В середине 1980-х годов мне часто приходилось пользоваться междугородным автобусным сообщением. Не знаю, как сейчас обстоят дела с этим видом общественного транспорта, но условия и порядки на тогдашних наших автостанциях и автовокзалах я помню хорошо...
Приезжаешь на автостанцию и видишь повсюду очереди. В билетную кассу, в буфет, туалет, камеру хранения, газетный киоск, справочную, телефон-автомат…
Плохо, когда везде очереди. Ещё хуже, если очередей нет! Значит: буфет закрыт, туалет на ремонте, в камере хранения нет свободных мест, телефон-автомат неисправен, а на билетной кассе висит объявление: «На сегодня все билеты проданы». Как говорят в подобных случаях театралы: «Аншлаг!»
Но сегодня мне повезло. В кассу – очередь. Я становлюсь в её хвосте. Стою полчаса... стою час... И вот долгожданный кусочек бумаги у меня в руках! А на нём написано: «Рейс из А. в Б. Отправление 28.07.1985г. в 16-30. Место № 16».
До отправления ещё есть время. Вещей у меня немного, одна небольшая сумка на плече. Можно немного прогуляться.
Прогулка проходит быстро, и я возвращаюсь. На автостанции уже полный «аншлаг». Все билеты проданы. Возле касс - пусто. Зато каждый отходящий автобус с отчаянной решимостью мешочников 20-х годов осаждают толпы безбилетников.
Но дежурная по автостанции, проверяющая перед отправкой каждый автобус, безжалостно изгоняет обнаглевших от отчаяния граждан и на все их мольбы и просьбы цедит:
- О-о-освободите салон! Не задерживайте отправление!
При этом красивое полное лицо ее нехорошо перекашивается. Какие-то смутные недобрые чувства вызывают в ней эти люди. По-видимому, эти чувства связаны со служебным долгом, который возникает с появлением в трудовой книжке записи о зачислении на должность дежурной по автостанции или гостиницы. В обычной жизни это добрейшие женщины. Но когда они «при исполнении», им как бы передается Суровость Государства по отношению к своим гражданам. Вот что может сделать запись в трудовой книжке!
Я пока еще не дожил до такой записи, поэтому сочувствую безбилетникам. Про себя я называю их «дилетантами». Потому что есть и «профессионалы». Они обычно стоят вдали от автостанции, на противоположной стороне перекрестка. С водителем уже обо всем договорено, и теперь они неторопливо прохаживаются взад-вперед, ожидая свои «деревянные» места.
«Деревянные» места - это такие небольшие дощечки, которые запасливые водители всегда возят с собой. Дощечку кладут в пассажирском салоне поперек прохода. Получается что-то наподобие низенькой скамеечки, на которой вполне можно сидеть как на корточках. Нужно только внимательно следить за боковыми пассажирами, чтобы они, вставая со своих кресел, не наступили на вас.
Сидящие на таких дощечках не видны ни с улицы, ни с передней площадки. Но опытные контролеры, проверяющие автобусы по пути следования, могут заглянуть в проход между кресел и обнаружить их скорченные тела. Поэтому водители встречных автобусов подают друг другу левой рукой условные знаки, которые означают либо «Опасность!», либо «Все в порядке!». И если водитель увидел условный знак «Опасность!», он тут же останавливается на обочине, быстро обилечивает кого нужно и спокойно едет дальше.
Итак, на автостанции полный «аншлаг» и уже объявляют посадку на мой автобус. К нему со всех сторон сбегаются мои будущие попутчики. Возникает небольшая давка, хотя до отправления еще целых пятнадцать минут, а у каждого на руках билет, где указано его место.
Но в людях живет страх остаться без места, и работники автостанции поддерживают этот страх, время от времени продавая по два билета на одно место. Поэтому люди и торопятся занять свои места, чтобы сразу утвердиться в «основном составе».
Вот, наконец, все расселись, и тут в салоне появляется представитель «запасного состава». Это изящный молодой человек, который все это время стоял рядом с автобусом и снисходительно посмеивался, глядя на давку. Жизненный опыт, которого у него еще маловато, подсказывал ему: раз до отправления автобуса целых пятнадцать минут, а у тебя в кармане лежит билет, в котором указано место номер десять, то никуда твое десятое место от тебя не денется.
И вот, насладившись картиной человеческой бестолковщины, он весело поднимается в салон и спокойно шарит глазами, высматривая одно единственное свободное кресло, поскольку все остальные уже заняты. Это одно единственное свободное кресло и есть его место. И оно должно быть под номером десять, где-то недалеко от входа.
Но свободного кресла нет. Молодой человек изумленно, еще раз осматривает весь салон: свободных мест нет ни возле входа, ни в середине, ни в конце салона. Молодой человек беспокойным взглядом отыскивает десятое место... Но оно занято! Он в полной растерянности подходит к нему. Лихорадочно нашарив в кармане билет, внимательно смотрит на него. Все правильно, у него десятое место. Внезапно его осеняет догадка. Он с холодной полуулыбкой наклоняется к сидящему на его месте гражданину и вежливо говорит:
- Извините, вы заняли мое место!
Но гражданин уже давно все понял. Он, старый опытный пассажир зря что ли одним из первых ворвался в автобус и теперь несокрушимо сидит, бдительно прижав к груди потрепанный пузатый портфель? А после этих слов он еще плотнее вжимается в кресло и молча показывает свой билет, не выпуская его из рук.
Молодой человек внимательно изучает билет соперника, сравнивает его со своим, и с этой минуты его собственный опыт становится чуть-чуть богаче. Хотя сам он по-прежнему остается стоять в проходе.
- А когда вы билет брали? – вдруг оживляется он, обнаружив хоть какую-то зацепку. – Сегодня? А я вчера! В предварительной кассе! Значит, я раньше вас билет взял!
- А я ... раньше сел! - хмыкает гражданин и еще плотнее вжимается в кресло.
Они молча глядят друг на друга, и волны взаимной неприязни закипают в них. Хотя ни один из них перед другим ни в чем не виноват.
Молодому человеку кто-то советует обратиться к дежурной. Он выходит, начинает что-то горячо объяснять водителю, который уже несколько минут задумчиво ходит вокруг автобуса.
Время от времени, подтянув живот и присев на корточки, водитель заглядывает под автобус и, встав, изумленно покачивает головой, как будто увидел там что-то невероятное. И непонятно: то ли он обнаружил какие-то новые, ранее неизвестные ему достоинства своего автобуса; то ли, наоборот, обнаружил такое, что ему теперь совершенно непонятно: как он до сих пор еще жив.
Молча выслушав молодого человека, водитель кивает в сторону автостанции и продолжает свой обход. Молодой человек, сердито махнув рукой, направляется к дежурной.
Пассажиры с любопытством наблюдают за происходящим. Самые бойкие вслух отпускают остроумные шуточки, остальные скромно помалкивают или, если едут вдвоем, шушукаются между собой.
А к автобусу тем временем подходит дежурная в сопровождении молодого человека из «запасного состава». Дежурная строго проверяет у всех билеты, а затем невинно разводит руками и предлагает молодому человеку или ждать следующего рейса, или сесть в служебное кресло возле водителя.
Он, конечно, соглашается на служебное кресло. У водителя, видимо, какие-то другие намерения в отношении этого кресла, и он пытается возразить. Но дежурная, навалившись на него полной грудью, что-то сердито шепчет, кивая в сторону перекрестка, за которым, переминаясь с ноги на ногу, уже заждались нас безбилетные «профессионалы».
Водитель нехотя уступает, и двигатель сердито заводится. Автобус медленно трогается, сразу же за перекрестком останавливается и, заполнив свои «деревянные» места, трогается уже по-настоящему.
Автостанция отдаляется и после первого поворота совсем исчезает из вида. А мы из 1980-х годов возвращаемся в наше время.