Долг платежом красен

Римма Стаханова
Чем больше Алевтина думала о своём житье-бытье, тем больше начинала себя жалеть. «Ну почему мне  так не везёт в жизни?» Уже в который раз она задавала этот вопрос, только не понятно – кому? Если себе, то она не находила ответа в своей голове, если кому-то другому, то  рядом  с ней никого не было. А вопрос висел в воздухе и не давал покоя. А так ли уж всё плохо? Наконец, она не выдержала, пошла  в кухню, налила себе стопочку водки, выпила, не закусывая, и снова улеглась на диван. Нет, она не была любительницей выпить, просто иногда позволяла себе расслабиться, а может, поднять настроение.
        По телевизору шёл фильм, глядя на героиню картины, она ещё больше возмущалась: «Посмотрела бы я,  какой бы она была, если бы жила так, как я жила! Мне некогда было по салонам ходить,  я по магазинам бегала, чтобы свою ораву  накормить. Зато муженёк у меня гоголем ходил, да на баб поглядывал. Вот и догляделся, лежит теперь в земле сырой, а я тут  одна, никому ненужная...» Наверное,  долго бы ещё Алевтина мусолила свою любимую тему, да сон её сморил.
       Она была неплохой женщиной: и добрая, и отзывчивая, и хозяйка  отличная, но только слишком мягко-характерная. Не умела отстоять своё, потому и детям потакала  во всём, а они пользовались этим. Муж, так тот вообще, её ни во что не ставил. « Молчи женщина, я в доме хозяин!» - любил он говорить, то ли шутя, то ли серьёзно, в основном, когда был выпивши. Она и перестала  говорить. В итоге все три сына, унаследовав отцовский характер, уже и женились и разошлись, потому что не попались им такие терпеливые жёны, как их мать.
     В молодости Алевтина была красивая. Ну, не модель конечно, но было на что посмотреть. «Коса до пояса, глаза по блюдцу» - так говорили родные отца про неё, гордясь тем, что она пошла в их породу, в бабушку.  А ещё: «Эх, хороша девка: кровь с молоком!» Она и впрямь была крепкой, справной.         
       Подошло время,  замуж выходить, она  и вышла  за приезжего, командировочного. А что, парень видный, деньги зарабатывал неплохие и родители его были не из бедных. Свадьбу сыграли весёлую и сразу же невестку к себе в дом увезли. Только вот не  могла ужиться  Алевтина со свекровью, и стала мужа просить, чтобы уехать в город.
      - Стёп, давай уедем отсюда! Не могу я с твоей мамой   жить.  Почему я должна её слушать? У меня что, своей головы нет?
     - Значит - нет!  Мама не станет зря говорить!  -  увещевал жену послушный сын.
     - Вот и живи тогда с мамой, а я домой уеду, - чуть не плача, сказала Алевтина.
     -  Поезжай! Только ведь обратно вернёшься! А  я посмотрю ещё, принять ли тебя! – припугнул муж.
    На том и разошлись. Алевтина, недолго думая, собрала вещички и укатила к мамочке под крыло, только малость не рассчитала. Отец, Сидор Петрович, человек справедливый, выставил её за дверь: « Негоже замужней бабе убегать из дома. Вышла замуж – живи!»  - сказал, как отрезал. Жена не могла перечить мужу, поплакала-поплакала, да и успокоилась. « И то, правда! Чего бегать-то? Стёпка парень хороший! Какого тебе ещё-то  рожна  надо?! А то, что свекровь  учит тебя, так это и не плохо вовсе, наоборот, на пользу. Ты же совсем не приспособлена к семейной жизни» - увещевала  мать дочку на прощание. С тем  непутёвая дочка и уехала восвояси.
    Права была Мария Ивановна, пришлось сватье, Надежде Викторовне, учить её дочку уму-разуму. Теперь та  исправно хозяйничала по дому, и за скотиной смотрела, и в огороде всё успевала, и с детьми управлялась.  Вот только на себя у неё времени не оставалось. Ходила вечно в засаленном халате, на голове осиное гнездо. Не раз ей муж выговаривал:
       - Ты хоть бы в зеркало на себя иногда смотрела. Ведь на тебя без слёз не глянешь.
      - А ты не смотри! – со злостью парировала Алевтина. – Лучше лишний раз помоги, а я в это время собой займусь.
      - Так я же работаю!  - оправдывался Степан.
     - А я, по-твоему, баклуши бью? Встанешь ни свет, ни заря и ляжешь ночь за полночь! Когда же мне за собой следить? – обижалась жена.
     - Ну, ладно-ладно, - уже примиряюще, говорил муж. – Давай в выходной съездим в город, в парикмахерскую тебя свожу.
       Но когда наступали эти дни, Степан всегда уходил из дома рано, объяснив свой уход тем, что на работе аврал и его попросили выйти. Вот так и не состоялось преобразование деревенской хозяйки в городскую «мадам».
   Дети, а их было трое, скучать не давали, и расслабляться тоже. Не то что, дни, годы бежали стремительно.  Дети росли, Алевтина старела, а Степан, как козлик, всё по «одиночкам» бегал, развлекал их  как мог. И видать не рассчитал свои силы, подорвал здоровье и слёг. Жена ухаживала, жалела мужа, да только не помогла ему её жалость, умер, оставив её вдовой.
          Вот тут-то и развернулась свободная женщина! Распродала всю живность, оставив себе только козочку, и занялась собой. А что, она ещё была не так уж и стара, всего-то чуть больше пятидесяти лет. Вот только красота увяла, появилось много лишних килограммов веса, здоровье подорвано тяжёлым деревенским трудом, а впереди маячили годы одиночества. Но она пока этого не понимала, просыпалась с петухами, по привычке, и долго лежала с открытыми глазами, думая о смысле жизни.
    ...Однажды к ней приехала её давняя подруга, Татьяна, поддержать вдову.
      - Прими мои соболезнования! Я ведь случайно узнала, что у тебя муж умер, сразу же решила навестить. Чего сама-то не сообщила?
     - Не до этого было! Хотя и знала, что недолго проживёт, но всё равно его смерть врасплох застала, - сказала Алевтина и вдруг с жалостью проговорила. - Хоть и кобель он был, но ведь мой кобель-то... Не бросал меня, ко мне возвращался.
    - Ну, а куда ему было идти? Тут хозяйство, дети малые...
    - Да не в этом дело! Дети давно уже выросли! Любил он меня! – твёрдо уверила гостью Алевтина.
    - Сейчас можно что угодно говорить! Мёртвый не подтвердит твои слова! – подлила масла в огонь Татьяна.
     Алевтина смолчала, хотя слова подруги её задели за живое, молча,  достала бутылочку вина, разлила по стаканам.
     - Давай помянем моего мужа. Хороший он был мужик!
      Помянули. Ещё раз, и ещё раз... А когда проснулись, солнце вовсю светило в окно. День намечался жаркий. «Пожалуй, надо пойти, размяться, травки покосить своей козочке  Фане» - подумала Алевтина.
        Проводила свою подругу и пошла на луг. Трава стояла густая, высокая по пояс  и сочная. Сначала женщина полежала на лугу, раскинув ноги и руки, вдыхая пьянящий аромат, исходящий от земли и наблюдая, как  в небе кружилась одинокая птичка, а потом энергично встала и принялась за дело. Жара стояла невыносимая, но женщина стойко преодолевала своё желание бросить косу и уйти в тень. «Кто ещё позаботится о её козочке?»
      Закончив косить, женщина вернулась домой, достала крынку с молоком, выпила её до дна  и легла отдохнуть. Теперь ей предстояло заняться умственным трудом. Чувствуя усталость во всём теле, потянулась и задумалась...
     « Почему так происходит, кто-то живёт до глубокой старости, а кто-то помирает молодым? Кто управляет смертями?  Почему мы сортируем людей  на хороших и плохих? Рождаются ведь все хорошими, и только злые поступки людей заставляют думать о них плохо.  В чём, вообще, смысл жизни? Сколько вопросов, на которые трудно найти  ответ! Но она пыталась разобраться в них, а уж правильно или нет, это не важно.
        В самый разгар её словесной битвы кто-то постучал в дверь, оборвав её монолог на самом интересном месте. Она нехотя поднялась с дивана и открыла дверь.  На пороге стояла старушка, держа в руке маленькую авоську.
    - Вам кого? – спросила хозяйка и, вглядевшись в лицо гостьи, медленно опустилась на пуфик.
    - Надежда Викторовна? – удивлённо произнесла хозяйка.
    - Узнала? Да, давно мы не виделись! Вот, приехала в гости, войти-то можно? – спросила гостья, улыбаясь.
     - Конечно можно, заходите! – посторонилась Алевтина, пропуская вперёд свою свекровь. – Вы же у дочки сейчас живёте?
    - Жила, да только дочь-то снова  замуж вышла, а я лишней оказалась. Зять не захотел, чтобы в их квартире старческим духом пахло, - обиженно проговорила старушка и, глядя, на свою бывшую невестку, робко спросила. – Не выгонишь меня, если я побуду у тебя немного?
    - Нет, что Вы! Живите, сколько хотите! И мне веселее будет! Будет,  с кем словом обмолвиться.
   - Не обижаешься на меня? – задала вопрос гостья и тут Алевтина поняла, что не зря  та  приехала. «Долг платежом красен». Теперь она должна сделать  что-то доброе для своей бывшей свекрови.
      Сколько эта милая женщина вложила в неё, в Алевтину! Учила ту жизни: как хозяйство вести, как мужа ублажать, как детей воспитывать... Ведь невестка пришла в их дом, ничего не умела. Что она могла, городская, избалованная  девчонка, делать? Все замечания и наставления Надежды Викторовны  принимала в штыки. Ей казалось, что свекровь придирается к ней и сына настраивает против неё. Разве могла Алевтина тогда знать, что Надежда Викторовна горой стояла за невестку и отчитывала сына за его гулянки. Но не могла же, мать, подрывать авторитет сына в глазах его жены. Все разговоры со Степаном происходили за закрытыми дверями.
    - Как у детей дела? Часто приезжают? – задала вопрос гостья и заметила слёзы на глазах Алевтины. – Что-то случилось?
      Женщина нервозно теребила в руках носовой платок. Эта тема была для неё болезненной. Она всё ещё помнила  тот разговор с сыновьями, который надолго их разлучил. Понимая, что Алевтину что-то тревожит, Надежда Викторовна осторожно спросила:
     - Расскажи, тебе легче будет. Смотришь, вдвоём-то и разберёмся...
         Та собралась с духом, потом медленно произнесла:
     - Обижаются они на меня. Уговаривали дом продать, а я отказалась, теперь жалею об этом.
      - Умница! Ты правильно всё сделала! И жалеть не надо! Если бы я в своё время не сделала такую глупость, жила бы сейчас в своей квартире. Ведь дочь меня уверяла, что я буду с ней жить, и я жила, но потом появился Игорь. Нет, она не выгоняла, но  ничего  и не сделала для того, чтобы я могла там остаться. Пришлось уехать, чтобы не портить им жизнь. Вот так! Когда-нибудь наши дети нас поймут! Главное, чтобы не было это для них поздно. «Что посеет человек, то и пожнёт» и это правда. Не хотелось бы, чтобы они в старости испытали тоже самое...
     Две женщины жили теперь только надеждой, что когда-нибудь они соберутся всей семьёй,  и в их доме снова будет слышен детский смех подрастающих внучат, впитывающих в себя, на примере взрослых,  принципы счастливой жизни. А счастье заключается в том, чтобы делать счастливыми других, но не за счёт бездумной жертвы, которая приводит только к раздорам.
     Они молились за своих детей, веря, что их молитвы будут услышаны, и, однажды, случилось чудо.
    - Надежда Викторовна! По-моему кто-то стучится, ты не слышишь? – кричала Алевтина, стараясь перекричать шум работающего пылесоса.
    - Сейчас посмотрю, - ответила старушка и открыла дверь.  Увидела свою дочь и внуков и радостно вскрикнула:
     - Слава Богу! Услышал Бог наши молитвы!
    Алевтина выключила пылесос и вышла в коридор. Её сыновья стояли вместе с детьми, они  виновато смотрели на мать.
   
     ...За столом было весело и оживлённо. Все поздравляли Надежду Викторовну, которой исполнилось восемьдесят  лет. Она уже сама-то и забыла об этом, но Ирина, её дочь решила устроить для матери праздник. Позвонила детям Алевтины и уговорила их ехать вместе с ней, тем более, знала, что они сердятся на мать. Им всем пришлось нелегко, но они переступили через свою гордость и, помирившись, обрели душевный покой.
    - Мама, может, всё-таки поедешь со мной? Игорь не против того, чтобы ты вернулась, - осторожно сказала  Ирина, но Алевтина, тут же, её перебила:
      - Даже и не мечтайте! Надежда Викторовна останется здесь! – и она обняла старушку, - а вы все приезжайте в любое время. Мы только будем рады.
Алевтина смотрела вслед удаляющимся сыновьям и внукам, шепча молитву.