Лоукостер Триумф

Дмитрий Липатов
Обняв чешуйчатую шею дракона, Илья Петрович Белинский летел в Самару. Тело монстра, перетянутое канатами мышц, уверенно вгрызалось в белую пену облаков. Покрытая конденсатом спина животного делала непредсказуемым полет для пассажира.

Илюша опаздывал на симпозиум. Отсутствие билетов у приличных авиакомпаний заставило профессора обратиться к темным личностям, в обилии бродившим между касс.

Что такое лоукостер «Триумф», он узнал только в темном ангаре, случайно прислонившись к змеиной голове исполина. Глазные шахты триумфа открылись, и стены помещения озарились изумрудным светом. Дракон выдохнул. В воздухе повис запах тухлого мяса и бензина. Вокруг мерцали клубы пыли, закрученные в спирали. Тело чудовища со сложенными крыльями оживало. Когти на лапах, карябая пол, занимали стартовую позицию.

По крыше ангара барабанил дождь, открытые ворота зияли темной неизвестностью, ночь, осторожно посматривала из углов.

– Главное в нашем деле не суетиться, очкарик,– Арсен гладил рукой по «кольчуге» крылатого варана.

Гора мускулов тихонько подрагивала, веки прикрылись, кожаные перепонки крыльев, словно волны, медленно перетекали от одного края к другому. Было заметно, что дракону нравилась теплота заботливых рук хозяина.

– Вот возьми,– Арсен бросил профессору кусок клеенки,– по всему маршруту осадки.

Затем спрятав деньги в карман, помог Илье оседлать «птицу».

– Запомни, Склифосовский, направо тянешь, песнь заводит, налево – сказку говорит.

– Помню,– профессор мертвой хваткой вцепился в уздечку,– там чудеса, там леший бродит…

– Какой Лёшик? Из «Аэрофлота»? – глаза кавказца заискрились, горбинка на носу превратилась в пик Коммунизма.– С конкурентами у меня разговор короткий. Радуйся, братан. Паспорт у тебя не спрашиваю, билет купил в три раза дешевле, места лежачие не у туалета. Чем недоволен?

– Все нормально, дружище,– Илья убрал очки в портфель,– как им управлять?
Дракон повернул голову, понимая, что разговор идет о нем. Только сейчас господин Белинский заметил кровь, капающую из пасти «самолета».

– На ишаке катался? – Арсен вычищал платочком грязь между чешуйками «коня».

– Да,– соврал Илья.

– Тоже самое. Говоришь адрес и поехали. Вот смотри,– он похлопал гиганта по спине.– Ереван, улица Арно Бабаджаняна, 6. Квартира, 5. Второй этаж.
В драконе что-то щелкнуло и начало тикать.

– Слышал? Счетчик включился. Не переживай, денег больше не возьмет. Он раньше таксистом работал. Снять не успели.

С улицы доносился рев летательных аппаратов. На горизонте мигало множество навигационных огней. Звучал далекий, окутанный прерывистым эхом голос аэропорта.

– Еще вопросы есть? – президент компании «Триумф» широко зевнул.

– Как к нему обращаться,– Илья вытянул ноги вдоль спины дракона,– и на чем он летает?

– Зови Мишей.– «Змей Горыныч» нехотя скосил глаза,– а летает он на авиационном керосине.

Не успел профессор возмутиться о деньгах на заправку, как Арсен опередил его:

– Шучу, шучу. Не трусь. Съест кого-нибудь по дороге. 

Дракон медленно направился к выходу. Стены ангара задрожали. С каждым шагом он набирал скорость. Метров через сто, Миша, последний раз резанув когтями по бетонке, оттолкнулся от взлетной полосы. Проснулись мышцы груди, громко захлопали крылья. Словно кашлянув, дракон выпустил из пасти струю огня и дыма.

Илья увидел под собой ковер огней тлеющего «костра». Город полыхал ночной жизнью. Обогнув несколько небоскребов, триумф взял курс на запад. 

Рассекаемый воздух свистел в ушах, пытался сорвать с плеч пиджак, жег лицо, забивал пылью глаза. Под напором ветра сбилось дыхание. Создав несколько воздушных ям, погода успокоилась. Белинский отдышался. Ему казалось еще минута, и он труп.

– Самара, Дом профсоюзов,– крикнул Илья Петрович и, подумав, добавил,– второй подъезд.

Сквозь свист ветра он явно услышал:

– А что, Ереван отменяется?

Фразу профессор почувствовал всем телом.

– Какой Ереван, Миша? Меня в Самаре дети ждут,– пассажира трясло.

– У Арсена в Ереване тоже дети. Может, метнемся? Я туда дорогу знаю, а в Самару – нет,– Горыныч невозмутимо шел только ему ведомым курсом.

– Вот это я попал! – Илюха в одной руке держал портфель и клеенку.– Давай через Саратов.

– Не-е-е,– дракон затряс головой,– там часть мотострелковая у аэродрома, пьяные дембеля из зенитки палят. Хвост уже как решето.

Миша демонстративно загнул прострелянный в нескольких местах хвост. Корпус дракона опасно накренился. Илья выронил клеенку.

– Не переживай,– исполин включил дальний свет, зеленый луч выхватил в темноте трепыхавшийся кусок полиэтилена.– Высота и скорость небольшие, замерзнуть не успеешь. Сейчас обогрев спины включу.

Илюша почувствовал, как под чешуей что-то зашипело. В некоторых частях хребта пошел пар. Стало тепло.

– Миш, а ты по спутнику ориентируешься или по звездам? – привыкнув к полету, профессор наслаждался яркой картиной небосвода. Мерцающие звезды на фоне горевшего где-то далеко леса вызывали у Ильи томящее чувство волнения. Он сомневался, что прибудет к докладу вовремя. Воспитание не позволяло подводить друзей.

– Нет. До Камышинского поста долетим, спросим. Я там харчуюсь.

При последнем слове внутри исполина заурчало.

– Не обращай внимания,– Миша громко отрыгнул и, посмотрев по сторонам, сплюнул. Плевок смачно приводнился в небольшую заводь, распугав плавающих там уток.– Перед твоим приходом охранника сожрал. Теперь изжога замучила. У тебя соды нет?

Вспомнив капающую из пасти кровь в ангаре, профессор реально оценил свои шансы добраться до пункта назначения:

– Один к десяти,– пронзила мозг навязчивая мысль.

Вспомнив наставления друга психолога, он попытался втянуть монстра в разговор.

– Миш, а правду говорят, что смерть у драконов в яйце. Яйцо в ларце, ларец на дубе? Дуб …

– Брехня,– «птеродактиль» снизил скорость. По профессору пробежался зеленый луч.– Сам посуди. Ты у меня на спине, а твои яйца на дереве в парке. Хрень полная!

– Извини, не подумал.

– А смерть у меня в печени,– тело птицы повело в правую сторону,– ты, случайно, не доктор?

– Нет. Я таксидермист.

Резко затормозив, Миша, усиленно хлопая крыльями, вызывающе оглядел Илью Петровича:

– Ты это, сильно не прижимайся, земеля. Своего дерьма хватает.

– Вы не поняли Михаил,– Илья испугался огромной пасти, из огня которой хищно появлялся раздвоенный язык. Морда гиганта была высечена, будто из камня, шевелились только ноздри,– так называются специалисты, изготовляющие чучела из животных и птиц. У меня с собой шкура редчайшего животного нашей планеты – пушканчика. Остановимся – покажу.

–  Это значит, когда я откину копыта, ты из меня чучело сделаешь? А ливер куда?

Ветер унес вопросительную интонацию фразы. До профессора доносился только ритмичный шелест прочной чешуи. Мерное покачивание «лежанки» усыпляло.

Илья Петрович вспомнил детство. Качели в саду, белое полупрозрачное платье соседской девочки. Деревянная баня, окруженная зарослями малины, притягивала его не только вкусом ягод. Однажды вечером он решился на поступок, снившийся ему еженощно. Подкравшись незамеченным к окну, Илюша уже не мог себя остановить. Вся соседская женская половина: бабка, дочка и внучка, без Жучки выставив округлые зады, набирали в шайки воду. Собаку они мыли в ванне у дома.

Вода капельками стекала по их раскрасневшимся от горячего пара телесам. И если тела двух старших особей были покрыты отвислой, изрытой стяжками кожей, то бархатные прелести девочки манили своей первозданностью.

Пробежав по маленькой, стоявшей столбиками груди, взгляд проказника опустился к рыжим завитушкам, охранявшим сахарную плоть нежных губ. Рука профессора, отпустив портфель, словно в детстве легла на живот и медленно потянулась в глубину запретных мыслей.

– Э-э-э. Таксист в дерьме,– окрик дракона вернул Илюшу на трассу,– ты чего там выдумываешь? Мне твоих поллюций на шее не хватало! За мойку кто будет платить?

– Портфель! – профессора хватил удар. Конечности свело, рот заклинило. Илья только мычал, крепко схватившись за узду. Кожаная сумка, сверкнув никелированными замками, скрылась в ночи.

– Допрыгался? Симпозиум отменяется? –  дракон сделал разворот и принялся медленно снижаться.– Говорил тебе, в Ереван надо было лететь.
Сделав пару кругов, исполин приземлился на поле подсолнечника. Стебли молодого растения смягчили жесткую посадку. В воздух взлетела стая куропаток, устроившихся на ночлег. Сквозь частокол деревьев, посаженных вдоль делянки, виднелись языки костра.

 – Давай Илюша, метнись на дорогу. Портфель где-то возле ларька валяется.– Миша принялся жевать не созревшие семечки.– Говорят, от атеросклероза помогает.

Выйдя к фонарному столбу, одиноко освещавшему маленькую харчевню, Белинский увидел девушку, круглую как мяч. Спортивное трико с полосками по бокам, белые кроссовки, майка с иностранным словом. На мигавшей вывеске мерцало название забегаловки «Наташа».

Белый сайдинг вызывал оскомину, покрытая черепицей крыша зияла дырами, от деревянной кабинки, стоявшей рядом с мусорным баком пахло фекалиями.
Лицо незнакомки даже в темноте отдавало синевой. Похмельный перегар чувствовался издалека. Она спросила:

– Почему у меня из зарплаты сто рублей вычли? Почему бюллетень не продлили?
Шагнув навстречу Илье, дивчина оступилась и чуть не упала.

– Извините, пожалуйста. Вы мой портфель не видели,– профессор показал пальцем на небо,– оттуда упал.

– Оттуда? – переспросила дама. Ее широкое лицо растянулось в глупой улыбке.
– Да,– Илья радостно мотал головой.

– А вот это ты видел? – девушка показала Белинскому дулю.– А? Где мои деньги, козел?

– Будет вам,– Илья примирительно улыбнулся,– такая интересная дама…

– Я? Интересная дама? – девушка икнула.– Да, я такая – непредсказуемая. Вот спроси у меня: сколько будет два плюс два?
Илья спросил.

– А вот хрен тебе,– девица демонстрировала фиги уже с двух рук. Еще раз икнув, она посмотрела в сторону кафе и зычно крикнула:

– Косым! Чурка не русская. Кос-ы-ым!

– Чо? – донеслось из приоткрывшейся двери.

– Пошли поссым!

В ответ послышалась мощная тирада слов на узбекском языке.

– Во, слышал? – мадам грозила Илье  указательным пальцем.– Щас к тебе скворец подкрадется!

Мысли Ильи Петровича были далеки от выяснения отношений. Он переживал за 10 летнюю работу по воспроизводству пушканчика. Написанная диссертация, казалась потерянным временем.

Из кафе вышли двое мужчин и направились в сторону профессора.
– Вот и скворцы! – спортсменка осторожно нащупывая поверхность земли двинулась навстречу мужикам.

Илья Петрович суетливо огляделся.

До Мишы было далеко, а на свои силы профессор не рассчитывал. Внезапно со стороны города дорогу осветили фары подъезжавшего автомобиля. По шуму работавшего мотора определить время подлета аппарата было невозможно.

Водородный двигатель и гравитационная подвеска большинства фур, исключавшая наличие колес работали бесшумно. Только мощный пучок света, слепивший глаза давал шанс на спасение. 

– Здорово славяне! – из окна длинномера показалось усатое лицо мужчины лет сорока. Борта машины были разрисованы волчьими мордами. На руке водилы, высунутой из окна, красовалась татуировка «Ну, погоди!».
«Скворцы» бросились врассыпную.

– Привет, Нинок! – шофер грузовика нагло ухмылялся. Девица засмущалась.– Ты меня знаешь. Я слово держу. Обещал норковую шубу – справлю. На вот, для начала,– водитель бросил на землю меховую шкурку,– к концу сезона, глядишь, на полушубок насобираешь!

Илья Петрович не верил своим глазам. В пыли валялась шкура пушканчика.

Главная часть его жизни лежала в грязи какой-то подворотни. Зов первобытных предков пробудил в профессоре необычайную силу. Прыгнув с места, он схватил пушнину и со словами «Миша, ты где?» бросился в подсолнухи.

Наглотавшись пыли и семечек, Илюша носился по полю, как заведенный. Колючие стебли резали руки и лицо. Ноги вязли в грязи. Окончательно устав он понял, что заблудился. Осмотревшись, профессор увидел вдали мелькавшее пламя костра. Подобравшись поближе Белинский замер, как ищейка взявшая след.

Вокруг горевших покрышек курило несколько мужчин. Одеты они были одинаково: заношенное трико с оттянутыми коленками, грязные майки и драные домашние тапки. Небритые лица парней, гортанный говор указывали на их южное происхождение.

Кроны деревьев, окруживших плотным кольцом поляну, нависали над людьми мохнатыми лапами. Метрах в двадцати подложив под голову охапку веток, отдыхал Миша. Время от времени, когда костер затухал, дракон дышал на него огнем. Профессор прислушался:

– Вот скажи мне, американец: в чем сила? – дракон выковыривал когтем подсолнухи из чешуи.

– Я не американец, Миша. Я – дагестанец,– в воздухе повисла рубленая тень горца.

– Вот скажи мне, дагестанец: где вы покрышки берете? Камазы вот уже сто лет без колес летают, а вы всё в трениках и тапках резину жжете.

Кавказец, сильно затянувшись, выпустил дым кольцами:

– Моему отцу говорил дед, деду прадед, прадеду прапрадед, прапрадеду…

– Короче Магомед Львович,– дракон дыхнул на гаснущий костер,– мне еще в Самару лететь.

– Мага, чо ты с ним базаришь? – маленький джигит с монтировкой вскочил с пенька,– он у нас фуру куриных окорочков схавал.

– Ай, ай, ай,– Миша встал на лапы. Когтями, словно ковшами экскаватора он вырвал из земли два куба грунта и засыпал костер. Затем раскрыв крылья, с сильным рыком выпустил в небо столб пламени,– как не культурно, Аслан. Схавал!

Два зажаренных филина упали на траву. Голова одного из них, крутясь на 360 градусов, не успела сообразить, что произошло. В удивленных глазах птицы отражались худые лица мужчин.

– Уф-у, уф-у,– произнесла вторая сова, дернула лапками и затихла.

Пораженные силой летающего монстра камазисты притихли. Из кучи земли посреди поляны, лениво поднималась струйка едкого дыма.

– Мишенька! – вырвавшись из кустов, профессор кинулся к Змею, как к отцу родному. Илья и во сне не мог представить, что чудовище станет единственным существом, готовым за него заступиться.– Нашел! Вот он пушканчик!

Белинский натянул кусок меха на руку и был похож на кукловода. Взбежав на гору мышц и сухожилий, он что есть мочи крикнул:

– Самара. Дом профсоюзов. Второй подъезд,– и увидев перекошенные лица «бродяг» добавил,– два счетчика, брат.

В ночном небе мелькнул силуэт огромной птицы, в шею которой вцепился человек в одной перчатке. По всему маршруту следования странной парочки случайные свидетели слышали безудержный человеческий смех и слова из песни «Я встретил вас – и все былое».