ПУТЕШЕСТВИЕ В ЮНОСТЬ.
Сорокатрехлетний Филипп Найденов нацепил на нос солнцезащитные очки, сунул в карман переносную машину времени и вышел из дому. Филипп направлялся в сторону школы, в которой он учился в 1977-ом году. Это время было самым счастливым в его жизни; тогда в его душе цвел и благоухал настоящий рай. Поэтому Найденов и решил отправиться в тот далекий, незабываемый год. Больше всего ему хотелось посмотреть на себя-семнадцатилетнего.
Филипп вошел в здание школы в 8.20.
Убедившись, что поблизости никого нет, он вынул из кармана машину времени и нажал на нужные кнопки. Едва была вдавлена последняя из них, как окружавшая Найденова обстановка слегка изменилась. Три стула, стоявших у кабинета директора, исчезли, уступив место двум креслам, а стены, выкрашенные зеленой краской, стали небесно-голубыми. Это означало, что Филипп попал в другое время.
Найденов убрал миниатюрный аппарат в карман и принялся рассматривать висевшее на стене расписание уроков. У его родного 10 «Г» в это время была химия.
Поднявшись на второй этаж, Филипп подошел к одной из дверей, верхняя часть которой была застеклена.
Первой бросилась ему в глаза учительница – очкастая старуха с толстой указкой, весьма похожей на милицейскую дубинку. На лице женщины была ее обычная полуулыбка. Казалось, уголкам ее губ не давала подняться выше сила земного притяжения.
Найденов начал ощупывать глазами класс. Его-семнадцатилетнего среди учеников не было. «Наверно, курит в туалете», - пронеслось в голове у Филиппа. Для подобной догадки имелись все основания – юный Найденов страшно не любил химию и пропускал чуть ли не каждый второй урок этого предмета.
Филипп двинулся в ближайший туалет. Но там никого не оказалось. Другие туалеты тоже были пусты.
«Может, он курит во дворе?» - предположил Найденов.
Он вышел из школы и огляделся по сторонам.
Недалеко от него шумел майской листвой старый сад, обнесенный необычным забором, середина одной стороны которого углублялась в сад, образовывая букву «П». В этом месте находилось одноэтажное кирпичное строение, где проходили уроки труда. Когда-то здесь, между зданием и забором, он врезал в челюсть одному мужчине; но за что – хоть убей, не помнил. Создавалось впечатление, что кто-то поработал в его мозгу ластиком.
Филипп зашагал к одноэтажному сооружению.
Пройдя его боковую часть, он осторожно выглянул из-за угла.
Вполоборота к нему и лицом к забору стоял семнадцатилетний Найденов, выпускавший изо рта колечки табачного дыма. Одет он был в клетчатый пиджак, потертые джинсы и коричневые полуботинки. Его взгляд излучал уверенность в себе и оптимизм.
Филипп невольно залюбовался юношей. Его душу затопила сладостная грусть.
Но тут молодой Найденов повернул голову и заметил его.
Пришлось Филиппу-взрослому покинуть свое укрытие и подойти к себе-семнадцатилетнему.
Чтобы скрыть смущение, он проговорил с деланной строгостью:
-Рановато ты начал курить.
-Пошел ты… - последовал ответ.
-Ты как разговариваешь?
-Как надо.
-Брось сигарету, сопляк.
-Это я сопляк?
И с этими словами юный Найденов нанес Найденову-взрослому сокрушительный удар в челюсть.
Последний навзничь упал на землю, сильно стукнувшись затылком об валявшийся кусок кирпича. И сразу же потерял сознание.
Когда Филипп очнулся, рядом с ним никого не было. Голова болела невыносимо, словно мозг начинили кусочками свинца.
Найденов скосил глаза налево и увидел, что он лежит в луже крови, в которой, подобно айсбергу, «возвышался» обломок белого кирпича.
«Чтобы не нарушить причинно-следственных связей, я должен убраться из этого времени», - подумал Филипп.
Ослабевшей рукой он с трудом вытащил из кармана машину времени и отправил себя в 2003 год.
Едва Найденов прибыл в свое родное время, как заметил, что желтоватый забор стал грязно-серым; вдобавок на нем появились нецензурные надписи, сделанные мелом.
Филипп попытался было встать, но у него ничего не получилось.
«Видно, пришел мой конец», - решил он.
Это была последняя мысль Найденова.