Из А. Вознесенского мы взяли название нашего поэтического клуба "Антимиры",где
говорили о поэзии. И сами мы были поэтами, только различных убеждений. Многие не писали стихов.А однажды решили пригласить совсем юных,которых по школе набралось тоже немало. Мальчик с гитарой спел нам на стихи Есенина - "Ты меня не любишь, не жалеешь", где откуда ни возьмись, появился какой-то Джонни, который сказал -"Добрый вечер, мисс" . У Есенина "Джонни" не было - я это точно знала. Являлись какие-то девочки, которым нравилось больше танцевать, чем слушать стихи. Толик Павленко читал балладу Стефана Цанева, где присутствовал высокий философский смысл, и несколько раз повторил фразу о пуговицах наших жилетов.где, естественно, была аллегория, и что-то сравнивалось с вечностью...Мы пили кофе, сваренный прямо в ведре,который поварешкой разливали по чашкам, а на столах стояли скромные букеты и бутылки десертного вина.Художник Семушкин-молодой, в солдатской форме, принес свои картины. В классе, рядом с географическими картами, была устроена их выставка. А Толя всё продолжал, он "кормил" нас долгими паузами, и мы соскучились по тексту. Заигранная пластинка не кончалась. И не садилась. Мы должны были дослушать главную паузу. В этой главной паузе был большой смысл - в ней заключалась Вечность.
Света Павлова, окончившая университет, познакомила нас с Мариной Цветаевой, о которой в те годы никто и не слышал...Цветаева стала нашим кумиром, ее портрет и фотографии мы вырезали отовсюду, откуда можно. "Мой Пушкин" был первой вещью, которую я прочла.Ранней весной, когда детский сад вели на прогулку, я сидела с "Моим Пушкиным" на скамеечке в парке.Сонные от мороза ветки оживали, грело солнце и таял снег.Детский сад шел на прогулку - маленький разноцветный улей или красивая гусеница...