Дамский пистолет-трагедия послевоенных женщин-6

               

    Во второй половине дня несколько раз доносился скрип далеких
весельных уключин.
    Кто-то плыл на лодке.   
    Длительное время над рекой вместе с водой проплывала тишина.
Затем скрип пробивался к нам снова. Уже ближе.
    Лодка на реке, после войны, была редкость.Их просто не было.
Они были уничтожены во время форсирования реки немцами и нашими. 
    Появление лодки на реке теперь вызывало любопытство и интерес.
    Приближающееся поскрипывание насторожило Афанасия.
    -  Слышь? - спросил он меня, прислушиваясь.
    Я замер и тоже прислушался.
    - Гребет кто-то, - пояснил Афанасий. - Не частит, будто
высматривает берег...
    - Точно, гребет, - подтвердил я.
    - Меня ищут, - встревожился Афанасий. -  Дождался...
    Со временем  к звукам приблизившегося скрипа уключин
добавились неразличимые человеческие голоса.
    - Точно, по мою душу, - занервничал Афанасий. - И Дарьи нет...
    Дарья рано утром, когда мы еще спали, ушла в город по своим
базарным делам. Сказала —  дня на два ...
    - Я отойду за кусты,- понизив голос, сказал Афанасий. -
Начнут расспрашивать - рыбачишь здесь один... Второй шалаш — приезжают
дружки из города... Документы — потерял...Никого не видел...
    Афанасий скрылся в кустах.
    Я залез в шалаш, из которого была видна вся гладь реки.
Вскоре из-за нависших над водой кустов ивы показалась лодка.
В ней сидели два человека. Сидели на веслах - значит  спиной ко мне.
Когда лодка медленно приблизилась, рассмотрел - в лодке две женщины.
    Одна из них повернула голову в сторону наших шалашей:
    - Глянь-ка, - курень..
    Вторая, переставая грести,  глянула на наше  жилье.
    - Два куреня...
    Женщины развернули лодку носом к берегу и перестали грести.
    - Эй, есть кто живой! - позвала женщина постарше.
    - А кто вам нужен? - вылез я из шалаша.
    - Да, хоть бы ты! - засмеялась женщина. - Примешь нас в гости?
    Она, не ожидая моего ответа, села на весла и одним гребком
бросила лодку носом на песчанный берег.
    Женщины выбрались из лодки.
    - Ты один здесь?
    - Один, один, - послышалось из кустов.
    Все повернулись к кустам, из которых выскочил Афанасий.
    Он бросился к говорившей женщине и обнял ее.
    Она обняла его за шею и троекратно расцеловала.
    - Доця, - обернулась она к молодой девушке, стоявшей возле
лодки, - говорила тебе, что мы найдем его...Вот нашли...
    Оказывается, целовавшая его женщина спасла его от расправы над
ним в их селе.Это после того спасения я нашел его в кустах возле шалаша.
    Воспоминания той ночи видно были тяжелые. Каждый раз, когда мать
начинала говорить о тех событиях, дочь сразу же просила мать:
    - Не треба, матусю... 
    И мать умолкала.
    Когда женщины доставали из лодки продукты неприятно поразил
эпизод.Дочь несла к шалашу бутыль самогона. К ней быстро подошла
мать и что-то сказала. Дочь удивленно уставилась на нее. Мать недовольно забрала у
дочери бутыль и отнесла обратно в лодку...
    Осадок от увиденного не покидал весь вечер.
    Самогон я не пил, но настроение было испорчено.
    После ужина мать с Афанасием отошли от шалаша, где был накрыт стол
и сели под деревом о чем-то разговаривая.
    Я,  посидев немного с молчаливой дочерью,  пошел проверить
заброшенные донки.
    Не возвращался долго, пока Афансий не позвал меня.
    Теперь  мать  увела  под дерево дочь.
    Афанасий отвел меня к лодке.
    - Не знаю, как с тобой об этих делах говорит Дарья, - сказал он,
- поэтому, если, что скажу не так  -  извини...
    Он рассказал.
    Приехавшие гости  -  мать и дочь. Мать  -  получила похоронку на
второй год войны.Дочь- замужем за вернувшимся с фронта инвалидом,
 ныне председателем колхоза. Детей у них нет.
Мать и дочь думают - по мужской  слабости мужа. Председатель же упрекает
жену. Грозится - не будет детей — уйдет. В селе есть к кому. Больше десятка вдов.
Если уйдет  -  дочь потеряет все, что имеет. Главное  -  никто
больше не возьмет ее  -  пустоцвет она...
    Они сказали мужу, что поехали к бабке-знахарке...А на самом деле 
-  искать меня... Чтобы я помог  им..
    - Почему - ты?
    - Потому, что в районе все мужики наперечет...Вычислят сразу...
А я нездешный...Меня никто не знает...
    Афанасий  замолчал.
    Молчал и я.
    - Согласен? - наконец спросил меня  Афанасий.
    - На что?
    - Помочь им...
    - Я? Искали-то тебя...
    - Потому, что мать увидела тебя и переменила свои планы...
    - Почему?
    - Она не хочет, чтобы ее «доня» вернулась домой от бабки инвалидом...
    - А ты куда?
    - Благодарить мать...Тогда не получилось...

               
    Когда я, согнувшись, пролез в шалаш, то наткнулся на сидевшую у
самого входа фигуру. Фигура вскрикнула женским голосом. Понял - это
молодая гостья.
    - Ты, что здесь делаешь? - задал я идиотский вопрос.
    - Вас жду.
    - Тебя как зовут? - спросил я, пробираясь мимо молодой женщины вглубь шалаша.
    - Катерина...
    Я пробрался мимо Катерины и лег на старый, выловленный из реки, матрас.
    - Иди ко мне, - позвал я гостью.
    Она придвинудась к матрасу и снова застыла. Я попытался обнять и
привлечь ее к себе. Уколол палец.
    - Что  там у тебя? -  спросил я.
-Кошёлка               

- Зачем она тебе здесь?               
    - Там яйца...
    Я сел.
    - Какие яйца?
    - Сырые...Пять штук...Их вам нужно выпить перед этим...
    - Перед чем?
    Девушка молчала. Я понимал ее душевное смятение и смущение.
Ситуация была идиотская. Что говорить о Катерине, если я сам не
знал, как вести себя дальше. Не хотелось бы и обижать ее...Но,
что это за яйца? А если это подарок, как приносят яйца с салом
и колбасой другие  женщины... Тогда почему сырые?
    Вспомнил приходившую ко мне жену главаря банды. Ситуация та же!
Но какая разница между ее поведением и поведением этой несчастной
жены председателя колхоза!
    - Катя, - позвал я, -  оставь свою кошёлку и иди ко мне...
    - Там еще иконка...
    - Какая иконка?
    - Ее нужно положить под подушку перед этим...
    Такой женщины у меня еще не было.
    - Если ты не оставишь кошёлку и не ляжешь ко мне,  мы не успеем
заняться «этим». Понимаешь? Скоро начнет светать...Вам пора грести
уже в колхоз...
    - Грести в колхоз?
    - Но прежде  иди ко мне, Катенька...
    Почувствовал как она поставила кошёлку под стенку шалаша и
прилегла ко мне на матрас.
    - Раздевайся, -  сказал я, почувствовав ворох юбок, разделявших
наши тела.
    - Мамка не велела раздеваться, - сказала Катерина.
    - Дома ты тоже слушаешь  мамку?..
    - Дома я раздеваюсь в кровати с мужем...
    - Мамка сказала мне, что до утра я твой муж...
    Навалившись на Катерину, я запустил руки под ее юбки, желая
снять хотя бы нижнее белье. Там я понял почему «мамка» запретила
раздеваться - нижнего белья на сельских женщинах не было.Моя рука
почувствовала между ногами молодой женщины не трусики, а пучок
густых волос.
    От прикосновения моей руки Катерина вздрогнула всем телом.
    - А яйца в корзине, - прошептала она, часто дыша.
    - Возьми мои, - сказал я, входя в нее.
    … До рассвета я еще трижды побывал под  юбками.
    Когда женщины уплыли,  у шалашей на столе лежали пять сырых яиц
и стоял полный бутыль самогона, вынутый из лодки.
    Видать, мать вчера  не хотела, чтобы внука делал ей пьяный мужик....

                Продолжение следует