На днях, думала, вспоминала, о чайных чашках - тех, из которых пила чай со своим удивительным мужем моя двоюродная бабушка Катя - Заболоцкая Екатерина Васильевна /Клыкова/, родная сестра папиной мамы - моей бабушки Оли - Ольги Васильевны Борисович /Клыковой/. Прилетев в Москву, со станции метро "Аэропорт", спешила к ней на Красноармейскую, на первый этаж пятиэтажного, красного, кирпичного дома. Одно лето, другое, приютила она меня на время поступления. Мы беседовали, чаёвничали, радовались друг-другу... Прибегала к бабушке, из соседнего дома, моя старшая троюродная сестра Катя с малышом на руках. Среди семейного, нашла время защитить строчки моего стихотворения:
"... Но уже седая прядь берёзы, - считала бабушка, слишком старит берёзу... И почему седая? Ведь у берёзы золотая прядь..." А Катенька на этот счёт говорила, что у меня может быть собственное мнение. Сама Катя Каверина тоже повлияла на мой поэтический стиль. Однажды я влюбилась в её детские стихи, которыми Вениамин Каверин украсил свою сказку "Верлиока", где мальчик Вася мог творить добрые дела только с помощью потрясающих поэтических строк девочки Ивушки:
"Я сон о фиолетовом растенье
И о свече, что не горит, но светит,
В глубоком сохраню полузабвенье.
Его никто из близких не заметит.
Он вышит гладью на ковре, подобном
Венецианской шёлковой галере.
И он рассказан чересчур подробно.
Что это сон, уже никто не верит..."
Волшебная, лёгкая, глубокая, загадочная недосказанность!..
Итак, сиживали мы за круглым, старинным столом, среди этих музейных вещей, пили чай из изящных, чашечек, отороченных золотым узором; тихо, улыбчиво беседовали, а за нами, с большой фотографии, с длинного, высокого комода, наблюдал сам Николай Алексеевич.
Готовясь к экзаменам, ждала бабушкиных звонков с дачи, прочитывая бесценные томики стихов, датированные и подписанные великими поэтами... Здесь впервые соприкоснулась с творчеством Ахматовой, Пастернака, Цветаевой, Мандельштама... Достаточно холодное московское лето будоражило мой молодой, восприимчивый ум и на высокой деревянной кровати снились ночами удивительно-литературные сны, плакалось, сочинялось... За письменным, обитым зелёным бархатом, столом Николая Алексеевича, особенно хорошо писалось и дремалось после абитуриенческих занятий... Откромсав широкие, бумажные поля тогдашних газет превращала их в напоминания о том, например, что чайник кипит. Такое было интересное, наполненное событиями время, что, порой, даже не хватало сил раздеться, чтобы лечь в кровать. Смывая границы между явью и сном, атмосфера захватывала, обволакивала меня...
Превращается в замок воск,
Окружая мою свечу.
Разглядела твоё лицо
В сердце пламени и молчу.
Говорить ни к чему сейчас.
Ты без слова меня поймёшь.
Без письма, без печали глаз,
Молчаливо с собой зовёшь.
Башни замка мне застят свет.
Там, за шпилями, дни летят...
Те, которых прекрасней нет,
Те, что не повернёшь назад...
Прибежав на кухню, чтобы снять чайник, однажды замерла в изумлении!.. После-грозовая, сверкающая, трепещущая листва берёзы за окном создала на кафеле, прямо между раковиной и газовой плитой, на уровне глаз, совершенно живой портрет Леонардо да Винчи!.. Явные черты настолько меня впечатлили, что позже, на третьем курсе архитектурного факультета РИСИ*, проиллюстрировала реферат по истории искусств, за невозможностью найти необходимое, собственным рисунком именно этого, столь запечатлённого памятью лика. Широкополая шляпа, искрящийся, умный взгляд из под лохматых бровей, лёгкая ухмылка в усы... Откуда-что?!..
Однажды позвонил поэт - кажется, Михаил Синельников, позвал Екатерину Васильевну. Узнав, что она на даче, поделился новостью со мной. У него вышел новый сборник стихов. И он считает за честь подписать его ей, вкратце упомянув, что учителем и авторитетом в поэзии для него является Николай Алексеевич Заболоцкий. По просьбе бабушки Кати, я никого не принимала и не звала в дом, о чём поведала. Затем позвонила ей. И вот, он уже стоит предо мной, опираясь на колено... Мне, восемнадцатилетней, была не понятна эта галантность, но я прислушалась к его словам.
О моём из опусов, что скромно представила ему: "Трудиться!" Он говорил, что школа Заболоцкого - это писать утвердительно, в основе своей строку начиная с согласной буквы, только надо при написании стихотворения внутренне сжаться, словно превратиться в бульонный кубик, чтобы выдать квинтэссенцию ... что мы несём ответственность за каждое слово ... Такой Поэт! - не `поэтесса` - Марина Цветаева. Он оценил по достоинству подаренное мне ко дню рождения стихотворение Михаила Гревцева**. Прочитав напрямую - из своего - он сказал: "В Вашем возрасте я бы за счастье почитал получить в подарок сборник стихов от настоящего поэта!". Но то ли из-за отсутствия в тот момент смелости, то ли из ложной скромности, или от осознания, что прочитала ему не то, не решилась попросить у него книгу с автографом.
Полки, слева от окна, в уютной квартире - самодельные, на ширину небольших сборничков и книг. А в Ригу, к любимому, улетали открытки не с моими - с переписанными от руки - стихами Анны Ахматовой...
Цветами в крупных горшках заставлены подоконники... Кто-то из отъехавших соседей подкинул для полива летом. От них исходила некая глубинная зелень и влажность. Тогда, особо не придававшая значения сортам цветов, старалась поливать их по велению бабушки Кати...
Спустя немного времени, мы уже переписывались... Мне было интересно всё: и собака, бегающая на даче по полям, и говорящая слово "Мама", и шаровая молния, посетившая однажды её летнюю обитель, о которой она неподражаемо поведала в письме своему племяннику, моему папе Андрею, и своей сестре Ольге...
Из Риги мне удалось послать ей все свои публикации и удивительное повествование Николая Заболоцкого о лагерном, репрессивном, страшном времени, что было опубликовано в русскоязычном номере журнала "Даугава".
Тогда, когда мне было ещё мало годков и к моей бабушке Оле приезжали сёстры - Капитолина, Лидия, Екатерина; посещали могилку дедушки Виктора Владимировича на старом кладбище, прогуливались вдоль речки Сочинки по улице Набережная и к морскому пирсу, маловодному причалу...
Как-то, когда у меня уже была маленькая Мария-дочка и состоявшаяся семья, к бабушке Оле наведались бабушка Катя с юной, младшенькой внучкой из Кавериных - светловолосой, юной Асенькой, Анастасией. Это была моя первая с ней встреча - с одной из трёх моих троюродных сестёр. Помню своё волнение и старание, когда меня попросили спеть под её гитару мои первые авторские песни...
Ириша - средняя сестра, из троюродных. Их вторая бабушка - Лидия Юрьевна Тынянова, хлопотала, накрывая с тётей Наташей - их мамой - стол... Николай Вениаминович Каверин, их отец, нашёл время, во время приготовлений, побеседовать со мной на кухне на философские темы... Дядя Никита с тётей Наташей тоже подошли... Семейное торжество было устроено в честь моего первого приезда к бабушке Кате в Москву. Мы, с Иришей, перед трапезой за огромным столом, рассматривали в шикарной, устланной мягкими тканями корзине, новорождённых котят с их породистой пушистой кошкой-мамой. Первую ночь меня оставили ночевать здесь, посреди новых прекрасных полок и книг... А у меня на полке, в Сочи, по сей день стоит, подаренный бабушкой Катей, уже слегка залитый чёрной тушью, поэтический сборник Ирины Кавериной...
Была ещё свежа память о Н.А.Заболоцком, когда мои родители, частенько, мотались со мной, на поездах, между Усольем-Сибирским, где я родилась, и Сочи, где жили папины родители. Заезжали то в Москву, то в Ленинград. Мама частенько вспоминала, как Екатерина Васильевна - в первую встречу - подарила ей флакончик изумительных французских духов, аромат которых, наверное, витал ещё при жизни поэта. Сёстры делились между собой сокровенным. И конечно, так как родилась я в 1958 году, 18 июня, ещё успел узнать о моём рождении и Николай Алексеевич. Меня это греет...
В биографических изданиях Никиты Николаевича Заболоцкого существует памятная фотография двух семей - Борисовичей и Заболоцких, и изумительные стихотворение о светляках - Николая Алексеевича, которое он написал, когда гостил в Сочи. Папа тогда заканчивал 9 школу, которая ныне носит имя Николая Алексеевича Островского.
* РИСИ - Ростовский Инженерно-Строительный Институт.
** ... стихотворение Михаила Гревцева, состоящего в нашем сочинском литературном клубе "Гренада", что был при средней школе №22. Руководитель - учитель словесности - Светлана Михайловна Бахтина.
4.02.2016 Сочи
P.S. С рижской поэтессой и подругой - Лидией Владимировной Ждановой - мы были у бабушки Кати в гостях. Фотографировались. Екатерина Васильевна эстетно угощала ароматным сыром с плесенью, который, как выяснилось, любим всеми нами... И вновь, как когда-то, пили из тех же чудесных чашек золотистый чай...
Семейное фото опубликовано в одной из книг Никиты Николаевича Заболоцкого о своём отце. ЗАБОЛОЦКИЕ и БОРИСОВИЧИ с ДЕТЬМИ - 1949 год - СОЧИ