Что вы говорите? Что ещё и не соскучились?
Вот так всегда, печалят меня неувязки коммуникации. Только взъерошился, имеешь что и чем сказать, а уже некому слушать. Кругом затылки и задницы. Так, на пару сам с собой поговоришь и на том спасибо.
Даже экран компьютера попусту называют окном в мир, это тоже задница, в смысле задняя часть прибора, напротив, обращённого своими активными связующими устройствами к сети. Вот в эту,... через этот зад мы и пытаемся решить проблемы одиночества. А что получается при использовании этого типично русского метода, вы сами знаете.
Нет. Я совсем не зануда. Отнюдь.
Вообще-то, я человек оптимистического склада. То есть, верю в лучшее и что оно, несомненно, придёт. Завтра. Это всё, что я успел унести с собой из социалистического вчера. И это здорово меня согревает с утра, если ещё не совсем проснулся и нигде не болит.
Но, вот, днём я всегда настроен на здравый реализм: действую с учётом худшего прогноза.
Солнышко светит, птички поют,- радуются мои попутчики. А я-то прогноз погоды слышал: будет нынче гроза и шквалистый ветер. Надо пренепременно уведомить окружающих, а то вишь, губу раскатали! Суровее надо относиться к жизни, с меньшими разочарованиями столкнётесь.
Или ищем, к примеру, парковку (бесплатную) в центре. Я судьбу не испытываю и ставлю авто в тихом месте за пару километров. Чем накручивать круги в надежде, что кто-нибудь перед вами освободит место, лучше на цирлах прогуляться-размяться. Мои близкие на этот предмет другого мнения, особенно жена негодует. И что интересно, - настоит она ехать непременно к цели, тут, как назло, какая-нибудь сволочь подходящее местечко перед носом освобождает.
Ну как здесь не серчать, когда твой устоявшийся и доказанный миропорядок нарушается.
Однако мои супротивники идут ещё дальше и глубше. Подсунули мне, недавне, прочитать теорию модную да заумную, как человек форматирует и изменяет будущее своей мыслью, своим настойчивым желанием склоняет к реализации одну из множества, но благоприятную, версию развития событий.
Вот уж дудки.
Лично проверил при игре в лотерею: ничего не выиграл. Ну, не то, чтобы я заранее знал, что пустое дело затеял, но сомнения в перспективности выигрыша по теории вероятности было трудно перекрыть надеждой на успех. Но он же был, иначе бы я не тратил свою трудовую трёшку на это бесовское дело.
Придумал. Новый продукт для страховщиков: «Риски неудач в планировании». Я бы при наличии такого полиса бедным не был.
А что за функция такая- планирование?, «Кризисные планы...», как не предвидение негативного варианта. И его предвосхищение, приближение и осуществление? С таким настроем действуют целые правительства. Так живёт полиция с мыслью «Как бы чего не случилось!». Понятно, что результатом всегда будут будоражащие криминальные новостные сводки.
Раньше мы жили проще. Трудно объяснить мне своим немецким коллегам всю глубинную суть таких русских понятий, как Авось да Небось. Вот с сеткой Авоськой растолковал, а с рождением её антипода конца восьмидесятых- Нихераськи, опять не справился: в моём жестикуляционно-имитационном немецком на этот юмор не хватило символов.
Сейчас западные политики подозревают руководство России в наличии коварного плана агрессии и реванша, хотя всё выглядит прагматично просто. После двадцатилетнего Авось наступил долгожданный Небось: ответ на помыкание имперской державы.
Очень радует, что жизнь на далёкой (чуть не написал недалёкой, но вовремя стёр) Родине быстрыми темпами в лучшую сторону меняется на глазах. Теперь, не откладывая дела в долгий ящик, при назначении Кремлём нового губернатора вдогонку сразу открывают уголовное дело с установлением наружного и внутреннего наблюдения, чтоб доказательная база через год не хромала.
Не лишним было бы воспользоваться удачным бюрократическим опытом былых времён: назначать сразу двух губернаторов в одно кресло, как консулов, а ещё лучше одного, но скопца, с ними легче управляться.
Вот лишь заковыка: ожидание дурного будущего влияет на настоящее.
Не лучше поведение личности с детерминантой прошлого, с утратой точки опоры в дне сегодняшнем. А так существует старшее поколение советикусов, оставшихся за бортом новой России.