Там из золота закат
Там из золота рассвет,
И волшебная река -
Лучше места в мире нет.
Там и клюква, и морошка, -
Там прекрасные места.
Домик милый в три окошка,
Где живёт моя мечта.
И быстра и глубока
Есть на севере река.
В море Белое плывёт,
На свидание зовёт.
Череда смертей Генеральных Секретарей ЦК КПСС – Брежнева, Андропова, Черненко, приход к власти реформатора социализма «с человеческим лицом» Горбачёва – всё это осталось в прошлом. На смену Михаилу Горбачёву пришёл Борис Ельцин. Именно в это время мы с женой и совершили путешествие на Мезень. Хронология путешествия изложена небольшими отдельными рассказами, подсказанная краткими путевыми заметками.
Часть первая.
Билеты на самолёт подорожали к лету почти в два раза. И денег, накопленных за долгую зиму и летних - отпускных, хватало нашей небольшой семье только на дорогу туда, на Мезень. А ведь надо было, и приодеться и на еду отложить, - следующая денежная подпитка намечалась только в августе. Вечером стали думать с женой, что же делать? А повидать родителей жены нужно было обязательно, хоть немного помочь старикам в хозяйственных делах, пообщаться с ними. В моих руках была карта Архангельской области и, рассматривая её, я вдруг обнаружил, что до Койнаса можно добраться и другим путём. Доехать до Кослана на поезде, а дальше по Мезени плыть к родному селу, моей любимой, на плоту. По моим расчётам плыть нам предстояло километров восемьдесят - сто. Детей, естественно приходилось оставить дома, на попечение моей мамы. С моими авантюрными (как показала практика) планами моя Маша на удивление легко согласилась. Через два дня мы уже ехали в плацкартном вагоне.
Станция Кослан встретила нас приятным прохладным ветерком и вездесущими северными комарами. Первым сюрпризом было то, что городок Кослан расположен от реки километрах в пяти. К нашему счастью рядом с вокзалом стоял автобус «Кослан - Разгорт». Пассажиры-коми, болтавшие между собой на своём родном языке, увидев нас, перешли на русский. От них мы узнали, что до Койнаса по реке плыть придётся более трёхсот километров (жена, услышав это, взглянула на меня очень недружелюбно). Потом нам посоветовали… лететь в Койнас на самолёте через Пысу и Вожгору. В это время к вокзалу подъехал «Урал» с пассажирским фургоном. Советчики, увидев его, сказали нам, что он возит рабочих – лесозаготовителей до Пысы и обратно, и шофёр, может быть, согласится нас подвезти. Сказав спасибо пассажирам автобуса и, захватив свои рюкзаки, мы поспешили к «Уралу».
Договорившись с шофёром грузовика – автобуса, спокойным и уверенным мужчиной средних лет, мы залезли по высоченной лестнице в пассажирский фургон. Там не было никого. И через пять минут уже мчались, переехав Мезень по большому бетонному мосту, по трассе… Кослан – Печора (эту информацию я почерпнул из придорожных указателей). Ничего не сказав об этом жене, я, помолившись в душе, отдал себя и супругу на волю провидения. Примерно через час наш шофёр остановил машину у придорожной столовой и пошёл обедать, предложив и нам сделать то же самое. Возле невысокого неопрятного здания прохаживались, сидели и лежали на земле несколько небритых, грязных и синих от перепоя личностей. Они с интересом стали поглядывать через стёкла окон на мою красавицу Машу, что-то говоря при этом друг другу. Это убавило наши аппетиты, и мы с женой решили перекусить сухим пайком прямо в автобусе. Минут через двадцать наш шофёр снова уселся в своё кресло, и мы отправились в путь. Километров через пять наш автобус резко повернул налево и помчался по лесной дороге, проложенной среди зоны сплошной вырубки леса, со скоростью около десяти километров в час. Три с половиной часа нас нещадно трясло и мотало в фургоне. Вид за окном - одни пеньки вместо леса, да сучья и вершинки от деревьев, - только усиливали печаль и тоску. Но всему в жизни приходит конец. Совсем неожиданно закончилась тряска, автобус стал мягко и плавно покачиваться, а за окном мы увидели настоящий русский северный лес: дикий и красивый одновременно. Огромные лиственницы, казалось, упирались вершинами прямо в небо. Стройные корабельные сосны приветливо махали нам своими вершинами, а мохнатые и рослые ёлки приветствовали нас, покачиваясь своими могучими телами. А ещё через несколько минут мы уже въезжали на улицу небольшого северного села Малая Пыса. Совсем рядом несла свои воды в Белое море красавица Мезень. На другом берегу, на высоком холме, уступам расположилось ещё одно село – Большая Пыса.
В первом часу ночи мы стояли на берегу полноводной и широкой реки - Мезени. Светлая северная ночь позволяла нам наслаждаться красотами этого старинного кусочка русского края. Время от времени тишину нарушали громкие удары по воде. Это сёмга, своими удивительными прыжками, приветствовала нас. На той стороне реки вдруг появился мотоциклист. Он разъезжал по улицам Большой Пысы, то ускоряя, то замедляя свой бег. Наконец он очутился на берегу Мезени и, увидев нас, заглушил мотоцикл и что-то прокричал. Я поприветствовал его взмахом руки и на этом наше общение закончилось. Он укатил на своём горячем «коне» в село и стало тихо. Обнявшись, мы с женой присели на бревно, лежавшее на берегу и задремали. Шофёр автобуса, расставаясь с нами, обрисовал примерный план действий на утро. В шесть утра начинает работать паромная переправа и нам надо переправиться на ту сторону Мезени. Потом надо найти молоковозчика, который на своём «газике» возит бидоны с молоком в Латьюгу - небольшую деревню, расположенную километрах в семи от Большой Пысы вниз по течению реки. А от Латьюги, по строящейся дороге, можно добраться до посёлка Вожгоры (по словам шофёра это будет около шестидесяти километров), от которого до Койнаса останется всего сорок пять. Там он порекомендовал нанять лодку или купить билет на… самолёт. В полудрёме я с удовольствием думал о том, что за один день мы сумели, неожиданно для себя, преодолеть половину нашего пути. И в то же время с тревогой думал о том, что по реке до Койнаса ещё сто пятьдесят километров, да и второй вариант с дорогой и лодкой (хотя и был значительно короче) оптимизма не вызывал. На той стороне Мезени неожиданно взревел лодочный мотор, сразу прогнав дремоту. Одна из лодок, разбросанных возле того берега, уже двигалась прямо к нам. Хозяин лодки, молодой и красивый, статный парень предложил перевезти нас на тот берег. Мы, естественно, с радостью согласились. Очутившись на другом берегу и, рассчитавшись с ним за переезд, мы разговорились с ним. Оказалось, что это он ездил на мотоцикле и, что прошло всего лишь две недели, как он вернулся в своё родное село, отслужив в (тогда ещё советской) армии. По нашей просьбе он указал нам дом, где проживал водитель молоковоза. Рядом с ним была новостройка, небольшой двухквартирный типовой домик, на веранде которого мы и расположились на «дежурство».
Молоковозчик проснулся только в восемь часов, Услышав нашу просьбу, он махнул рукой в сторону кузова и полез в кабину. На вид ему было не больше двадцати пяти лет. Лицо его было сонное, опухшее и, проходя мимо нас к машине, он обдал нас «ароматным» запахом винного перегара. Едва мы успели залезть в кузов, как молоковоз рванулся с места. Видимо, шофёр очень сильно опаздывал. Нас болтало, трясло, подкидывало вверх и, я уже всерьёз стал побаиваться за здоровье своей супруги, как вдруг показалась небольшая деревенька. Резко затормозив, водитель нетерпеливо махнул нам рукой, чтобы мы быстрее слезли с машины. И, как только мы оказались на земле, он снова помчался куда-то вперёд, по дороге, не дав нам возможности ни рассчитаться с ним за проезд, ни сказать ему спасибо. Латьюга – небольшое северное поселение, где проживали в основном представители коми, располагалась на берегу Мезени. Мы быстро прошли через всю деревню и, пройдя по редколесью километра полтора-два, углубились в тайгу. Справа от нас шумела на переборах широкая река - Мезень. Найдя подходящее место, где было много сушняка пригодного для строительства плота, мы остановились на привал.