Дипломатия мировой революции

Сергей Шрамко
Еще в 1916 г. Ленин в статье «О карикатуре на марксизм» писал:
«Мы все усилия приложим, чтобы с монголами, персами, индийцами, египтянами сблизиться и слиться, мы считаем своим долгом и своим интересом сделать это, ибо иначе социализм в Европе будет непрочен. Мы постараемся оказать этим отсталым и угнетенным, более чем мы, народам, «бескорыстную культурную помощь» по прекрасному выражению польских социал-демократов, т.е. помочь им перейти к употреблению машин, к облегчению труда, к демократии, к социализму. В.И. Ленин. ППС, т.30, с.120.

Еще не успела завершиться гражданская война, как Советская Россия развертывает внешнеполитическое наступление по всему фронту. Подписываются торговые договоры с Германией, Норвегией, Англией, Австрией и Италией.
По состоянию на 17 апреля 1923 г. Советское государство было признано де-юре следующими 12 государствами: Афганским, Бухарским, Германским, Латвийским, Литовским, Монгольским, Персидским, Польским, Турецким, Финляндским, Хорезмским, Эстонским. Австрийское правительство признало РСФСР де-факто, а с Болгарией дипломатические отношения были установлены лишь в июле 1934 года.
Де-факто Советское государство было признано шестью странами: Австрией, Великобританией, Италией, Китаем, Норвегией и Чехословакией. Шведское правительство признало СССР де-юре в марте 1924 года.

Особенно активно Советская Россия, сама нищая после двух войн и революции, изо всех сил пыталась завязать добрососедские отношения со странами Востока, независимо от их политического строя, чтобы направить их национально-освободительное движение против империалистических стран, а при возможности – стать их естественным идейным наставником. В данном случае коммунистические идеи следовало отложить в сторону.
Коммунисты готовы поддержать материально любого восточного царька, каким бы деспотичным не было его самодержавие.
В  инструкции Наркоминдела РСФСР от 3 июня 1921 г. полпреду РСФСР в Афганистане сформулированы установки Ленина о долге советского дипломата:
«Наша политика есть политика мира и сотрудничества между всеми народами. В настоящее время, когда восточные народы, как экономически отсталые, болезненно ощущают иностранное экономическое угнетение, Социалистическая Советская Россия является для них естественным другом.
Наша политика на Востоке не агрессивна, она есть политика мира и дружбы... Дружба предполагает взаимное содействие и, исходя из нашего желания по мере возможности способствовать развитию и процветанию дружественного афганского государства, мы готовы оказывать ему на этом мирном поприще все содействие, какое в наших силах.
Вы должны изучить нужды и потребности Афганистана и выяснить желания его правительства с тем, чтобы в развитие и во исполнение русско-афганского договора мы могли оказывать ему посильное содействие в целях способствования его развитию и благосостоянию.
Вам поручается обратить серьезное внимание на реформистскую программу эмира.
В нынешней стадии развития Афганистана просвещенный абсолютизм типа нашего XVIII столетия является для него серьезным прогрессивным явлением.
Мы не можем и не должны подходить к Афганистану с мерилами экономически развитых стран.
Разумеется, ни на минуту мы не должны забывать и оставлять в тени: громадное различие между программой коммунизма и между той программой, которая осуществляется и может осуществляться нынешним афганским правительством.
Мы не должны ни на минуту прятать наше лицо.
Но это не мешает нам выражать сочувствие и оказывать полное содействие реформистским начинаниям дружественного афганского правительства и прогрессивному творчеству просвещенного абсолютизма в Афганистане.
Мы ни на минуту не делаемся ни монархистами, ни приверженцами абсолютизма. Это должно быть ясно всякому. Но реформистским начинаниям прогрессивно настроенного эмира мы оказываем посильную помощь.
Вы должны всячески избегать роковой ошибки искусственных попыток насаждения коммунизма в стране. Мы говорим афганскому правительству: у нас один строй, у вас другой; у нас одни идеалы, у вас другие; нас, однако, связывают общность стремлений к полной самостоятельности, независимости и самодеятельности наших народов.
Мы не вмешиваемся в ваши внутренние дела, мы не вторгаемся в самодеятельность вашего народа: мы оказываем содействие всякому явлению, которое играет прогрессивную роль в развитии вашего народа.
Мы ни на минуту не думаем навязывать вашему народу такой программы, которая ему чужда в нынешней стадии его развития».

Принципиальными для будущей международной политики Советской России и строительства отношений компартий  были поездка в Москву делегации второго революционного государства - Монголии во главе с ее вождем Сухэ-Батором, и беседа, состоявшаяся у монголов с В.И. Лениным - это была его первая международная встреча в роли главы государства на межправительственном уровне.

Как вспоминает участник миссии Аморан Мягмар, Ленин встретил монгольских делегатов у дверей своего кабинета.
Сухэ-Батор обратился к нему со словами: «Монгольская делегация... прибыла приветствовать вас, великого учителя мировой революции, и вручить от имени монгольского народа скромный подарок».
Ленин принял подарок, пожал руку каждому из членов делегации, усадил их и, сев рядом, начал диалог.
Их беседа касалась коренных проблем монгольской революции, некапиталистического развития Монголии, работы МНРП, советско-монгольских отношений, поэтому более чем через десять лет после встречи содержание ответов Ленина было изложено в Политическом отчете ЦК МНРП IX съезду партии (1934 г.).
Ленин обратился к монголам с ободряющими словами. Он говорил, что не монголам жаловаться на «бесперспективность революции», что «темп развития революции Монголии рисуется таким, какой еще не знали „великие" революции Европы. За этот недолгий срок, определяемый буквально месяцами, базируясь на пролетарскую революцию в России, трудящиеся Монголии наверстали то, что другие страны проделывали в течение сотен лет».
Цит. по кн. Кунгуров Г. и Сороковиков И. Аратская революция, с.123-124.

В разговоре с монгольской делегацией В.И. Ленин обосновал «идею возможности и необходимости некапиталистического развития МНР, причем главным условием, обеспечивающим переход на путь некапиталистического развития является усиление работы народно-революционной партии и правительства, чтобы в результате этой работы и усиления влияния партии и власти росли кооперативы, прививались бы новые формы хозяйствования и национальной культуры, чтобы вокруг партии и правительства сплачивалось аратство за экономическое и культурное развитие страны. Только из островков нового хозяйственного уклада, созданного под влиянием партии и правительства, сложится новая некапиталистическая экономическая система аратской Монголии». Ленин В.И. ПСС, т.44, с.233.

По свидетельству другого члена делегации, вождь мировой революции так охарактеризовал политику Советской России по отношению к Монголии и принципы дальнейшего развития советско-монгольских отношений: «Наше российское государство до сих пор оказывало помощь Монголии и впредь будет помогать во всех ваших культурных начинаниях. А так как при оказании помощи мы не стремимся, подобно самодержавию старой России, ни к барышам, ни к власти, ни к вашим монгольским природным богатствам, а главнейшей задачей своей ставим раскрепощение всех отсталых малых народностей и широких народных масс, угнетенных и эксплуатируемых империализмом и буржуазией во всем мире, то мы целиком аннулируем неравноправные договоры, насильно навязанные прежним русским самодержавным правительством правительству автономной Монголии, а заключаем договор равноправный и равно полезный для обеих сторон. И впредь мы, Россия и Монголия, должны действовать в политическом отношении, как соседние государства, а в дружественном отношении - как старшие и младшие братья». Цит. по ст. Из истории внешних сношений Монгольской Народной Республики. - Современная Монголия, 1957, №5-6, с.24.

Отвечая на первый вопрос монгольской делегации: «Как Вы, тов. Ленин, относитесь к созданию в нашей стране народно-революционной партии и что "является главным для нас?» - Ленин сказал, что единственно правильным путем для трудящихся Монголии «является борьба за государственную и хозяйственную независимость в союзе с рабочими и крестьянами Советской России. Эту борьбу изолированно вести нельзя, поэтому создание партии монгольских аратов является условием успешности их борьбы».
Отвечая на второй вопрос: «Будет ли победоносной национально-освободительная борьба?» - Владимир Ильич отметил, что, «несмотря на то, что Монголия - страна скотоводческая, а основная масса ее населения - пастухи-кочевники, она достигла в своей революции больших успехов, а главное - закрепила эти успехи созданием своей народно-революционной партии, задача которой стать массовой и не быть засоренной чуждыми элементами».
На вопрос о целесообразности превращения народно-революционной партии в коммунистическую, В.И. Ленин заявил: «Я этого не рекомендую, так как «превратиться» одной партии в другую нельзя». Разъяснив сущность коммунистической партии как партии пролетариата, тов. Ленин сказал: «Много еще надо будет поработать революционерам над своим государственным, хозяйственным и культурным строительством, пока из пастушеских элементов создастся пролетарская масса, которая впоследствии поможет «превращению» народно-революционной партии в коммунистическую. Простая перемена вывески вредна и опасна». Ленин В.И. ПСС, т.44, с.233.

По словам Б. Цэрэндоржа, Владимир Ильич заявил, что Советское государство поможет Монголии всеми средствами, ибо заключенный между двумя странами договор - это договор дружбы, равенства и братства. «Надо идти вперед, как братья, всегда помогая друг другу», - добавил Ленин. Цэрэндорж Б. Священная память.- В кн. О Ленине. Воспоминания зарубежных современников, М., 1962, с.461.
Перед отъездом на родину делегации были вручены подарки для монгольского народа. В.И. Ленин, проявлявший заботу о монгольской делегации, лично позаботился об этом. Получив записку Н.П. Горбунова, излагавшую предложение НКИД сделать ответные подарки делегатам и просьбу выдать соответствующие подарки, Ленин в своей резолюции на записке просил подготовить подарки монгольской делегации.

Соглашение, подписанное между Советской Россией и Народной Монголией 5 ноября 1921 г., стало основой развития и укрепления братских советско-монгольских отношений.
«Наиболее значительным событием в первый год существования народно-революционного правительства Монголии была поездка в октябре 1921 г. чрезвычайной монгольской миссии с участием Сухэ-Батора в Москву, ее встреча с В.И. Лениным и заключение советско-монгольского соглашения об установлении дружественных отношений между двумя странами. Такое соглашение, основанное на началах полного равноправия и искренней дружбы, Монголия в те годы имела возможность заключить только с Советским правительством, которое всегда стремилось видеть Монголию свободным, независимым, суверенным и процветающим государством. Это соглашение полностью отвечало национальным интересам монгольского народа и способствовало укреплению мира и безопасности на Дальнем Востоке». Цеденбал Ю. Избранные статьи и речи, т. 1, с.359.

В конце мая 1922 г. в Москву едет военная делегация МНР во главе с заместителем военного министра, главнокомандующим Монгольской Народной армии X. Чойбалсаном.
В апреле 1923 г. в Советской России побывал председатель Военного Совета Монголии и провел дружеские переговоры о получении советского оружия и приглашении инструкторов для обучения монгольских войск. Старший брат помог младшему.
В 1924 г. Народная армия МНР уже состояла из четырех погранполков, двух дивизионов, нескольких отдельных эскадронов, кавалерийской бригады, одного пулеметного полка и сводного артиллерийского дивизиона. В Урге были созданы военное училище, курсы по переподготовке командиров и военная школа для мальчиков имени Сухэ-Батора.
Это очень способствовало укреплению мира и безопасности на Дальнем Востоке.
В докладе ЦК партии «О текущем моменте» на III съезде МНРП, состоявшемся в августе 1924 г., отмечалось, что советско-китайское соглашение усилило положение Монголии. «Пока что в Китае хозяйничают враждующие между собой группировки Чжан Цзо-линя, У Пэй-фу и другие. Возможно, что они пойдут с оружием в руках на Внешнюю Монголию. Но это уже не так страшно. Армия наша обучена и вооружена. Есть у нас броневики, будут и аэропланы, а главное: народная масса будет драться за свою свободу». Третий съезд Монгольской Народной Партии, с.20-21.

Теперь Монголия четко ориентируется, на кого ей равняться.
В решениях III съезда МНРП впервые формулируется курс на некапиталистическое развитие страны. «Монголия, - говорилось в резолюции съезда, - не должна повторять путь, ранее пройденный другими народами мира, являющийся путем испытания мучительного капиталистического гнета, а должна развиваться в духе подлинного народного строя...» Цит. по кн. Б. Ширендыб, Монголия на рубеже XIX-XX веков, с.425.

В телеграмме, направленной 11 ноября 1924 г. Г.В. Чичерину президиумом Первого Великого Хурала (кстати, почетными председателями его были избраны М.И. Калинин и Г.В. Чичерин) выражалось «стремление монгольского революционного народа к еще большему укреплению братского союза между обеими странами» и подчеркивалось, что «монгольский народ не забывает, что он завоевал власть и изгнал как своих, так и иностранных угнетателей лишь в результате Октябрьской революции и благодаря братской поддержке СССР. Поэтому монгольский народ будет верен лозунгам Октябрьской революции.
Укрепляя свою независимость в союзе со всеми трудящимися классами и угнетенными народами Востока, он докажет свою преданность в борьбе за свержение мирового капитализма и за укрепление нового строя, когда не будет угнетателей и угнетенных». Документы внешней политики СССР, т. VII, с.533.

В резолюции по докладу Народного правительства, принятой Первым Великим Хуралом, одобрялась политика дружбы с Советским Союзом и предлагалось «и в дальнейшем держаться твердо этой политики и принять все меры к еще большему углублению дружественных и братских отношений с СССР, построив эти отношения на реальной базе политико-экономической смычки и сотрудничества». Одна из статей первой конституции МНР, принятой Хуралом, включала пункт, гласивший: «Ввиду того, что трудящиеся всего мира стремятся к уничтожению в корне капитализма и к достижению социализма и коммунизма, Народная Республика трудящихся должна проводить внешнюю политику в соответствии с интересами и основными задачами угнетенных малых народов и революционных трудящихся всего мира». - Революционные мероприятия Народного правительства Монголии в 1921-1924 гг. Документы», с.194.

На Первом Великом Хурале осенью 1924 г. монгольское руководство уже без обиняков заявляет, на каких условиях теперь оно желает вести переговоры с китайскими соседями:
«В данное время трудящиеся Монголии, отделившись от Китая, образовали свое самостоятельное государство. Монгольское Народное Правительство с самого начала своего независимого существования имело желание установить с Китаем нормальные дружественные отношения, дабы водворить порядок и спокойствие и предоставить трудящимся обоих государств возможность мирного труда. При этом Монгольское Правительство соглашается назначить своих представителей в Китай только в том случае, если Китайское Правительство предварительно признает следующие пункты: 1) Независимость Монгольского Государства, 2) Уплату убытков, понесенных нами от китайских банд, 3) Предоставление Автономии Внутренней Монголии, 4) Присутствие при Монголо-Китайских переговорах представителей СССР, 5) Ведение переговоров в Урге». Протоколы 1-го Великого Хуралдана Монгольской Народной Республики», с.77-78.

А в отчете Министерства иностранных дел Первому Великому Хуралу в ноябре 1924 г. сказано, что, ввиду засилья милитаристов в Китае, правительство Монголии «находит бесполезным вступать в переговоры с ними». Монголия «желает, чтобы китайский народ получил свободу и независимость, тогда оба народа вступят в дружественные взаимоотношения. Трудящиеся Монголии также желают, чтобы внутренние монголы, баргинцы и хухонорские монголы освободились от китайского ига и чтобы все монгольские племена для охраны и укрепления своей национальности объединились в одно целое». Там же, с.79.

В конце 1919 года национально-освободительное движение против англичан началось в Иране.
Иранские патриоты вдохновлялись примером успешной войны Советской России против интервентов и белогвардейцев.
В Гилянской провинции Ирана действовали партизанские отряды дженгелийцев, возглавляемые Кучек-ханом. С весны национально-освободительное движение иранского народа вступило в новую фазу. В апреле 1920 г. началось восстание против шахских властей в Иранском Азербайджане.
В июне в Тебризе было образовано демократическое правительство во главе с Мохаммедом Хиабани.

Десантная операция Красной Каспийской военной флотилии в Энзели (Пехлеви), осуществленная в мае 1920 г. с целью вернуть советские корабли и имущество, незаконно вывезенное интервентами и белогвардейцами, нанесла удар по английским оккупантам в Иране. После выполнения своей задачи корабли Каспийской флотилии и десантные части покинули Иран.

Но британским войскам пришлось оставить Энзели и Решт.
Из лесов вышли отряды дженгелийцев. Образовалось Гилянское революционное правительство. Его вооруженные отряды развернули бои против английских и шахских войск. Возобновление оккупации Гилянской провинции английскими войсками не только нанесло бы тяжелый удар по освободительному движению иранского народа и национальным интересам страны, но и создало бы угрозу наступления английских интервентов на Советский Азербайджан. Поэтому правительство Советского Азербайджана сочувственно отнеслось к просьбе Гилянского революционного правительства и направило в Гилян части Красной Армии Азербайджана, присутствие которых должно было воспрепятствовать вступлению английских войск в Решт и Энзели. Новое правительство приостановило выполнение англо-иранского соглашения 1919 г. и заявило о желании восстановить отношения с Советской Россией.

Иранский посол в Стамбуле Мошавер оль-Мамалек был направлен с чрезвычайной миссией в Москву, где в начале ноября 1920 г. начались советско-иранские переговоры. В январе 1921 г. Центральный Комитет Компартии Ирана принял тезисы о социально-экономическом положении Ирана и тактике партии, в которых говорилось о целесообразности отказаться от «немедленного проведения в Персии чисто комму-нистических мер». Коммунисты призывали к объединению «всех классов от пролетариата до средней буржуазии в борьбе против Каджаров и иностранных империалистов».

Советско-иранский договор 26 февраля 1921 г. занимает исключительное место в истории международных отношений СССР. Это был первый договор, заключенный социалистическим государством с угнетенной страной Востока. Текст договора - в кн. Документы внешней политики СССР, т.3, док. № 305.
Как он выглядел?
Прежде всего, учитывая, что в момент подписания договора в Иране находились английские войска, и предвидя возможность новых попыток империалистических держав проводить захватническую политику в Иране, Советское правительство настояло на включении в договор статьи VI, предусматривавшей, что «в случае, если со стороны третьих стран будут иметь место попытки путем вооруженного вмешательства осуществлять на территории Персии захватную политику» и если иранское правительство «само не окажется в силе отвратить эту опасность, Российское Советское правительство будет иметь право ввести свои войска на территорию Персии».
Но основным содержанием договора было совсем другое.
«Желая видеть персидский народ независимым, процветающим и свободно распоряжающимся всем своим достоянием», Советское правительство объявляло потерявшими силу все трактаты, договоры, конвенции и соглашения, заключенные с Ираном царским правительством (ст. I), равно как и все соглашения, заключенные царским правительством с третьими державами «во вред Персии и относительно ее» (ст. II).

Участники договора заявляли, что каждая из сторон «отказывается и будет строго воздерживаться от вмешательства во внутренние дела другой стороны» (ст. IV).
Правительство РСФСР отказывалось от всех прав на займы, предоставленные Ирану царским правительством, объявляло эти займы недействительными и не подлежащими оплате (ст. VIII).
Денежные суммы, ценности, все движимое и недвижимое имущество учетно-ссудного банка Персии, находящееся на иранской территории, передавалось «в полное владение персидского народа» (ст. IX).

«Желая предоставить персидскому народу возможность свободного распоряжения средствами сообщений и сношений, жизненно необходимыми для независимости и культурного развития каждого народа», и стремясь возместить ущерб, нанесенный в прошлом Ирану войсками царского правительства, Советское правительство по ст. X договора безвозмездно передавало иранскому народу следующие русские сооружения:
а) шоссейные дороги Энзели-Тегеран и Казвин-Тегеран со всеми относящимися к ним землями, постройками и инвентарем;
б) железнодорожные линии Джульфа-Тавриз и Софьян - Урмийское озеро со всеми постройками, подвижным составом и имуществом;
в) пристани, товарные склады, пароходы, баржи и т.п. на Урмийском озере, со всем относящимся к ним имуществом;
г) все выстроенные царским правительством на иранской территории телеграфные и телефонные линии со всем имуществом, зданиями и инвентарем;
д) порт Энзели с товарными складами, электрической станцией и другими постройками.
Земли, постройки и имущество Православной духовной миссии в Урмии и других аналогичных учреждений также безвозмездно передавались в вечное владение иранскому народу.
Иранское правительство обязывалось использовать их под школы и другие культурно-просветительные учреждения (ст. XV).
 Иными словами, речь шла о безвозмездной передаче Ирану советского имущества стоимостью в несколько сот миллионов золотых рублей.

Более того, не ограничиваясь тем, что было в договоре, Советское правительство соглашалось возместить убытки, понесенные иранскими гражданами в связи с гражданской войной в России и... Иране.
Так, 9 марта 1921 г. НКИД РСФСР сообщил Мошавер оль-Мамалеку о готовности Советского правительства возместить убытки, которые могло понести иранское население во время Энзелийской операции, и о своем согласии на «образование специальной комиссии русско-персидской, которая должна будет обследовать на месте и установить размер ущерба, который подлежит возмещению со стороны Советского Правительства».
В письме указывалось, что вопрос об ущербе, нанесенном имуществу иранских граждан в России, будет разрешен в особо торговом договоре, который Советское правительство готово заключить «сейчас же после основного политического трактата между Персией и Россией».

Однако еще до подписания февральского договора (кстати, ратифицирован меджлисом он был лишь 15 декабря 1921 г., а одобрен шахом – в январе 1922 года) иранские власти стали захватывать бывшее русское имущество, грубо нарушая при этом права и интересы русских рабочих и служащих.
24 мая советский полпред направил в МИД Ирана ноту протеста против осуществленного иранскими властями «принятия» имущества бывшего Учетно-ссудного банка, произведенного с «оскорбительной поспешностью» до приезда полпреда и подписания формального акта передачи.
То же - в еще более грубой форме - повторилось при передаче дороги Энзели-Тегеран.
Советская сторона решительно протестовала против «незаслуженного и беспримерного в истории дружеских международных отношений оскорбления моего правительства и народа».
Лишь в июне 1921 г. на Энзели-Тегеранской шоссейной дороге была учреждена смешанная комиссия, которая установила правила расчета с русскими служащими.
Однако расчет, притом не полный, был выплачен только части служащих - со значительным опозданием, причем у них требовали подписки об отсутствии претензий.
Кроме того, иранцы захватили библиотеку и клуб, созданные на средства участников русского литературно-драматического кружка.
Вместе с тем иранское руководство позволяло себе и другие действия, которые трудно расценивать как дружелюбные по отношению к Советской России.
Самовольное задержание воды пограничных рек на иранской территории, начавшееся еще в 1921 г., привело к гибели десятков тысяч десятин посевов, к вынужденному переселению жителей населенных пунктов пограничных с Ираном районов СССР, к приостановке железнодорожного движения из-за отсутствия воды.

В то же время вооруженные банды нападали с территорий Ирана на пограничные районы Азербайджанской ССР. Особенно пострадали от таких набегов Сальяны, Билясар, Карадонлу.
За первую половину августа 1921 г. в одном Сальянском уезде было захвачено несколько тысяч голов скота, убиты десятки людей.
Большую опасность для советских республик Закавказья создал переход на иранскую территорию вооруженных банд дашнаков после подавления контрреволюционного мятежа в Армении.
Дашнаки развернули на иранской территории активную антисоветскую деятельность.
При активной поддержке англичан формировались вооруженные дашнакские банды, в Тегеране объявился самозваный «дипломатический представитель» дашнаков Аргутинский, которому было разрешено посылать и получать по иранскому телеграфу шифрованные телеграммы, а в Тавризе возникло «правительство» Партии дашнакцютюн.
Ф.А. Ротштейн отправляет несколько нот иранскому правительству по поводу больших скоплений дашнакских солдат и офицеров в Тавризе.
30 сентября Г.В. Чичерин тоже направил Мошавер оль-Мамалеку ноту протеста.
Он требовал, чтобы дашнакское «правительство» было ликвидировано, дашнаки разоружены, их банды и отряды распущены, а сами они «как бандиты, перешедшие границу, были арестованы и переданы в руки советских властей».
В ответной ноте от 5 октября 1921 г. иранское правительство издевательски ответило, что армянские отряды «в том случае, если они существуют, являются, вероятно, армянами - персидскими подданными, которые согласно конституционным законам пользуются равноправием и служат в рядах казаков, жандармерии и других вооруженных сил, которыми располагает Персидское Правительство».
15 декабря 1921 г. советский полпред вновь пишет правительству Ирана о возможных тяжелых осложнениях в случае нападения дашнаков на Советскую Армению с иранской территории.
Ноту протеста направил и прибывший к тому времени в Тегеран полпред Армянской ССР.
Переписка по вопросу о дашнакских бандах продолжалась и в 1922 г. впрочем, в конце концов, дашнакские банды распались сами, не дожидаясь завершения почтово-дипломатической эпопеи.

Но главным результатом советско-иранского договора 1921 г. был уход английских войск из Ирана. Ликвидация иностранной оккупации была важным шагом на пути расширения суверенитета страны.

На Севере страны продолжалась вооруженная борьба.
Шестого мая было подписано соглашение о восстановлении единого фронта и образовании нового правительства Гилянской республики под названием Персидского революционного комитета в составе Мирзы Кучек-хана, Гайдар-хана Амоуглы, Эхса-нуллы-хана, Халу Курбана и Мирзы Мохаммеди.
Председателем был утвержден Кучек-хан. Комитет высказался за «установление и развитие дружественных отношений с Советскими правительствами России, Азербайджана и Грузии».
7 мая Кучек-хан направил письмо Центральному Комитету ИКП. В нем говорилось: «Я ознакомился с Вашей тактикой и тезисами Вашего уважаемого Комитета от 26 января 1921 г., и их соответствие со взглядами здешних революционеров побуждает меня принять их и идти по этому же пути».

Летом 1921 г. подъем революционного движения охватил Хорасанскую провинцию, хотя перевес сил был на стороне правительственных войск и отрядов местных феодалов. В этот период в Гиляне значительно усилилось влияние коммунистов, хотя сказывались левацкие взгляды внутри партии.
15 августа 1921 г., например, Ревком опубликовал декларацию о правительственной программе, в которой говорилось о предстоящем создании Советов, более того Компартия Ирана действительно начала работу по созданию Советов трудящихся.
Кучек-хан и его сторонники, боявшиеся влияния коммунистов, решили устранить их из правительства. Во время заседания Ревкома, происходившего 29 сентября 1921 г. под Рештом, отряд Кучек-хана предательски захватил и убил Гайдар-хана. Ворвавшиеся в Решт и Энзели солдаты Кучек-хана разгромили помещения Коммунистической партии, арестовали и убили многих коммунистов.
В ноябре 1921 года большая группа революционных повстанцев из Гилянской провинции, во главе с Эхсануллой-ханом, спасается бегством из Энзели в Баку.

Но, несмотря на все это, 9 января 1922 года нарком иностранных дел России Г.В. Чичерин пишет полпреду РСФСР в Иране Ф.Ротштейну:
«Наша восточная политика остается диаметрально противоположною восточной политике империалистических стран. Наша восточная политика стремится к самостоятельному экономическому и политическому развитию восточных народов и будет их в этом всячески поддерживать. Мы усматриваем свою роль и свое призвание в том, чтобы быть естественными и бескорыстными друзьями и союзниками народов, борющихся за приобретение своего полного самостоятельного экономического и политического развития. Пусть персы не опасаются, якобы мы будем предателями.
Мы таковыми не можем быть, ибо это подсекло бы самое основание, на котором зиждется наше политическое положение. Мы должны оставаться самими собою, а это означает, что мы будем продолжать на Востоке нашу политику и что персы, как и другие восточные народы, ни в коем случае не должны ожидать от нас измены нашей уже установившейся политики».

Иными словами Советское правительство, несмотря на резню коммунистов в Иране и хамское поведение его руководства, по-прежнему поддерживает персидских националистов.

СССР был единственным иностранным государством, участвовавшим в Тегеранской промышленно-ремесленной и сельскохозяйственной выставке в конце 1923 г.
Среди 20 тыс. советских экспонатов были тракторы и другие сельскохозяйственные машины, станки, электростанция, изделия электро- и радиопромышленности, потребительские товары. Как писал посол Б.3. Шумяцкий 30 ноября 1923 г. Г.В. Чичерину: «Мы участвуем в Персидской выставке, потому что нам близко и дорого дело хозяйственного возрождения Персии».

С конца 1923 г. начали создаваться смешанные советско-иранские общества. К весне 1924 г. были созданы: Русско-Персидский коммерческий банк («Русперс»), Русско-Персидское торговое общество («Рупето»), Русско-Персидское товарищество по обработке и экспорту шелка («Перешелк»), Русско-Персид-ское хлопковое товарищество («Перехлопок»), Русско-Персидское импортно-экспортное общество «Шарк» («Восток»).

Советское правительство содействовало и укреплению обороноспособности Ирана.
29 сентября 1923 г. представители военного министерства Ирана и Электротехнического треста ВСНХ СССР подписали в Тегеране договор о поставке для иранской армии шести полевых радиостанций и строительстве в стране семи стационарных радиостанций.
Полевые радиостанции были поставлены в 1924 г.
В марте 1925 г. в Тегеране было заложено здание радиостанции. В СССР обучалась группа иранских офицеров, были подготовлены первые иранские летчики.
В августе 1925 г. Иран попросил продать ему три боевых самолета, чтобы пилоты, заканчивающие обучение в СССР, прилетели на этих машинах на родину.
В декабре было подписано соглашение о продаже Ирану в кредит трех военных самолетов с комплектом вооружения и запасных частей, а в январе 1926 г. иранские военные летчики совершили перелет Баку - Тегеран.

28 февраля 1921 г. в Москве был подписан и советско-афганский договор.
Принципиальное значение имела ст. X, где указывалось, что «для укрепления дружеских отношений между Высокими договаривающимися сторонами правительство Российской Социалистической Федеративной Советской Республики соглашается оказать Афганистану денежную и другую материальную помощь».

Советское правительство решило оказать Афганистану финансовую помощь в размере 1 млн. руб. в год, оборудовать телеграфную линию Кушка-Герат-Кандагар-Кабул, командировать в распоряжение афганского правительства технических и других специалистов, помочь Афганистану в вооружении его национальной армии и создании авиации, для чего передать 12 самолетов и помочь в подготовке летчиков. (ЦПА ИМЛ, ф. 122, оп. 1, ед. хр. 64, лл. 35-36; там же, ед. хр. л. 35).
3 мая 1922 г. Ф.Ф. Раскольников сообщил Махмуду Тарзи, что 1 апреля для передачи Афганистану из Москвы отправлены два самолета системы «Ньюпор», и в течение апреля будут высланы все остальные аппараты.
Это было первое в истории Советского государства соглашение об оказании экономической помощи слаборазвитому государству Востока.

В докладе Ф.Ф. Раскольникова Г.В. Чичерину 26 ноября 1921 г. подробно описываются празднования, посвященные годовщине афганской независимости и Великой Октябрьской социалистической революции в России. День независимости Афганистана должен был отмечаться в августе, но в 1921 г. празднование было перенесено на 7 ноября. Состоялись военные маневры, парад с участием слонов. Хор исполнил песню такого содержания: «Англичане уничтожают наши жилища, у них много золота, и они щедро его рассыпают, но им не удастся нас победить. Подобно тому, как корова слизывает траву, так мы сотрем англичан с лица земли. Какая радость, что среди немусульман нашлись большевики, которые идут заодно с исламом. Англичане хотят натравить мусульман на индусов, но эмир это понял и потому он идет против англичан». (ЦГАСА).

В этот период на территории Туркестана и Бухары развернулось басмаческое движение во главе с турком Энвер-Пашой, преследовавшим целью создание на этой земле собственного государства. В годовом отчете НКИД РСФСР за 1922 год отмечалось: «Бывали случаи, что отдельные части афганских войск переходили афгано-бухарскую границу и активно поддерживали басмачей». Международная политика РСФСР в 1922 г. Отчет Народного комиссариата по иностранным делам. - М., 1923.

Более того, на стороне басмачей оказался и афганский посол в Бухаре Абдул Расул-хан, который снабжал контрреволюционеров афганскими паспортами, а затем и лично возглавил заговорщицкую организацию. У арестованных был изъят шифр, собственноручно составленный афганским послом.
Они показали на следствии, что Абдул Расул-хан участвовал в тайных собраниях «как руководитель басмачей», советовал сжигать хлебные амбары. 17 июля 1921 г. бухарское правительство выслало Абдул Расул-хана, а 30 июля передало по радио ноту Афганистану в связи с этим шагом.
«Бухарское правительство, - говорилось в ноте, - продолжает верить, что афганское правительство встанет на путь добрососедских отношений и прекратит содействие басмачам, возглавляемым Энвером-пашой, наемником Англии - угнетательницы мусульман». Документы внешней политики СССР, т. V, док. № 221.

Ликвидация авантюры Энвер-паши стала одним из условий, необходимых для развития и укрепления советско-афганских отношений.
18 мая 1922 г. ЦК РКП (б) принял постановление «О Туркестано-бухарских делах», которое предлагало партийным организациям Средней Азии организовать кампанию против Энвера - агента Англии и врага народов Востока. Уполномоченным ЦК РКП (б) в Бухару был назначен Г.К. Орджоникидзе.
Меры, принятые правительствами Туркестана, Бухары, Хорезма и командованием Красной Армии, деятельность местных партийных организаций создали необходимые условия для быстрого разгрома Энвера.
В середине июня части Красной Армии перешли в наступление. Басмачи отходили к афганской границе. В связи с этим правительство Бухарской Народной Советской Республики передало по радио эмиру Афганистана Аманулле-хану послание, где отмечалось, что на протяжении последних двух лет враги бухарского народа неоднократно скрывались в пределах Афганистана, откуда совершали нападения на пограничные районы БНСР, а некоторые афганские сановники «дозволяли себе, как это установлено документально, действия, направленные против нашей независимости».
Бухарское правительство требовало прекратить помощь врагам народа Бухары. Разгром банд Энвера (сам он был убит в одном из боев) способствовал улучшению советско-афганских отношений.
25 июля Аманулла-хан опубликовал воззвание к населению пограничных с Восточной Бухарой районов Афганистана с призывом не поддерживать басмачей.
12 августа 1922 г. состоялась беседа советского полпреда с эмиром, во время которой Аманулла-хан всячески подчеркивал дружественное расположение к Советской России.
На празднованиях в честь трехлетия афганской независимости в августе эмир вновь продемонстрировал дружественное расположение к Ф.Ф. Раскольникову, намеренно игнорируя английского посла.
18 сентября на банкете в честь побед турецкой национальной армии эмир заявил о солидарности с Советской Россией.

Отчет Совнаркома за 1925/26 бюджетный год констатировал, что «Афганистан, переживающий эпоху экономического строительства, все шире использует нашу помощь в деле индустриализации и хозяйственного подъема страны: постройка заводов и электростанций, закупка машин, дорожные изыскания, работа советских специалистов в области афганской авиации и пр.

Пребывание наших инженеров, врачей и техников в Афганистане, с одной стороны, и посылка афганской молодежи в наши учебные заведения - с другой, немало содействуют также росту культурной связи и установлению взаимных симпатий и понимания».
Советский Союз построил телеграфные линии, связавшие различные районы Афганистана.
В ноябре 1927 г. было подписано соглашение об открытии регулярной авиалинии Кабул-Ташкент. Российско-Восточная торговая палата оказала содействие афганским фирмам в приобретении машин для создания в Герате небольших производств и электростанций.

В 1920-1922 годах, Советской Россией были заключены мирные договоры со многими соседями: Эстонией, Литвой, Латвией, Польшей, Финляндией, Турцией.

Согласно почти каждому из этих договоров, РСФСР:
1) полностью отказывается от своих прав на движимое и недвижимое имущество, принадлежавшее в этих странах Российской империи, но возвращает за свой счет имущество, принадлежавшее общественным, религиозным, учебным, благотворительным и государственным организациям и учреждениям соответствующей страны.
2) возвращает другой стороне все архивы, библиотеки, музеи, художественные и исторические ценности, судебные и иные документы, купчие, арендные договоры, денежные обязательства, все денежные вклады граждан в российских сберкассах и государственных банковских учреждениях, а также все имущество граждан, товариществ, компаний, акционерных обществ, контрольный пакет которых принадлежал гражданам государства, с которым заключается договор,
3) освобождает сторону от всех существующих обязательств в отношении царской России,
4) передает ей многомиллионные суммы золотом и серебром.
Литве при заключении мира выплачивается три миллиона золотом. Латвии - четыре миллиона золотом.

Рижский мирный договор между РСФСР, УССР, БССР с одной стороны и Польшей — с другой был заключен 18 марта 1921 года. С его ратификацией завершилась советско-польская война (1919-1921 годы). Документ устанавливал государственные границы, обязывал стороны не вести враждебной деятельности в отношении друг друга и предусматривал переговоры о заключении торговых соглашений.
Согласно договору, советская сторона возвращала Варшаве военные трофеи, все научные и культурные ценности, вывезенные с территории Польши начиная с 1 января 1772 года, а также обязывалась выплатить 30 миллионов золотых рублей за вклад Польши в хозяйственную жизнь Российской империи и передать польской стороне имущества на сумму 18 миллионов золотых рублей. Польша при этом освобождалась от ответственности за долги и иные обязательства бывшей Российской империи.

Ставки большевиков на развитие национально-освободительного движения в Азии были не менее крупными.
Монголии сначала передаются серебряные слитки на сумму в 1 млн. рублей, затем еще несколько ссуд на ту же сумму, кроме того, поставляется вооружение и военная техника.
Афганистан через неделю после заключения договора получает 120 тыс. рублей золотом.
Хорезмийской народной республике выделяется субсидия в полмиллиарда рублей.
Бухарской Советской Республике для текущих нужд: «РСФСР предоставляет безвозвратное пособие в размере, устанавливаемом обеими сторонами».

В особо крупном выигрыше оказались турецкие националисты.
Напомним, что как раз в это время на территорию Турции входили греческие, французские, английские и итальянские войска.
Им противостояла плохо вооруженная, голодная и раздетая турецкая армия.
Бои с союзниками шли уже на подступах к столице Турции - Анкаре.
После переговоров с советскими представителями 8 июля 1920 г. Кемаль Ататюрк под аплодисменты и возгласы “Браво!" с торжеством заявил на заседании Высшего Национального Совета Турции: «Советская республика обещала оказать нам всякую материальную поддержку, в какой мы можем нуждаться. Она обещала нам оружие, пушки и деньги». Кемаль Ататюрк. Избранные речи и выступления, М., 1966, с.95.

Но вскоре турки, воспользовавшись провокационным нападением дашнакской армии на северо-восточные районы Турции, захватили Александрополь, Карс и прилегающие к ним районы.
При этом их войска вели себя в оккупированных районах Советской Армении, как в завоеванной стране. 5 ноября 1920 г., когда дашнаки ушли из Александрополя, освобожденные из тюрьмы коммунисты решили остаться в городе и организовать помощь измученному войной населению.
Командование вступивших в город 7 ноября турецких войск заявило, что они несут армянскому народу рабоче-крестьянскую власть. Все переговоры турецкое командование вело с Окружным комитетом компартии Армении.
17 ноября в городе была провозглашена Советская власть и образован Ревком. Но скоро выяснилось враждебное отношение оккупационных войск к коммунистам и Ревкому.
Начались аресты и грабежи, насилия над женщинами. Турки требовали, чтобы Ревком отправил население на принудительные работы и т.п.

Ленин был убежден, что достижения советской национальной политики окажут влияние на отношения Советского государства с народами Востока. Показательна в этой связи его беседа с первой делегацией правительства Кемаля Ататюрка 14 августа 1920 г. В ответ на просьбу турецких делегатов поддержать национально-освободительное движение их народа В.И. Ленин заявил, что помощь угнетенным народам - один из основных принципов Советского правительства, и выразил уверенность, что Великое национальное собрание Турции будет приветствовать создание в РСФСР Башкирской, Киргизской (Казахской), Туркестанской автономных республик. Кузнецова С.И. Установление советско-турецких отношений. М. 1961, с. 21.

Когда в декабре 1920 г. Ататюрк получил информацию о положении в Азербайджанской ССР, о равноправных отношениях между РСФСР и Советским Азербайджаном, он направил в Баку телеграмму, в которой говорилось: «Определившееся в окончательной форме и безусловно желательное как для революционной России, так и для революционной Турции, положение Азербайджана создало почву для глубокой искренности и вызвало чувство большого удовлетворения». Документы внешней политики СССР. Т. III. M., 1959, с. 451.

Через несколько дней, узнав о провозглашении автономии Дагестана, Ататюрк послал В.И. Ленину телеграмму, в которой горячо одобрял советскую национальную политику.
В ответной телеграмме В.И. Ленина говорилось: «Мы с радостью получили Ваше сообщение по поводу провозглашения автономии горцев. Из Вашего сообщения Советское правительство смогло убедиться, что политика Советской России в отношении наций, входящих в Российскую Федерацию, пользуется Вашим сочувствием». Ленин В. И. ПСС. Т. 52, с. 301-302.

Наряду с осложнившимся вопросом о турецко-армянской границе, серьезные трудности возникли и в связи с попыткой кемалистов захватить Батум, на тот момент принадлежавший меньшевистской Грузии.
Между тем положение в Грузии обострилось.
В ночь на 12 февраля 1921 г. началось Лорийское восстание, которое быстро перебросилось в другие районы.
16 февраля в Шулаверах образовался Революционный Комитет Грузии, провозгласивший Грузию Советской Социалистической Республикой и обратившийся к Советской России с просьбой о помощи в борьбе с меньшевистскими войсками.
На помощь грузинским рабочим и крестьянам пришла Красная Армия.
25 февраля был освобожден Тифлис, после чего продолжалась борьба с остатками меньшевистских войск, отступавшими на юг.
17 марта 1921 года турецкий представитель Кязим провозгласил себя генерал-губернатором Батума и издал от имени ВСНТ указ о присоединении Батума к Турции.
Кроме того, турки претендовали на ряд южных районов Грузии.
Победа Советской власти в Армении, прекращение турецко-дашнакской войны, провал попыток Антанты включить Турцию в антисоветский фронт и развязать новую войну на Кавказе помешали осуществлению этих планов.
Советские и турецкие войска занимали спорные территории одновременно.
В обоих случаях лишь вмешательство Чичерина, Орджоникидзе и Ленина  заставило турок отказаться от своих притязаний.

Крупные суммы золотом Турции выплачиваются из советской казны несколько раз.
Сначала в 1920 г. - 200 кг золота в слитках, потом в 1921 г. золотом на 6, 5 млн., рублей, в 1922 г. золотом на 3, 5 млн. рублей, а также оказывается всяческая помощь оружием – ей переданы два морских истребителя, несколько десятков тысяч винтовок, более 70 миллионов патронов, около 300 тыс. снарядов и бомб, а также сотни орудий, пулеметов, большое количество военного снаряжения.
Не потому ли Мустафа Кемаль (Ататюрк) в своем выступлении в ноябре 1921 г. на банкете, данном послом Афганистана Ахмад-ханом в честь дипломатического представителя Советского Азербайджана при правительстве Великого национального собрания Турции, как сообщала газета «Вакыт» 30 ноября 1921 г., заявил: «Мне хочется с большой признательностью упомянуть о Великой Российской Революции, результатом которой и является освобождение восточных народов, достижение ими свободы и независимости и вступление их на мировую арену, как это имеет теперь место у нас». - Коммунист, 1957, №15, с.15.

Весной 1921 г. шла острая дипломатическая борьба за кемалистскую Турцию: одновременно шли переговоры в Лондоне и Москве.

Речь Г.В. Чичерина на Московской советско-турецкой конференции в феврале 1922 г.: «Конференции, которую я имею честь открыть, суждено создать эпоху в истории Востока и окончательно закрепить тесное прочное единение между народами России и Турции». Борьба против империалистического гнета, отметил он, «у разных народов принимает разные формы». У русского народа она вылилась в форму пролетарского движения. У народов Востока, которые в силу ряда причин не могут еще в данный момент уяснить смысл пролетарской революции, «движение приняло национальный характер».
Чичерин подчеркнул, что русскому народу чужда захватническая политика царизма: «Николай I ошибался, когда воображал, что весь русский народ охвачен желанием водрузить крест на святой Софии. Это было идеей самодержавия, идеалом высокомерного дворянства, но никогда широкие массы русского народа, никогда русское крестьянство не разделяло этих завоевательных притязаний. Вот почему, в этот же день, когда народ опрокинул угнетавший его старый строй, он тем самым стал близким и неразлучным другом народов Востока, борющихся за право располагать своей судьбой».
В свою очередь близким другом Советской России стала не Турция Абдулла Хамида, не Турция времен Брест-Литовска, а новая Турция.
Высоко оценив героизм турецких солдат и турецкого народа, добившегося важных успехов в своей борьбе, Чичерин выразил удовлетворение тем, что «моральная и политическая помощь, оказанная нами турецкой нации», способствовала этому.
Г.В. Чичерин категорически подтвердил неоднократные заявления Советского правительства о том, что «Константинополь есть и должен остаться турецким городом».
Касаясь вопроса о проливах, глава советской делегации напомнил, что «турецкий народ заявил нам в прошлом году через своих представителей, что он готов признать в проливах, в коих он является господином, установление особого режима, обеспечивающего свободу торговли и гарантирующего интересы естественно в этом нуждающихся стран, прилегающих к Черному морю».
Напомнив об отказе Советской России от колонизаторской политики царизма, Чичерин заявил: «Ныне находясь здесь, на месте Нессельроде и Горчаковых, я торжественно заявляю, что мы навсегда оставили, отвергаем и осуждаем эти вековые притязания». Речь Г.В. Чичерина с сокращениями опубликована в примечаниях в книге Документы внешней политики СССР, т. III, с.683-684.

Основным вопросом, который предстояло решить в ходе конференции, был договор о советско-турецких границах.
Его официальному обсуждению предшествовали длительные неофициальные переговоры.
Причем, переговоры в Москве велись, когда все территории России, уступленные Турции, были уже фактически оккупированы турецкими войсками из-за антинародной политики обанкротившихся правителей дашнакской Армении и меньшевистской Грузии.
Восстание дашнаков и занятие ими Эривани накануне конференции еще более осложнило положение.
Попытка Советского правительства возвратить эти территории могла бы привести к войне с кемалистами, а это, в свою очередь, вызвало бы открытый переход кемалистов в лагерь Антанты.
Все это кончилось бы возобновлением интервенции на юге нашей страны, поражением национально-освободительного движения турецкого народа, укреплением сил мирового империализма.

9 марта Ленин писал Чичерину: «Я крайне обеспокоен тем, что турки оттягивают подписание соглашения о Батуме, выигрывая время, пока их войска идут к Батуму. Мы не должны позволить им такие оттяжки. Обсудите такую меру: вы перервете вашу конференцию на полчаса для разговора со мной, а Сталин в это время поговорит начистоту с турецкой делегацией, чтобы выяснить дело и довести до конца сегодня же».

Подписав договор, Россия обязалась оказать Турции безвозмездную финансовую помощь в размере 10 млн. рублей золотом, а также помощь оружием и военными материалами.
Однако Московский договор от 16 марта 1921 г. окончательно определил границы между Турцией и Советскими республиками Закавказья.
Г.В. Чичерин в письме Л.Б. Красину от 20 марта 1921 г. отмечал, что главное содержание советско-турецкого договора - территориальное разграничение. Больше всего пострадала территория Армении, которая уменьшилась почти наполовину.

Выдавая Московский договор за успех советской дипломатии, А. Хейфец пишет:
 «Согласившись на границу с Турцией, зафиксированную в Московском договоре, трудящиеся Советской Армении проявили подлинный пролетарский интернационализм, который, как указывал В.И. Ленин, требует со стороны нации, осуществляющей победу над буржуазией, способности и готовности «идти на величайшие национальные жертвы ради свержения международного капитала».
В свою очередь армянский народ опирался на интернационалистскую поддержку всех народов Страны Советов. Восстановление и развитие истерзанной Армении происходило в условиях прочного мира на Кавказе, при братской поддержке всех советских республик.
Благодаря поддержке РСФСР и других советских республик был уничтожен оставленный в наследство дашнаками кабальный Александропольский договор, быстро ликвидирована кровавая авантюра дашнаков, восстановлено хозяйство страны. Прошло немного времени, и Армения стала одной из процветающих Советских республик, центром притяжения рассеянных по всему миру армян».

Решения, которые Советское правительство приняло в вопросе о границах, были одним из условий установления прочного и длительного мира на Кавказе. В докладе о продовольственном налоге на собрании секретарей и ответственных представителей ячеек РКП (б) г. Москвы и Московской губернии 9 апреля 1921 г. В.И. Ленин заметил, что мирное соглашение с Турцией «одно только избавляет нас от вечных войн на Кавказе». Ленин В.И. ПСС, т.43, с.151.

Но в целом Советское государство выиграло политически, ибо на длительный период была заложена прочная основа дружеских советско-турецких отношений и в течение всего периода между первой и второй мировыми войнами обеспечены безопасность Черного моря и кавказской границы. Были сорваны империалистические планы новой войны на Кавказе и ликвидации национально-освободительного движения турецкого народа. Компромисс, достигнутый на Московской конференции, способствовал борьбе народов Востока против колонизаторов. Изложение главы: Хейфец А.Н. Дружественный договор с революционной Турцией. По книге Хейфец А.Н. Советская дипломатия и народы Востока. 1921-1927. - М., 1968, с.81-125.

Однако с выполнением Турцией условий Московского договора дело обстояло отнюдь не так просто, как с получением турками патронов и золота.
Если в Батумской области отход турецких войск за линию государственной границы был осуществлен в течение нескольких дней, то эвакуация района Александрополя явно турками саботировалась.
Пока Эривань находилась в руках дашнакских мятежников, Советское правительство, естественно, не настаивало на эвакуации Александрополя, ибо в случае ухода турецких войск город перешел бы к дашнакам и это могло только затруднить разгром контрреволюционеров.
К началу апреля столица Армении была освобождена.
Но турецкие власти, в частности, командующий Восточным фронтом Карабекир заявили, что не очистят Александрополь, пока Армянская ССР не выполнит заключенный с Турцией дашнаками Александропольский договор и не выдаст туркам все свое вооружение.
Между тем, в Москве стало известно заявление анатолийского военного министра о том, что турецкая армия Восточного фронта, оставаясь на Кавказе, должна служить там элементом равговесия, а оккупированная часть Армении будет эвакуирована только после введения в действие Александропольского договора.
Показательно анонимное заявление одного из анкарских деятелей, опубликованное во французской газете «Темп»: «Нынешние дружественные отношения между турками и большевиками могут измениться в зависимости от окончательного разрешения турецкого вопроса. Если турки получат полное удовлетворение своим национальным требованиям, они смогут заняться кавказским вопросом, вопросами об Азербайджане, Дагестане и Батуме. Пока, правда, наше правительство заявило о своей незаинтересованности в этих вопросах из боязни обвинения в пантюркизме. Но правительство не сможет в дальнейшем противостоять мусульманскому общественному мнению, властно требующему от Турции помощи мусульманам, угнетенным „красными"». Le Temps, 15.V.1921.

Между тем дальнейшее пребывание турецких войск в Александрополе грозило сорвать заключенный советско-турецкий договор.
 Советское правительство было вынуждено принять решительные меры.
11 апреля Г.К. Орджоникидзе телеграфировал Г. В. Чичерину о том, что он задержал предназначенные для Турции золото и боеприпасы.
13 апреля командующий XI Красной Армией А.И. Геккер направил командующему турецкими войсками послание с требованием очистить оккупированные области Армении.
«В случае неполучения от Вас извещения о полном выводе частей, - писал А.И. Геккер, - я с великим прискорбием принужден буду дать приказ о вводе красных частей в вышеуказанный район, причем снимаю с себя всю ответственность за могущие быть за сим события».
Вскоре турецкие войска отодвинулись за линию государственной границы. Перед этим они взорвали пороховые склады. После освобождения Александрополя вскрылись насилия и жестокости, совершенные турками на оккупированной территории.
Окружение Карабекира всячески разжигало антиармянский шовинизм среди солдат, чтобы потушить недовольство антисоветскими интригами командования.
К середине июля войска Армянской ССР и РСФСР полностью ликвидировали контрреволюционную авантюру дашнаков в Зангезуре. Это способствовало стабилизации положения на армяно-турецкой границе.

В связи с переходом Карсской области к Турции встал вопрос о судьбе проживавшей там русской части населения.
По данным переписи 1896 г., там проживало 12 811 русских (молокан и православных).
Московский договор предоставлял им право свободно покинуть Турцию, взяв с собой имущество или получив соответствующую компенсацию.
Советское правительство предполагало, что русские из Карсской области переселятся в РСФСР.
Но турецкие власти не выполнили условий договора.
Интересы и права русского населения грубо нарушались.
Все мужчины в возрасте от 19 до 45 лет были незаконно объявлены мобилизованными для отправки на принудительные работы.
Турецкие власти пытались оправдать факты бесчеловечного обращения с русским населением Карсской области ссылками на то, что среди русских много... революционеров.
Так, турецкая контрразведка под пытками вынудила русского крестьянина-молоканина дать показания о том, что представители Кавфронта в Карсе якобы требовали от него сведений разведывательного характера.
В конце концов власти вынуждены были это дело прекратить, а крестьянина освободить.
 «Ваши сообщения относительно так называемых революционеров на карсской территории кажутся мне досужим вымыслом, - писал Г.В. Чичерин, - проистекающим от тех элементов, которые хотят поколебать дружбу...».

20 июня в Анкаре была наконец достигнута договоренность, что организация переселения будет возложена на смешанную русско-турецкую комиссию.
2 августа в Карсе с участием советского консула начала работать комиссия по разбору претензий русских крестьян.
Вскоре был отстранен от должности губернатор Карсской области.
На территории, отошедшей к Турции, находились Чорохские и Кварцянские медные рудники.
Поскольку их разработка имела значение для экономики Закавказья, а, главное, Советские республики опасались передачи рудников в концессию какой-либо из западных держав, Советское правительство поставило вопрос о передаче ему права разработки этих рудников в ответ на помощь, оказываемую Турции. Предлагалось, чтобы эксперты выработали соответствующее соглашение.

«Российское Советское правительство, - указывалось в ноте Г.В. Чичерина Али Фуаду от 18 мая 1921 г., - не может рассматривать иначе, как с самым тяжелым чувством, переход этих предприятий в руки иностранных капиталистов».
16 июля Юсуф Кемаль сообщил отрицательный ответ турецкого правительства.

17 июля В.И. Ленин направил телефонограмму Г.К. Орджоникидзе: «...нам было бы крайне важно получить в концессию от турок те медные рудники к югу от Батума, которые отошли к ним. Сообщите, предприняты ли шаги и какие...». Ленин В.И. ПСС, т. 53, с.39-40.

В телеграмме от 23 июля Орджоникидзе сообщил, что он пробовал связаться с представителем Турции, но безрезультатно.

После настоятельных требований советского посла в Анкаре С.П. Нацаренуса 4 сентября турецкое правительство согласилось-таки «в знак искренней дружбы» образовать смешанную комиссию для выработки условий использования рудников в интересах русского народа.

В дополнение к Московскому, по требованию турецкой стороны, желавшей заручиться обязательствами всех закавказских советских республик, на конференции в Карсе 13 октября 1921 г. был подписан «Договор о дружбе между Армянской ССР, Азербайджанской ССР и Грузинской ССР, с одной стороны, и Турцией - с другой, заключенный при участии РСФСР».
Наряду с уполномоченными трех закавказских республик от РСФСР его подписал Я.С. Ганецкий.
Кроме статей, совпадавших с Московским договором, ряд статей Карсского договора регулировал вопросы отношений Турции с кавказскими республиками. Текст Карсского договора - в кн. Документы внешней политики СССР, т. IV, док. №264.
Турецкая общественность видела в новом договоре проявление поддержки советскими республиками освободительной борьбы турецкого народа.
Но в комментариях некоторых газет был заметен иной подход к республикам Закавказья. Так «Тевхиди Эфкяр» в статье о Карсском договоре писала: «Наши восточные границы начертаны нашим мечом». Тевхиди Эфкяр, 1921, 1 ноября (перевод по Сводке №70 от 12 ноября 1921 г.

Коренные государственные интересы двух стран требовали дальнейшего укрепления советско-турецкой дружбы. Но после окончания войны за независимость среди турецких буржуазных националистов интерес к дружбе с советской страной ослабел.
Иные политики полагали, что теперь дружба с Россией утратила значение для Турции.
По образному выражению Я.3. Сурица, «после периода „военного национализма" Турция вступает в полосу своего национального нэпа», связанного с надеждами на сближение с Западом.

Еще в августе 1922 г. Мустафа Кемаль заявил, обращаясь к советскому послу С.И. Аралову: "Слишком многие заинтересованы в том, чтобы нас поссорить. Но вы должны знать, - и я в этом даю вам слово при всех, - что пока я жив, Турция не забудет того, что для нее сделал и продолжает делать Ленин». Анатолий Глебов, Линия дружбы, с.79.

Пока турецкий народ вел войну за независимость, содержанием советско-турецких отношений была та поддержка, которую турецкий народ получил от советских республик.
В новых условиях огромное значение приобретали экономические связи, дипломатическое сотрудничество на международной арене. Советская Россия оказывала поддержку Турции и во внешнеполитических отношениях, в частности на конференции в Лозанне, советская делегация во главе с В.В. Воровским занимала протурецкую позицию в вопросе о проливах.

Но весной 1923 г. тогдашний премьер-министр Турции организовал кампанию клеветы и травли против С.И. Аралова, который обратился к Правительству СССР с просьбой отозвать его из Турции.
После его отъезда, в начале апреля, вокруг полпредства была создана обстановка вражды и недружелюбия.
Новый советский посол Я.3. Суриц сообщал в Москву: «Положение, которое я застал в Ангоре, - самое безотрадное. Полпредство почти игнорировалось. Ноты оставлялись без всякого ответа. От личных сведений под тем или иным предлогом уклонялись... Полпредство подвергнуто самой строгой изоляции; от всего живого мира оградили китайской стеной. Навели такой террор, что не только „представители турецкой общественности", но и вообще ни одна живая душа без особого разрешения не рисковала заглянуть в русский „сафарет"».
Вручая свои верительные грамоты, 23 июня 1923 г. Я.3. Суриц заявил: «Обе стороны, пройдя период военных побед, твердо стали на путь экономического возрождения. Западный империализм пытается наносить нам удары на экономическом фронте... Я уверен, что общими усилиями удастся прекратить эти попытки экономического внедрения и положить начало новой эре русско-турецкой дружбы. В первую очередь необходимо урегулирование экономических взаимоотношений».

В «Политических тезисах об отношениях между СССР и Турцией», составленных позднее Г.В. Чичериным, подчеркивалось: «Лучшим средством развития дружбы с Турцией и парализования отрицательных явлений в наших отношениях с ней является развитие с ней экономических отношений».
Но Турция, несмотря на все старания советской стороны, так и не стала партнером СССР на Ближнем Востоке, а спустя 20 лет стала союзником Гитлера.

В мае 1923 г. английское правительство предприняло дипломатическую атаку на Советский Союз, предъявив «ультиматум Керзона».
В нем советская поддержка афганского и других народов Востока изображалась как действия, направленные против Великобритании. Английское правительство потребовало отозвать Ф.Ф. Раскольникова из Афганистана, Б.3. Шумяцкого - из Ирана.
Советское правительство решительно отклонило требования об изменении политики Советского государства на Востоке и отозвании советских дипломатов.
Выступая на пленуме Московского Совета 12 мая 1923 г., Г.В. Чичерин подчеркнул, что в ультиматуме Керзона «главную роль играет, как и подобает бывшему вице-королю Индии, вопрос о Востоке. Последний переживает знаменательное время. Освободительное движение восточных народов есть один из величайших факторов наших дней, и восточным народам, как и нам, грозит мировая сила империализма, нам противостоит одна и та же грозная и опасная сила. Глубокие симпатии соединяют нас с восточными народами, борющимися против угнетения. В этих естественных симпатиях империалистические правительства усматривают коварные интриги, им снятся русские секретные агенты там, где имеется налицо влияние исторического процесса». Документы внешней политики СССР, т. VI, док. №175.

31 октября 1923 г. советский полпред телеграфировал из Кабула Г.В. Чичерину: «Неистовая кампания против нас английской прессы в Индии усиливается с каждым днем. Обвинения против нашей восточной политики носят более ожесточенной характер, чем накануне майского меморандума Керзона. Нам приписывается план советизации Афганистана, Персии, Турции. Англия изображается защитником мусульман против большевистской угрозы».

В отношениях с Китаем Сталин тоже пытался разыгрывать карту национализма, сделав ставку на правящий гоминьдан - в переводе с китайского это слово означает «национальная партия». Основана была эта партия в августе 1912 г. после свержения в Китае монархии.
В то время гоминьдан являлся национально-буржуазной партией, выступавшей за парламентскую республику против реставрации монархии.
В начале 20-х гг. его лидер Сунь Ятсен шел на сотрудничество с компартией Китая и СССР. I съезд гоминьдана, состоявшийся в 1924 г., закрепил создание единого национального фронта с китайскими коммунистами, представители которых вошли в состав руководящих органов гоминьдана.
Идеология гоминьдана опиралась на три народных принципа, выдвинутых Сунь Ятсеном: национализм, народовластие, народное благоденствие, которые приобрели четкое антиимпериалистическое и антифеодальное содержание.
Создание единого фронта стало началом первой гражданской революционной войны в Китае (1924-1927).
Но Китай долго официально не признавал Советского Союза.
Поэтому в августе 1923 года для восстановления дипломатических отношений чрезвычайным и полномочным представителем СССР в Китай был направлен Л.М. Карахан.
Несмотря на активное противодействие западных держав, опираясь на широкую поддержку общественности Китая, Карахану все же удалось заключить соглашение о восстановлении отношений между двумя странами.
Фактически Соглашение от 31 мая 1924 г. было равнозначно договору, регулирующему основные вопросы советско-китайских отношений, и в последующих дипломатических актах Советского правительства оно рассматривалось как такой договор, сохранявший свою силу вплоть до заключения советско-китайского договора 1945 г.
Это Соглашение было первым равноправным договором, подписанным Китаем в новое время. Впервые после опиумных войн Китай рассматривался в нем как равноправная держава.
В специальной «Декларации» предполагалось, что обе стороны немедленно передадут друг другу все имущество, принадлежавшее России и Китаю. «Декларация» устанавливала, что «в отношении сооружений и земельной собственности русских православных миссий подразумевается, что таковые принадлежат правительству Союза Советских Социалистических Республик».
Включение этих пунктов в соглашение имело в условиях того времени существенное значение, ибо оно охраняло указанное имущество от посягательств белогвардейских элементов и дипломатического корпуса, незаконно его захватившего.
Впоследствии, после образования КНР Советское правительство безвозмездно передало правительству Китайской Народной Республики все здания бывшего военного городка в Пекине и другое имущество, принадлежавшее России.
В ноте, направленной СССР пекинскому правительству 13 июня 1924 года, подчеркивалось, что дореволюционная Россия, как и другие державы, рассматривали Китай как второстепенную страну, и поэтому имели там дипломатических представителей второго ранга.
«Между тем - Китай - страна с более чем 400-миллионным населением, которая призвана теперь играть громадную роль в международных отношениях и, наконец, страна, которой предстоит сыграть величайшую роль в ближайший период развития человечества. Теперешнее тяжелое положение не дает права рассматривать Китайскую Республику, как недостойную занять место державы первого ранга».
Нота предлагала учредить в Москве и Пекине дипломатические представительства посольского ранга. Советское правительство отказалось также от русской части боксерского возмещения.

Специальная декларация устанавливала, что эти средства будут после удовлетворения всех прежних обязательств направлены исключительно и полностью, на создание фонда улучшения просвещения китайского народа, для управления которым будет создана специальная комиссия из двух представителей, назначаемых китайским правительством, и одного, назначаемого Правительством СССР.
Управление КВЖД предлагалось организовать на паритетных началах из представителей СССР и Китая.

Заключение этого Соглашения стало шоком для западных держав, сравнивавших его с землетрясением. Но после Северного похода, завершившегося взятием Шанхая, правые гоминьдановцы во главе с Чан Кайши в 1927 г. изменили союзу с коммунистами и обрушили на них волну террора, что вновь привело к разрыву дипломатических отношений между СССР и Китаем.

Ко времени победы Октябрьской революции ни одна из арабских стран не обладала государственным суверенитетом и не имела национального правительства.
Это лишало Советское правительство возможности установить официальные отношения с арабскими странами. Но внешняя политика Ленина с самого начала оказывала влияние на ход освободительной борьбы арабов. Огромное впечатление на арабский мир произвел Декрет о мире, сформулированный в нем принцип самоопределения народов.
Именно к арабам было адресовано обращение Советского правительства «Ко всем; трудящимся мусульманам России и Востока». Оно призывало народы мусульманских стран: «Вы сами должны быть хозяевами вашей страны! Вы сами должны устроить свою жизнь по образу своему и подобию! Вы имеете на это право, ибо ваша судьба в собственных руках».

Большой поддержкой арабским патриотам явилось опубликование Советским правительством секретных договоров империалистических держав, из которых стало известно, что Англия, заключившая во время войны с арабскими феодальными лидерами соглашение о создании независимого арабского государства, в действительности сговорилась с Францией о разделе арабских территорий Османской империи.
В последующие годы, когда разбойничий раздел арабских стран был оформлен Лигой наций в форме передачи их под мандат Англии и Франции, Коммунистическая партия и Советское правительство решительно осудили Севрский и другие договоры версальской системы, особенно режим мандатов: «Палестина и Сирия в настоящее время находятся в так называемом мандатном состоянии. Российское правительство не признает этой новой формы международного положения». Известия, 22.VI.1923.

Египетский историк Ш.А. аш-Шафии характеризует роль Страны Советов во время национального восстания египтян в 1919 г. так: «Манифесты рожденного государства были совершенно новыми для человечества. Мир между народами! Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Народы колоний, освобождайтесь! Мы оказываем моральную и материальную поддержку каждому народу, который хочет освободиться... Впервые в истории человечества появилась великая держава, которая не хотела никого колонизировать, никого оккупировать, никого эксплуатировать, государство, которое встало на сторону всех освободительных сил мира». Ш.А. аш-Шафии. Развитие национально-освободительного движения в Египте (1882-1956). - М., 1961, с.56.

Само существование Советского государства оказало влияние на борьбу Ирака против британских колонизаторов. Разгром интервентов и белогвардейцев в Закавказье и Закаспии ослабил там позиции британских войск.
Особое значение для Ирака имело поражение английских войск в районе Энзели (Пехлеви), где весной 1920 г. была осуществлена десантная операция Красной Каспийской флотилии.
В июле 1920 г. почти весь Ирак охватило восстание против английских оккупантов. Хотя хорошо вооруженным английским войскам удалось его подавить, колонизаторам пришлось маневрировать. Было создано временное правительство из представителей иракской феодальной знати.

Характерно, что даже это контролируемое англичанами правительство стремилось вступить в контакт с Советской Россией. Его представитель тайно от англичан пытался добраться до Москвы.

Советский консул в Сарыкамыше летом 1921 г. телеграфировал, что через Тегеран, Тавриз, Баязет прибыл представитель временного правительства Месопотамии Сидки, который просит запросить Москву о возможности своего приезда.
Тем не менее, в 1922 г. Англия навязала Ираку договор, призванный увековечить колониальное господство британского империализма.

Об отношении к Советской России арабов Сирии свидетельствует датированный 19 декабря 1227 г. хиждры (1920 г.) доклад «Комитета единения арабов», подписанный членом комитета Абдул Кадыром.

Как видно из него, в Сирии существует «Комитет единения арабов», «работающий над упрощением арабского языка, противостоянием иностранному влиянию в городах, учреждением тесной связи между горожанами и сельчанами, обдумыванием неотложных потребностей бедных, рабочих и земледельцев и борьбой за освобождение всей арабской территории от захватчиков и независимость арабского народа».
В специальном разделе доклада «Арабы и Советское правительство» говорилось:
 «Правительство Ленина и его друзей и поднятая ими Великая Революция для освобождения Востока от ига европейских тиранов почитается арабами великой силой, способной дать им счастье и благополучие. Счастье и покой всего мира зависит от союза арабов и большевиков. Для достижения своей великой цели большевики жертвуют многим. И вот они хотят, чтобы арабы подняли оружие против эксплуататоров.
Для того, чтобы сделать это, арабы просят у большевиков оружия и военного снаряжения. Для того, чтобы большевизм распространился среди всего исламского мира, есть только один путь: это действовать через вождя исламского движения, великого и геройского человека, уничтожившего призрак, нависший над всем Востоком, восставшего во имя независимости ислама от европейского ига, - Мустафу Кемаль-пашу и тесно связанное с ним Большое Национальное Собрание Турции, к которым арабы чувствуют полное доверие. Да здравствует Ленин, его товарищи и Советская власть! Да здравствует герой ислама Мустафа Кемаль-паша! Пусть же скорее объединятся арабы, турки и большевики! ЦГАСА, ф. 109, оп. 3, ед. хр. 367, лл. 43-44.

На поддержку СССР в борьбе за независимость рассчитывали и ливийские арабы. Растущее сопротивление ливийцев вынудило итальянских колонизаторов признать суверенитет эмира Мухаммеда Идриса аль-Махди ас-Сенуси (в будущем король Ливии Идрис I) в неоккупированной Киренаике.

В 1922 г. ас-Сенуси направил своего представителя к Кемалю Ататюрку с письмом, в котором говорилось: «Во имя Аллаха всемилостивейшего африканские арабы просят помощи оружием. Они хотят развернуть действия против власти Запада и империализма для освобождения угнетенных африканских народов от цепей рабства и представления африканцам свободной жизни...». Ас-Сенуси сообщил, что он обратился за помощью к Советской России, которая борется с империализмом.

Вскоре религиозно-политический лидер ливийских арабов направил через советского посла в Aнкapе С.И. Аралова дружественное послание Советскому правительству.

Энергично дипломатия СССР вела себя в случае возникновения новых государств.
Так, 24 апреля 1924 г. М.И. Калинин подписал верительную грамоту, назначавшую К.А. Хакимова дипломатическим агентом и генеральным консулом СССР в Хиджазе (будущем Саудовском Хашимитском королевстве).
Советский дипломат прибыл в Джидду 6 августа 1924 г.
В октябре в Москву прибыл глава дипломатической миссии Хиджаза.
Стали налаживаться торговые связи.
В октябре 1924 г. Хусейн под давлением Англии вынужден был отречься от престола.
Королем Хиджаза стал Али.
Одновременно активизировались военные действия между Али и султаном Неджда Ибн Саудом. Обстановка на Аравийском полуострове осложнилась.
Джидда (временная столица Хиджаза) была осаждена войсками Ибн Сауда и неоднократно подвергалась бомбардировке. Несмотря на эту неблагоприятную обстановку, агентство и генконсульство продолжали свою работу по закреплению политических и экономических отношений между СССР и государствами Аравийского полуострова.

Большой интерес представляет оценка положения на Аравийском полуострове, данная Г.В. Чичериным в беседе с генеральным секретарем МИД Франции Бертело.
В отчете Г.В. Чичерина о беседе говорится: «Я указал Бертело на ошибочность его суждения по поводу Аравии, высказанного при нашем последнем свидании, ибо Ибн Сауд все более выступает в роли объединителя, организатора и модернизатора Аравии. Бертело на это сказал, что Ибн Сауд совершенно в руках Англии. Я ответил, что эта неверно, ибо Англия имеет в Аравии пять одновременных политик и поддерживает как Ибн Сауда, так и всех его соперников... Относительно Ибн Сауда я объяснил, что как его отношение к Англии, так и отношение Англии к нему двойственны. В его лице вырастает новая сила, которая, в сущности, неблагоприятна для Англии, ибо создается постепенно новая объединенная и организованная Аравия, но Англия делает хорошую мину и при наличии данного фактора старается, по крайней мере, быть с ним в хороших отношениях». Но мы уверены, что постепенно новая Аравия сделается нашим другом». Документы внешней политики СССР, т. X, док. №130.

Во время военных действий советский представитель в Джидде придерживался нейтралитета. Нанеся поражение королю Али, который в декабре 1925 г. отрекся от престола, войска Ибн Сауда вступили в Джидду.
В письме, направленном К.А. Хакимову, султан выразил благодарность Советскому правительству за сохранение нейтралитета во время войны между Недждом и Хиджазом.
8 февраля 1926 г. Ибн Сауд принял новый титул «короля Хиджаза и султана Неджда и присоединившихся областей», основав государство «Саудовская Аравия».
Следует при этом иметь в виду, что, принимая в 1920 г. титул султана Неджда, он был вынужден добиваться признания этого титула Англией и таковое получил.
Уже 16 февраля К.А. Хакимов направил Ибн Сауду ноту, сообщавшую, что «Правительство СССР, исходя из принципа самоопределения народов и глубоко уважая волю геджасского народа, выразившуюся в избрании Вас своим Королем, признает Ваше Величество Королем Геджаса, Султаном Неджда и присоединенных областей. В силу этого Советское Правительство считает себя в состоянии нормальных дипломатических сношений с Правительством Вашего Величества».
Позиция СССР, первым признавшего новое арабское государство, имела важное значение для международного признания Саудовской Аравии.
Как отмечал К.А. Хакимов в письме Л.М. Карахану, это признание упрочило положение Ибн Сауда в Аравии тем, что послужило причиной, как мне говорили в кругах короля, побудившей Англию и другие державы признать Ибн Сауда. Признание Англии, носившее довольно поспешный характер, можно рас-сматривать даже как вынужденное...».
Советский полпред в Хиджазе К. А. Хакимов сообщал в НКИД, что новый титул «означает расширение суверенных прав Ибн Сауда как главы страны, идущей по пути эмансипации от остатков кабальной связи с Англией, независимо от того, проведен ли он по предварительному с Англией соглашению или нет».

Исходя из этих соображений, Советское правительство немедленно признало новый титул Ибн Сауда.

Другим арабским государством, с которым Советский Союз без проволочек установил официальные дипломатические отношения, был Йемен.
Борьба за создание независимого Йеменского государства, начавшаяся еще до первой мировой войны, в 20-е годы вступила в решающую стадию.
Имам Яхья, провозгласивший себя королем Йемена, вынужден был преодолевать экономическую и политическую блокаду йеменского государства, организованную Англией.
Стремясь укрепить внешнеполитические позиции, Яхья в 1926 г. заключил договор с Италией.
В 1927 г. управляющий ведомством иностранных дел Йемена Мохаммед Рагиб направил советскому представителю в Саудовской Аравии письмо, в котором сообщал, что он «решил создать частные торговые связи между Российским и Йеменским независимыми государствами» и выражал уверенность, что «указанная торговая связь приведет к установлению официальных отношений».
Вслед за этим в начале 1928 г., Яхья через посредство Турции, с которой Йемен вел переговоры о заключении договора, выразил пожелание установить торговые отношения с СССР.
По получении в Москве сообщения из Анкары Л.М. Карахан 1 марта 1928 г. поручил Я.3. Сурицу передать Яхья согласие Советского правительства на установление дипломатических и торговых отношений. Карахан сообщал, что немедленно после подтверждения просьбы имама в Сану будет направлена советская дипломатическая миссия для заключения дружественного договора с Йеменом.

В письме Я.3. Сурицу 15 марта 1928 г. Л.М. Карахан указывал: «Мы более не считаем возможным откладывать все это на неопределенное время и выжидать, пока турки закончат свои переговоры с Яхья... Мы считаем необходимым использовать все возможности для скорейшего и непосредственного контакта с Йеменом»… Советско-йеменский договор о дружбе и торговле был подписан в Сане уже 11 ноября 1928 года.

Начиная с 1925 года, СССР со многими странами заключает договоры о ненападении:
с Турцией в 1925 г., с Афганистаном и Германией в 1926 г., с Ираном в 1927 г., с Финляндией, Польшей и Францией - в 1932 г., с Италией в 1933 г., с Китаем в 1937 г.
Согласно этим договорам, стороны обязались взаимно воздерживаться от всякого вооруженного или невооруженного вмешательства, а также от содействия и участия в какой-либо интервенции со стороны одной или нескольких третьих держав.

Тратятся безумные деньги на коммунистическую пропаганду в Европе и Америке, субсидируются заграничные рабочие союзы и компартии, как прежде субсидировались дворы мелких балканских монархов, субсидируются чужие заграничные забастовки, и всем этим создается постоянная угроза конфликтов с иностранными государствами...
И как прежде Россия, петербургские салоны и императорский двор были прибежищем разных потерявших престол немецких герцогов и политических эмигрантов-аристократов, изгнанных из разных европейских стран в силу местных внутриполитических событий, так теперь СССР становится прибежищем разных иностранных политических авантюристов, разных неудачных революционеров со всех концов европейского мира. И как прежде, так теперь эти иностранцы прекрасно у нас устраиваются.
Характерно, что те же самые балтийские провинции, завоеванные Петром I для того, чтобы быть поближе к Европе, и отомстившие России тем, что наводнили все русские министерства, флот, гвардейские полки, губернаторские посты и самый императорский двор плохо говорящими по-русски, но глубоко презирающими русский народ немецкими чинушами, солдафонами и сановниками, те же самые балтийские провинции и теперь поставляют нам такой же иностранный административный аппарат: только прежде это были немецкие бароны, а теперь латыши. Н. Трубецкой. Наследие Чингисхана, с.278.