Красно-коричнево-черный

               
     Канделябристо шандалясь торопливой перебежкой по покрытым галькой пляжам, озираясь и нахмурясь, перднув, крикнув и вообще, кроме Галек видел я : Валю, тетушку в борделе, Катю Бирд и Пикачу, ведьму, соску с папироской, транса, пидора, жида, русских пьяных и великих, сотню чурок, немцев полк, двух грузин с узбеком грустным, хохлостаю обезьян, пулеметчицу с Дамбасса... Не нашел лишь одного. Человека. До сих пор. Даже бросив взор в окошко, в отраженье на стекле вижу рожу обезьяны, агрессивной и тупой, пусть в очках и постаревшей, с книжкой в тоненькой руке, анархистской, поэтичной, подыхающей в снегах.
     Цыцом бродник в перепутьях, в шкарах, коцах, с бородой, ухватясь за стременную, коренную оседлав, бойким свистом угрожая, флагом бархатным шурша, во главу угла поставив то, чего не может быть, пробивался сквозь ебланство, бодро щелкая еб...м, морячком и епифанцем, тельняшистым мудаком с песней гнусной на устах, лабутены, вся ху...ня.
     Евреистым попугаем, патриотом в цену - грош, партбилетистым чеченом, смелым терпким уральцом, сибирястым охламоном, варнаком минувших дней, Ломоносовым чуть пьяным, пионером и зэка, псом безродным, кулаком, шинелястым и брудастым, крепкосбруйный, навек сшит, гвоздь в башке, топор в руке, слезы на столе в стакане, слезы в сумрачной душе, ярость, гордость, доблесть, подлость, словом, русский человек.
     Сам себя не познавая, во Вселенных зная толк, наводя порядок в сферах, мир крутя на языке, шапку - оземь, грудь - в крестах, в голове обрывки знаний, мыслей мелких суета, непомерно возгордясь, бросив вызов Люциферу, шашкой, сабелькой звеня, тут кромсая, там строгая, переделал все вокруг, сел, устав, и оглянулся : мать моя, да все ж в говне !
     Хэви-металлом попсовым чуть приправив колбасу, тухлой рыбой на закуску, танком ржавым теребя я стремил себя в просторы, наступая на Берлин, зная, что мою победу неизменно украдут, перекрасят в цвет фашистский, но фашист при этом - я, экстремист, подонок русский, что хотел лишь одного - той свободы золотой, той незнаемой подружки, обернувшейся резней, своевольем, беспределом, крови бешеной волной.
     Захлестнувшей берега, смывшей на х...й всех и вся, наш коричневый джихад, утонувший в мае сам в океане алом брата, что по сути - брат родной, майне клайне и свояк, ненавидимый, любимый, ну, а проще : русский.
     Как и я.