Все помещичьи усадьбы чем-то схожи. Парки, разбитые по похожему плану, цветники, беседки меж прудов. Этакая пасторальная красота, в которую еще не ворвалось индустриальное развитие нынешнего века.
Но поместье Густов отличалось от других многочисленными заборами, скамейками, скульптурами и прочими композициями, отлитыми из чугуна, или кованными из железа. И отнюдь не только из-за красоты, питали Густы любовь к изделиям из металла.
Кобыла подо мной перешла на шаг, повинуясь натяжению поводьев, пятки мои почти заледенели, и я грела их о теплые лошадиные бока, в очередной раз дивясь вычурности отделки ограды, что пока отделяла меня от долгожданного тепла, сапог, и сидений существенно мягче седла.
А все дело в том, что нынешние баронессы и бароны, не были знатными по роду. Семья моей лучшей подруги была неразывно связана сначала с кузнечным делом, а после тяжелой металлургией, в которой Густы нашли свою если не золотую, то железную жилу точно. Прабабка Бриссы, та самая, которую так любила, и добрым словом поминала Манора, стояла у истоков развития промышленной добычи железа в послевоенном Парне, и умудрилась так хорошо развить свое дело, что практически монополизировала целую отрасль, став во главе всего своего трудолюбивого рыжего семейства, добившись личного признания Императрицы, и права поставлять металл для производства паровозов, и железных дорог, коих с каждым годом становилось все больше и больше.
На шестой десяток жизни, этой необыкновенной женщины, ей был присвоен баронский титул, личным указом императрицы. Таким вот образом Густы, совершенно неожиданно для себя, вошли в высшее общество, где бабушка Бриссы, которую в юности дразнили "кузнечей дочкой" и "железной вороной в павлиньих перьях", познакомилась с моей гранд-мама.
А женщины рода Левицких всегда славились непредвзятостью и умом, потому моя бабушка, как и, в следствии мамар, а после и я, не смотря на довольно большой социальный разрыв, ведь баронесса не ровня княгине, нашли общий язык с "простонародными" Густами. И с тех пор два наших рода сосуществовали ладно и неразрывно.
Бабушка Бриссы настолько вдохновилась дружбой с моей родительницей, что построила свое имение поближе к границе с нашим наделом, а любовь и уважение к своим великим прародительницам и своей матери, первой баронессе рода Густов, выразила в таких вот многочисленных металлических напоминаниях.
Вход в поместье обозначался большой кованной аркой темного железа, которую летом переплетали розы, а сейчас просто колючие побеги.
Наверху арки, были выбиты слова, нарочито грубо.
"Вся знатная кровь имеет свой исток" . Знаменитые слова первой баронессе, которыми она ответила на грубый выпад о ее плебействе, от то ли графини, то ли княгини. Имени той история не сохранила, а вот фразу, что стала девизом Густов, как и прочую память о талантливой прабабке, семья трепетно хранила.
Я в очередной раз полюбовалась красотой Густовского парка, и вековыми платанами, стволы которых, частично вросли в кованный забор.
Как-то непривычно тихо было тут. Я с трудом удерживалась от соблазна спешится, и пойти без сапог, в одних, казалось, насквозь промерзших чулках по весенней траве, по тихой аллее, что вела от ограды с платанами, до самого дома, изящно огибая с двух сторон простенький фонтан-чашу, на своем пути.
Но тишина оказалась иллюзорной, чем ближе я подъезжала к дому, тем явственнее слышались крики, грохот и шум.
Старая баронесса любила устраивать обеды на свежем воздухе, судя по шумам, и топоту ног прислуги, в очередной раз организовывалось такое. Да и время как раз уже шло к обеду.
Желудок навязчиво напомнил о том, что со вчера у меня и росинки во рту не было.
Но на лошади мне на задний двор, где собственно эти мероприятия проводились, не попасть. Как бы подтверждая мою мысль, Ромула остановилась и удобрила аллею. Прежде чем я успела смутится, и спешится, пошлепав почти босыми ногами к дверям, те распахнулись, и я с удивлением встретилась взглядом со своим же дважды дядей. Он приходился родным братом моей матери и вторым мужем тетушке Верге. Такой вот внутрисемейный парадокс. Он то что тут делает? Уж кого кого,а я его, у Густов встретить не ожидала.
Дядя, круглоликий, красивый, крепкий мужчина возрастом около тридцати годов, с глубокой морщиной на лбу,будто от глубокого беспокойства. Увидев меня босую на коне, да еще и одетую по крестьянски, тоже удивленно расширил глаза. Но подождал пока я заговорю первой, как и положено.
- Дядя, что вы тут делаете одни? И где тетушка? - Я повертела головой, в поисках экипажа родственницы. Мне и в голову не могло придти, что дядя куда то отправится без жены. Это же уму непостижимо!
- И вам дня доброго, дорогая племянница. - Учтиво поклонился он. Удивительно, насколько они с матушкой похожи. Одно лицо. Только у матушки моей черты более женственные, волевые. - Тете вашей, нездоровится, вот и один. Она пока ничего не знает, и боюсь это ее и вовсе убьет. - Он вздохнул огорченно, сказав это тоном человека, что не сомневается уже в том, что причина его поездки известна всем окрестностям, включая меня.
Мне же этот мамин брат никогда особо не нравился, скучный он всегда, без задора. А сейчас и вовсе, будто полинял и стал один в один в цвет со своей строгой одеждой. Левицкая сонливость в чистом виде. Что ж стряслось, раз такой человек решился на неслыханное - приехать сюда в одиночку, да еще и без ведома любимой жены?
Прежде чем я успела переварить увиденное и услышанное, на пороге возникла Брисса, выскочившая вслед за дядей, словно ядро из пушки, взъерошенная и злая, с холодной яростью во взгляде, искривившей лик. Вслед за ней высыпали многочисленные шумные и обеспокоенные дворовые.
- Ты что ту тут делаешь, Ари? Да еще и без сапог? - Как не удивительно, но этот нежданно строгий, и немного бестактный вопрос дал мне ключ к происходящему, прежде чем дядя успел пояснить происходящее. Брисса находилась в состоянии, которое мы с детства величали "Воинственная Сестрица", то бишь один из ее рыжеволосых братцев что-то учудил, а ей, как единственной сестре, придется расхлебывать. Я не отказала себе в удовольствии угадать такую мелочь. Сотворивший нечто предрассудительное, Инвар, старший из братьев, вызвал бы у Бриссы скорее радость чем злость, в сонности и бесконечной апатичности, он мог бы дать фору всем Левицким вместе взятым. Герд, второй по старшинству, жил в столице, преподавая в институте благородных юношей, те два раза, что мы виделись, составил о себе впечатление как о крайне воспитанном молодом человеке, в котором густовская бешеная энергия была обращена только во благое русло.
Оставались Фогель и Люка, средний и самый младший. Вот как раз брат-погодка Бриссы, вихрастый и беспокойный малец, мог бы вытворить что-то этакое.
- Младший опять что-то выкинул? - предположила я. Дядя аккуратно взял за уздцы подведенных конюхом лошадей.
- Люка ногу повредил, упал с лошади. Но на том дело не кончилось. - холодно, притом еле сдерживая досаду в голове, произнесла Брисса, резко вскидывая ногу, и вскакивая в седло так лихо, что гнедой под ней всхрапнул и попятился назад, заставив беспокоится мою кобылу. Которая итак нервно перебирала ногами, даже своим лошадиным умом понимая нервность обстановки и окружающих людей - Сегодня Фогель отличился! Да так, что я ему устрою второе Амарийское пришествие!* - Брисса не договорила, чем собственно провинился братец, пиная бока лошади шпорами, но от ее ярости разве что воздух вокруг не искрился и не пламенел - Потом поговорим, успокой лучше матушку, она там рвет и мечет.
- Дядя? - я обернулась к родственнику с немым вопросом в глазах. Конюший как раз помогал ему забраться на лошадь, явно неопытному в верховой езде мужчине было трудно найти равновесие в седле. Тяжко ему будет за разьяренной Бриссой угнаться. Лицо дяди не покидало растеревоженное выражение, и на мой вопрос он лишь плечами пожал. Вроде как ничего пока не ясно, что тут обсуждать.
- Нно! Пшел! - Брисса понуканием отправила коня с дядюшкой в бодрый галоп в сторону арки, и остановила лошадь, почти бок о бок с моей, будто вспомнила нечто важное.
- Тот человек...с дороги, он еще у тебя? - Ее мрачный пылающий гнев, и лицо бледное и сосредоточенное, так не похожее на привычную веселую и легкую Бриссу, заставили меня молчать в задумчивости, а после я сделала движение головой, что можно было трактовать как отрицание или же согласие.
- Вот и правильно. Чужаки опасны. Мало ли кто пожелает попасть в твой дом... - сказала эту мрачную фразу, Брисса, что вкупе с хмуростью подруги, пробрала меня до костей. Да что же случилось такое? Рыжеволосая подхлестнула лошадь, и была такова, как и дядя, что в своей неловкой манере, последовал за ней, трясясь на спине позаимствованного скакуна.
Я повернулась к дворовым, а те, восприняв отбытие хозяйки как знак к концу вежливого молчания, начали наперебой галдеть, охая и ахая, окружая меня тесным кольцом. Мне понадобилась помощь чтобы слезть с лошади, ноги затекли так, что я их не чувствовала вовсе, а несчастные пальцы и ступни ныли от холода. Ранняя весна, определенно не лучшая пора для босых ног. И как мужики еще и в холодной воде, стоя, стирать умудрялись? Мне вспомнилась поговорка Манора, про горячую мужскую кровь, и я улыбнулась. В оригинале вместо "барыни" была "баба", но староста учтиво перекроила народную мудрость под меня.
Когда наконец мои ноги согрелись в горячей воде, а голод утолен печеной уткой с сливами, которую принесли мне прямо их кухни, можно наконец было и поразмыслить о произошедшем.
Ничего в голову не приходило, как юнец Густов может быть связан с Левицкими? Что же такого вытворил Фогель?
Как не силилась я вспомнить, средний брат Бриссы всегда был довольно непримечателен. Он не участвовал в наших буйных играх как Люка, и не читал нотации как Инвар. Фогель всегда был тихоней, вечно сидел где то в углу, что-то писал, или мастерил. Стесняясь нас, девочек, он вечно сбегал подальше в самый темный угол, краснея и белея, если я случаем трогала его за рукав, или когда Брисса старалась увлечь его игрой. Если дорогая моя подруга была пожаром, Люка яркой искрой, Герд ровным пламенем в печи, служащим лишь на пользу людям, а Инвар и вовсе погасшим угольком, что еле-еле теплится внутри, готовый разгореться пламенем, только если кто-то нарушит правила поведения особенно дерзкой методой, то Фогель казался пламенем свечи, ровным и тихим, что изгибается в сторону, стоит поднести к нему руку. И теперь этот скромник вытворил нечто такое, что привело Бриссу в ярость настолько сильную, что спеша, она даже не объяснила происходящее мне, ближайшему ей человеку.
Одна мысль о возможной распре между двумя нашими семьями, невыносимо расстроила меня. Даже малейшая тень между Густами и Левицкими казалась доселе делом невозможным, неслыханным. Мое радостно буйное, не свойственное мне самой, настроение, от разговора с Астором и неожиданной шалости в реке, мигом скисло и безвозвратно испортилось.
Я то хотела поделится с милой подругой весельем и проказами, свойственными скорее ей чем мне, а получила столь прохладный прием! Но прежде чем позволить себе вернутся в привычное скучное состояние, я решила во всем разобраться, и принять в разрешении непонятного конфликта полноценное участие. Тем более раз тут явно замешаны Левицкие.
Прежде чем идти в лобовую атаку с будущим противником, то бишь баронессой Густой, что по предупреждению Бриссы рвала и метала ( а баронесса, с ее магматически - кипучим нравом, вполне могла такое устроить, да так, что никому мало не покажется) , следовало заранее все разузнать.
Слуги, что присматривали за мной, стараясь угодить, все же не могли сдержаться от тихих шепотков, взглядов и улыбок людей, разделяющих единое общее знание. Такова уж натура дворовых людей, сплетничать да обсуждать хозяев и их гостей. Чужому человеку, пусть и даже моего статуса, ничего бы не было рассказано о семейных проблемах, но я то была "своей", большинство слуг меня еще совсем девчушкой помнили, а часть и вовсе вместе со мною выросла. Потому стоило подать знак, и слуги наперебой кинулись мне рассказывать о сути дела. Дворецкая Олиса, привычно рыжая, как для Парна, полная женщина с россыпью веснушек на округлых руках, щеках и запястьях, вошла как раз, когда стайка служанок галдя, и перебивая друг друга посвящала меня в подробности семейного конфликта меж Густами и Левицкими.
А дело вот в чем оказалось.
" Госпожа Брисса, вместе со всем своим семейством гостевала у дальних родственников, Бровицких. А от их имения, до поместья пресветлой княгини Левицкой, тетушки вашей, лет им долгих и светлых, пешком дойти можно, часа за два. Там-то Фогель и познакомился с молодой княжной Левицкой, и начал с ней тайно встречаться наедине. Да так видно эти встречи хорошо пошли, что когда барин Люка, упав с лошади ногу сломал, и Густам пришлось обратно ехать, так как хозяйка наша чужим лекарям не доверяет. Господин Фогель нежданно разнос всем устроил, хоть стой, хоть падай! Не поеду, говорит никуда! Но у баронессы разговор короток, вернулись оне домой.
А сегодня утром, юнец дворовой обнаружил,что молодой барин прямо с постели пропали! Коня спозаранку оседлали, да и отправились назад к Левицким. Князь, дядюшка ваш, доброго ему здравия, о плане их встречи загодя прознал, найдя письмо княжне от нашего молодого хозяина, сразу же велел в путь экипаж снарядить, но дорога дальняя, и с барином Фогелем оне разминулись." собственно краткая выдержка из путанного рассказа слуг, которую мне удалось собрать, отсеяв разную неправдоподобную шелуху вроде подробностей свиданий княжны Левицкой и младшего барона Густа, явно придуманных уже потом, для красоты.
Итак, тихоня Фогель похоже завел роман с моей троюродной сестрой, и отбросив всякую мужскую гордость побежал к ней снова, как преданный щенок, не подумав ни о своей юношеской репутации, ни о интересах семьи. Понятно теперь отчего Брисса так взбеленилась!
Да и сестрица хороша! Хотя вообще-то на нее это совсем было не похоже...но рано строить выводы.
Я вздохнула, с трудом сдержав сухой кашель, что вдруг запершил в груди, и кивнула дворецкой, которая стояла рядом и ждала, пока я закончу опрашивать слуг.
- Хозяйка видеть вас желает - Она с почтением поклонилась, форменная ливрея, с цветами Бриссов, красными и серым, сидела на ней как влитая, чистая и накрахмаленная. Баронесса очень тщательно следила за видом слуг и всяческим порядком. А вот случившееся из порядка явно выбивалось, не удивительно, что она в гневе. Как и Брисса. Хотя пока рано делать выводы.
- Здравствуй Олиса, а младший барин с ней или у себя? - уточнила я, надеясь перед разносом у баронессы, поговорить с Люкой. Он точно знал о сложившемся, больше слуг, отношения между братьями были доверительными. А к мамар рода Густов стоит идти хорошо подготовленной.
- Госпожа баронесса в летней беседке, Господа Инвар и Люка вместе с ней. - Ответила дворецкая с выдержанным достоинством в строгом голосе. Веки ее были тяжелыми, отчего глаза казались совсем узкими, полузакрытыми. Дворецкая сплетен не любила, и дело это не терпела, поглядывая на шушукающихся у меня за спиной, слуг с укоризной. Я поняла, что встречи с "тяжелой артиллерией" больше не избежать, и последовала за ней обреченно, обдумывая по дороге линию грядущего разговора.
Сапоги на мне поскрипывали, были тесны, чересчур плотно охватывая голенищами ноги. Хоть и мои это были сапоги, от охотничьего костюма, с прошлого лета остались вместе с остальным набором, и кафтаном наверх. Хранилось все это добро у Бриссы в чулане. Знатно мы тогда повеселились, да так что стираться почти целиком пришлось.
Вот с того времени без ухода и памяти о них, кожа на обуви заскорузла и ссохлась, отчего сапоги чуть слышно, но все равно неприятно поскрипывали при ходьбе. И теперь я испытывала всеобщее стеснение, и физическое и духовное.
Наверх мне принесли переодеться в Бриссину жакетку с золотыми завязками, и брюки, что были мне малость широки в талии и узки в бедрах, из-за разницы наших с ней конституций. Рубаха на мне осталась та же что с утра, а на плечи я накинула тот самый охотничий двубортный кафтан из зеленого сукна, что не смотря на старания служек его вычистить, все равно пах пылью и чердаком, а рыжий лисий мех на его вороте частично обстригла моль.
Так что видок у меня был еще тот. Благо вокруг все свои, почти домашние, не перед кем красоваться.
Как уже было сказано, Лернейский дракон, а точней мамар Бриссы, баронесса Густа поджидала меня в саду. Но я встретила вначале не ее , а барона, ейного второго мужа, что стоял прямо у входа в сад и ровнял розовый куст, ловко орудуя садовым ножом, мне по локоть.
Отец Бриссы стоил отдельного разговора, такой это был выдающийся во всех отношениях человек, выше всех кого я знала, широченный в плечах, мощный и с курчавой соломенной бородой. Настоящий парнийский медведь, как звали его в обществе. Садовый нож в его ладонях казался перочинным, крохотным. Когда мы были помладше, папенька Бриссы частенько нас развлекали, сажая всех своих детей, (ну кроме Инвара, чересчур взрослого для таких забав, и слишком серьезного) и меня до кучи, на длинную доску и поднимали на одном своем могучем плече.
При том, грозный с виду силач, был добрейшей души господин, и даже сейчас, когда ему стукнуло пятьдесят, лоб его оставался светлым и чистым, без единой резкой морщины, как у человека что никогда не хмурится и не сердится.
- Добрый день Милон Лизаветыч! - Радостно поприветствовала я его, вежливо кланяясь.
- И вам утра доброго, княжна Ари - Поздоровался он, по-домашнему сократив мое имя, и одарив меня той самой своей солнечной и теплой улыбкой, что так нравилась мне и в его единокровных детях, Бриссе и Люке. Отец старших троих детей давно умер. А брать еще мужа баронесса не стала.
- Что ж вы сами куст стрижете? - Притворно удивилась я, прекрасно зная ответ, но решив доставить удовольствие старику этим вопросом.
- Дак кто ж если не я! - Так же притворно возмутился барон, глядя на меня сверху вниз, и улыбаясь во все свои румяные щеки. И не скажешь что этот вот "медведь" , отнюдь не сын простой деревенской бабы, как могло показаться на первый взгляд, а самый натуральный граф, причем не абы какой, а в юношестве Горячев, родственник самой правительницы Парна, княгини Аравийской.
Мог бы составить партию любой сиятельной девице знатной крови, а принял предложение "кузнецовой дочери" баронессы Густы, да еще и вторым мужем. Чего я никогда не могла понять, но с другой стороны радовалась за мамар Бриссы которой достался такой замечательный во всех отношениях супруг. - Вон, посмотрите, госпожа Ариана - Он указал толстым коротким пальцем на два ряда растущих в дали островерхих кипарисов - Угадаете, какие из них подстригала приглашенная из-заграницы садовница, а какие я? - Я честно сощурилась, пытаясь выполнить его задание но не смогла. Все кипарисы были настолько безупречной формы, без единой выдающейся веточки или листика, что я видела на фоне голубого неба довольно ясно, что угадать определенно невозможно, в чем я и призналась.
- То то же! - Хмыкнул довольно барон - Я выписал садовницу, и лишь уверился, что мастерство рук, что землю любят, и истинного парнийца, равно, а частично и выше, любого заграничного таланта.
- В этом я с Вами совершенно согласна, барон. - Склонила голову я, признавая свое безоговорочное поражение в этом не начатом споре.
- А вы говорите, сам или не сам. - Он отдал нож подошедшейу служке, и пошел вперед по аллее, следом я, а за нами, на почтительном расстоянии дворецкая.
- Но сказано же - овладев мастерством, возьми учеников себе, ведь сотворенное одним, не равно сотворенному многими. - процитировала я учение матерей, не торопясь переходить к интересовавшим меня темам.
- Это, дорогая княжна, уже ваше, женское дело, передавать освоенное, да распределять полученное - Барон шел, не глядя в мою сторону, но убирая с моего пути нависающие над аллеей ветки. Некоторые сразу же обламывал, и чувствовалась в этом его уверенная хозяйская рука. Все в этом имении поддерживалось им. Он как сердце сложнейшего механизма действовал, следя за тем как ровно стучат поршни, как все работает и оттого процветает. - А мне же просто любо копаться в земле. Все равно, как говорится старику да к сырой земле привыкать придется - Он одарил меня еще раз озорной молодцеватой улыбкой, на которую невозможно было не ответить.
- Право, барон, какой же вы старик! - Рассмеялась я, уже видя в отдалении белые купола многочисленных летних беседок. Раз уж такая оказия выпала, пора и к делу перейти, пока Милон Лизаветыч совсем не увлекся своими садовничьими рассказами. Тем более что он уже начал.
- Полно, княжна, вы прям как ваша многоуважаемая матушка, талантливо льстите, да смущаете старика - Он усмехнулся, и продолжил развивать любимую тему - Позвольте я вам хмель покажу свой. Голубушка моя, баронесса, велела целое поле под него определить, как взойдет, и мы его соберем, то собственное пиво, густовское сварим. Может в следующем году и пивоварню открыть удастся! Давно уж этого хочу, но то ливень, то солнце урожай выжигает, то еще что. Но в этот раз славное поле засеяно, речка рядом, должен хорошо взойти.
- Как раз о баронессе - немного криво свернула я с темы, сохраняя простодушную улыбку - Говорят она не в духе? - До нас уже доносилось эхд ее голоса, хотя самой пока не видать. А всему виной тренированные легкие этой женщины, в прошлом полководицы привыкшей выдавать громкие и четкие приказы.
- Душа моя вспыльчива - признал крутой нрав жены, барон , изящная речь которого и безупречные манеры, комично вязались с его же "медвежьей" внешностью, и темными от земли руками почти по локоть. - Но к счастью отходчива. Пошумит и успокоится.
- А с Фогелем что? - Продолжила я гнуть свою линию.
- Ох, тоже перебесится. Я с ним поговорю, от матери выговор получит, от гувернера тумак, вот и одумается. А то, что к девице Левицкой сбежал, так то дело молодое. Детей мы воспитали хорошо, ничего против чести нашей он не сотворит. Обычное юношеское безумие, имеющее начало, и - он вздохнул, широченные плечи его опустились, но лицо сохраняло доброе, ясное выражение - и к счастью конец тоже.
- Всем бы ваше спокойствие - в очередной раз восхитилась я отцом Бриссы. - Откуда его в вас столько? Будь вы женщиной, я бы поняла, но такое самообладание у мужчины, каждый раз диву даюсь!
- Это есть великий дар, умение обращать гнев, горечь и ярость себе не во вред, а во благо. Очень скоро, и вы, дорогая княжна Левицкая, и Брисса, и, надеюсь на это, мои непутевые сыны, это поймете. И своих детей тому научите. - Я кивнула, соглашаясь с его такой земной и простой мужской мудростью. Мы подходили как раз к нужной, центровой беседке, к которой словно лучи к солнцу сходились парковые аллеи. - Если совсем разойдется, я всегда могу изобразить ревматический приступ - Дружески подмигнул мне этот очаровательный человек и подошел к рукомойнику у беседки, стилизованному под голубиную поилку, с несколькими фарфоровыми голубями, что по задумке должны были привлекать настоящих птиц. Под плеск воды, я вошла в беседку, и поздоровалась с присутствующими, встреченная высоким голосом баронессы, что правда обратилась вначале к мужу, одновременно протягивая ко мне сухие тонкие руки.
- Милон Лизаветыч, опять спину трудите, себя не жалеете! - Сквозь коварные прутья беседки, баронесса прекрасно видела как муж моет руки от земли, и сделала выводы. - Иди ко мне дочка! - теперь она обратилась ко мне, обнимая своими руками - прутиками, и хлопая по спине. Прошлую зиму баронесса сильно болела, оттого и истощала, но обьятья ее все еще были крепки, а в строгом взгляде и гордой осанке читалась Густовская сталь
- Да что себя жалеть, коли сила в руках есть, а хозяйство не прибрано? Вон дворовые розы постригли, видали? Половину живых ростков отрезали, переделывать пришлось. - Ответил барон, вытирая руки о поданное дворецкой полотенце. Инвар приветственно склонил голову, когда я вошла, но тут же вернулся к книге, которую читал, водя по строкам длинным тонким пальцем. А Люка, сидевший в плетеном кресле, выпростав больную ногу вперед, на табурет, сделал "страшные " глаза, как бы описывая, какие жуткие нотации им тут пришлось пережить. Гувернер Люки, мсье Лапуш (или Ляпуш, никогда не умела произносить правильно его иноземную фамилию) единственный подошел и церемонно поцеловал меня в запястье, прежде чем я была поймана в захват старой баронессы, что расцеловав в обе щеки, явно пока не собиралась меня отпускать. Приходилось стоять неловко наклонившись, ведь баронесса сидела в низком кресле-качалке.
- Ну так выпороть значит нужно. - Отреагировала она на слова Милона Лизаветыча, и тут же мне на него пожаловалась - Уж и помощников ему набрала, мужиков сильных из деревни, и теплицу приказала сделать, в которой тяжкой работы нет, и садовницу заграничную выписала, а все сам да сам! Никак не угомонить! Дай же тебя разглядеть, люба моя, Ариана! - Баронесса улыбалась мне так тепло и искренне, и я устыдилась своего вечного страха перед этой хрупкой телом, но крепкой духом женщиной.
- С этим всегда успеется - Мирон Лизаветыч, омыв руки, зашел в беседку, и осмотрев пустой кованый стол на гнутых ногах, недовольно постучал по нему пальцем. - Что такое? Гости в доме, а угощения то нет?
- Олеська! - гаркнула баронесса, наконец отпуская меня, и я села между Инваром и Люкой, заняв свободное кресло. Мирон Лизаветыч заняли собой пустующую скамью. Ее бы хватило на троих, или на на него одного.
- Что, барыня? - Тут же явилась невозмутимая дворецкая. Похожее ее вообще не способно что либо взволновать или обеспокоить. - Быстро вели на стол накрывать! - приказала баронесса, игнорируя мои вялые возражения, насчет того, что я вроде как уже и отобедала. Дворецкая сухо кивнула и отбыла.
- Бесполезно с маменькой спорить - Шепнул мне на ухо Люка, что сидел совсем рядом, и поморщился, двигая ногу.
- Болит? - обеспокоенно уточнила я, глядя на перевязку.
- Сносно - тихо прошипел младший Густа, показательно дернув больной ногой, и за этим коротким разговором, я упустила из внимания слова гувернера. Но он повторил свой учтивый вопрос, безобразно коверкая мое имя гундосым акцентом.
- Спгащиваю вас, уважайемая Арияна Леаньоровна, какие нынче в Ливандии стоят погоды?
- Хорошие стоят - Усмехнулась я, незаметно касаясь ладони Люки, и получив ответное короткое, но крепкое пожатие - безмолвный уговор на беседу позже, без лишних ушей.
- А что ж матушка Ваша, великая княгиня, нас не посетила? - Спросил Милон Лизаветыч, задумчиво прощупывая ножку стола, что как показалось ему, криво стоял.
- Мамар занята, опять в столице в Государственном совете заседает. - Пожала я плечами, как бы показывая свое равнодушие к светской жизни.
- Матушка в городе политикой занимается, а дочка в деревне крестьян шугает - Улыбнулась баронесса, демонстрируя неожиданную осведомленность о моем поступке, что теперь отдавался в горле неприятным першением и слабостью в теле - Ох, шалопайка! И не красней мне тут, знаю, все знаю про тебя! - она покачала пальцем укоризненно, но при том явно веселясь. Совсем не похоже как для человека, у которой сын пропал с девицей. Определив общую атмосферу за столом как благожелательную, я решила перейти к вопросам.
- А что с Фогелем то стряслось? - Люка закатил глаза, Инвар хлопнул книгой, резко закрывая ее. Похоже зря я этот вопрос задала. Но старший братец проявил неожиданный для себя энтузиазм.
- Да, матушка, расскажите про Фогеля, думаю Люке будет полезно еще раз послушать.
- Опя-ять! - страдальчески выдохнул Люка, явно не поддерживая злорадства брата, а на меня взглянув как на предательницу. Сколько смотрела на них, и всегда удивлялась этой разности братьев. Их манер, поведения, и в особенности черт.
Инвар, мог бы быть красивым, но постоянная задумчивость, и опущенные вниз уголки губ, портили первое впечатление от его изящных черт, младший же , напротив, был лицом, будто из цельной картофелины сделан, нос с горбинкой, глаза маленькие, подбородок выдается, но отцовская улыбка почти не сходившая с лица, преображала его, делая славным малым, а материнские ямочки в обе щеки, придавали ему того наивного очарования, каким так хороши детские лица. Правда сейчас он был скорей раздосадован, чем весел.
Олиса, видно одумалась, что забыла спросить какое меню подавать, и с полдороги вернулась, как раз к началу рассказа баронессы, чем собственно виноват ее средний сын.
- И вот приходит ко мне как то Фогель - Глава семейства имела привычку, рассказывая, активно жестикулировать своими тонкими руками - И говорит...- Олиса вновь вошла в беседку, и виновато наклонила голову, извиняясь за то, что прерывает рассказ
- А подавать то, что велите?
- Не мешай - одернул ее барон - Видишь женщины говорят, а ты со своим обедом лезешь. - И Милон Лизаветыч принялся тихо диктовать дворецкой, но все же в его "медвежьем " исполнении получалось довольно громко, так что рассказ баронессы выглядел примерно так.
- И вот значит он, мне говорит "а знаете ли матушка, что у асаков нынче модна идея равноправия? "
- ...и щучек молодых пару штук, но сначала суп подай, чтобы пока есть будем, они еще под ножом трепыхались...
- А я ему, что это за сын мой дорогой, за ересь такая? А он мне, ну вы представьте себе, княжна, кажет "Это идея того, что мужчина и женщина с рожденья обладают равными правами" .
- Полная чушь - хмыкнул Инвар.
- Да не стану я уже суфражистом, маменька, успокойтесь - вздохнул Люка - я женится хочу. Княжна, возьмите меня в мужья, заберите уж из этого дурдома!- я улыбнулась на отчаянное воззвание друга детства. Еще детьми мы дали друг другу клятву, на крови и грязи, что если он по любви не женится до тридцати, то я его в мужья возьму.
- А ты молчи! Молчи я сказала! Знаю я вас! - Шикнула на него мамар недовольно - Сначала он о равноправии идеи продвигает, а после и вовсе как девица вести себя начнет! Все это от зла! Видно в Республике Асакин поняли, что в бою с нами не тягаться, так деточек, сынов наших, честь и гордость Империи, совратить решили этими своими безумными идеями!После революции этой ихней, асаки и вовсе остатки разума растеряли!
- И щи, щи зеленые. Уха готова?
- Да, только вот с утра рыбы наловили - отвечала Олиса невозмутимо.
- Вот и ее тоже. Икры трех видов, льда не забудь. Княжна Ариана, что к рыбе подать из алкоголю?
- Да я вовсе ничего не хочу - попыталась я отказаться, но куда там.
- Если для вас наша простая кухня не к столу, так мы можем и устриц и прочих заморских приблудей привезти, правда подождать часок придется..- Размышлял вслух барин, и его спокойный низкий бас причудливо переплетался с высоким сопрано жены.
- А он мне, мне! Матери своей! Героине войны! Что этих асаков под копыта коня своего пускала, что на своем веку перевидала больше крови, чем мясник в лавке, он мне отвечает " Вы не понимаете, матушка, эта асакинская идея о том, что мужчина равен женщине, и тоже может и решения принимать, и не женится коли не хочет, и наукой заниматься в полной мере". Нет, ну Вы представляете, Ари Леоноровна! Такое от родного сына услышать?!
- Кошмар! - веско вставил свое слово Инвар, вновь открывая книгу. Судя по обложке - пособие по химическим процессам. Я еле удержала смешок подметив это, но продолжила кивать, поддакивая горячим речам разгневанной баронессы.
-Раков, скажи пущай отварят с травами. Пробовали ли вы, княжна, густовских раков? - Я покачала головой на вопрос барона, с трудом ведя две эти параллельные беседы с супругами. К счастью словесно в них участвовать почти не требовалось. - И этот, как его, жувиль.
- Жуанвил - подал тихий голос гувернер, что с интересом прислушивался к беседе господ.
- Да, бурду эту, как там, соус с грибами и лимоном, к ракам. - Мирон Лизаветыч популярную нынче голивскую кухню, с её соусами и жульенами, не признавал. Но делал исключения для гостей. Я, оценив такое внимание, улыбнулась, одновременно кивая на изречение баронессы, что у нормального мужчины должно быть только три идеи - поскорее женится, наплодить побольше детишек, и дать отпор иноземному врагу, если таковой наблюдается.
- Подадим-с. - Кивнула с достоинством дворецкая. Гувернер-голивец, время от времени бросал на нее заинтересованные взгляды, что явно не касались обсуждаемых блюд. - А на десерт что будете-с?
- Давай булочек разных голивских заварных с начинками, и наш лернийский сладкий пирог...
- А он мне "Мамар, я вас люблю и уважаю, но вы консервативны, и только Ирма может меня понять!" - Баронесса продолжила свой рассказ, а я навострила уши, Ирмой звали младшую дочь моей тетушки. И если старшую сестру, Геду,я частенько встречала на балах и приемах, где она уже который год блистала и считалась одной из самых желанных невест высшего света, то Ирму, младшенькую, помнила еще девчонкой, последний раз когда мы виделись, ей едва тринадцать исполнилось. Сделав в уме несложные расчеты, я определила что Ирме сейчас шестнадцать лет. Как раз подходящий возраст чтобы начинать выезжать в свет и интересоваться мальчиками. Но сбегать с ними как то рановато. - Я ему и говорю, вот и катись к этой своей Ирме. То бишь госпоже Ирме - Баронесса спохватилась, что говорит о моей сестре, пусть и двоюродной.
- Ну вот он и покатился - Встрял в разговор Люка. Мсье Лапуш (Ляпуш?), Олиса и Милон Лизаветыч тем временем перебирали названия вин, что могли бы подойти к такому весенне-рыбному меню, остановившись на, цитируя голивца "Легком прессе-Совильон" . Я в голивских винах не очень разбиралась, как и вообще в алкоголе, предпочитая держать ум ясным, а взгляд острым, как любит говаривать моя мамар, что и научила меня мастерски симулировать принятие спиртного, и нахваливать его вкус, даже не пробуя.
Так что немного простонародное приказание барона поставить самовар, меня обрадовало. Снабженная указаниями, Олиса отбыла, гувернер последовал за ней под предлогом лично отобрать нужное вино, так как слуги могут перепутать Совильон и Совиньен и это будет просто "Катастрофь! Ужасный катастрофь!".
- Прошу прощения, баронесса, что мои родственники доставили вам столько огорчений - Вздохнула я. Все таки я дочь мамар, главы всего клана Левицких, значит как и она несу ответственность за проступки всех родственников семьи, даже если с тетушкой мы никогда особо не были дружны, как и с их детьми.
- Да полно. дитя, вы же не виновны. До меня слухи доходили, что ваша матушка и Верга Левицкая вовсе по молодости враждовали.
- Да, было дело - кивнула я, с неохотой приподнимая занавес над семейными распрями - Их матери - сестры меж собою. Соответственно госпожа Верга Левицкая моей мамар двоюродная сестра. И когда в семейном клане встал вопрос, кто станет следующей грандессой Ливандии и представительницей клана в совете, тетушка и маменька сильно повздорили, так как были на это место обе полноправные кандидатки.
- Так значит...-баронесса сделала быстрые выводы - Левицкий, брат Леоноры, он Верге тоже брат, только двоюродный? А я то гадала, как он фамилию жены не взял, а вот оно как... И как жеж разрешили столь близкородственный союз?
- Матушка помогла, потянула за нужные ниточки, им в порядке исключения и позволили - я улыбнулась - На том вражда меж ними и закончилась.
- Да, да, помню что-то такое, я тогда на войну ушла, потому саму историю не застала - Поцокала языком баронесса, явно заинтригованная. - Видишь ли, свет мой, Арианушка, у меня к вашей тетушке не только из-за детей контра, но и по деловому вопросу...хотелось бы, чтобы вы, как дочь Леоноры, мне посодействовали.
- Да, конечно, сделаю все что скажете - Улыбнулась я, не договорив "если это конечно не будет претить интересам нашего клана".
- Но это потом, наедине обсудим. - Я кивнула, соглашаясь, тем более начали подносить первые блюда, и все мои мысли сконцентрировались на том, как бы все попробовать, дабы не обидеть радушных хозяев, но при том не умереть от обжорства.
Когда скатерти меняли, с простой на обеденную, я заметила инициалы "Л.В" на железной столешнице, но внимания не обратила, отвлеченная совсем другим.
Беседа пошла уже под звон столовых приборов и стук тарелок. Раки лишились своих красных от варки панцирей, а пассе, то бишь вино Совильон оказалось вполне себе ничего, даже привкуса алкогольного особо не ощущалось, так что и притворятся не пришлось. Мамар Густа все распалялась на тему этого новомодного равноправства, как она назвала Фогелеву блажь, шутила на тему того, что таким темпом, скоро видно девицы будут землю копать, в поле пахать и коров доить, а мужики, вместо тяжелого земного труда, ради которого и созданы, станут сидеть в высоких кабинетах, да обсуждать политику и науки, затянутые в узкие женские брюки. А рожать и вовсе не ясно кто будет. Так как от труда ручного женский организм надорвется, а мужской и вовсе к этому не приспособлен. Такое безумное общество вызвало у нас всех лишь смех.
- Не выйдет, голубушка моя - улыбался баронессе Милон Лизаветыч - Да ты представь совет матт целиком из мужчин состоящий? В первый же день перекричат друг друга, да передерутся, а со второго все заново начнется. Мужская натура требует постоянного выхода силы и энергии. А какой там выход, в тех высоких кабинетах?
- Изящество ума более свойственно женщине - внес свою лепту Инвар - А прямота - мужчине. Глупо менять. Это как забивать лупой гвозди.
- Ты бы такое лучше на балах и выездах, при девушках говорил - Смеялась баронесса - А то двадцать восьмой год пошел, а все в мальчуках ходит - Это уже мне - Кстати последняя новость, Герда женю!
- О-о, поздравляю - порадовалась я за Густов. - И кто же счастливая невеста?
- Замятинцева, баронесса. Но у них связи хорошие в Поземельном Банке*, я тебе уже говорила, что хочу кусок земли купить, поле рядом со старым гипподромом? - Таким образом разговор сошел на предстоящий брак, финансовое состояние невесты, приданое которое намерена баронесса отдать с сыном, и грядущие выгоды в связи с крепким положением в обществе будущих родственников. В конце, когда мы уже заканчивали десерт, беседа вновь свернула на случившееся с Фогелем, и разгоряченная вином баронесса, поманила меня, так, что мне пришлось подняться и подойти к ней, миновав острые колени Инвара и его пристальный взгляд. Баронесса произнесла вполголоса
- Я даже и рада, что такое случилось с Фогелем.
- Отчего же? - изумилась я.
- Да я уж дурным делом подумала, что и второй мой сын дамами не интересуется. Конечно вряд ли из их наивной любови что-то выйдет, Ирме то всего шестнадцать лет, рано ей мужа брать. Но это уже какие то подвижки в сторону нормальности.
Не дело юноше зарываться в книгах, и девушек сторонится. Вон Инвар, погляди, с детства в своих книжках сидит, всем кто ему предложения делал, отказывал. Та ему чересчур высока (то же мне недостаток!) , другая не образована и не знает наук, третья поверхностна, и видит в мужчине лишь внешность. Это между прочим о вас, дорогая. - Вот так неожиданность! Я то считала, что Инвар и вовсе не замечает меня, как впрочем и всех других живых людей вокруг. А тут такие отзывы!
- Опять на меня наговариваете, мамар - Выдохнул Инвар без намека на какую либо эмоцию на сей счет, просто закрыл книгу, и встал, намереваясь уходить.
- Я вам предложений не делала, но разве проявила к вам когда-либо поверхностность? - Улыбнулась я Инвару, и тот отвел взгляд, коротко, неопределенно кивая на мои слова - Прошу прощения, иногда, я бываю необдуманно эмоционален. - И он вышел, рваными резкими шагами. А мы все, оставшиеся в беседке вновь рассмеялись. Инвару не были свойственны мужские чувства. Да вообще любые человеческие эмоции. Возможно потому он и был до сих пор один.
- Ну Инвар то вопрос решенный, я его в военные отдам. Уже давно определилась. Может война, армейская подготовка, постоянные трудности и слепят из него что то более на мужчину похожее. Тем более женить его, я уже отчаялась. Хотела начать обмундирование собирать, так вон Люка, сорванец!
- Да, маменька? - сияюще улыбнулся очаровательный Люка, и ему невозможно было не ответить тем же.
- На ногу твою, болезную, говорю, все мундирские брата ушли! И надо ж было так не вовремя!
- Ну уж извините, матушка, что голова вашего сына оказалась крепче его ноги. - Пошутил Люка, зная, что под сопровождение обезоруживающей улыбки, ему сойдет любая дерзость.
- Ну и чего ты, когда мы у Боровицких гостевали на коня вскочил? Да еще и штаны нацепив?
- Хотел Фогеля вернуть. - Вздохнул Люка с раскаянием, явно притворным. - Они опять с Ирмой в лес сбежали, ну я за ними и поскакал.
- С лошади упал и даром что лицо не расквасил, итак не лучшее, а просто ногу повредил.- закончила за сына баронесса - И конь в яму свалился, да там и издох. Бриссы между прочим конь, скажи спасибо что я в светлице тебя заперла пока она не остыла.
Люка поднялся с кресла, стараясь не ступать на перевязанную ногу, и начал говорить очень хитро и проникновенно
- Не вы ли маменька восхищались мужеством и отважностью Левицкого сегодня? Что ради сохранения отношений меж нашими семьями, засветло приехал, а потом, между прочим за Бриссой на коне ускакал!
- Ну посмотрите ка на него! - с долей восхищения в голосе произнесла баронесса- Ты ему слово, а он тебе два! Олеська, позови из слуг мужика покрепче, пусть поможет ему вернутся в дом. А то по дороге он и вторую ногу в какой нибудь канаве переломает.
- Да я и сам дойду!- Резво поскакал на одной ноге Люка, но был пойман отцом.
- Я помогу - пробасил тот, и оба вышли.
- Ну вот теперь остались мы без лишних ушей, и можем обсудить наши женские дела - Я села обратно за стол, слуги убирали приборы, Олиса принесла свежую скатерть, и положила ее рядом с моим локтем. И тут я вдруг вспомнила про свое расследование, и Астора. Совсем позабыла со всей этой кутерьмой.
- Не хочу перебивать вас, баронесса, но помню был у вас каталог с марками и эмблемами разных промышленников и мастеров? - Надо проверить что за "Л.В". Тонкая зацепка, но все же.
- Олиса, принеси, он в ящике под трюмо - Дворецкая ушла, так и не расстелив заново скатерть, а баронесса Густа продолжила - Вот какое дело у меня к вам, дорогая княжна. Дело это с Фогелем и Ирмой пустяк, молодость. Есть гораздо серьезнее проблема.
- Слушаю вас внимательно - кивнула я, показывая полную свою заинтересованность.
- Говорила я уже, хочу кусок земли купить. Да не просто так. Верга Левицкая владеет половиной акций на концерн, лаки, краски, воск изготовляют. Так вот, она совладелицу этого дела долгое время скрывала, в свет не выводила, та ведь из простых, народная умелица. А как -о я по делам была на одном из своих заводов, и с этой Лютой встретилась - Имя то знакомое, я стала слушать еще внимательнее. И откуда я его помню? - Так эта Люта, прекрасная женщина оказалась. Собирает средства на новый завод, и с Вергой совсем рассобачилась.
- Даа, у тетушки тот еще нрав - согласилась я, вспоминая их многолетнюю ссору с мамар.
- Хочет продать свою половину акций, и новое дело начать. Талант потрясающий. Неимоверно способная женщина. По секрету рассказала мне, что придумала краску, которая не смывается вовсе, и крепко держится и на ткани, и на металле. Ты представляешь как можно это дело развить, если я заполучу технологию, другим промышленникам неизвестную? Так вот, она предложила мне долю выкупить, и построить завод по производству этой краски у себя во владениях. Как раз хватит того места, где раньше гипподром был, да еще и докупить кусок у соседей...- Олиса принесла мне каталог, и я принялась листать раздел связанный с тканями и фабриками их производящими. Но подходящих эмблем там не было. Все какие то звери, завитушки, а если инициалы то совсем не подходящие. - Так я думаешь к Боровицким так просто поехала? Нет уж, взяла с собой Люту, и поехали мы уговаривать Левицкую на продажу. В какой она была ярости! Ты бы видела моя дорогая, кричала на Люту "крестьянская баба!" ,"да вздумала за моей спиной!" , "Убью, но этого не допущу!". Даже сын Люты, очень спокойный молодой человек, и тот за мать вступился, что вы говорит, на собственную компаньонку голос повышаете? Так она и вовсе взбеленилась, как с цепи сорвалась. Чуть не набросилась на него беднягу с кнутом, ну я ее разумеется удержала. Негоже даже с простыми себя так вести. - Я кивнула, соглашаясь, но при том раздосадованная полной неудачей. Но тут Олиса сдернула со стола скатерть, и я вновь увидела искомые символы "Л..В" с тем же узором вокруг. Печать, на столе! Все время была у меня буквально под рукой!
- Из-за этого перелома Люки нам пришлось домой срочно ехать. Вот уж не вовремя. Так может бы и уговорили, в последний день как мы там были, Верга Левицкая снова нас позвала на переговоры, да вот неприятность с этим шалопаем,случилась, да еще и с лошадью Бриссы неприятно вышло, пришлось назад вернутся.
Люта сказала, она с сыном сама к Левицкой поедет и обо всем договорится. Так и порешили.
Я так и застыла ошарашенная, а после спросила.
- Не хочу перебивать, но что это за эмблема такая? - я показала на синюю печать на столе.
- Да вы ж меня не слушаете вовсе - Баронесса улыбнулась - "Л.В" Люта и Верга, Левицкая и Варягина, как не читай. Это ж краска несмываемая и есть. Продемонстрировала мне штемпелек свой Люта на железном столе. Слуги терли, терли , отмыть не смогли! - Баронесса улыбалась, а я ощущала себя человеком, что искал одну мелкую монетку и обнаружил целый клад. Все верно, и место такое странное под карманом, будто просто пробовали штамп. - Хотела выбросить стол, да пожалела, прабабкина же вещь, вот, велела просто скатертью накрыть.
- А на ткани вы печать не пробовали? - вкрадчиво произнесла я.
- Так и есть - усмехнулась Баронесса - Люта так увлеклась демонстрацией этой своей формулы, что собственного сына отпечатала. Под карманом сюртука, над сердцем. - Баронесса показала место на себе.
- Постойте - Фамилию я тоже слышала, а уж где сразу вспомнила, точнее сначала Варягина а после слова крестьян о том, что он сын мельничихи. Нет, ну тут не складывалось совсем. Может однофамилец... - Варягин...фамилия такая приметная.
- Уж кого-кого, а Варягина ты знать должна - рассмеялась баронесса - Люта отчего на мой завод угодила, ей про меня сестра рассказала, мельничиха моя. У них талант семейный, только старшая сестра химией занимается, а младшая кулинарит отменно. И у обеих сыновья золотоволосые и зеленоглазые. - Так что получается Варягин мне соврал? Но зачем? Мог с другой стороны и не видеть братца своего, и не знать какой он на вид. Странно. - А опишите этого, сына Люты?
- Ну ему лет двадцать пять, волос красивый, золотой, и глаза как у кота, а сам лицом бледен. Видела я еще у кого-то, окромя Варягиных, такой тип, но не вспомню. Давно вроде как, еще до того как детей своих родила.
Гостили они у нас неделю, а потом еще и у Боровицких тоже. А после вот к Левицким уехали, пока ни весточки. Но думаю рано еще. - Мою душу начали терзать неприятные подозрения. Неделю у Густов, потом еще неделю у Боровицких, но Брисса мне о нем ни слова не обмолвилась, а когда мы его нашли, искалеченного, замученного в канаве, уговаривала бросить и уехать. Неужели не узнала? Он был конечно грязен и побит, но все же...насколько я помнила память и внимательность у подруги на высоте. Нет определенно что-то не то между Густами и Левицкими, и баронесса права, вовсе не в Ирме и не в Фогеле дело. Как жаль, что она уехала и я не могу тут же ее обо всем расспросить!
- Бриссе наверное по вкусу пришелся...- как бы между прочим произнесла я, нервно листая каталог, разумеется в разделе красильных производств нашлись нужные инициалы. Одновременно я мучилась, говорить баронессе о моем незваном госте или нет? Но тут странно замешана Брисса, пока не узнаю в чем причина, подставлять ее перед матерью не стану.
- Ты знаешь, нет. Она же силачей любит, вроде отца, простых, прямолинейных - тепло улыбнулась баронесса, как было каждый раз, когда дело касалось любимой дочери - А этого Календа и вовсе змеем обозвала. Говорит, взгляд у него как у змеи холодный да расчетливый, еще и с Инваром сошелся, на их обоюдной страсти к медицине и химии. А Брисса со старшим братом, сама знаешь, не ладит.
- Календа? - и в очередной раз я изумилась. Так его и впрямь так зовут! Ивике он правду сказал. А меня обмануть пытался, почему? Потому что я Левицкая? Тут мне хорошо вспомнилось как кривилось его лицо, стоило мне упомянуть свою фамилию.
- Календ Варягин, так его и звали, чего на меня, милая смотришь, будто призрака за моей спиной увидала? - Я смотрела в глаза баронессе, не в силах ответить.
Календ Варягин. Вот как звали моего подобраныша. И оставила я его дома, утаив его присутствие от семьи.
"Чужаки опасны. Мало ли кто пожелает попасть в твой дом" всплыла в памяти последняя фраза Бриссы, прежде чем она уехала.
Что все это значило? Она знала или нет? По телу прошелся озноб. Я решила переговорить с Люкой, раз уж обещала, и тут же возвращаться домой. С Бриссой обсудить всегда успеется. В конце концов ей я верила как себе, а вот чужаку, да еще и замешанному в конфликте между нашими семьями - ни капли.
*Второе Амарийское пришествие - так прозвали в народе завершающее сражение между Лернийской Империей и Республикой Асакин, за Амар, асакский город -винодельню, на границе с Парном, жители которого (не без помощи лернийской шпионской сети) пожелали присоединится к империи, задавленные асакскими налогами на винопроизводство, что вызвало короткую военную стычку, при попытке Асакина удержать границы.
Первый бунт граждан был подавлен, но второй, подкрепленный подошедшей лернийской регулярной армии в составе двух полков, вынудил Республику пойти на переговоры, и после довольно чистого и позорного поражения перед организованными войсками империи, город сдать, вместе с виноградниками его окружающими, уже не в первый раз сдвинув границу не в свою пользу.
Амар присоединился к провинции Парн.