было увидеть всё волнение и озабоченность этой проблемой.
Вдруг часы, закреплённые на стене, звонко стукнули, сообщая нам, что прошло ещё десять минут. Это дало понять, что мне уже давно следовало быть за дверью. Я кивнул головой Владимиру Константиновичу и быстро покинул его кабинет.
Шагая по тёмному коридору, я почувствовал, что вся моя одежда, несмотря на то, что окно кабинета было открыто, пропахла дешёвым табаком. Горечь от одежды ударила мне в нос, и я поспешил в раздевалку, где сниму эту вонючую и неприятную одежду.
На пути я приметил спину моего друга, коллегу по работе. Вместе с ним мы часто после работы сидели в местном пабе и рассказывали друг другу истории из своей жизни. Зовут его Евгений Эдуардович Пташкин. Он высокого роста; волосы рыжеватого цвета; худощавый; имеет небольшую «козлиную» бородку. На левой брови большой шрам, похожий на букву «П». Он рассказывал, что получил его в детстве, бегая по заброшенной стройке, где упал между двумя бетонами плитами. Даже будучи взрослым, он не перестаёт им гордиться и утверждает, что будто если бы его фамилия начиналась на другую букву, то и шрам был бы другой.
Он вышел из уборной и, не замечая меня, пошёл дальше. Шаг его был настолько широким, что мне пришлось побежать, чтобы догнать его. Когда мы поравнялись, я крикнул, практически на ухо:
– Жень! – и тронул его за плечо.
– Оу, напу-гал! Вовка, я тебя не видел – с удивлением и радостью промолвил он.
Чтобы начать хоть какой-то разговор, я спросил его, правда ответ уже знал заранее, и даже немного больше, чем сам Пташкин:
– Ты сейчас работаешь на СВ-301?
– Ага, нам надо разгружать замороженную рыбу, чтоб её… Босс с этим портом, кажется, заключил контракт на всю жизнь. Надоел этот левый груз… Как моя смена, то сразу рыба… Пока эта заварушка с МОН, ни один инспектор сюда не сунется. Кто будет проверять-то санитарную… Да ну… Хоть самим жалобу накалякать! – Женя вылил всё, что у него накопилось.
– Да брось, не унывай!
– Вов, а ты сегодня домой как поедешь? Через порт или в метро? Может задержимся и зайдём в паб, осушим две-три кружки пивка? – он поднял брови, широко открыл глаза и улыбнулся.
Я подумал, что Женя не знает про мою задачу на другом контейнере. Мне всё равно придётся потом ему рассказать, так как он заметит, что среди рабочих на СВ-301 меня нет. Пташкин был единственным, с кем я держал с самого начала хорошие, дружеские отношения.
– Владимир Константинович дал мне другой контейнер. Буду разгружать WW-13, без остановки, ты прикинь? – сказал я с тяжестью и усталостью, будто работал уже целый день и не мог даже говорить.
– Хм… – задумался Пташкин. – Если хочешь, могу тебе помочь на WW-13? Всё равно ребята справятся и без меня. Это куда лучше, чем разгружать вонючую рыбу.
– Я был бы рад, но мне кажется, что бригадир будет не очень доволен. Прежде чем сделаешь выбор, посоветуйся с ним, – ответил заботливо я.
– Хорошо. Только я вообще не понимаю, что тут творится. Владимир Константинович, мне кажется, что-то темнит, – нахмурившись, заявил смело Пташкин.
В этот момент мы подошли к раздевалке. Внутри переодевались в спецодежду три человека. Я поздоровался с ними и подошёл к своему шкафчику. Как всегда, открыть его для меня оборачивалась в пытку, так как замок был довольно старым и часто заедал (ключ не проворачивался до конца). К моему счастью, сегодня я открыл его быстро, всего лишь с четвёртого раза.
Пока я переодевался в тёмно-зелёную форму, подошли ещё двое рабочих.
– Мужики, когда мы WW-13 разгружать будем? – задал вопрос кто-то.
Я повернулся, чтобы узнать, кто это спросил. Это был Никита Винокуров, парень младше меня на два-три года, маленького роста, но довольно крепкий. На его лице особенно выделялись маленькие пухлые губы и добрые глаза, а всю его голову покрывали тёмные и длинные волосы, которые были ему почти до плеч.
– Не знаю, но Владимир Константинович дал нам задачу разгрузить СВ-301, – сообщил незнакомый мне мужчина.
– Интересно, кто будет разгружать WW-13? Если у нас на СВ-301 работает весь состав, – спросил задумчиво Никита.
– Может его разместили на хранение, твоё-то дело какое? – буркнул Аркаша – самый пожилой работников склада. Ходят слухи, что он работал тут ещё тогда, когда наш директор был молод и находился на своём рабочем месте. Сейчас босс приезжает, дай бог, раз в неделю, и то на пару часов. Возьмёт деньги у бухгалтера (кто-то утверждает, что она его племянница), подпишет у секретаря бумаги, снова даст «ценные» указания нашему бригадиру – Владимиру Константиновичу, прыгнет в свою дорогущую машину, и на все четыре стороны!
В этот момент Пташкин окончательно переоделся и с улыбкой ответил Никите, смотря на меня:
– Парни, пойдёмте, разгрузим по-быстрому эту чёртову рыбу, и отправимся отдыхать по домам. Владимир Константинович сказал, что мы можем быть свободными, когда закончим с СВ-301.
Женя подошёл к умывальнику, включил воду и помыл руки. Закрывая кран, он глянул в зеркало и сам себе подмигнул.
Я стоял, поправляя воротник, и ощущал себя каким-то шпионом. Меня переполняли чувства, которые тяжело описать...
Будто школьник украл булочку в школьном буфете и его поймали за руку, тогда как он уже успел её откусить. И вроде отдать обратно уже нельзя, но и скушать её целиком уже невозможно. Всего лишь булочка, что там, крохотная цель, но всё же не заплатил, украл. Хочется найти оправдание, а лучше – извиниться. И вот, будто тебя взяли и облили чем-то непонятным, чем-то грязным, вонючим, и отмыться уже нелегко.
Хоть поручение бригадира было абсолютно нормальным, но вот то, что я должен скрываться его от коллег, и делать вид, будто ничего не знаю, действовало на меня удручающе. Они (наше начальство) способны скрывать то, что на нашем складе расфасовывают рыбу, прям на полу, топорами, выбивая её из куска льда, изменять цифры в документах, и делать вид, что рыбка свежая. А я так не могу! «Ты им не говори, работай тут». Вот САП приедет, узнает про всё, как милые запоёте. Хотя, САП и слова не скажет.
Я вышел из раздевалки и пошёл на склад...
Сегодня мне явно не хотелось работать. Хотя загадочный груз давал надежды, что день будет интересным, но осознав, что весь день проведу на работе, мне захотелось домой. Конечно, работать грузчиком интересно, (я серьёзно говорю!), но, наверно, первый год. Позже всё становится унылым, кроме получения зарплаты. Люди, далёкие от склада, не знают, что такое рохля, не знают, как можно легко нести груз весом в тонну на руках и ремнях, не пользуясь лифтами, бортами, подъёмниками и так далее. Эх, красота!
Вскоре я прошёл железную дверь и оказался в просторном помещении. На складе царил запах жжёной резины. Тысячи ламп освещали почти все углы. Где-то уже разгружают СВ-301, слышится грубый хохот рабочих и треск льда.
Склад имеет два яруса, верхний ярус закреплён обычными досками к металлическим балкам, которые держат стены склада.
Высота помещения настолько высока, что даже с верхнего яруса до потолка было больше семи-восьми метров.
От западных ворот до восточных проложены рельсы. Раз в неделю на склад заезжает поезд и забирает часть контейнеров. Сами же рельсы находятся чуть ниже высоты пола, и не мешают грузчикам выполнять свою работу.
Температура на складе утром ¬была довольная низкая, но уже под вечер поднималась настолько, что половина рабочих ходили с голыми торсами и завёрнутыми брюками.
Таблички «не курить» висят по всему складу, чуть ли не на каждом метре. Несмотря на это в куче мусора иногда можно увидеть докуренные до фильтра бычки.
Пройдя немного дальше, и повернув налево, я вышел к западным воротам, обычно через них огромные грузовики привозят контейнеры. И если встать спиной к огромным железным воротам, то можно увидеть склад во всю длину. Шагая вперёд, я стал искать груз WW-13. Обычно на всех грузах название отмечено красной краской. В первом зале я обнаружил груз CB-301, на его разгрузке работало порядком двух-трёх десятков рабочих, желающих поскорее отправиться домой. Но суматоха – не показатель эффективности. Я не хотел, чтобы меня обнаружили, поэтому ускорил шаг и скрылся с поля зрения моих коллег. Дело в том, что нельзя отбиваться от коллектива, любая вражда и неприязнь, или даже недоверие, может осложнить всю работу на складе. С каждым днём уважение к Владимиру Константиновичу ухудшалось – всё чаще и чаще можно было услышать недовольное фырканье в след уходящему бригадиру. Но его «особые поручения» сотрудники выполняли без особых конфликтов, и даже с радостью, поскольку каждое такое задание, могло означать прибавку к зарплате. Но среди коллектива скрытые миссии ухудшают репутацию. Такие метафоры как: шестёрка; белая ворона; гадкий утёнок; козёл отпущения; тёмная лошадка; паршивая овца или засланный казачёк – будут долго ярлыками висеть на рабочем. Одиночкой на нашем складе работать просто невозможно, так как одному груз не разобрать, все всегда работают по парам. А кто же будет с тобой работать, если тебя не любят? А ведь ясно, что это как зараза, поработал «не с тем», всё, теперь и ты тоже «не тот».
Лучше сказать, что в этот день болел или просто решил прогулять. Единственная моя промашка в этом случае это то, что Пташкин и несколько рабочих в раздевалке знают, что я был сегодня, и вся моя ложь легко может раскрыться.
В поисках груза я дошёл уже до лестниц, ведущих на верхний ярус. Бросил взгляд наверх, но никакого груза не обнаружил. Пройдя под мостом, между восьмым и девятым залом, на цыпочках, и периодически подпрыгивая, я продолжал искать WW-13. На этот раз радость с удивлением и волнением переполнили меня. В темноте стоял груз, укрытый тёмным брезентом и перемотанный цепью толщиной с мою руку. Красная надпись в середине обозначала – SK-627.
– Вот он! – уронил я шёпотом.
Это стоял груз-загадка, тот самый военный груз. Именно его мы будем разгружать, как бешеные псы, через несколько часов. Груз грузом, но надо продолжить поиски WW-13.
Мне нужно бы поспешить, я итак затратил уже слишком много времени. Я не только задерживаю себя и весь рабочий состав, но ещё и усложняю ситуацию, ведь груз SК-627 опасен, и чем быстрее мы от него избавимся, тем лучше.
Зайдя в четвёртый зал, я всё же, наконец, нахожу уже вскрытый WW-13. Четвёртый зал используется редко, видимо груз привезли через восточные ворота. За все три года, сколько я проработал на складе, восточные ворота открывались редко. Рядом с восточными воротами, в четвёртом и пятом зале, стоит козловой кран. Он нужен чтобы загружать железнодорожные платформы или вагоны, которые мы отправляем по месту назначения. Сейчас, правда, он на ремонте, сломался спредер – такая штуковина, которая цепляет и переносит грузы. Спредеры имеют специальные поворотные замки, которые прочно захватывают контейнер за угловые фитинги. А фитинги – это такое место в контейнере, с дыркой, где можно зацепить спредером… Господи, да какая разница?!
В это время из-за угла контейнера вышел человек, одетый в майку, джинсы и чёрные сапоги. Высокого роста, мускулистый, с короткими тёмными волосами и сбитыми кулаками, видимо частые драки дают своё. Это так называемый Игорь Камнев – человек, работающий только с Владимиром Константиновичем, самый «тёмный» и опасный работник нашего склада. Он всегда мог постоять за себя и за свою честь, даже против десятка неприятелей. Он был молчаливый и довольно агрессивный. Даже в раздевалке свой шкафчик имеет в самом дальнем углу и приходит на склад или раньше всех, или позже, дабы не встречать никого на своём пути. Часто вечером, после работы, его можно встретить идущим в спортзал, где он проводил много времени.
К моему сожалению, мне придётся с ним работать на протяжении всего дня и, возможно, даже ночью. Мне кажется, Камнев и сам был недоволен напарником, ему лучше разгружать контейнер одному, чем со мной.
Я подошёл к Игорю и протянул ему руку. Он в свою очередь поднял бровь, посмотрел на меня, потом на мою руку, фыркнул и направился к открытому контейнеру. Я постоял ещё несколько секунд с протянутой рукой и последовал за ним.
Само вместилище было довольно большим. Внутри висела одна лампа, как видимо, повесил её сам Камнев. В контейнере стояли железные ящики, в высоту больше моего роста. Всего ящиков было не так много, но для двоих эта работа не на один час.
Выгрузка контейнера такова: я сажусь в вилочный погрузчик, поднимаю первый ящик, вывожу его из контейнера, отпускаю на площадку. Ричстакером мы его поднимаем и грузим туда, куда нам нужно, в данном случае это прицеп. (Ричстакер представляет собой машину большого размера, способную работать с грузами до 45 тонн. Обычно он работает с 20 и 40-футовыми контейнерами или с большими ящиками). На сегодняшний момент ричстакер на складе у нас один. Так как техника дорогая, примерно три месяца назад босс продал кому-то один, а так было два.
Я не спеша шёл по контейнеру длинной в двенадцать метров, считая и разглядывая каждый ящик. Несмотря на то, что 40-футовый контейнер был в высоту чуть больше двух метров, я всё же умудрился на выходе не заметить висящую лампу и больно стукнулся об неё головой. Продолжил путь я уже в полусогнутом состоянии, чтобы не удариться лишний раз.
Как только я вышел, заметил Камнева, он с лёгкостью нёс две канистры с бензином. Объём одной канистры 25 литров, выходит в среднем вес канистры 18 килограмм. Две канистры равны 36 килограмм, почти как мешок картошки, а он идёт, чуть ли не размахивает ими.
– Интересно, а что тяжелее – мешок картошки или мешок моркови? – подумал я.
Подойдя ко мне, Игорь сказал:
– Ну что, долго ты будешь ходить вокруг да около, то полчаса шёл сюда, теперь будешь полчаса пылинки с них сдувать? Я не очень хочу торчать тут, так что ноги в руки и давай, работай, – произнёс он с недовольством, ни разу не посмотрев на меня.
Я решил его не злить и, не говоря ему ни слова, пошёл к вилочному погрузчику. Пройдя метра три, я услышал, как Камнев окликнул меня:
– И куда ты пошёл-то? Господи, ну что за чурбана мне дали!
Оправдывая себя, я ответил:
– Ну, я за автокаром, – получилось у меня настолько робко, как у нашкодившего ребёнка.
– Пока ты тут бродил, я уже его привёз, – Игорь поставил канистры с грохотом на бетонный пол, да так, что можно было услышать на другом конце склада.
– Спасибо, я-то подумал…
Мой взгляд перебегал то на Игоря, то на лежащие старые канистры.
– Если сейчас не примешься за работу, – перебил меня Игорь, – то я вместо ящиков ричстакером тебя подниму, будешь всю смену болтаться! – добавил он.
Я улыбнулся, оценивая его шутку, и быстро подошёл к вилочному погрузчику, похлопывая Игоря по плечу. Сев в погрузчик, я повернул ключ зажигания направо, приговаривая на ходу:
– Ты ещё не видел меня в деле! Сейчас мы за пару часов тут всё сделаем! И всё, мы свободны! Сейчас тебе покажу, как надо работать! Ты меня ещё в деле не видел! – повторял я, пытаясь наладить контакт со своим коллегой.
– Вот-вот, не видел! А хотелось бы… – с иронией пробубнил он, явно не радуясь моему хорошему настрою.
Похоже, его вообще не волновало, как я себя веду, главное, чтобы я занялся делом и лишний раз его не тревожил. Нажав педаль акселератора, и управляясь с рычагами реверса, я начал свою работу…
Поднимая очередной груз, я вспомнил о случае, произошедшем примерно два год назад. В тот день ничего не предвещало беды. Работая над погрузкой контейнеров, ричстакер сдавал назад, взяв крутой угол. Не знаю, как так вышло, но техника перевернулась, уронив многотонный контейнер на бетонный пол. Стрела ричстакера угадила прямиком на одного рабочего. Бедолага не успел даже понять, что произошло, как его раздавило. Из-под железной конструкции было видно только руку, которая ещё в течение нескольких секунд билась в конвульсиях.
После этого случая склад закрыли на сутки, а босс дал нам отгул на несколько дней. На третий день прошли похороны.
Ещё один несчастный случай произошёл два месяца назад…
Когда мы очередной раз вывозили груз из контейнера, один невнимательный рабочий попал под вилочный погрузчик. Водитель даже не заметил, как проехался по человеку.
Один раз рабочий упал с верхнего яруса, но это произошло не в мою смену. А так больше, вроде, за моё время на складе жертв не было. Растяжения, синяки и переломы случались почти каждый день, что не удивительно и уже привычно. Не знаю, почему пришли эти воспоминания, но я решил не думать об этом больше. Прогнав плохие мысли, я продолжил работать.
Прошло время. Заканчивая поднимать очередной груз, я увидел Владимира Константиновича, который быстрым шагом направлялся к нашему контейнеру, переваливаясь с боку на бок. Он, как всегда, держал во рту дешёвую сигару, выдыхая клубы дыма из ноздрей. Подойдя к нам, он оценил взглядом проделанную нами работу и громко окликнул:
– Клёпин, Камнев, у меня к вам разговор. Ребятки мои, вы немного опаздываете. Груз СВ-301 разгружен наполовину, а у вас, дай бог, четверть, – сказал он довольно спокойно, но, судя по мимике, он был на грани эмоционального взрыва.
Камнев поднял взгляд и, перед этим плюнув на пол, ответил:
– Груз СВ-301 не только разгружают, но и разбирают. Замороженная рыба немного их притормаживает, и думаю, что я успею в срок.
– Возможно, но если вы опоздаете, хоть на десять минут, будет не очень хорошо. Сейчас я схожу туда, – он показал пальцем в сторону расположения СВ-301, – немного их задержу, через полчаса сделаю для них перерыв на обед. Это даст вам маленький шанс закончить раньше. Продолжайте дальше, но чуток быстрее! – крича, закончил он.
– Ждём вас через полчаса, Владимир Константинович, – с улыбкой бросил Камнев в след уходящему бригадиру.
Лично я, смотря на загадочную пару, не понял смысл последних слов Камнева.
Владимир Константинович, остановившись, повернулся к Игорю и с удивлением спросил:
– Через полчаса? Зачем?
Игорь с улыбкой поднял взгляд на потолок и пояснил:
– Через полчаса вы как раз освободитесь и приходите к нам, поможете с грузом, – и, не опуская взгляд с потолка, он закончил: – так мы точно успеем.
Бригадир немного задумался, размышляя над издёвкой Камнева. С каждой секундой его лицо менялось с удивления на злобу.
– Шутник, чёрт тебя возьми. Я работаю на этом складе, когда ты с ложки учился кушать. Работать иди, у меня своих дел полно, – довольно сдержано сказал Владимир Константинович.
Если бы так пошутил не Камнев, а другой рабочий, то он явно нашёл бы повод, чтобы наказать шутника, но Камневу это сошло с рук.
Быстрым и широким шагом, дымя дешёвой сигарой, бригадир скрылся за углом. Я взглянул на коллегу – он тем самым, надевая перчатки на руки, усмехнулся и залез в ричстакер.
Вскоре я услышал свист и радостные крики. Это означало одно – Владимир Константинович дал рабочим перерыв. Насколько по времени я не знал, но такие радостные вопли подсказывали, что не на десять минут. Не придавая к этому особого значения, я продолжил работать.
За всё это время мы успели разгрузить из шестнадцати грузов уже восемь.
Через какое-то время мою работу прервал скрежет о бетонный пол. Этот ужасный звук издавали железные ворота, открывающиеся на восточной стороне территории склада. Я оглянулся, ожидая с любопытством, кто же сейчас въедет на склад – как ребёнок в ожидании боя курантов под новым год.
В ворота въехала машина. Белоснежный джип выделялся на фоне серого и грязного склада. Чёрные тонированные стёкла блестели под светом свисающих с потолка склада ламп. На крыше джипа был полуоткрытый люк. Колёса поразили меня толщиной шин и их шиповкой. На борту машины чётко выделялась красная надпись – «САП». Джип медленно ехал вглубь склада и вскоре скрылся за углом. Через минуту восточные ворота закрылись, издавая опять мерзкий скрежет.
Взглянув на Игоря (он тоже увидел машину военных), мне захотелось поинтересоваться, что он думает на счёт САП и МОН, но не сейчас начинать эту дискуссию, это точно. Вдруг я подумал о том, что приезд машины САП может неприятно сказаться на безопасности груза SK-627. Некоторые из рабочих могут быть из МОН, и они, надеюсь, не проведают о хранении груза государственной важности. Иначе один их звонок и весь склад будет набит вооруженными повстанцами. Перепутав случайно ручки подъёма вилок с наклоном мачты, я чуть не врезался в металлический ящик. Остановив автокар, я быстро пошагал за угол, чтобы узнать, куда же поехала машина. Надеюсь, что до груза СВ-301, где работают ребята, она не доедет. Забежав за угол, я увидел, что джип также медленно направлялся к СВ-301. Я стоял и смотрел на неизбежный провал плана Владимира Константиновича. Но машина повернула под южный ярус, в третий зал. Облегчённо выдохнув, я побежал обратно, чтобы Камнев не заметил, что я снова отвлёкся от работы. Как только я сел за руль, то в голову влетела мысль:
– А если саповцы надумают зайти к Владимиру Константиновичу? Тогда они будут проходить рядом с СВ-301, и велика вероятность, что работники их заметят!
Хорошо бы, если бригадиру доложила охрана, ну или он, стоя на своём балконе, сам заметил бы джип саповцев и спустился к ним. Но нагоняй от САП он точно получит, так как SK-627 мы даже не начали разгружать.
Выезжая из контейнера с грузом, я заметил, что в нашу сторону направляется человек. Он находился довольно далеко от нас, и определить, кто это был, я пока не мог. Шаг человека был широкий, а руки при каждом шаге раскачивались в сторону, как у хоккеиста при быстрой игре. Это точно был не саповец и не Владимир Константинович. Камнев пока не заметил нежданного гостя и продолжал разворачивать речстакер в мою сторону. Когда незнакомец подошёл поближе, я узнал его. Это был Пташкин, он явно знал, где я, поскольку шёл целенаправленно ко мне, с самого начала.
– Бог в помощь! – произнёс он громко, явно стараясь привлечь к себе внимание.
Игорь вылез из кабины, мотнув ему головой, мол: «что хотел?». На что Пташкин лишь пожал плечами, изобразив без слов: «Да ничего я не хотел!». На этом их молчаливый диалог закончился. Игорь посмотрел на меня с недовольством. Женя приблизился ко мне, от него невыносимо пахло рыбой, и кинул взгляд вглубь контейнера.
– Да уж, вам тут ещё работы… – сказал он с усталостью, будто его это как-то касалось.
Я спросил об успеваемости наших «конкурентов» на сегодня:
– Ну что, как там обстоят дела с СВ-301?
– Чёртова рыба, я воняю в точности, как и она, с ног до головы! – ответил он с раздражением и недовольством. – Я больше не могу её перебирать. В некоторых контейнерах её заморозили так, что приходится рубить лёд топором. Вроде на складе тепло, даже можно сказать жарко, но от холода не чувствую своих рук. Думаю, сегодня я точно заболею. Как ты думаешь, Володь?
Вероятно, этот вопрос Женя задал, чтоб проверить, слушаю я его или нет. К счастью, вопрос я услышал, в отличие от остальной речи. Мне были не очень интересны жалобы Жени, поскольку я думал о своём.
– Считаю, что тебе не стоит снимать одежду и всё будет нормально! – утешил его я.
– Возможно, возможно…. Эх, вот только придётся провести сутки в душе, а то буду рыбой вонять до конца своей жизни, – с опечаленным лицом предположил Пташкин.
В это время Игорь захватил ящик ричстакером и стал его поднимать, не взирая, что я даже не опустил его автокаром. Этот поступок он сделал явно специально. По его взгляду можно было понять, что он недоволен незваным гостем, и что мне лучше приступить к работе, а не болтать со своим, якобы, другом.
Признаться честно, Женю я бы не назвал другом, скорее просто коллегой по работе. Хотя бывали вечера, когда с ним, в местном пабе с лишней кружечкой пива, мечтали о хорошей жизни и думали, что в этот самый момент, можем, вдвоем свернуть горы. А когда паб закрывался, и бармен или ещё кто-нибудь из персонала вежливо просили нас уйти, то мы плелись домой и на пути распевали шёпотом песни, или насвистывали мотивы.
– Жень, ты меня, конечно, прости, но мне нужно продолжать работу, – сказал я ему внезапно, чтобы лишний раз не напрягать Камнева, а то он и так считает меня жутким бездельником.
Немного растерявшись, Пташкин ответил мне:
– А да, конечно, иди, но я всё же постою тут у вас, хоть руки, свои замёрзшие, согрею.
– Стой, если хочешь, я прогонять тебя буду что ли? – с улыбкой выдал я.
Но если говорить правду, то присутствие Пташкина немного меня напрягало. Даже не знаю почему. Возможно, я не хотел волновать Игоря по пустякам или всему виной была усталость. Не успел я отойти и на пару метров, как Пташкин вновь меня окликнул:
– Вов, может мне вам немного помочь? – этот вопрос меня поставил в тупик, я не знал, что ответить. Естественно, лишняя помощь нам не помешала бы, но вот какая реакция будет у Камнева?
В свою очередь я медленно обернулся и также медленно сказал, обдумывая каждое слово:
– Ну, в общем-то, было бы здорово.
– Тогда с тебя кружка пива, – с натянутой до ушей улыбкой, поставил он мне шуточное условие.
Хотя может быть и не шуточное…
– Вот ты, Пташкин, прохиндей. Никогда не упустишь шанса нажиться.
Он мило улыбнулся и сделал невинное лицо. Я махнул Игорю рукой.
– Харэ!
Он остановился, выглянул из кабины и попытался что-то произнести, но я опередил его, даже не дав открыть рта:
– У меня есть хорошая новость…
– Если ты сейчас не начнёшь работать, то у тебя будет плохая новость – перебил меня Камнев. Он смотрел на меня со злобой, и даже, как показалось, готов был напасть в любой момент.
– Так вот, как я уже сказал, у меня хорошая новость, – продолжил я, не обращая внимания на критику. – Пташкин, мой друг, решил нам немного помочь. Будет стропальщик у нас! Так мы точно успеем закончить вовремя, – заявил я с надеждой, что Камнев будет хоть немного рад.
– Ты, наверное, хотел сказать «тебе помочь», а не «нам»? Ты и так ничего не делаешь… – сухо ответил он мне, а я промолчал.
Эти слова задели и огорчили меня. Однако он отчасти был прав.
– Вира! – заорал Пташкин в этот момент. Вира – означает «поднимай». Это специальное профессиональное слово. Майна – опускай, вира – поднимай, всё просто! Слова «вверх» или «вниз» в шумных условиях сложно различить в отличие от наших. Только Пташкин зря закричал, мне было неловко за него. Ну, вот спрашивается, зачем?
Да и я тоже «молодец»! Зачем нам стропальщик? Я и без него справлялся хорошо…
Напряжение с приходом Пташкина выросло, но работа пошла куда быстрее.
Я сам часто задавался вопросом – почему же я работаю на складе грузчиком, не устроюсь на другую работу? Например, каким-нибудь грузчиком в магазин? Или вообще менеджером? Сиди себе бумажки перекладывай! Образование не позволяет. Люди считают, что я глуп – не смогу ответить по телефону, или написать нужную цифру на компьютере. Я ж за партой годы не сидел…
Да и офисная работа развращает. А работать, банально руками и ногами – что тут сложного? Бери – тяни, таскай – тащи. Я здоровый мужик, хочу работать, а не филонить. Да, график ненормированный; да, тяжело; да, устаю, но где в такое смутное время найти хорошую работу?
Прошло время…
Ничего особо не изменилось. Камнев работал ричстакером, поднимая железные ящики, которые я вывозил в зал, а Женя работал в контейнере, иногда рассказывая мне анекдоты.
Я поднимал вилами ящик, как моё внимание привлёк чей-то кашель сзади. Это явно был не Камнев и не Пташкин. Я резко повернулся, чтобы понять, кто это. Ещё за мгновение поворота в сторону кашля, я почувствовал запах дешёвых сигар, и, несомненно, догадался, кто сзади меня. Через секунду моё предположение подтвердилось – это был Владимир Константинович. Он, как всегда, выдохнул огромный клуб дыма и начал говорить:
– Пташкин, а ты какого лохматого тут делаешь? Разве ты не работаешь на СВ-301?
– Ну, я решил помочь тут, им же довольно тяжело вдвоём, – стал оправдываться Женя.
– Интересно, а я тут зачем? – спросил Владимир Константинович и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Наверно чтоб распределять рабочих, так? Так вот ты, Пташкин, работаешь на СB-301! Пулей, туда, быстро, понял?! – под конец Владимир Константинович повысил голос и было похоже, что он уже недалеко от нервного срыва.
– Хорошо, что так кричать-то? Всё, ухожу, ухожу! – с горестью бросил Женя.
Меня очень удивило в этой ситуации, что Камнев не отрывался от работы и всё это время даже ни разу не посмотрел на кричащего Владимира Константиновича.
Бригадир тем временем ещё раз затянулся сигарой и кинул взгляд на меня.
– Сейчас я иду ко второй группе и проверяю у них работу, они почти что закончили, вам-то ещё долго?
– Одна третья, – сказал я, вытирая пот со лба.
– Вы тут… следовательно, это… – он стал глядеть куда-то вверх, считая, сколько нам осталось работать: – две сделали, осталось одна, значит это… – с каждой секундой было заметно, что Владимир Константинович начинает злиться на то, что он не способен решить эту задачу. – Две третьи за… значит одна третья за…
– Скоро! – кинул Камнев, еле сдерживая улыбку.
– Ну вот, быстрее мужики, быстрее! – без лишних слов Владимир Константинович развернулся, решив уйти и нам больше не мешать.
В этот момент в мою голову пришла мысль, а вернее сказать не пришла, а влетела. Обдумывать её у меня не было времени, я быстро выбежал из контейнера и побежал к уходящему бригадиру.
– Простите, стойте!
– Ну что тебе, Клёпин? – с какой-то тяжестью ответил Владимир Константинович.
– Сейчас Евгений Пташкин направится в первый зал, а там стоит машина САП. А вы уверены, что Пташкин промолчит и не скажет ребятам о наших гостях? Тем более раз Пташкин знает о нашей работе, пусть нам и поможет, быстрее будет, – с широкой улыбкой и каплей иронии предположил я.
Владимир Константинович на две или три секунды замер, наверно обдумывал, что я сказал, потом удивлённо посмотрел на меня и промолвил только одно:
– Черти тебя дери! – он быстро выбросил сигару из рук и побежал за Пташкиным, крича ему вдогонку: – Пташкин, да чтоб тебя, сюда иди!
Я не мог сдержать улыбку по двум причинам. Во-первых, это то, что я «победил» Владимира Константиновича, и могу наблюдать редкую картину, как наш нервный и жирный бригадир бежит, переваливаясь с одной ноги на другую. Ну, во-вторых, то, что бедный Пташкин будет возращён к нам обратно в контейнер. Причём Женя оказался виноват, теперь уже и во второй раз.
Высунув голову за угол, я увидел Пташкина и Владимира Константиновича. К сожалению, услышать их разговор я не мог из-за большой дистанции между нами. Постояв ещё несколько секунд, я отправился в контейнер, чтобы снова взяться за дело. Когда я вошёл внутрь, то увидел, как Камнев стоит около моего автокара, он повернул голову ко мне и, осмотрев, тихо сказал:
– Я думал, мне дадут в помощь работника, а не балабола. Ты лучше работай руками, а не языком, – выдал он без эмоций, не моргая, и мне даже показалось, что в этот момент его терпение лопнуло.
– Я уговорил Владимира Константиновича оставить Пташкина у нас, – утешил я его.
Он ухмыльнулся:
– Молодец, главное теперь, чтобы вы работали, а не трепали, как раньше, – закончив фразу, он пошагал из контейнера.
В контейнер вошёл Пташкин, надевая перчатки на ходу, он громко, чтобы Игорь наверняка услышал его слова, произнёс:
– Ну что, начинаем?
– Не начинаем, а продолжаем, – буркнул под нос Камнев, но Пташкин вроде это не услышал или не обратил на это внимание.