Глава 28

Галина Зарудная
Как бы то ни было, она его действительно унизила. И действительно нарочно.
При одной только мысли, что за ней увязался мальчишка, годящийся в сыновья...
Но отец прав, сто тысяч раз прав. Фома видел только хорошенькую девушку. Глупый мальчишка!
Он не заслуживал жестокости. В конце концов, есть же и более лояльные способы отвадить его.
Если уж говорить про материнский инстинкт, хотелось бы тебе, Валерия, чтобы Женька получил такой разнос от какой-то малолетней стервы? Заработал комплексы? Вот именно!
Настойчивость Фомы поражала. Все равно узнал номер! Так ли она ему нравилась, или мужское достоинство в нем говорит уже настолько громко? Уйти, ретироваться, капитулировать, иными словами – признать, что тебя «слили»?
Нет, Фома не такой. Молодая башка, молодая дурь в башке, но лоб твердый и упрямый.

 «Молодая башка» ждал ее на углу дома. Звонил, значит, из автомата, догадалась Лера, не сразу припомнив такую штуку. Значит, все то время, пока она решала свои дилеммы на кухне с отцом, он искал ее номер (она представила, как он прозванивает подряд всю школу).
Ждала, что будет смущен и напуган. Но смущение скрывалось очень умело, а про испуг можно было не беспокоиться.
Сидел на мотоцикле, небрежно вытянув вперед длиннющие ноги и смотрел исподлобья, как она подходит к нему.
– Как дела? – спросил засим.
Лера ответила неоднозначно – передернула плечами.
– А у тебя?
– Отлично, – кивнул парень. – Правда утром нарвался на одну ненормальную, она меня чуть по лестнице не спустила. Да, представляешь, охапка в пару кило, а чуть дух из меня не вытрясла. А еще я немножко забыл, что у нее отец болен...
– Немножко забыл?!! Отец уже спрашивал, не докучаешь ли ты мне.
– Ясно. Путь с сюрпризами заказан. Кто-нибудь из вас двоих точно спустит меня вниз головой.
– Будешь знать цену сюрпризам. Где взял номер?
– Ну, это дело разведки, – сообщил таинственно. – Мозги у нас то хоть и кривые, но кое-что поприкинуть можем.
– Ладно, хватит меня стебать. Лучше скажи зачем затеял все это?
– Ясно же зачем. Погонять. Вот, даже каску для тебя... одолжил.
Фома снял с руля синий шлем и протянул ей.
– Одолжил? – спросила Валерия.
– Ну, да. Дома. На том месте, где его обычно для меня мать оставляет.
– Кто бы сомневался... Но сам без шлема. Ладно, учитывая твою твердолобость, можно рискнуть. Что ж, давай, показывай, на что годен твой конь...
– Ласточка, – он нежно погладил сиденье.
– Ладно, ласточка, – сказала Валерия и нахлобучила на голову шлем. – А куда везти меня надумал на своем черном крыле?
– Есть пару мест. Но ты куда-то собиралась, – напомнил Фома.
– Это уже вряд ли...
– Почему?
– Тебе не интересно будет.
– Нет, правда, почему?
Она рассказала ему про костюм, который собиралась шить для матери.
– Ты правда шить умеешь? – удивился парень.
– А что тут такого? – спросила Валерия.
– Ничего. – Он пожал плечами. – У меня мама шьет.
– Да ну? Твоя мама модистка? – Она оживилась. – Хорошая?
– Хорошая. – Фома нахмурился. – Вот только труд этот – кропотливый и неблагодарный – я не одобряю!
– Во как? – фыркнула Валерия. – А клепать байки – труд благодарный!
– Ну, хотя бы прибыльный, – ответил он самоуверенно.
– Это если компания сделает имя! С мотоциклами – это в самый раз когда тебе лет шестьдесят уже грянет, только-только засветишься. А если повезет, кто-то достойный продолжит твое дело и понемногу раскрутит, но ты уже давно сыграешь в ящик.
– Фу, сколько пафоса! А что тогда в шитье, скажи мне?
– Ну, предположим, не пафоса, а реальных представлений, – продолжала она серьезно. – Про бренды я могла бы многое рассказать, – Лера вовремя спохватилась, чтобы не брякнуть лишнего. – Одежда нужна всем, это самый надежный и доступный способ престижа... Главное, суметь занять свою нишу на рынке. Про маркетинг слышал?
– Сейчас снова пойдет научная фантастика? – сгримасничал Фома. – Ладно, слышал. А почему же с мотоциклами не так?
– Сровнял слона с канарейкой, тяжелую и легкую промышленность...
Они спорили, пререкались, перебивали друг друга и смеялись, – двое беспечных подростков на всходе жизни, на светлой аллее между двориками, укутанные свежим ветром, скромными солнечными ласками, и самое важное – открытые перспективам будущего.
Прохожие поглядывали на парочку с нескрываемым интересом, отмечая игривость и беззаботность, царившую между ними, порой вздыхая от легкого укуса зависти, либо раздражаясь, что молодежь не занята никаким делом.
И даже Лера, в конце концов, вынуждена была отметить, что если не напоминать себе каждые две минуты, что Фома ей якобы в сыновья годится, то чувствует себя достаточно непринужденно в его компании.

К универмагу он отвез ее залихватски быстро, но достаточно аккуратно, не перебарщивая с крутыми разворотами и приделами скорости, хоть было видно, что не терпится.
И в костюмах, как выяснилось, знал толк!
Узор ткани – бледно-серая клетка – сошелся неровно в нескольких швах, и он отметил эту деталь с важностью опытного знатока, от чего у Валерии буквально отвисла челюсть.
– Вечно в универмаге хлам какой-нибудь развесят. Центр моды! – заметил он пространно, деловито чавкая жвачкой, не подозревая, что покорил сердце девчонки раз и навсегда.
– Слушай, а у твоей мамы случайно свежих журналов мод где-то не завалялось? – спросила она.
– Да сколько угодно!

– Если честно, я думал, по телефону ты пошлешь меня в какое-нибудь прекрасное далекое, – признался мальчишка, когда нагонявшись вдоволь по городу, они свернули к спортивному стадиону, где Лера вчера сдавала нормативы, а теперь там бегала группка престарелых спортсменов.
– Такое в планах было, но тебе повезло с моментом, – ответила она.
Они взобрались почти на самый верх трибун, на отсыревшие и пахнущие краской скамейки.
– И что, с тобой всегда так трудно? – спросил Фома.
– Всегда.
Но замыслившись на миг, Валерия решила реабилитироваться:
– Это все гормоны.
– Ты принимаешь гормоны? – прикинулся изумленным мальчишка.
– Очень смешно! У некоторых подростков они выскакивают прыщами, а у некоторых...
– Буйством? – снова вставил Фома с издевкой.
– Эмоциональными всплесками, – закончила она. – Хватит острить!
– Поглядел бы я на твою остроту после хорошенькой взбучки, – он смотрел исподлобья.
Все же обида у него оставалась.
– Но ты ведь не сдался. Будет хорошая профилактика на будущее.
– Мне твою шпану пришлось мороженным откармливать.
– Мою, говоришь? – хмыкнула девчонка. – Нужно было насыпать им бесплатных щелбанов! Достали со своими криками.
– Ну и противная! – он покачал головой.
– Тогда чего привязался? – парировала Валерия.
– Да сам не знаю. – Он с прищуром глянул на нее, вытряхивая сигарету из пачки. – С марсианами еще не был знаком, наверное.
– Да ты сам марсианин! В шестнадцать лет развязный, как паяц. Пыхтишь, как паровоз. И на мотоцикле лихачишь, как безбашенный.
– Мне почти восемнадцать! – заметил он, деловито вскинув бровь.
– Ну да, это многое меняет. Мать к тебе относится трепетно, это ясно. Но отцу бы стоило иногда хватануть чем-нибудь по плечам. Чем он занимается вместо воспитания?
Фома перестал лыбиться, по лицу пробежала странная тень. Он воткнул сигарету в зубы и отвернулся, глядя на край стадиона, на двух энергично приседающих стариков.
Лера сразу же догадалась, в чем дело и ей стало неудобно.
– Фома, – тихо окликнула она.
Он несколько раз черкал спичками, пытаясь прикурить, пряча огонь от ветра в домике из ладоней, потом вдруг резко пожал плечами и ответил на ее вопрос:
– Думается, занят делами.
После длинной паузы, Валерия спросила:
– Сколько тебе было?
Он ответил не сразу, все так же внимательно рассматривая стариков вдалеке.
– Девять.
– У него другая семья?
Он промолчал, что само по себе означало ответ.
– Военный?.. И где он теперь?
– В Питере.
– Вот откуда байк, косуха. – Лера толкнула его локтем. – Отыгрываешся?
– Он мне должен. – При каждом слове из его рта струился сизый дым.– Сам постоянно напоминает. А так вообще плевать – есть он или нет.
Лера думала около минуты.
– Знаешь, – сказала она туманно. – Мой отец не бросал семью, но из-за его болезни... его как будто и не было с нами. И мне казалось, что мне плевать. А потом, я просто не знала, чем мне заполнять все те пробелы, где было его место в жизни. И снова думала, что мне плевать. И такому человеку легко потом наплевать на собственных детей. Вообще привыкаешь на все плевать...
– Но твой отец не плевал на тебя. Вот в чем разница.
– Может, когда-то ты его простишь. Он, похоже, старается.
– Старается. Только поздно.
Лера смотрела на упрямый профиль мальчишки и видела в его лице обиду собственных детей. Как похоже вскидывается подбородок и плотно смыкаются губы, взгляд уходит в сторону и как будто задергивается шторкой для душа. Если этот быстрый, скользящий взгляд и останавливается на тебе, его брезгливое подчеркнутое безразличие способно убить.
Отец Фомы избрал карьеру, и все что для нее полагалось. Например, жену – дочь какого-нибудь генерала. Соответственно – связи, статус. Интересно, доволен ли он теперь собой? Что чувствует, нося широкие погоны, а дорогой мундир – не жмет? Кресло достаточно удобно? А напиваясь время от времени на каких-нибудь банкетах, фуршетах, торжествах, либо в гордом одиночестве в загородном доме, – о чем думает прежде всего? О том, как же здорово он устроился в жизни, осуществил мечту о богатстве и величии, или о том, что сын никогда его не простит?
Или, откупаясь дорогими подарками, он верит, что искупает свою вину?
Да, Валерия, он в это верит!

– То самое место, что ты хотел мне показать? Проводишь здесь время с друзьями? – спросила она чуть погодя.
– Здесь, если никто не мешает, получается приличный спидвей, – ответил Фома увлеченно. – Нам иногда разрешают погонять. У нас в команде есть профессиональный гонщик, Эдик, он вроде как берет ответственность на себя. Но время от времени кто-то сдает, что в команде есть школьники, и тогда начинается всякая ненужная разбериха. Приходится быть начеку. Через месяц мы планируем устроить здесь настоящие гонки! Только это большая тайна! – предупредил он. – Запомнила? Эдик не имеет достаточно прав для того, чтобы устраивать мото-соревнования, ему может здорово перепасть! А если станет кому-то известно, что участвуют школьники!..  Поэтому, молчок, окей? Ни душе!
Лера кивнула, довольная тем, что мальчишка доверил ей тайну.
Приятно сознавать, что хоть кто-то в этом мире доверяет тебе!

***
Позже, когда этот с избытком насыщенный день закончился, Лера сидела в темноте своей комнаты и смотрела в окно. Ночью начался дождь. Фонарь перед домом, работающий обычно по настроению, в этот момент упорно горел, от чего падающие капли причудливо оттенялись и ползли по подоконнику, словно кто-то что-то царапал или набирал текст на призрачном мониторе. Может, в тот миг переписывалась ее судьба, и в том засекреченном послании таилась отгадка ее великого заслания? Жаль, она не могла разгадать эту тайну.
Волнение, что залпом грянуло после выводов отца, и сновало как вирус ОРЗ по нервным клеткам, распространяя подкожный озноб и дрожь в суставах, уже освоилось и смиренно притихло. Безумный страх, а это был именно он, черты которого проявляются неизменно дико и отталкивающе, пакостный уродец, не внемлющий доводам разума, в конце концов, оказался приперт к стенке всей мощью колоссального прозрения.
Валерия смотрела и смотрела в шуршащий монитор окна, пока стремительные набеги обильных ручьев не сменились плавными и отдаленными слайдами ее утонувшей в безвременье жизни: Ленкино платье на детский утренник, затем ее прощальная записка; Женька, жонглирующий футбольным мячом, как трюкач; Андрей, ее муж, неизгладимый романтик, дожидающийся ее дома с остывшим ужином; горы цветов и восторженная канонада оглушающих аплодисментов на показах, и она – с волнением выпрыгивающая на поклон, ослепленная прожектором, как гигантским горячим солнцем – символом успеха...
Картинки становились все расплывчивее, пока мутно-серая с рыжими потеками кулиса не опустилась на экран ее воспоминаний и не скрыла все за целлюлозной драпировкой.
Окончательно и бесповоротно, раз и навсегда, задыхаясь от страшной муки осознания, Лера признала неоспоримую правду: Валерии Черноус – акулы моды – не существует! Как не существует ни ее детей, ни мужа, ни бизнеса, ни славы, ни краха.
Ничего!



Читать дальше (Глава 29): [url=http://www.proza.ru/2016/01/31/1821]


©"Последнее желание" Г.Зарудная