Оружейник часть 1 Репликант

Дмитрий Мактаз
   Мегаволк, посвящаю эту историю тебе — ворчливому и замечательному другу. 
  Не скажу, что это твоя линия гры,но она близка тебе по духу.


           И смерти нет почетней той,
           Что ты принять готов
           За кости пращуров своих,
           За храм своих богов.
                Квинт Гораций Флакк


Часть первая. Репликант

Никогда не знаешь, что можно найти в своем огороде. Ма поручила собрать картошку. Процесс сам по себе несложный, но муторный и скучный.

Выбирая из земли клубни, я наткнулся на необычно круглый плод. В нём было что-то неправильное. Я сразу понял: это ручная граната с сенсорным датчиком.
Отшвырнув от себя смертоносную «тушку», я рухнул лицом в землю.

Граната с грохотом взорвалась, по моему панцирю забарабанили осколки. Мне они не причинили большого вреда, чего нельзя сказать о самогонном аппарате папаши.

Не знаю, что меня больше расстроило в тот момент: царапины на панцире или испорченный аппарат. Как только папаша узнает о катастрофе, он меня прибьёт.

Угораздило же именно меня наткнуться на гранату. У любого другого члена нашего семейства она бы точно не взорвалась в руках. Оружие - это моя фишка.

Из дома выскочила перепуганная ма. Я стоял столбом посреди развороченного огорода. Охая и причитая, ма ощупала меня с ног до головы и любовно погладила по панцирю. Кстати, это она на днях заставила меня его отрастить. Ей, мол, захотелось увидеть меня в новом образе.

Не знаю, что она имела в виду, но перечить не хотелось. Услыхав ма, мой подленький братец загоготал на весь дом и заявил, что пришло время показать мой истинный облик. Меня задела насмешка этого умника, поэтому я решил отрастить красивый панцирь с рисунком Узора Судьбы. Пришлось перестроить клетки тела, чтобы вырастить на спине костяной полый горб. Еще сутки ушли на то, чтобы превратить его в относительно удобный, приплюснутый панцирь, который не мешал двигаться. Мне понравилась моя работа, хотя панцирь выглядел как широкий таз для замачивания белья, зачем-то приклеенный к моей спине.

Я еще не успел насладиться своим творением, как испортил его. В первый же день! Опять все насмарку! Пока я страдал от жалости к себе, ма деловито осмотрела меня на предмет повреждений. Закончив осмотр, она поинтересовалась, что случилось.

- Граната. Боевая. В грядке попалась.

- Ага. Граната. Ну конечно, что же еще может расти у нас на огороде. Только боевые гранаты, - нервно отозвалась ма и заверещала в ультразвуковом диапазоне:

- Рихард! Рихард! Поди сюда, мерзавец! Немедленно!

От её голоса стекла в доме покрылись паутиной трещин, а мой панцирь угрожающе загудел.

Вообще-то ма не отличалась агрессивностью, но если доходила до белого каления, то превращалась в злобную фурию. Именно так называл ее папаша. Он уверял, что в ярости ма способна своими воплями распылить обидчика на атомы. В такие моменты даже папаша ее откровенно побаивался и старался не попадаться на глаза. Похоже, братцу сегодня «повезло».

- Рихард! Сын змеи и шакала, явись ко мне! – ма всерьез разошлась.

Мне пришлось зажать уши руками, так как защитные перепонки, выращенные мною еще много лет назад, начали разрушаться. В порыве праведного гнева ма забыла отпустить мою руку, так что я поневоле оказался в эпицентре. Я, как и все живые существа на планете, обладал инстинктом самосохранения (Узор всемогущий! Я запомнил это слово!), и не горел желанием быть распыленным на атомы собственной матерью.

Дверь дома медленно приоткрылась. В проеме появился испуганный Рихард. Он был бледен как смерть, его сотрясала мелкая дрожь. Рихард несколько раз раскрыл рот, как выброшенная на берег рыба.

- Ммма, в ччем де-де-ло? - с трудом выдавил Рихард.

- «В чччем де-де-ло?» - передразнила взбешенная ма.

Она вытолкнула меня вперед, словно породистого щенка, выставленного на продажу.

- Ты, неблагодарный сукин сын, совсем заигрался?! Переходишь грань дозволенного! Не видишь разницы между шуткой и убийством невинной души! - гневно выкрикивала ма, приближаясь к Рихарду, как торнадо - к поселку.

«Шагая, как боевой робот «Армагаст» последнего поколения», - всплыло у меня в голове.

Ма грозно ткнула в Рихарда пальцем.

- Как ты смеешь так поступать со своим братом?

- Ма, клянусь Узором, я не понимаю, о чем ты? - испуганно залепетал Рихард.
Каков бы ни был мой братец, врать он не умел. Если хотите узнать правду о ком-то или о чем-то, спросите Рихарда. Он не сможет солгать даже под угрозой смерти. Сейчас над ним как раз и нависла такая угроза - разгневанная ма.

- Тогда объясни мне, как на наши грядки попала граната, едва не убившая твоего брата?!

- Ма, мне нужно больше данных для анализа, тогда я смогу дать ответ на твой вопрос, с учетом всех возможных погрешностей и вероятностей. Для начала нужно осмотреть место происшествия, составить общую картину, а уже затем выдвигать гипотезы и обвинения. В данном случае беспочвенные обвинения могут стоить жизни другому твоему сыну, у которого тоже есть душа. Дайте мне пройти!

Всклокоченный и перепуганный Рихард вмиг превратился в умника-заумника. Он был похож на охотничью собаку, которую пустили по следу. Его глаза лихорадочно блестели. Слова сыпались из братца, как горошины из дырявого мешка. Понять его могли очень немногие, да он и не нуждался ни в чьем понимании. Мы с ма уже перестали для него существовать.

Рихарду бросили вызов, и члены семьи превратились в исходные данные. Ненавижу, когда он такой.

Рихард двинулся в сторону огорода.

- Мадам Ева, я вам не помешаю? Я заметил, что вы взволнованы и настроены весьма решительно. Право, мне по душе ваш гостеприимный дом. Будет печально, если вы в гневе разнесете его вместе со всеми домочадцами. Я буду искренне сожалеть об этом, - послышался скрипучий голос.

У калитки стоял высокий худой человек неопределенного возраста, закутанный в серый пыльный плащ. На его голове красовалась мятая шляпа с широкими обвисшими полями. Серые глаза смотрели на Ма с нескрываемой иронией, но вытянутое лицо со впалыми, плохо выбритыми щеками и длинным носом было абсолютно серьезно и выражало крайнюю степень озабоченности.

Гораций, - а это был он, - друд, бродяга, скиталец по пустошам, и, самое главное, старинный друг нашей семьи. Он стоял у калитки и наблюдал за спектаклем. Насладившись редким зрелищем, Гораций решил принять участие в разворачивающихся событиях.

- А, милый Гораций, я так рада вас видеть! Вы всегда желанный гость в нашем доме! Прошу вас! Прошу, входите. Радостно видеть вас в добром здравии, - отозвалась ма.

Она преобразилась. Стала такой, какой все привыкли её видеть: милой домохозяйкой, приветливой и словоохотливой. За несколько секунд ма успела поправить платок, заправить выбившуюся прядь волос, отряхнуть с платья невидимые крошки и улыбнуться во весь рот.

- Не согласитесь ли отобедать нынче с нами, дорогой Гораций? Солнце близится к полудню, а у меня готов обед. Даже не думайте отказываться!

- Мадам Ева, с открытым сердцем и чистыми помыслами принимаю ваше приглашение! Клянусь Узором, ваши обеды и ужины незабываемы. Слава о вашем кулинарном таланте распространилась по обе стороны Тяжелых гор, и я почту за честь еще раз вкусить яств, приготовленных вашими руками. Узор свидетель, как я скучаю по вашим обедам во время долгих странствий!

Гораций степенно вошел во двор, приблизился к ма, поклонился и почтительно поцеловал ей руку. Мне он небрежно кивнул головой. Ма покраснела и, смутившись, произнесла:

- Право, добрый Гораций, вы, как всегда, преувеличиваете! Я обычная стряпуха.

Была заметно, что похвала Горация ей по душе. Тем более, что друд не лукавил. Ма была мастером поварского дела. Папаша часто называл ее королевой поваров, настолько вкусно она готовила. Даже всегда молчаливый дед, от которого я за всю жизнь слышал не больше десятка слов, почти все их посвятил ма и ее кулинарным талантам.

- Кстати, мадам Ева, мне бы хотелось закончить одно дело, прежде чем мы войдем под кров вашего гостеприимного дома и вкусим прекрасных блюд.

- Что за дело, добрый Гораций?

- Я хочу принести свои глубочайшие извинения. Печальные события, разыгравшиеся сегодня в вашем доме, - следствие моей глупости, мадам Ева.

Мы с ма недоуменно уставились на Горация. Во дворе появился Рихард. Ему не терпелось поделиться новостями, но, увидев Горация, он застыл.

- Гораций! Доброго тебе дня! Ты давно тут? Не заметил тебя. Тут у нас ЧП случилось, но у меня все под контролем! Кстати, ма, самогонный аппарат я починил, пострадал лишь внешний кожух, функционально он исправен.

- Самогонный аппарат? - удивилась ма.

- Самогонный аппарат? - эхом отозвался Гораций.

- Ну да, аппарат. Вчера папаша зачем-то притащил его на задний двор. Он немного пострадал от осколков гранаты.

- А что насчет гранаты? - нахмурилась ма. - Как она там оказалась?

- Гранаты, ма, не по моей части, но могу точно сказать, что ее обронили. Ночью кто-то бежал сломя голову через наш огород. Видны следы. Кстати, Гораций, ты ничем не подбиваешь подошвы сапог?

- Мадам Ева, Рихард и ты, мой юный друг Игг, я как раз начал выражать свои сожаления по поводу сегодняшнего пренеприятнейшего происшествия. Я имею самое прямое отношение к этому прискорбному событию. Вынужден признать: это я обронил гранату по нелепому стечению обстоятельств. Утренние дела задержали меня дольше ожидаемого, и я пришёл с большим опозданием. Моя глупость и нерасторопность едва не привели к трагедии, о чём я искренне сожалею. Всему виной мои ночные злоключения.
Мы слушали Горация, раскрыв рты, словно малые дети, которые внимают матерям, когда те рассказывают о диких мертвых городах, пустошах или новых Богах.

- Ночью, - продолжал он, полностью завладев нашим вниманием, - я был приглашен одной прекрасной дамой, дабы усладить ее слух рассказами о моих странствиях по пустошам и мертвым городам. Моя поклонница - чуткий и благодарный слушатель и прекрасный собеседник, но несколько рассеянна.
Вниманием юной особы был обласкан еще один человек, которому также была назначена встреча под луной, но следующей ночью. Молодости не свойственно томиться ожиданием, сердце, наполненное страстью, не признает медленную поступь времени. Пылкий молодой человек, ослепленный любовью, неожиданно ворвался в сад, приведя в смятение прекрасную даму и вашего покорного слугу. К счастью, живая изгородь задержала молодого героя. Как вы понимаете, это вызвало много шума и не осталось незамеченным. Выяснять причину происходящего не было времени, и ваш покорный слуга был вынужден ретироваться, дабы не бросить тень на светлое имя прекрасной поклонницы.

Гораций перевел дух и выдержал небольшую паузу. Ма начал разбирать смех. Уж она-то сразу поняла, о ком рассказывает Гораций. Она закрыла руками рот, словно опасаясь вспугнуть друга случайным смешком. Я хорошо знал Горация: если он начал о чем-то рассказывать, не замолчит, пока не выложит всё. Рихард так и стоял, раскрыв рот. Демонстративную паузу в речи Горация он переживал, как собака, перед которой держат кусок мяса.

- Молодой человек не оставил мне выбора. Не медля ни секунды, я, подобно вору в ночи, ушёл через задние дворы. Моё поспешное бегство привело к ужасным последствиям. Снедаемый тревогой и беспокойством, я задел защитный контур…

Ого, ну и дела! Каждое свободное поселение окружал защитный периметр, не давая никому и ничему проникнуть внутрь. Ночью активировалась функция уничтожения нарушителей. Если задеть силовое поле защитного контура, срабатывала сигнализация, выпуская на поиск нарушителя терров — механических терьеров.

Если кого и можно назвать тварями из преисподней, так это терров. Выглядят они устрашающе, один их вид может нагнать страху. Невысокие механические чудовища, похожие на собак, на которых надели маску смерти. Глазки маленькие, красные, светятся в темноте. Терры - очень быстрые и опасные. От них невозможно убежать, с ними нельзя договориться. Твари рано или поздно настигнут нарушителя и собьют с ног. Людям, столкнувшимся с террами, не позавидуешь. Зверям плевать, кто их жертва, они просто валят её на землю и не дают пошевелиться до прихода Смотрителя.

- По счастью, я знаю расположения нор терров, что дало мне приличную фору во времени. Пришлось спасаться бегством от проклятых тварей. В пылу бегства я оказался на вашем огороде, о благороднейшая мадам Ева. Преследуемый механической нежитью, я случайно обронил треклятую гранату.

Мадам Ева, мне тягостно думать о бедах, принесенных в ваш благословенный дом, о телесных повреждениях, полученных вашим сыном — молодым Иггом, - который мне также дорог. Готов принять любую кару и немедленно покрыть ущерб.

Гораций сдернул с головы шляпу и опустился на одно колено перед ма, склонив голову и прижав руку к сердцу. Любого другого ма подняла бы на смех. Любого, но не Горация. Он выглядел величественно и естественно. Ма положила ладонь на голову друда:

- Я принимаю твои извинения, свободный человек Гораций, и не держу на тебя зла! - произнесла она фразу примирения.

- Благодарю! - Гораций поднялся с колен.

- А теперь все марш за стол, обед стынет. Гораций, я жду подробностей! - скомандовала ма.

За столом мы воздали благодарственную хвалу Узору, потом засыпали Горация вопросами.

- Гораций, как ты смог оторваться от терров? - спросил Рихард с набитым ртом.

- Терры - всего лишь механизмы, а любые механизмы, сколь бы искусны и совершенны они не были, не обладают гибкостью ума, присущего свободным людям, со всеми вытекающими отсюда последствиями, - Гораций незаметно подмигнул мне.

Как я уже говорил, оружие - моя фишка. Я чувствую его суть. К сожалению, большинство видов оружия, попадавшего в мои руки, взрывалось или рассыпалось в пыль от одного прикосновения. Терры тоже были оружием. Когда Гораций разобрался в моем таланте, он предложил мне познакомиться с террами.

Поначалу я не понял, что он имеет в виду. Зачем знакомиться с тварями, вызывающими ужас у всего живого, включая меня? Тем не менее, как-то вечером мы с Горацием пошли к ближайшей норе. Я мысленно позвал терра, и он отозвался. Эти звери никогда никому не подчинялись, кроме Смотрителя. Остальных они игнорируют, пока те не нарушают закон. Терр высунулся наружу и уставился на меня своими мертвыми буркалами. В тот момент мною двигало наитие, а не знание. Я положил руку на голову терру и погладил его холодный металлический череп.

Мгновением позже пришло понимание его сути. Теперь я знал о терре все. Не скажу, что существо радостно завиляло хвостом. Нет. Но оно приняло меня за хозяина, который имеет право приказывать. Тогда я попросил его не причинять вреда мне и моему другу Горацию. Терр ткнулся в ногу Горация, «записал» в базу данных его запах и убрался обратно в нору.

Рихарда не так просто стряхнуть с хвоста, как прирученного терра. Ему нужны факты, а Гораций напустил туману. Ма хлопнула по столу ладонью.

- Угомонись! Дай человеку спокойно поесть. У Горация и без того была трудная ночь.

Обед прошел в напряженном молчании. Потом ма принесла кофе и выгнала нас с Рихардом во двор. Нужно было навести порядок, пока папаша не вернулся с охоты. Мы послушно поплелись наружу, а ма набросилась на бедного Горация с вопросами, вцепившись в него не хуже терра. Горацию предстояло дать подробный отчет о ночных приключениях.

Папаша вернулся к вечеру, усталый и злой. Охота явно не задалась, и мы с Рихардом не рискнули лезть с расспросами. Первым делом папаша сунулся к самогонному аппарату, словно учуял что-то неладное. Яростный рык с заднего двора окончательно отбил у нас желание попадаться ему на глаза. Папаша не стал бы разбираться, кто копался в его любимой игрушке. Досталось бы обоим.

Гораций перехватил разъяренного папашу у двери дома и радостно обнял. Горация в нашей семье любили все. Ма и папаша в нем души не чаяли, всегда были рады его видеть, когда бы он к нам ни заявился. Уверен, если Гораций разбудит папашу посреди ночи, и тогда отец встретит его как родного.

Помню, я был совсем несмышленышем, когда увидел друда впервые. Как-то под вечер Горация принесли соседи Хаммеры - сильно пораненного, в крови и изорванной в клочья одежде. Он был в бреду, лихоманка крепко вцепилась в него. Папаша был вне себя от злости и орал:

- Срочно операционный модуль! Суки рваные, мне плевать, что ночь. Срочно! Пока я не пришел в вашу богадельню и не разнес ее к чертям собачим!

Ма тоже тогда бесновалась не меньше и заявила, что пойдет вместе с ним и пристрелит каждого, кого не успеет прикончить папаша, если нам не помогут прямо сейчас. Гораций не был жителем нашего поселения, но в ту ночь родители настояли, чтобы ему оказали медицинскую помощь. Папаша на руках дотащил друда до медицинского модуля и торчал там до утра, пока шла операция.

Вот так я познакомился с Горацием. Рихард говорит, что ма и папаша дружили с Горацием задолго до нашего рождения, и я ему верю. Я тоже считаю Горация своим другом, которому можно доверить любую тайну и даже саму жизнь, благословенную Узором.

Папаша обрадовался Горацию, как щенок, впервые взятый на охоту.

- Старый чёрт! Старый чёрт, где тебя так долго носило? Опять шастал по своим пустошам? Как же я рад тебя видеть! - вопил папаша, стискивая друда в медвежьих объятиях. - Ева, накрывай быстрее на стол! У нас гость! Ева! Еваа!

Ма уже давно накрыла и ждала, когда они наконец войдут в дом. Про нас с Рихардом никто и не вспомнил, и мы решили остаться в своих комнатах. Взрослым было не до нас, да и не очень хотелось лишний раз попадаться папаше на глаза. Из столовой доносились возбужденные голоса, смех и звон бокалов. Мне неизвестно, о чем они говорили. Я быстро уснул, ещё не зная, что моя жизнь круто изменилась. С той ночи всё и началось.

                ***

Утром я проснулся рано: нужно было гнать коз на выпас. Мы держали пару длинношерстных коз - Изабель и Нору. Они были гордостью ма, предметами ее любви и обожания. Вечерами ма могла болтать с козами часами, доверяла им свои тайны и переживания. Папаша как-то попытался пошутить на эту тему, но ма так на него зыркнула, что отец больше не рискнул юморить. Даже мне порой казалось, что Изабель и Нора значат для ма больше, чем мы — дети.
Гораций поджидал меня во дворе, покуривая трубку.

«Интересно, он когда-нибудь спит?» - подумал я.

- О, мой добрый друг Игг, отменное нынче выдалось утро, хвала Узору! Радостно видеть тебя в добром здравии и расположении духа! Ты не против, если я составлю тебе компанию?

- С чего бы мне быть против приятной компании? - ответил я.

Это была наша любимая игра. Гораций научил меня отвечать вопросом на вопрос и правильно строить предложения. Он всегда говорил мне, что умение вести беседу оттачивает разум и подчеркивает человечность. Да, так и говорил — человечность. Будто и без того нельзя отличить свободного человека от дикого. Я вообще не уверен, что дикие умеют говорить, не то что строить предложения.

Мы выпустили коз из загона и погнали на общественное пастбище, под защиту пастуха и парочки терров. По дороге Гораций молчал и посасывал потухшую трубку. Мне казалось, он переживает из-за вчерашнего и никак не решится сказать об этом, но я не торопил друга. Так, в молчании, мы достигли пастбища, отдали коз и повернули к дому. Но тут Гораций взял меня под локоть и повел в сторону Тяжелых гор.

Мы прошли пару миль по горной дороге, ведущей к перевалу, взобрались на небольшую площадку и остановились возле каменного козырька. Это было излюбленное место пастухов, наблюдателей и мальчишек. С площадки открывался красивый вид на наше поселение, а козырёк защищал от солнца и любопытных глаз.

Гораций как-то обмолвился, что где-то рядом проходит какая-то силовая линия, которая глушит любые сигналы, так что, ко всему прочему, это очень удобное место для тех, кто не хочет, чтобы его подслушали. Усевшись поудобней, Гораций снова раскурил трубку и передал мне какой-то предмет в холщовом мешке. Стоило мне коснуться холстины, как я почувствовал знакомое чувство холода и покалывание в пальцах рук.

- Аккумулятор от импульсной винтовки М-40, армейского образца 2057 года от Р.Х, - выпалил я, не открывая мешок.
Друд даже не посмотрел в мою сторону, лишь кивнул и продолжал раскуривать трубку.

- Да, Игг, ты совершенно прав. Это именно он — аккумулятор от винтовки. Что еще скажешь?

- Что тут можно сказать? - откликнулся я. - В нём есть заряд энергии, на пару выстрелов хватит.

- Тебе не кажется странным, мой добрый друг, что в нем вообще осталась какая-то энергия? - наконец повернулся ко мне Гораций.

Я пожал плечами.

- Понимаешь, Игг, я хочу понять, откуда в нём эта самая энергия? Ты же знаешь, она не могла так долго сохраниться в аккумуляторе, следовательно, ее кто-то туда закачал. И я никак не возьму в толк, кто? Если мы не узнаем это сегодня, завтра может быть поздно. К вам нагрянет беда.

Я заметил, что Гораций не на шутку встревожен и ждёт от меня ответа. Мой друг выглядел постаревшим и осунувшимся. Серые глаза блестели, точнее, горели каким-то нездоровым огнём. Он взял меня за руку и посмотрел мне в глаза, будто заглянул в душу, в самую суть.

- Пришло время просыпаться, мой мальчик! Тебе пора понять, кто ты, Игг! Вот уж дал тебе папаша имечко, будь оно неладно. Тьфу.

Смачно сплюнув, Гораций вскочил на ноги и нервно зашагал по каменистой площадке, расшвыривая ногой мелкие камешки.

Да, папаша у нас большой любитель пошутить, мастак придумывать забавные имена и прозвища. Ма говорила, что от его ума больше проблем, чем пользы. В поселении многие недолюбливали папашу за его пристрастие раздавать клички, зачастую обидные, но всегда меткие.

Вот и нас с Рихардом отец назвал странными именами. Он частенько потешался над нами, коверкая их на чудной манер, и хохотал, глядя на наши обиженные лица. Ма всегда ругалась с ним в такие минуты, лупцевала полотенцем или охаживала скалкой, когда уж больно шибко злилась. Папаша не глумился лишь над Горацием, ма и дедушкой. Их он всегда величал полными именами, без сокращений, не коверкая.

Тайна наших имён не раскрыта. Гораций как-то успокоил меня, сказав, что всему своё время. Оказывается, это время пришло. Призыв проснуться означает найти своё место в Узоре и попытаться понять, кто ты и куда идешь. Гораций по праву считается большим знатоком Узора и толкователем его рисунка, поскольку он друд. А друды, как никто другой, знали толк в Узоре Судьбы.

Гораций часто говорил, как важно вспомнить себя настоящего. Вспомнить и принять таким, какой ты есть. Только прикоснувшись к Узору, можно узнать свою судьбу и предназначение. Наш друг любил говорить загадками, когда разговор заходил об Узоре. Ма утверждала, что Гораций без труда может стать Верховным друдом, но сам он только смеялся и отвечал, что ему достаточно быть самим собой.

Мне показалось, что Гораций, как друд-оракул, откроет тайну моей судьбы и отправит странствовать, как Одиссея, дабы я покрыл себя славой, совершая подвиги. Я уже приготовился внимать словам друга и думал, что мне сказать ма на прощание, когда Гораций выдернул меня из грёз.

- Игг, во имя Узора, избавься от своего ужасного панциря! Ты похож в нем на черепаху-переростка с тазиком на заднице.

- Он не заднице, а на спине, - обиженно возразил я.

Гораций лишь махнул рукой:

- Не столь важно его положение, сколь нелепый вид, который он тебе придает. Как ты собираешься вершить великие дела с этим ночным горшком?

Мне стало обидно, и я надулся. Я несколько дней выращивал панцирь и придавал ему нужную форму. В конце концов, панцирь сохранил мне жизнь, и вдруг оказывается - это ночной горшок. Хотя, с другой стороны, я и сам понимал, что выгляжу нелепо. Чего доброго, папаша придумает мне обидное прозвище, и оно сохранится до конца моих дней. Никто из великих героев прошлого не пользовались такой защитой.

Я мысленно поклялся, что нынче же ночью займусь перестройкой тела и уберу чертов панцирь. Нужно только придумать, куда деть лишнюю массу тела.

- Гораций, что делать дальше? Я куда-то должен пойти или что-то сделать?

- Пойти? - недоуменно спросил Гораций, останавливаясь на полушаге и оборачиваясь в мою сторону. - Куда ты собираешься идти?

- Ну, я пока не знаю. Думал, ты мне подскажешь.

- Когда не знаешь, куда идешь, всегда приходишь не туда. Никуда не надо ходить. Лучше попробуй прикоснуться к Узору, как я учил, а я пока отойду. Нужно кое с кем потолковать.
Гораций похлопал меня по плечу и удалился, оставив меня в растерянности, с кучей вопросов. Легко сказать: прикоснись к Узору! Я же не друд какой, чтобы видеть Узор или видения. Я попытался избавиться от мыслей и посмотреть в пустоту, как учил Гораций. Но мне удалось увидеть только каменные стены и кусок пастбища, по которому лениво ходили козы и коровы под присмотром пастуха и терров.

Мысли лениво текли в голове, а потом и вовсе пропали. Мечтать о великих делах надоело, и я просто сидел, тупо уставившись перед собой. Не знаю, что друды понимают под пустотой, но, наверное, я увидел её не так, как они — чернота и больше ничего. Ни образов, ни видений. Зато увидел себя со стороны. Нескладного мальчишку с глупым выражением лица и нелепым панцирем, действительно похожим на горшок. Узор не явил мне сути, а всего лишь спас от гибели…

                ***

Я открыл глаза и сразу снова зажмурился. Вокруг было сыро и холодно, солнце едва выглянуло из-за горизонта, но успело осветить лежащую внизу долину. Новый день только вступал в свои права. Воздух был полон изморосью и утренней свежестью.

Я хотел потянуться, но не почувствовал своего тела. Оно будто задеревенело. Попытался вскочить на ноги, но вместо этого неуклюже завалился на бок, как жук, что перевернулся на спинку и может лишь сучить лапками. Лапками сучить я не мог, кажется, их просто не было. Через мгновение в меня будто вонзились тысячи крохотных иголок – возвращалась чувствительность. Вскоре я уже смог двигаться.

Я с трудом встал на ноги, удивленно озираясь по сторонам. В душе возникло дурное предчувствие. Что-то было не так, но я никак не мог взять в толк, что именно. Стояла мёртвая тишина, в воздухе витал едва уловимый запах, странно знакомый. Пахло чем-то таким, чего не должно здесь быть.

Сделав пару шагов, я едва не споткнулся о терра. Череп зверя был покрыт копотью, правая глазница пуста. Терр сидел неподвижно, глядя на меня единственным глазом, как послушная собака, терпеливо ожидая, когда я проснусь. Чуть поодаль лежал еще один терр, задрав кверху все четыре лапы. Я сразу понял, что он мертв.

ЧТО?

Мало кто может справиться с терром, не говоря уж о том, чтобы убить его.
Тут до меня дошло, что было не так: вокруг пахло гарью и смертью. Посмотрев на пастбище, я увидел туши мертвых коз и коров. Судя по всему, животные убегали, пытались найти спасение в поселении, когда с гор спустилась смерть. До ворот никто не добежал.

Тревога сжала сердце. Случилось что-то ужасное. Я бросился бежать вниз по извилистой дорожке. Проскочив мимо сидящего терра, я споткнулся о труп, лежащий поперек тропинки. Я с опаской подошел к мёртвому телу. Человек лежал на спине, растянувшись во весь рост. Горло его было разорвано, вокруг натекла лужа крови.

Чтоб меня! Это был дикий! Передо мной лежал труп дикого, а рядом валялось знакомое оружие. Мне хватило одного прикосновения, чтобы ощутить смертоносную мощь винтовки М-40 армейского образца 2057 года от Р.Х. Руки машинально пробежались по винтовке от цевья до приклада, - будто я это делал тысячи раз, - проверили магазин и заряд аккумулятора. Винтовка была заряжена. Из нее сделали едва десяток выстрелов.

«Вот тебе и ответ, Гораций, кому понадобились аккумуляторы к старым винтовкам», - подумал я.

Гораций! Ма, Рихард! Что с ними? Я перехватил винтовку поудобней и помчался к поселению. Уцелевший терр бежал за мной. За следующим поворотом открылся вид на долину, в которой раскинулось поселение…

Со склона я разглядел, что передняя линия домов превратилась в дымящиеся руины, опорные столбы защитного контура лежали на земле. Это означало, что защитный контур прорван. Многие дома горели, к небу валил черный жирный дым. Только сейчас я услышал звуки боя. Я безошибочно распознал уханье миномета, хлопки выстрелов древнего автоматического ручного оружия и стрекот пулемета, перемежающиеся хлесткими выстрелами из импульсных винтовок - их ни с чем не спутаешь.

Сбавив скорость, я перешел на шаг, внимательно прислушиваясь. Моя интуиция (еще одно словечко от Горация) подсказывала, что не стоит бежать сломя голову. Я миновал скальный выступ и вышел в долину, столкнувшись нос к носу с двумя дикими, мирно сидящими у костра. Видимо, они охраняли выход из долины с моей стороны.

Моё появление стало для них неожиданностью. Так же, как и их присутствие для меня. Только, в отличие от диких, я был внутренне готов к такой встрече, а они - нет. Вскинув винтовку, не осознавая, что творю, я выстрелил ближайшему дикому в голову.

Электрический импульс разогнал крохотный металлический шарик до скорости восемьсот метров в секунду и выплюнул из ствола прямо в лоб врагу. Тот рухнул, как срубленное дерево. Второй воин успел привстать и потянуться к оружию, и тут мимо меня пронеслась стремительная тень и прыгнула на дикого.

Позабытый терр, оказывается, все это время был рядом. Зверь вцепился дикому в горло и рухнул вместе с ним на землю. Враг замолотил руками по железной шкуре терра, пытаясь скинуть с его себя. Зверь одним движением разорвал горло несчастному. Дикий забулькал и быстро затих. Я посмотрел на трупы врагов и улыбнулся. Внезапно во мне полыхнула ярость, подобно пламени. Мне захотелось ещё кого-нибудь убить. Я побежал в сторону горящего поселения. Звуки боя притягивали меня, подобно магниту.

Через пару сотен метров от места, где сидели неудачливые воины, я услышал хлопок миномета. Кто из него стрелял, я уже понял. Я свистнул терра. Дикие, орудующие у миномета, не ожидали нападения. Первому я прострелил затылок. Второй умер с пулей во лбу. Последнему терр разодрал горло. Их убийство меня уже не обеспокоило.

Вскоре мы с терром достигли южного входа. Парочку диких у входа я пристрелил почти машинально.

Хвала Узору, в тот день мне сопутствовала удача. Дикие - это не злобные, но глупые звери, обитающие в лесах, или мутанты-одиночки из мертвых городов. У этих дикарей каждый мужчина - воин. Они прекрасно умеют воевать и убивать. Но мне кажется, кроме этого они не умеют больше ничего. Какими бы отсталыми дикие не казались рядом с нами, истинными людьми, но они тоже люди. Хитрые, коварные и смертоносные. Многие думают, что у диких нет души. Может, и нет, но это не делает их менее опасными.

Нас, свободных людей, очень мало по сравнению с дикими. Они так же, как и мы, живут общинами. Некоторые племена ведут оседлый образ жизни. В таких сообществах бывает до тысячи голов. Они живут на равнинах и кормятся у мертвых городов. Но таких племён немного. Чаще всего дикие не сидят на одном месте, а мигрируют в поисках пропитания и добычи. Кочевники немногочисленны и вечно враждуют между собой.
Но как бы дикие не ненавидели друг друга, нас они ненавидят еще сильнее.

Любое поселение хоть раз да пережило нападение диких. Каждый год из-за Тяжёлых гор приходили тревожные новости. Никто не может объяснить причину ненависти диких к нам, но факт остается фактом: где бы вы ни встретили дикого, - он обязательно попытается вас убить.

Все поселения были обнесены периметром защитного контура и охранялись десятком терров, способных остановить любое хищное животное, в том числе мигрирующее племя диких эдак в полусотню голов. Каждое поселение было оснащено системой автоматического огня.

Жители были вооружены и могли постоять за себя. Вооружение диких чаще всего составляли луки, копья и длинные ножи, встречались и воины с автоматическим оружием, но, к счастью, их было немного.

Нетрудно понять моё изумление, когда я обнаружил диких, вооруженных минометами и новенькими импульсными винтовками с заряженными аккумуляторами. Против импульсных винтовок бессильны даже терры. Дикие застали поселян врасплох и без труда взломали защиту. Теперь стало понятно, почему Гораций так встревожился, когда показывал мне почти полностью заряженный аккумулятор. Он догадывался об опасности, но и предположить не мог её масштабов.

Узор всемогущий, сколько прошло времени после разговора с Горацием?! Умом я понимал, что провел на горе не меньше суток, созерцая пустоту, но мне казалось - прошла вечность. Я отмахнулся от этих мыслей и сосредоточился на более важных вещах. Нужно найти родных. Я боялся, что дикие убили их или угнали в пустоши. Ходили разные слухи о том, что дикие делали с пленниками, но никто не мог подтвердить их или опровергнуть. Из пустошей никто не возвращался.

Миновав обгоревшие обрубки привратных столбов, я вошел в родное поселение. От ярких и уютных домов первой линии остались оплавленные и искорёженные остовы, чадящие чёрным дымом и источающие запах горелого пластика.

Похоже, дикие использовали реактивные огнеметы с термобарическими боеприпасом. Ничего себе тут было жарко! За первой линией на дороге стали попадаться трупы. Одни сильно обгорели, на других виднелись пулевые отверстия от импульсных винтовок.

Повсюду - вдоль дороги, у домов - лежали тела. Я шел по улице, стараясь держаться в тени кустов и плодовых деревьев, медленно приближаясь к первому перекрестку. Одноглазый терр невозмутимо семенил за мною. Ближе к перекрестку тел стало больше, но это уже были трупы диких. Я понял, что они попали под перекрестный пулеметный огонь.

Мне вдруг стала очевидна продуманная система защиты. Поселение пересекали две дороги, идущие параллельно в сторону гор, с юга на север. На центральной площади они пересекались с двумя дорогами, идущими с запада на восток. Попасть в поселение можно было через ворота, охраняемые террами и защитным контуром. Мы чаще пользовались южными или северными.

На центральных перекрестках стояли энергетические башни из темного и гладкого камня. Узкие и высокие, в высоту - метров двадцать. Под остроконечной крышей было несколько маленьких окошек, закрытых металлическими жалюзи. Неприметные входные двери, без дверных ручек и замочных скважин, всегда были заперты.

Они были такими же гладкими, как и стены, и сделаны из неизвестного материала. Те, кто имел доступ в башни не рассказывали, что находится внутри.
Башни возвышались над поселением, с них просматривались и простреливались все дома, дороги и перекрёстки. Сейчас южная башня была полностью разрушена, восточная обгорела и молчала. Дикие сконцентрировали огонь на уцелевших башнях. Из верхних окон стреляли в сторону северных ворот. Кажется, из древнего пулемета и автоматического оружия. Дикие подтащили миномёт к восточным воротам и вели прицельный огонь по северной башне.

Я медленно пополз вдоль забора к перекрестку. Стоило мне высунуться, как пули застучали по земле. Пыльные фонтанчики возникли прямо перед моим носом. Пришлось убраться за невысокий забор, идущий вдоль дороги. Пули защелкали по каменной кладке. Терр издал звук, похожий на рычание. Узор всемогущий, я совсем забыл про него! Я махнул рукой назад. Зверь послушался и отполз. Если кто-то из диких войдет в поселение с моей стороны, я буду как на ладони.

Это был тупик. Сзади в любую минуту могли появиться дикие, впереди - башенный пулемёт: высунешься - пристрелят. Ситуацию спас терр. На его рычание прибежал еще один. Понятия не имею, откуда он взялся: просто возник передо мной, перепугал до смерти.

Он подошел к одноглазому собрату, обменялся данными или Узор знает чем. Оба зверя посмотрели на меня, а затем отбежали в сторону. Я ползком потащился за террами. Звери нырнули в пролом, я не отставал. Они привели меня к сожженному дому. Кажется, здесь раньше жили Викасы.

Самих Викасов я нашел во дворе. Все были мертвы. Терры быстро пробежали двор и скрылись в проломе стены. Я пошёл следом.

Видимо, этой же дорогой воспользовались и дикие, пытаясь обойти западную башню, но нарвались на башенный пулемет. Рядом с проломом лежали два трупа.

Пулемет на северной башне замолчал. Мы с террами пробрались через несколько дворов и с запада обогнули главную площадь, которую заволокло чёрным дымом. В следующем дворе я едва не наскочил на диких. Они меня не заметили. Воины притаились у стены дома. Они обменивались друг с другом знаками, размахивали руками. Я ничком рухнул рядом со стеной и мысленно позвал терров, попросил не соваться к диким. Звери послушались и замерли рядом.

Оглядевшись, я приметил еще одного дикого. Он засел с винтовкой на чердаке дома. Дуло едва выглядывало из открытого оконца. Дикие внизу решали, кому из них стать приманкой. Слева стрелял пулемет западной башни. Огонь велся в сторону ворот. Расчёт диких был понятен. Пулеметчик на башне заметит врага у себя под носом и попытается достать его. Он высунется из башни, вывернет ствол под неудобным углом. Тогда-то снайпер на чердаке его снимет. Наверное, их тактика уже однажды сработала. Пулемёт на северной башне безмолвствовал. Я хотел мысленно дотянуться до людей в башне и предупредить их об опасности, но дотянулся до чего-то другого. Того, что находилось внутри башни. Я сразу понял, что она из себя представляет. Я словно прикоснулся к чужому разуму.

Базовая матрица пробудилась от моего мыслеимпульса и активировала программу автоматической системы огня. Матрица опознала мой волновой код, присвоила метку «свой» и через несколько секунд запустила режим сканирования и распознавания объектов. Не разрывая мысленного контакта, я взглянул на поселение через визоры сканера.

Поселенцы укрепились в центральном, северном и западном секторах. Я заметил две группы бойцов. Они двигались вдоль защитного периметра с восточной и западной стороны.

Сканирование закончилось. Всем находившимся внутри защитного периметра были присвоены маркеры «свой» и «чужой». Я «услышал» запрос на уничтожение врагов, в голове прозвучала команда: «Подтверждаю». Верхние окошки-бойницы башен открылись, из них высунулись длинные дула. Это были энергетические пушки с малым накопительным объемом заряда. Перед глазами возникли строки: название, спецификация и огневая мощь пушек. Через секунду пушки разразились хрипловатым лаем, выплевывая синеватые сгустки смертоносной энергии.

Энергопушкам потребовалось несколько минут, чтобы уничтожить всех диких на территории поселения. Капсулированные заряды энергии с легкостью прошивали стены домов и кладку невысоких каменных заборчиков, безошибочно находя жертв.

Я разорвал мысленный контакт с башней. Голова раскалывалась, из носа хлынула кровь, ноги подкосились, и я потерял сознание.

Через какое-то время я пришел в себя. Откуда-то издалека доносились встревоженные голоса. Зачем они кричат, не понимал я, ведь всё уже закончилось. Из гула голосов я выделил один знакомый. Меня звали по имени.

- Игг, мал... верни... Игг…! Игг…! …не ухо …сынок ….ты …нись!

Ма!? Это был голос ма, очень далекий, но такой родной. Так ма говорила со мной, когда я в детстве приходил домой с разодранными коленями или синяками.
«Ма! Ма!»

Мне хотелось закричать, но из горла вырвался хрип. Я закашлялся. Из груди будто выдавили весь воздух. Не получалось нормально вдохнуть. В голове вновь вспыхнула пульсирующая боль. Я не мог открыть глаза. В ушах стучали огромные молоты.

- Ма! - выдохнул я.

Терры по-прежнему сидели рядом и рычали. Чуть поодаль стояли какие-то люди. Среди них я заметил ма. Терры никого не пускали ко мне. Я послал мысленную команду «Отставить!» и снова потерял сознание.

                ***

На этот раз я очнулся уже дома. В своей комнате, на кровати. За окном была ночь, холодно мерцали звёзды. Я с опаской прислушался к своему телу и попробовал пошевельнуться. Тупая боль заворочалась где-то внутри и тут же отступила, словно давая понять: «Если что, я здесь!»

- Не вздумай вставать, мой друг, - послышался скрипучий голос Горация.
Он склонился надо мной и положил руку на лоб.

- Если ты не хочешь вновь погрузиться во тьму беспамятства, делай всё очень и очень медленно.

Я не успел ничего сказать, как на лестнице раздались торопливые шаги. Дверь едва не слетела с петель: в комнату вбежала ма. Следом за ней ввалились запыхавшийся папаша и всклокоченный Рихард. Меня будто накрыло тёплой волной их любви и заботы. Папаша был встревожен. В его глазах блестели слезы. Он бесцеремонно отпихнул от кровати ма и молча обнял меня, едва не сломав рёбра. Рядом с ноги на ногу переминался бледный брат. Ма отодвинула отца.

- Игг, малыш, как же ты нас напугал! Мы думали, что ты укрылся в горах. И удивились, когда нашли тебя во дворе Пессеров. Окаянные терры никого к тебе не подпускают. Папаша хотел пристрелить их, но Гораций не дал. Кричит, зовет тебя, а терры злющие - на всех зыркают и рычат, а ты лежишь и не отзываешься. Игг, как ты там оказался? Мы такого страху натерпелись. Дикие свалились как снег на голову, и тебя нигде нет...

Ма тараторила, ощупывая и осматривая меня, аккуратно переворачивая с боку на бок. Закончив осмотр, она сообщила всем присутствующим уже спокойнее:

- Критических повреждений нет. Синяки, ушибы. Динамика регенерации положительная. Давление повышенное. Сердцебиение учащенное. Зрачки немного расширены, реакция на раздражители запаздывает. Требуется покой.

Все вздохнули с облегчением. И тут же набросились на меня с вопросами. Ма рявкнула:

- Тихо!

Все разом замолкли
.
- Выпей отвар, малыш. Завтра все сам расскажешь, - ма подсунула мне чашку с каким-то варевом.

Она заставила меня выпить до дна горький настой и заботливо укрыла одеялом. Голоса стали отдаляться, затихать, потом исчезли. Глаза закрылись, меня сморил сон.

             ***

Утро встретило меня тёплым солнечным светом и запахом оладий. В этот раз никто не ждал моего пробуждения. В теле всё еще ощущалась слабость, ноги были будто не мои. Кое-как одевшись, я спустился в гостиную. Оттуда соблазнительно пахло: ма готовила. Рот наполнился слюной, в животе заурчало. В гостиной меня ждала вся честная компания.

Ма хлопотала у стола, папаша с отсутствующим видом теребил в руках вилку, Рихард нетерпеливо ерзал на стуле, Гораций сидел в дальнем углу комнаты у открытого окна в своем любимом кресле и посасывал потухшую трубку. Дед с важным видом устроился за столом, поминутно разглаживая скрюченными пальцами белую бороду. Он был, как всегда, важен и молчалив.
Когда я вошел, в гостиной повисла тишина. Все уставились на меня. Мне было неловко чувствовать себя в центре внимания, я смутился.

Дед подошел ко мне, обнял, похлопал по спине, как всегда, молча. Все уселись за стол. Ма пододвинула ко мне тарелку с горячими оладьями. Я жадно набросился на еду. Гораций присоединился к нам, выдал длинный комплимент ма, нагромождая хвалебные слова одно на другое, как тяжелые камни, пока сам не запутался, вызвав дружный смех за столом.

Папаша хлопнул рюмку самогона, прочистил горло и взял слово:

- Ты пропустил много чего, Игг. Хочу рассказать тебе, что случилось, и послушать тебя. Позавчера к нам пожаловали дикие... - он внимательно посмотрел на меня и продолжал:

- Они пришли со стороны перевала. Они были вооружены импульсными винтовками, минометами и еще не пойми чем. Но дело даже не в том, что у них было оружие, а в том, что они прекрасно умели им пользоваться. Кто-то их обучил.

Сейчас мы знаем, что их было девяносто голов. Не каждое племя может прокормить такое количество воинов. Явились под утро. Эти ублюдки знали, в какое время защитный контур с утра переходит в «спящий» режим. Знали, где расположены норы терров, и когда звери уходят на подзарядку. Слишком много они о нас знали.

Нас спасло, что на их пути оказалось пастбище. Уж не знаю, чем помешали диким животные, но они открыли по ним стрельбу. Терры, конечно, среагировали на выстрелы, но слишком поздно. Потом дикие обстреляли поселения из минометов. Стреляли по норам терров и воротам.

Ворота снесли первым залпом. С террами нападающим повезло меньше. Когда враги ворвались в поселения, на них набросились звери. Но, понимаешь, какое дело, терры не сразу кинулись на диких, а чуть погодя. Пёсики быстрее наших людей сообразили, что к чему, и устроили засаду.

У ворот враги разбились на несколько групп. Одни начали жечь дома первой линии, другие побежали к башням. Вот на вторую группу терры и накинулись. Порвали много воинов и сами все там полегли.

К этому времени мы успели организоваться. Оружейник собрал людей и открыл башни. Парни из южного сектора встретил отряд диких на перекрестке.

Мы с Горацием, как услышали пальбу и взрывы, сразу всё поняли. Бросились к башням. Там арсенал и место сбора. На башнях установлены орудия. Когда кто-то нападает на поселения, башенные орудия активируются. Такого никому мало не покажется. Только вот башенные орудия не включились и не поубивали всех врагов. Это и раньше случалось, потому Оружейники всех поселений установили в смотровой комнате ручные пулемёты. Сверху и обзор хороший, и сектор обстрела удобный.

Так-то оно так, но дикие знали и об этом. Они начали долбить по башням из минометов. Разрушили южную. Никто из наших оттуда не вышел. Все там остались. Дикие, тем временем, попёрли к центральной площади через дворы. Шли осторожно. Группами по три-четыре человека. Они обошли парней из южного сектора и всех положили. На этом удача диких закончилась. Пулемётчики на башнях пристрелялись и начали косить их на площади.

Минометы взялись за башни уже всерьез. Достать мы их не могли. Оружейник отправил две группы за внешний периметр. Дикие засели во дворах: сами не высовывались и нам покоя не давали. Выбили пулеметчика на северной башне. Обойти их никак не удавалось. Охотники из западного сектора хотели пробраться дворами, но им не дали. Минометы стали долбить по охотникам, и те попрятались в домах. Если бы не миномёты, мы бы быстро разобрались с ублюдками. Уж больно хорошо дикие стреляли. И вообще вели себя необычно. У них был план, действовали они слаженно и по делу.

Я думаю, у диких была цель уничтожить башни и прощупать нашу оборону. Для захвата поселения их было слишком мало. Да и не рвались они в открытый бой. Когда заработали башенные орудия, большинство диких уже уходило через пастбище. Внутри поселения осталось несколько групп.

Дикие много чего просчитали и учли, но не всё, видать, у них прошло гладко. Башни они, конечно, разрушили, терров уничтожили, людей поубивали. Но почему ушли? Многое в этой истории мне непонятно. Многое. До того, как ни с того ни с сего заработали энергоорудия, миномет перестал стрелять. Гораций с охотниками нашли его целехоньким на пастбище. Рядом лежали убитые дикие. Они все застрелены из винтовки. Ещё двоих нашли у входа в долину.

А до этого ко мне прибежал паренек Пессеров. Он сказал, что ты лежишь во дворе их дома весь в крови и два терра охраняют тебя. Когда мы тебя нашли, псы никого не слушали и не подпускали к тебе. Они ушли после того, как ты очухался. Сейчас сидят у нас во дворе.
Вот такая история, сынок.

Гораций молча пыхтел трубкой, Рихард что-то рисовал на листке бумаге, папаша разглядывал меня, а ма кивала головой, то и дело вытирая слезы.

- Это не все, Игг, - проскрипел Гораций. - Мы потеряли двадцать шесть человек, среди них - главный Энергетик. Больше сорока ранено. Уничтожены восемь терров из десяти. Считай, все десять, потому что оставшиеся два подчиняются только тебе. Хранитель восстанавливает защитный периметр, требует новых терров и… твоей крови, Игг. Совет ищет козла отпущения.
Над столом повисла тишина. Все словно чего-то ждали от меня. Чего? Что я могу им сказать? Я не виноват в нападении диких. У меня самого была куча вопросов.

- В чем меня могут обвинить на Совете?
– дрожащим голосом произнес я.

- Обвинение еще не сформулировано.
Основное: вмешательство в управление терров и подозрение в несанкционированной активации системы автоматического огня, - сказал Гораций.

- В нападении диких меня не обвиняют? - попытался пошутить я.

- Нет. Но могут и такое выдвинуть. Они уже знают, что тебя не было в поселении всю ночь.

- Но это же неправда! - крикнул я.

- Боюсь, Игг, правда их не интересует. Они сейчас напуганы и боятся нового нападения. Отбиваться нечем.
Энергопушки не работают, терров нет, - папаша стукнул кулаком по столу.

- В ближайшие часы им будет не до тебя. У Совета сейчас дела поважнее, - пыхнул трубкой Гораций. - Они заняты восстановлением защитного контура и линий связи. Пока спешно сформированы патрульные отряды. Всех жителей поставили под ружье. Даже твоего брата отрядили в патрулирование.

Рихард кивнул. Я почувствовал, как краснею. Выходило, будто Совет уверен, что во всём виноват я. Но это же не так! Это же я всех спас, активировав автоматику защитной системы. И с террами я ничего не делал, они сами увязались за мной.

- Сынок, давай ты расскажешь с самого начала, где ты был и что делал, - отвлек меня от размышлений папаша.

- С начала? - тупо повторил я.

- Да, с того момента, когда Гораций оставил тебя на площадке под козырьком.

- Гораций сказал, что мне пора понять, кто я такой. Нужно прикоснуться к Узору, увидеть свой Путь. Я попытался, но увидел только черноту. Пришел в себя утром. Одноглазый терр сидит напротив меня, второй лежит мертвый. Рядом - труп дикого с винтовкой. Я взял винтовку и пошел домой. Внизу убил двух диких.

Одного я, другого терр. Пошел дальше и увидел минометный расчет. Их тоже убил, миномет расстрелял. По дороге еще двух диких убил. Пришел к южным воротам, на перекрестке меня обстреляли из западной башни. Я пополз обратно к воротам, а там еще один терр крутится, за собой зовет, с одноглазым на пару.
Пополз за ними, там дыра в заборе. По-моему, это был дом Викасов. Мы с террами наткнулись на трех диких в саду Пессеров и снайпера на чердаке. А потом я хотел предупредить людей на башне про снайпера, но мысленно подключился к базовой матрице. Понял, почему не работают энергоорудия, и активировал программу автоматической системы огня. Дальше темнота. Ничего не помню.

Дед перестал поглаживать бороду:

- Команда на открытия огня энергоорудий?

- «Подтверждаю!» - выпалил я.

Дед кивнул мне и снова затих. От неожиданности даже Гораций удивленно крякнул. Не часто дед нас баловал хоть одним словом, а тут выдал целое предложение. Но мне было не до того.

- Открытие огня энергетических пушек класса «Оса» с малым накопительным объемом заряда невозможно без активации в базовой матрице программы сканирования и распознавания целей, присвоение им метки «свой» и «чужой». Эти программы были отключены.
Рихард издал сдавленный смешок, прикрыв рот ладонью. Папаша с Горацием непонимающе переглянулись. Ма перестала всхлипывать и удивлено уставилась на меня. Лишь дед, как ни в чем не бывало, баюкал свою бороду.

- Рихард, мне нужен анализ ситуации, - выйдя из задумчивости, сказал папаша.

- Мало данных, - тут же отозвался братец.

- Так спрашивай, узнавай свои данные, - раздраженно бросил Гораций.

- Хорошо. Игг, давай сделаем основные выкладки. Первое, ты провел сутки под козырьком, в состоянии транса, и коснулся Узора, или Узор коснулся тебя. Остальные события - следствие. Второе, ты смог воспользоваться никогда не виданным тобой оружием и убить не менее шестерых воинов диких. Третье, ты смог перепрограммировать терра, заставить его служить тебе. У второго терра программа тоже изменена, хотя вы не контактировали. Другими словами, ты – «зараза» для всех терров. Четвертое, предположительно ты смог мысленно активировать оборонную систему в базовой матрице. Если я правильно понял, просто одной командой ее не запустить, следует совершить ряд действий.

- Нет, это была частичная активация. Я всего лишь разблокировал энергоорудия, предварительно запустив программу обнаружения и распознавание целей, - перебил я.

- Полная активация оборонной системы и переход её в автономный режим подразумевает сканирование внутреннего и внешнего радиуса зоны ответственности оборонного комплекса, а также координацию действий огневых блоков, расположенных по внешнему периметру. Дальность действия огневой системы - до тридцати миль. Цель - превентивное устранение любой угрозы. Разведка, обнаружение, координация — РОК – аббревиатура боевого комплекса, которое мы называем поселением.

Вкратце, вот так. Она гораздо мощнее, чем вы можете себе представить, и она была почти полностью дезактивирована, не считая линии последней обороны - внутреннего рубежа. Если бы я не запустил систему автоматического огня, последней ступенью был бы запуск протокола «Милосердие»: самоликвидация всего оборонного комплекса. Победители испарились бы вместе с побежденными. Энергетические башни при самоликвидации оставляют кратер радиусом пять миль, - поток знаний, обрушившихся на меня, иссяк.

- Понятно, что стало с поселениями Миллера и Шуги сорок лет назад, - прошелестел дед, глядя на меня с восхищением. Папаша так смотрит на особо удачную партию самогона или на умного щенка из последнего помета.
Гораций раскрыл рот. Вдруг он вскочил, замахал руками на папашу и заголосил:

- Ты, Ингвар, говоришь мне, что Совет в гневе? Ты же сам член этого вашего Совета! Того самого Совета, в котором Хранитель периметра - полуграмотный выскочка, который понятия не имеет, чем управляет. И этот Хранитель хочет нашей крови и голову Игга? Да это я хочу оторвать голову этому сучьему выкидышу! Как законный представитель независимых семейств и ордена друдов теперь я требую созыва Совета, Ингвар! Я им покажу протокол «Милосердие»! Вместо того, чтобы найти идиота, который отключил энергоорудия, они хотят устроить судилище над человеком, который всех нас вытащил из задницы.

Гораций был вне себя от гнева. Папаша растерянно смотрел на друга и впервые не знал, что ему ответить. Здоровенный как медведь, сейчас отец был похож на потерявшегося в лесу ребенка.

- Я знаю о частичной дезактивации матрицы, но это случилось сотню лет назад. После этого энергоорудия всегда работали исправно. И потом, кто мог знать о существовании подобного протокола? Это же полный абсурд.

- Абсурдно было копаться в матрице, в которой вы ни черта не понимаете. Значит, кто-то недавно влез туда снова и отключил энергоорудия. Вот почему башни молчали. Вы же всё это время сидите на пороховой бочке и играете спичками.

- Но этого не может быть! Инженер просто физически не смог бы что-то сделать с программой энегопушек. Энергетик не позволил бы ему сунуться в башни без разрешения Совета.

- Вот и спроси об этом у своего разлюбезного Совета. Заодно узнай, зачем они отключили матрицу?

- Спрошу. Я уже сказал тебе: её отключили давно. Нынешний Совет не имеет к этому отношения.

- А кто имеет? Кто?! Я скажу, Ингвар, кто! Ваша трусость и страусиная политика! Вот кто! Вы так долго избегали потенциальной конфронтации с новыми Богами, что загнали себя и всех вокруг сам знаешь куда. Бегать от судьбы не получится, я всегда тебе это говорил! - горячился Гораций.

- Ну, знаешь ли, Гораций, не тебе судить о политике поселений и свободных семейств! Ни тебе и не твоим друдам. Вам там в горах легко рассуждать о том, что правильно, а что нет. Это не вы живете рядом с дикими, пустошами и чумными городами! Это мы каждый день рискуем жизнями. И нам виднее, что для нас лучше. Мы в состоянии самостоятельно принимать решения, в том числе, как нам себя вести с новыми Богами.

- Да, да, мы все видели вчера результаты вашего «мудрого» решения. А сейчас вообще узнали, что вы сели задницами на бомбу замедленного действия.

- Знаешь что, Гораций! Мы, конечно, признаем могущество Узора, но мы уже сыты по горло опекой друдов. Случись что, так вы сразу начинает вещать в Советах об очередной Развязке или Развилке. Рассказывать о нашей ответственности перед человечеством и пугать ошибочностью выбранного Пути. У нас есть хоть какая-то политика, в отличие от тебя и твоих друзей. У вас на все один ответ: «Все в руках Узора!» - взревел папаша.

Оба сверкали глазами, глядя друг на друга как на врагов. Я уже слышал подобные споры, но они всегда проходили мирно, без криков и взаимных обвинений, в шутливой манере с подковырками. Сейчас друзья готовы были сцепиться.

- ХВАТИТ! - рявкнула ма. - Хватит мне тут устраивать бардак! Вы сейчас не на Совете. Что вы себе позволяете? Ингвар, твоему сыну грозит изгнание, а ты ведешь себя как мальчишка! Гораций, стыдись!

В гостиной повисла тишина. Оба спорщика выглядели подавленными и пристыженными.

- Ева, я виноват! Прими мои извинения за безобразное поведение! И ты, мой друг Ингвар, прости за резкие слова, сказанные в гневе. Совет без нас разберется, кто копался в башнях. Нам нужно думать, как помочь Иггу. Я чувствую, что его судьба связана со всеми нами, - примирительно сказал Гораций.

Папаша досадливо поморщился, обогнул стол, подошел к друду и пожал ему руку:

- И ты меня прости, Гораций! Я позволил эмоциям овладеть собою. Много ненужных и глупых слов я наговорил тебе. Ты мой друг и друг моей семьи, а это самое главное.

Вскоре все успокоились. Ма поставила на стол большой пузатый чайник и плошку с джемом. По кухне разлился аромат чая с травами. Гораций с дедом уткнулись в чашки. Папаша к своей даже не прикоснулся. Он задумчиво тарабанил толстыми пальцами по столу, уставившись на уставшую ма.

Мне же - после невесть откуда взявшихся сведений - в голову ничего не приходило. Я чувствовал себя опустошенным и смотрел на всех с безразличием идиота. Рихард выглядел отстранено, что-то обдумывал и анализировал. Одно слово — машина!

Он достал из кармана клочок бумаги и принялся что-то на нем чертить карандашом, не обращая никакого внимания на остальных. Все были погружены в свои мысли.

- Я думаю, что Гораций прав. На этот раз дело в Развязке Узора, - наконец выдал Рихард.

Папаша удивленно вскинул брови:

- Что ты имеешь в виду?

- Анализ имеющихся данных, даже таких неполных, позволяет утверждать, что ситуация полностью смоделирована. Вмешательство Игга в общий рисунок игры является следствием действия третьей силы, с добавлением непредсказуемого вектора вероятности и разрастанием воронки Развязки. Вот что я имею в виду, - торжествующе сообщил Рихард.

- Ты думаешь, мы сами не понимаем, что ситуация смоделирована извне? - усмехнулся Гораций.

- Думаю, не понимаете. Вы не видите очевидных вещей. Нападение диких - лишь способ давления, чтобы подтолкнуть к нужному сценарию одну из сторон. Очевидно прослеживаются две противоборствующие стороны, каждая со своими целями. Одна из сторон начала, точнее, продолжила методичное воздействие на другую сторону. Поступки двух этих сторон вполне логичны и укладываются в алгоритм действия, а вот внезапное пробуждение Игга - в нужное время и в нужном месте - наводит на мысль, что есть и третья сторона. Её логика не укладывается в общий алгоритм. Поскольку все три стороны открыто проявили себя только сейчас, это означает, что наступает фаза Развязки. Как сказал бы Гораций, образовалась воронка событий. В эту игру втягивается большое количество людей. Игг является ключевой фигурой, поскольку все события завязаны на него. То, что мы видим сейчас, — только начало большой игры.

- Интересные выводы, - пробурчал папаша.

Гораций защелкал пальцами, с любопытством разглядывая Рихарда:

- Это же не все, что ты хотел сказать, Рихард. Эти выводы ты мог сделать еще давно. А ты уже битый час молчишь, рисуешь графики, схемы.

Рихард потер лоб ладонью, прихватил себя пятерней за чуб, потряс головой. На языке жестов моего братца это означало крайнюю степень обеспокоенности.

- Конечно, не все. Я могу выдать вам два вектора вероятности одной из сторон игры, то бишь Совета поселения, который ее сейчас представляет. Любой из векторов дает один и тот же результат — изгнание Игга. При любом развитии событий Совет не оставит Игга в поселении. Первый вариант - просто изгнание или уход Игга. В другом варианте Совет низложит в правах папашу и всё наше семейство, и всё равно Игг покинет поселение. Горация, скорее всего, пожизненно лишат права голоса в Совете.

- Какого рожна? - начал заводиться папаша.

Ма положила руку ему на плечо и кивнула Рихарду.

- В Совете сидит обученный Аналитик, и он не глупее меня. Он давно уже сделал расчеты и выкладки. Касательно общей картины, я не уверен, что наши выводы совпадут, но совершенно очевидно, он давно понял, что Игг - репликант, управляющий любым видом оружия дистанционно.

Аналитик без труда воссоздал общую картину боя и проследил маршрут Игга. Думаю, он тоже заподозрит вмешательство третьей силы, но будет ли он всерьёз рассматривать эту версию - вопрос. Аналитик и остальные члены Совета не понимают, что программа автоматического огня была отключена кем-то извне. Как только доклад Председателя попадёт в Центр, тамошние Аналитики это вычислят на раз. После этого за тебя, Игг, возьмутся умники из Центра. Раз ты можешь включить программу, значит, можешь и выключить. Но это вопрос времени.

Председатель поддержит заявку Хранителя периметра на закупку новых терров. Сейчас время сбора урожая и людей надолго не оторвешь для патрулирования. Совет утвердит это решение. Они рискуют: неизвестно, сколько терров приживётся. Кстати, это подтверждает, что план атаки диких разработал тот, кто хорошо нас знает. Думаю, Гораций прав: нападение диких – лишь следствие. Кто-то использовал в своих целях всем известную политики поселений.

- Продолжай Рихард, к политике вернемся позже, - подбодрил Гораций.

- Председатель осведомлен о состоянии базовой матрицы. Когда появились новые Боги, Центр решил скрыть боевые возможности поселений. Они там считали, что показным миролюбием умилостивят новых Богов. Память о Падении ещё свежа, новая война никому не нужна. Поэтому боевую часть матрицы свели до защиты внутреннего периметра.

Сотню лет никто никого не трогает и все, вроде, довольны. Тут является Игг и в один момент включает энергопушки и активирует ещё бог знает что, демонстрируя боевой потенциал поселений. Центр за такое по головке не погладит.

- Это мы уже поняли. А как насчет второго вектора? - нетерпеливо постучал пальцами по столу папаша.

- Председатель захочет посчитаться со старым врагом и изберёт мишенью Горация, - Рихард ткнул пальцем в изумленного друда.

- Почему именно меня? - удивился Гораций. - Ингвар куда опасней, он давно критикует Председателя и вроде как метит на его место.

- Главной целью будешь ты, Гораций. Председателю придется объяснять людям, почему не сработали энергопушки, а это непросто. Он просто переведёт стрелки на тебя. Трогать папашу напрямую он не станет. Он ударит по другу семейства - друду.

На Горация повесят всех собак. Всем известно, что Гораций часто возился с Иггом. Люди не жалуют друдов и боятся их. Хоть Гораций и является представителем Ордена в Совете, ему не доверяют. Люди легко поверят, что друд взрастил тёмного репликанта.

Папаша вступится за друга. Председатель выдвинет обвинение в сокрытии уже двух незарегистрированных тёмных репликантов. Ни для кого не секрет, что у меня задатки аналитика. Только обучение в Центре я не прошёл. За укрывательство папашу и семейство лишат прав свободных людей и изгонят из поселения, - закончил Рихард.

- Рихард прав. Не нужно быть Аналитиком, чтобы понять, как пройдет Совет, - кивнул Гораций. - Нам нужно принять решение, как поступить.

- Да уж, примите какое-то решение. Рихарду пора собираться на дежурство, - подала голос ма. Она сидела, положив руки на стол, и внимательно вслушивалась в каждое слово старшего сына.

- В любом случае Игга нужно уводить из поселения. Рано или поздно Центр заинтересуется им и, на всякий случай, упрячет в подвалы лабораторий, - задумчиво произнёс Гораций.

- До заседания Совета Иггу уходить нельзя. Это спровоцирует развитие наихудшего варианта, - подал голос Рихард.

- Да и как он пойдёт в таком состоянии? - поддержала Ма.

С меня вдруг слетела пелена безразличия, облепившая меня, как липкая паутина. Я отчетливо понял, что нужно делать. Но сначала - проверить одну догадку. Я встал из-за стола и, пошатываясь от слабости, побрел к выходу.

- Эй, Игг, ты куда собрался? Мы вообще-то тут о тебе говорим, - вскинулся папаша.

- Знаю, - не оборачиваясь, ответил я.
Дойдя до двери, по-стариковски шаркая ногами, я вышел на крыльцо. Осеннее тепло ласково коснулось меня и словно подарило силы. Настроение резко улучшилось. Я глядел на родной двор, понимая, что никогда сюда больше не вернусь. Разве не этого я всегда хотел?
Усевшись на пороге, я мысленно позвал терров.

Терры явились через пару минут. Они сели напротив меня, как послушные собаки. Одноглазого я сразу узнал: его некогда блестящий череп так и остался закопченным. Значит, Смотритель к нему не прикасался. За террами ухаживали Смотрители, натирали стальные шкуры до блеска. Второй терр был вполне обычным. На нём не было никаких ожогов, царапин, других отметин.

Я с любопытством рассматривал механических псов. В холке они доходили мне до колена, морды устрашающие, из пасти торчат стальные клыки. Только вот признавали эти звери только Смотрителей со специальными свистками. По крайней мере, так было до того, как терры встретились со мной.

Мои звери пришли не по свистку. Они услышали мысленный зов и послышались. Это что-то новенькое.

Со временем наши знания теряются или забываются. Мы толком ничего не знаем о наследии, оставленном предками. Мы не знаем, кто придумал терров и зачем. Не знаем, что у наших механических охранников есть дополнительный контур управления, — мысль.

Моя догадка подтвердилась, нужно было возвращаться в дом. Я принял решение. Мне не хотелось никуда уходить. Я наслаждался лучами теплого солнышка, возможно, в последний раз.

За время моего отсутствия ничего не изменилось. Гораций о чем-то спорил с папашей. Ма рассеянно слушала их, думая о чём-то своём. Дед сидел в любимом кресле, поглаживая бороду. Рихард сбежал по лестнице со второго этажа и чуть не сбил меня с ног. Он на ходу застегивал теплую куртку: собирался на патрулирование. Увидев меня, брат притормозил. Я облокотился о дверной косяк и сказал:

- Рихард прав: времени у нас мало, до вечера осталось всего ничего. Аналитик поселения тоже просчитал все варианты и доложил Председателю. Вас там ждут - со мной или без меня, - я ткнул пальцем в сторону папаши и Горация. - Со дня на день мною заинтересуется Центр. Выход только один — добровольное отречение. По закону, как репликант и свободный человек я имею право на свой Путь. Совет так или иначе объявит меня тёмным, так к чему тянуть? Отречение - единственно верное решение!

- Понятно, ну а дальше что? Куда ты пойдешь? - поинтересовался Гораций.

- Мне кажется, Гораций, ты сам знаешь, куда. Мне осталась доступна только одна дорога - к друдам. Ты проводишь меня в Орден?

Гораций испытующе посмотрел на меня:

- Ты стал совсем взрослым, малыш. Почту за честь разделить с тобой тяготы пути в благословенную цитадель Ордена.

Я поклонился ему, приложив руку к сердцу. До заседания Совета оставалось еще часа три. Хотелось немного отдохнуть. Поднявшись к себе, я ничком рухнул на кровать и сразу провалился в сон.

                ***

Я проснулся от того, что ма поглаживала меня по голове, ласково приговаривая:

- Пора вставать!

На миг мне на почудилось, что я вернулся в детство, уснул под вечер и ма пришла меня будить на ужин. Стряхнув наваждение, я вскочил с кровати.

- Сколько времени?

- Достаточно для того, чтобы собраться и перекусить. Как ты себя чувствуешь?

Чувствовал я себя отлично, о чём и сообщил ма. От слабости не осталось и следа, кровь бурлила, я рвался в бой. Натянув на себя теплый свитер, я спустился в гостиную.

Папаши и Горация не было, Рихард патрулировал окрестности, а дед кемарил в кресле перед незажженным камином. Ма сунула мне внушительный бутерброд и горячую кружку чая. Я с удовольствием умял бутер и, обжигаясь, отхлебывал из чашки горячий чай.

- Гораций и папаша сейчас на Совете, - сказала Ма.

Я едва не выронил кружку, поперхнулся и зашелся в кашле. Ма постучала меня кулаком по спине и продолжала:

- Рихард рассчитал оптимальное время твоего появления. Через пятнадцать минут ты должен войти в зал заседаний, а через две-три минуты после этого - выйти. Это наиболее правильное время прибытия и отбытия, так он сказал, - ма отобрала у меня недопитую чашку.

- Еще какие указания он мне оставил? - поинтересовался я.

- Никаких, - отозвалась она. - Дальше ты должен всё решать самостоятельно. В этом и заключается твоя роль: быть самим собой, кем бы ты ни был.
Я порывисто обнял ма. Мне до жути захотелось заплакать, уткнувшись в ее плечо, как когда-то в детстве, но я сдержался.

На улице меня ждали терры. Они сидели там же, где я их оставил, в тех же позах. Я подмигнул им:

- Ну что ребята, повоюем?!

Терры ничего не ответили. Они сидели как истуканы и смотрели на меня красными глазками. Ма тоже вышла на улицу.

- Игг, мальчик мой, тебе пора идти, - мягко сказала она мне. - Храни тебя Узор!

- Да, ма, спасибо!

Свистнув террам, я направился к залу заседаний.

               ***

Незадолго до Падения в мире возникла новая религия. Она быстро нашла неофитов и последователей. Это было учение о Судьбе. В нём не было ничего такого, о чем не говорилось бы раньше, но утверждалось, что человек - это некая энергетическая субстанция, нуждающаяся в теле и бесконечных играх. Вряд ли подобное учение распространилось бы, не получи оно научного обоснования.

Серия экспериментов по исследованию души привлекла внимание многих. Ученые доказали: душа человека находилась не в теле, а являлась эфемерной матрицей сознания. При определённых условия матрица сохраняла личность,
воспоминания и опыт в новом теле.
Наука осознала, что она вплотную подошла к реализации извечного желания человечества — бессмертия.

Вызов был брошен и принят ведущими учеными того времени. Начались работы в области клонирования и инженерии тел. Физики, математики, компьютерные программисты, генетики, медики и еще бог знает кто объединили усилия, пытаясь сконструировать и вырастить человеческие тела. Тела, в которые можно перенести душу, не утратив исходной личности.

Со временем технические вопросы были решены, но основная загвоздка крылась в матрице сознания. При её переносе в новое тело часто искажались исходные личностные данные. Все варианты переноса не давали ожидаемого результата. Личность утрачивала воспоминания о себе. Как выяснилось, ученые взялись за решение проблемы не с того конца, сконцентрировав усилия на человеческом теле, а не на изучении души.

Исследователи вторгались на неизведанную территорию – в область религии и мифов. То, что всегда отвергалось и высмеивалось официальной наукой, вдруг стало предметом её пристального внимания. В первую очередь ученых интересовал управляемый и контролируемый процесс реинкарнации.
Психологи и социальные инженеры утверждали, что матрицы сознания существуют на Земле миллионы лет и неизвестно, сколько лет они существовали на других планетах. По сути, матрица сознания бессмертна.

Встал вопрос идентификации личности. Каждое сознание было уникальным, его матрица обладала определённой частотой, уникальным волновым кодом. Вскоре был разработан механизм записи и чтения этого кода. По нему можно было выяснить, какая именно личность заняла искусственное тело. Вопросов, тем не менее, становилось всё больше.

Между тем религиозные деятели двух самых популярных конфессий планеты объявили войну этим исследованиям. Их усилия привели к обратному результату — появлению друдов и зарождению новой религии. Философия друдов стала широко известна благодаря нападкам ортодоксов. Новое учение настаивало на существование некого божественного замысла,
воплощенного в Узоре Судьбы, где главная роль отводилась человеку.
Друды говорили, ни много ни мало, о Судьбе и Предназначении каждого. Они заявляли, что судьбы людей переплетены в сложном божественном творении - Узоре Судьбы. Узор не был абстракцией, он был реален и подчинялся определенным правилам и ограничениям, заложенными в него самим Всевышним. Друды не скрывали устройства Узора, уверяя, что он был создан для блага человека. Учение друдов давало людям возможность влиять на свое будущее.

Не всем пришлась по душе роль творца судьбу. Друды призывали к персональной ответственности за свою жизнь, а не к упованию на высшие силы. Но новую паству, прежде всего, привлекала идея реинкарнации, знание о прошлых жизнях. Друды могли прочитать в Узоре Судьбы линию жизни любого человека. Поток любопытных с каждым днём становился всё больше, вынуждая друдов открывать новые и новые филиалы ордена.

Одновременно продолжались исследования матрицы сознания. Множились доказательства существования души в разных телах и эпохах. Популярность теории реинкарнации привела к появлению различных групп, практикующих погружения. Любой мог погрузиться в прошлые жизни и узнать о себе всё.

В средствах массовой информации развернулась кампания по дискредитации нового учения и самих друдов как его проводников. Лишь почитатели Будды признавали основные догмы новой религии, но не более. Но травля, провокации, критика и потоки лжи, инициируемые официальными конфессиями, лишь подлили масла в огонь, раздувая пламя новой религии.
Адепты веры множились с невероятной скоростью. За короткий срок орден друдов стал реальной силой. Друды подчеркнуто уважительно относились к чужим верованиям и к этому же призывали свою паству.

Тем временем ученые в тщетной попытке приблизиться к бессмертию зашли в тупик. Добиться стабильных результатов не удавалось. Процедура переноса сознания не гарантировала принятие матрицей предложенного тела. Нередко при переносе мятежные души исчезали из лабораторий. Беглецов находили по волновому коду, но они становились совершенно другими личностями, со смутными обрывками воспоминаний о предыдущей жизни.

Выход нашел Орден друдов. Они предложили создать тела с особыми характеристиками ДНК. Такое тело было особо притягательно для матрицы сознания, оно «звучало» в унисон с волновым кодом. Испытания были успешными, из ста матриц сознаний все сто перенеслись в новые тела, сохранив исходные личности.

На основе полученных знаний о переносе была создана программа «Репликант». К её созданию приложили руку друды, предсказавшие скорое Падение. Цепочка роковых случайностей привела к глобальной техногенной катастрофе.

Последовавшая за ней война закончилась ядерным апокалипсисом. Объединенное правительство не могло сдержать Падение и предприняло попытку спасти от гибели лучшие умы, которые возродят цивилизацию снова. Так на базе программы «Репликант» был создан проект «Возрождение».

После Падения реконструированных тел было недостаточно, чтобы спасти наиболее значимые матрицы сознания — учёных, инженеров, медиков. Все, кто прошёл специальную подготовку по программе «Репликант», вынуждены был заботиться о себе сами. Они переносились в свободные тела, не созданные для переноса, что приводило к искажениям личности.

Личность репликанта, живущего в настоящем времени, называлась базовой. Пробуждение было постепенным: одно за другим всплывали воспоминания, во снах и наяву, то часто, то изредка. В какой-то момент личность, получившая достаточно воспоминаний, пробуждалась.
Репликанты, чьи воспоминания не представляли ценности для поселений, назывались «пустышками». Их личности всю жизнь оставались в базовом состоянии.

Но иногда просыпались поистине гениальные личности, несущие в своей памяти уникальные знания и умения. Такие люди находились под наблюдением Советов поселений или независимых семейств. Из этих репликантов формировалась элита свободных людей. Они становились энергетиками, инженерами, аналитиками, медиками, хранителями, воинами и деятелями администрации. О любом новом репликанте необходимо было заявлять Совету. Несоблюдение этого правила жестко каралось: все семейство изгонялось из поселения.

Каждого пробужденного Совет отправлял учиться в Центр. Центр управлял всеми поселениями свободных людей и координировал их действия. Там же работали специалисты по компьютерным сетям, аналитический отдел и образовательные школы - Академии. В Академиях репликантов обучали специальностям, наиболее подходящим доминирующей личности.

Ранее пробужденных репликантов идентифицировали друды, но со временем аналитики Центра лишили их такой возможности. Сохранившаяся со времен Падения база данных помогала аналитикам идентифицировать репликанта или, как минимум, восстановить память.

Никто, кроме друдов, не мог прочесть в Узоре Судьбы линию жизни и предостеречь человечество от тёмных репликантов. Неверная трактовка пробудившейся личности могла привести к ужасным трагедиям. Одна из них разыгралась в поселении Ирги, где главный Аналитик оказался убийцей-маньяком. Местный друд предупреждал Центр о доминирующей личности пробудившегося, но его не услышали.

Наибольшую опасность для поселений представляли тёмные репликанты, нередко пробуждавшиеся настоящими чудовищами. Для любого поселения внутренний враг гораздо опаснее внешнего, поэтому люди с недоверием относились к пробудившимся. Тёмного репликанта изгоняли из поселения, оставляя на милость Узора Судьбы.

               ***

Зал был переполнен людьми и эмоциями. Когда я появился на Совете, на меня не обратили внимание. Все присутствующие были увлечены перепалкой между Председателем и Горацием. Воздух буквально искрился. Лица людей были хмуры и озлоблены. Как и предсказывал Рихард, я появился в ключевой момент.
Председатель вышел из себя и кричал:

- …меня не интересует, что он там обнаружил! Меня интересует, кого вы покрывали? И почему держали в тайне от Совета пробудившего репликанта?

Председатель - маленький круглый человечек с красным лицом и глазами, готовыми вот-вот выскочить из орбит, - ткнул пальцем в сторону Горация. Друд невозмутимо сидел на центральной скамье рядом с представителями независимых семейств.

Гораций посмотрел беснующегося Председателя и спокойно ответил:

- Уважаемый Председатель, я готов ответить на все ваши вопросы или вопросы любого представителя Совета. Более того, я готов понести любое наказание, если уважаемый Совет признает мои помыслы или действия преступными. Но будьте любезны ответить и вы на вопрос, который я уже имел честь задать.

Зал гудел, как растревоженный улей.
Люди не могли поверить, что энергопушки — основа безопасности поселения - были кем-то отключены незадолго до нападения диких. Одни жаждали крови виновного. Другие хотели быть уверены, что такого больше не повторится. По задуманному плану Гораций должен был заставить Председателя оправдываться перед поселенцами. Судя по растерянному лицу Председателя, хитрый друд преуспел.

Я догадывался, о чем мой друг спросил Председателя. Несколько часов кряду папаша, Гораций и ма придумывали нужную формулировку. Я слышал сквозь сон их возбужденные голоса.

- Что обнаружил Игг, сын Ингвара, о чем не желает говорить Совет? - повторил вопрос Гораций.

Это была ловушка, из которой Председатель не мог выбраться, не раскрыв поселенцам тайные действия Центра. Председатель был в ярости. Его можно было понять: заседание, на котором он должен был распять друда и ненавистное семейство, в любой момент могло превратиться в судилище над ним самим. Людей не интересовали два незарегистрированных репликанта, они хотели быть уверены в собственной безопасности.

Настал мой черед. Я проскользнул сквозь толпу разозленных мужчин и вышел в дальнем конце зала, где на небольшом возвышении стоял стол администрации.

 Администрация пребывала в растерянности. Попытка сокрушить Горация доказательствами его «вины» привела к тому, что они сами стали обвиняемыми.
Аналитик с перекошенным от страха лицом нервно перебирал какие-то бумаги, не поднимая глаз. Хранитель периметра - прямой, как палка, старик, - с вызовом смотрел на разозлённую толпу. Заметив меня, он подался вперед, словно собирался броситься на меня и придушить. В его глазах пылала ненависть. Новый Энергетик был как на иголках. Он не понимал, что хочет услышать друд от Председателя, но чувствовал, что люди не посчитают неосведомленность самого Энергетика смягчающим обстоятельством. Лишь один Воин выглядел спокойно. Он сидел чуть поодаль и не спускал глаз с толпы.
Я встал перед столом, повернувшись лицом к залу. Люди, узнав меня, замолкли на полуслове.

- Меня зовут Игг, сын Ингвара, - начал я. - Я пришел заявить, что я пробудившийся репликант! Я пробудился во время нападения диких на поселения. Моё сознание смогло слиться с автоматической системой огня. Я обнаружил, что могу управлять этой системой мысленно и что она была намеренно отключена.

В зале послышались вопли и проклятия. Оружейник напрягся и потянулся к кобуре с автоматическим пистолетом. Я поднял обе руки верх, призывая к молчанию. Голоса стихли. Я продолжал:

- Я могу утверждать со всей ответственностью: это было сделано дистанционно за день до нападения диких. Отключение было тайным, никто из администрации не подозревал, что такое вообще возможно. Пока я не знаю, кто мог это отключить энергопушки, но рано или поздно выясню.

За моей спиной послышался вздох облегчения. Я почувствовал, как все сидящие за столом перевели дух.

- А что у тебя за специализация такая, что ты так уверенно говоришь нам об управлении энергопушками, да ещё мысленно? – спросил кто-то.

- Моя специализация связана с оружием, но я не воин и не инженер. Я могу чувствовать суть оружия - принципы его устройства, тактические характеристики. Моя особенность стала причиной отказа терров подчиняться Хранителю. Сделал я это не намеренно, но контролировать свой дар ещё не научился. Мои знания спасли поселение, но не принесли ему добра. Чтобы ненароком не причинить вреда людям, я принял решение покинуть свою семью и найти себя. Примите мою благодарность за все, что вы, свободные люди и независимые семейства, для меня сделали.

Не дожидаясь ответа, я пошел к выходу. Люди расступались передо мной, как перед прокаженным, опасаясь прикоснуться ко мне.

Я объявил о своих способностях и решил уйти добровольно. Совет снял все обвинения с папаши и Горация. Председатель был в ярости, но сделать ничего не мог.

                ***

Вечером ма приготовила королевский ужин. Папаша недавно пришёл с заседания Совета, мрачный, как туча. Гораций ждал его во дворе, попыхивая трубкой. Рихард вернулся с патрулирования. Мы с ним помогали ма на кухне, таскали и расставляли блюда, пока Папаша разговаривал с Горацием в саду.

Ма позвала всех к столу. За ужином все веселились. Гораций рассказывал забавные истории. Папаша травил неприличные анекдоты, заставляя ма краснеть. Даже дед вытирал слезы от смеха, одобрительно похлопывая папашу по спине. Вечер удался. Мы - довольные и немного хмельные после папашиного самогона лучшей выдержки, - разбрелись по комнатам уже за полночь.

Проснулся я рано утром. Я чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Я неторопливо оделся и проверил рюкзак. Окинув взглядом комнату, я мысленно попрощался с ней и спустился на первый этаж. Меня уже ждали. Всё семейство собралось в гостиной, чтобы попрощаться.

Ма выдала мне сверток с едой и осенила защитным кругом. Со мной она не пошла: провожать дальше воротных столбов считалось дурной приметой. Мне кажется, причина была не в этом. Ма не хотела, чтобы я видел ее слезы. Дед обнял меня и неожиданно сказал:

- Говорят, что Боги создали людей по образу и подобию своему. Помни об этом, Игг. Мы подобны им, а они - нам!

Я не очень понял, что он имел в виду, но переспрашивать не стал.
Меня вызвались проводить папаша и Рихард. Пока мы торчали в гостиной, папаша суетился и не знал, чем себя занять. Успокоился он только на улице.
Дойдя до ворот, отец крепко обнял меня и не отпускал, пока Гораций не начал многозначительно покашливать. Когда папаша отстранился, я заметил на его лице слезы. Рихард пожал мне руку и пожелал удачи.

Мы с Горацием тронулись в путь. Нас ждали горы. До обеда нужно было добраться до тропы, ведущей к перевалу. Терры шли позади. Совет не потребовал их обратно, так что я с чистой совестью позвал зверей с собой. Я не удержался, несколько раз украдкой оглянулся и увидел два силуэта, стоящие между воротными столбами. Наконец мы свернули на горную тропу, и поселение скрылось за поворотом.