VI ГЛАВА.
Проснулся я от доносящегося с улицы гула, будто перед домом приземлился самолет. Но уже через пару секунд стало тихо, и где-то вдалеке послышался разговор тети Кэрол и незнакомый мужской голос.
Вставать я не торопился, хотя уж очень манил меня на кухню аромат корицы и яблок. От этого запаха так и веяло теплом, уютом и любовью. Еще в детстве мама каждую субботу пекла яблочный пирог, когда вся семья собиралась за столом. В этот день никто никуда не спешил, обсуждая за завтраком планы на день. Неизменным моим желанием всегда был парк аттракционов. Я и сам не понимаю, что там можно было делать каждые выходные. Но атмосфера праздника, которая там царила, притягивала меня как наркотик. Со временем эта прогулка стала нашей семейной традицией. Пока родители не оставили меня… С того времени в парке я больше ни разу не был. Слишком сильную боль причиняли воспоминания о тех днях, когда все было хорошо и, когда у меня была семья…
- Ну, еще полчаса, мам, - услышал я за стеной жалобный голос Ника.
- Никаких полчаса, Николас! Вставай немедленно! Опять всем придется ждать за столом только тебя!
- Ну, сегодня же воскресенье, я хочу отдохнуть!
- А от чего ты устал? Ты не занят тяжелой работой, чтобы на выходных отлеживаться. Не успеешь оглянуться, как жизнь пройдет, а ты все лежишь в кровати!
- Мне только шестнадцать, мам, - еще жалобнее простонал Ник.
- Вот именно - шестнадцать! Самое время для новых открытий и подвигов.
- Если я сейчас встану, то совершу самый выдающийся подвиг в истории, и никому не оставлю шансов прославиться.
- Тебе бы все шутить!
Как только их голоса затихли, я услышал приближающиеся к моей комнате шаги, потом снова тишина, наступившая перед дверью. Осторожно постучав, тетя Кэрол приоткрыла ее.
- Дэни, пора вставать, завтрак готов, - полушепотом сказала она, будто вся ее строгость осталась в комнате Ника.
- Я уже почти встал. Слышал, что кто-то приехал.
- Да, это Бэн. У него очень громкая машина, я до сих пор ее пугаюсь. Люси уже накрывает на стол, ждем только вас с Ником.
- Хорошо, через пять минут спущусь.
На самом деле я бы тоже еще полчаса не вылезал из-под теплого одеяла. Но не любил заставлять себя ждать.
Бэн оказался лучше, чем я представлял. Он был очень общительным, веселым и умным. Все это гармонично в нем укладывалось, не превращаясь в навязчивость. И я даже отметил про себя не в обиду Бэну, что его чувство юмора и множество веселых историй никак не сочетались с его идеально выглаженным строгим костюмом и аккуратно уложенными волосами. Но не это в нем было главным. Все эти качества не стоили бы ровным счетом ничего, если бы ни один важный момент. Это то, с какой любовью и нежностью он смотрел на Люси, и как он ею восхищался. Для меня это было важнее его престижной работы и хороших знаний.
- Дэн, а ты на какие темы пишешь? – спросил он, беззвучно размешивая сахар.
- Меня, если честно, этот вопрос всегда ставит в тупик, - я на секунду задумался. – Я не могу отдать предпочтение какой-то одной теме. То ли они мне одинаково интересны, то ли одинаково безразличны.
- Я тут просто подумал – ты бы мог написать отличную статью об открытии выставки Люси. У меня есть связи в одном хорошем журнале. Я бы мог пристроить туда твой материал. И в нужных кругах заговорили бы о ее таланте.
- Да, о нем должны знать все, - подмигнул я Люси.
Испугавшись, что я открою ее тайну, она сначала покраснела, потом побледнела, но промолчала, выдавив из себя улыбку.
Она знала, что без ее согласия я ничего не скажу. Но страх всегда сильнее доверия. Я и не думал на это обижаться. Наверное, бы и сам, испугавшись, что могут выдать мою тайну, предпочел бы умереть. Ведь я бы не был готов к ее обнародованию и ко множеству вопросов после этого.
- Думаю, с этим проблем не будет, - сказал я и положил в рот последний кусок пирога.
- Я вчера из-за этой злополучной выставки поругалась с Ребеккой, - раздраженно и недовольно сказала Люси. – С ней последнее время невозможно разговаривать! Она опять доказывала, что нужно выставлять серию только черно-белых снимков. Что они будут смотреться куда выигрышнее, чем в полном цвете. Меня раздражает, что она считает свое мнение единственным и верным. А моего и слышать не хочет.
- Люси, относись к этому проще. Людям свойственен эгоизм, переоценка своей значимости, и уверенность в своей уникальности. Ты все равно ее не переубедишь, да и незачем тратить на это силы. Ребекка – человек, ограниченный собственным упрямством. Такие люди осуждают всех, кто не разделяет их взгляды. Просто выслушай ее, пожалей в душе и забудь.
- Но, Дэн, это не честно и не правильно! Если ей нравятся черно-белые фотографии, это не значит, что она права.
- Я и не говорю, что она права. Просто есть люди, готовые перегрызть другому глотку, доказывая свою правоту. А ты не закрывайся от новой информации. В чужом мнении можно найти что-то новое для себя, и понять то, чего когда-то не понимал. Стоит только открыть глаза и присмотреться, прислушаться и вырасти духовно, приняв другого.
- Да никто не будет этого делать. Сейчас сложно кому-то навязать свое мнение. Каждый уверен, что всегда и во всем прав. Никогда у нас не будет мира и согласия.
- Да, Люси, мира между людьми не будет никогда.
- Так благодаря этому и существует множество направлений в музыке, литературе и в другом искусстве, - вмешался в разговор Бэн. – Только споры служат толчком к новым открытиям и достижениям.
- С этим не поспоришь, - согласился я. - Любое творчество – это дар, сила и борьба с ленью и стереотипами. И не важно, какое направление нравится каждому из нас. И не важно разделим ли мы увлечение другого. Важно, что при этом у каждого в душе. Душа – это ты настоящий. И только душа не носит масок, поэтому она так уязвима и всегда неизлечимо больна.
- Какой философский разговор у нас получился с утра, - улыбнулся дядя Джош. – Но ты как всегда прав, Дэн. Я думаю, став терпимее, люди бы стали и счастливее.
- Лучше бы я спал, - недовольно сказал Ник, постукивая вилкой по уже пустой тарелке. – Чем слушать ваши нудные разговоры. Какая терпимость? Свое мнение нужно отстаивать кулаками!
- Ник, после завтрака моешь посуду ты, - спокойно сказала тетя Кэрол, сделав глоток кофе.
- Ну что, договорился, умник? – с насмешливой улыбкой Люси протянула ему свою уже пустую, испачканную клубничным джемом тарелку.
- Да и пожалуйста! Мое мнение от этого не изменится.
- Вот и прекрасно. Но посуду все равно моешь ты. И, кстати, можешь уже приступать.
Тетя Кэрол всегда была строга с Ником. Она говорила, что боится вырастить из него бесхарактерного и ленивого человека. Поэтому не давала ему расслабляться.
Дядя Джош подключался к воспитанию только, когда подростковый максимализм Ника начинал зашкаливать выше допустимой отметки. Вмешательство отца быстро возвращало его в реальность.
Его, конечно, никто не бил. В нашей семье запрещалось поднимать руку на детей. Но после разговоров наедине с отцом, Ник признавался, что уж лучше бы получил пару подзатыльников.
- Это было бы слишком просто и не действенно, - говорил дядя Джош.
Ник с лицом великого мученика убирал со стола, не давая никому возможности допить кофе. И мы, чтобы не мешать ему наслаждаться наказанием, решили продолжить нашу беседу за игрой в карты, и переместились в гостиную.
После пяти подряд поражений, я решил перейти из ранга игроков в разряд наблюдателей. К тому же, игра мне уже порядком надоела. Моего терпения не хватало на долгое занятие одним делом. Спустя некоторое время оно попросту теряло в моих глазах свою увлекательность, и мне становилось невыносимо скучно.
Тетя Кэрол и Люси весь день провели на кухне, приготовив столько блюд, будто ждали еще одну большую компанию. Тетя всегда переживала, что кто-нибудь останется голодным, и предпочитала готовить с запасом. А постоянные отказы Люси от ужина приводили ее в отчаяние и раздражение. Сегодняшний день не стал исключением, когда Люси в очередной раз отказалась даже за стол садиться, боясь соблазна.
Ник как обычно не смог это не прокомментировать, за что был снова наказан, и весь вечер мыл посуду. Тетя Кэрол знала, как для него это унизительно, и поэтому использовала такой метод в качестве наказания. Она надеялась, что нежелание убираться на кухне, изменит его.
Все эти семейные перепалки утомили меня за весь день до нестерпимой боли в голове. И в десять часов вечера я уже пожелал всем спокойной ночи, решив пораньше лечь спать, в надежде, что быстро усну, и боль пройдет.
Но только голова коснулась подушки, как внутри черепа что-то зазвенело, застучало, заскрежетало. Невыносимый шум разрывал голову изнутри. Я даже невольно сделал ставку, кто из них одержит победу в операции «оставить Дэна без головы».
Если в этот момент я еще мог шутить, значит, не все было так плохо. Наверное. А «наверное» - потому что такого со мной никогда не случалось. Бывало, конечно, болела голова до звездочек перед глазами, но никогда не было так страшно, как сейчас.
Кое-как поднявшись с кровати, и, включив свет, я засыпал в рот горсть обезболивающих таблеток, и лег обратно, с головой укрывшись одеялом.
Через несколько минут наступила знакомая мне уже звенящая, угнетающая тишина, в которой я даже не слышал своего дыхания и биения сердца. Оно, казалось, остановилось. И вот я вроде бы жив, а мое сердце не бьется.
Вдруг я почувствовал такую небывалую легкость и умиротворенность, будто моя душа покинула уставшее измученное тело, обрела покой и собственную жизнь, покидая и усыпляя сознание.
- Дэн! Дэн, открой глаза! – услышал я, как кто-то зовет меня полушепотом.
Голос казался мне знакомым, но в то же время я четко понимал, что он не принадлежит никому из тех, кто может сейчас находиться в доме. Испугавшись этой мысли, я хотел было резко открыть глаза, но они наотрез отказывались мне подчиняться. Казалось, тело не принадлежит мне.
Лишь только мысли в голове не просто двигались, а слонялись из стороны в сторону, сталкиваясь друг с другом в безуспешной попытке найти ответ на вопрос: «Что, черт возьми, происходит?»
- Дэн, ты меня слышишь? – все не унимался этот голос. Это была девушка.
Потеряв уже всякую надежду на то, что смогу справиться со своим бессилием, я неожиданно открыл глаза.
- Рада снова видеть тебя, – улыбаясь, сказала она.
Я медленно осмотрелся. Вокруг ничего не было. Появилось ощущение, что где-то я уже это видел.
- Ты кто? – спросил я и стал пристально вглядываться в ее лицо, надеясь вспомнить, кто она.
- Ты меня не помнишь?
- Впервые вижу!
- Не правда! Мы уже виделись. На этом же месте. Я – Эмили. Помнишь?
- Эмили!? Не…- мне будто дали по голове чем-то тяжелым. Мысли сразу выстроились в строгом порядке: операция, наркоз, и сон, в котором я вижу Эмили.
- А, снова этот сон! – разочарованно сказал я.
- Это не сон. Все по-настоящему.
- Ну да, сон обычно всегда доказывает, что он не сон, - усмехнулся я.
- Зря смеешься, Дэн. Когда ты все поймешь, будет не до шуток.
Ее взгляд стал настолько серьезным, что я даже растерялся. Набравшись сил, я приподнялся и сел.
- Слушай, я оценил твое чувство юмора, классная шутка! Но, если это не сон, то, что тогда? Меня похитили инопланетяне и приказали тебе меня стеречь? – рассмеялся я.
Эмили ничего не ответила, продолжая изображать на лице вселенскую скорбь.
- То, что ты сделал, все равно ничего не изменит, - печально сказала она. – Зря ты меня не послушал.
«ЗРЯ Я ЕЕ НЕ ПОСЛУШАЛ? - подумал я и настороженно посмотрел на нее. – Похоже, она не в своем уме. Или, может, я, умер и пока не понимаю этого».
- Если ты не будешь меня слушать, то именно так и произойдет, - будто прочитав мои мысли, сказала Эмили.
- Почему это я должен слушать постороннего человека, который, скорее всего не смог справиться даже со своей жизнью, а теперь пытается учить меня.
- У меня не было собственной жизни.
Чем дольше продолжался наш диалог, тем больше я убеждался, что это самый нелепый разговор, который когда-либо со мной случался. И эта странная Эмили, похоже, сама толком не понимает, что происходит.
Она смотрела на меня, как обиженный ребенок. Я даже почувствовал себя виноватым в этом.
- А ты давно здесь? – пытался я придать этому вопросу большую заинтересованность, чем было на самом деле. Неизвестно, сколько мне еще здесь находиться. А раз она уверена, что все знает, значит, нужно держаться к ней поближе.
- Иногда мне кажется, что я всегда была здесь. А иногда, что попала сюда совсем недавно. Но я все равно надеюсь, что найду для нас выход.
- Надежда – это напрасное ожидание того, что никогда не произойдет, - зачем-то сказал я, тяжело вздохнув.
- Да… Родители всегда так говорили…
- Откуда ты знаешь, что говорили мои родители? - я испуганно посмотрел на неё.
- Я же говорила - знаю все и обо всех. Даже о тех, кого уже нет в живых.
«Похоже, я и, правда, умер. Или периодически умираю. Или периодически оживаю. Или сплю. Или… со мной черт знает, что творится, - подумал я и сразу испугался этой мысли, но потом вдруг кое-что понял».
- Слушай, Эмили, а можно тебя попросить об одной маленькой услуге?
- Какой услуге? – настороженно спросила она.
- Я хотел бы увидеть родителей. Ты же сможешь их найти? – я умоляюще смотрел ей в глаза, будто стоял перед ликом святого, которой может мне помочь.
- Дэн, это невозможно. Для тебя это может плохо кончиться.
- Да мне уже, похоже, терять нечего. Так что – я готов.
- Зря я с тобой связалась, - Эмили сделала недовольное лицо и отвернулась.
- Ну, так что, я могу на тебя рассчитывать? – выждав паузу, за которую можно принять решение, снова спросил я. – Мы же теперь друзья. А друзья, что должны? Должны помогать друг другу.
Эмили недоверчиво посмотрела на меня.
- Вот еще, друг мне выискался! Друзья не толкают друг друга на преступления.
- Да ладно тебе, Эм, не будь занудой!
- Я не зануда! – обиделась она на мои слова.
- Хорошо-хорошо, прости.
Она снова задумалась. Видно было, как она колеблется и не может принять правильное для нас обоих решение.
- Хорошо, Дэн, я постараюсь их найти, - спокойно и сдержанно ответила она, но по интонации я понял, насколько тяжело ей далось это решение. Ведь до сегодняшнего дня в ее планы не входило помогать мало знакомому парню, оказавшему в странной ситуации.
- А дальше-то что? – вдруг задался я вопросом. – Ну, найдешь ты их, расскажешь обо мне, а я возьму и больше не вернусь сюда.
- Вернешься! Вопрос только в том – когда?
На минуту мы замолчали. Каждый думал и грустил о своем. Я все еще не мог до конца поверить и принять, что в данный момент либо мертв, либо крепко сплю, либо все это лишь моя фантазия.
Вдруг наши в полной тишине размышления прервал еле слышный звук шагов и всхлипывания.
- Что такое, Эм? – шепотом спросил я.
- Тссс…
Эмили прислушалась, а я начал оглядываться.
Приближающиеся всхлипывания постепенно перерастали в рыдания. Шаги становились громче. Недалеко от нас стал появляться размытый силуэт. И уже через несколько секунд, мы увидели девочку лет одиннадцати, в шелковом светло-розовом платье, и с аккуратно заплетенными в две толстые косы белыми бантами.
От этого взгляда мне стало страшно и невыносимо тоскливо, что захотелось умереть.
Увидев нас, девочка остановилась и перестала плакать, но по бледным, почти впалым щекам, продолжали катиться огромные слезы, небрежно падающие на ее чистое платье.
- Эй, привет, не бойся, - Эмили встала и приветливо обратилась к девочке.
Девочка молчала. Я сидел, не двигаясь, и спрашивал сам себя: «Как меня вообще угораздило так вляпаться?»
- Не бойся, мы тебя не обидим. Как тебя зовут? – продолжала она.
- Сильвия, - еле слышно ответила девочка. – Я хочу к маме и к папе, - снова разрыдалась она, закрывая лицо руками.
От жалости к ней у меня защемило сердце. Я смотрел на эту девочку и узнавал в ней себя. Будто видел того Дэна, каким я был пятнадцать лет назад. Я, так же как и она, не хотел отпускать родителей и верить в то, что все кончено. Я не хотел принимать смерть, как должное и что-то самое сильное. То, кого еще никто не смог победить, обмануть или обыграть. Также со слезами и отсутствием всякого понимания, почему все так происходит, я ушел в никуда такой же одинокий и опустошенный.
- Сильвия, все будет хорошо, ты только не плачь, - пыталась успокоить ее Эмили. - Хочешь, я буду твоим другом? Будем вместе играть.
Открыв лицо, Сильвия внимательно посмотрела.
- Хочу, - неуверенно ответила она, вытирая мокрые щеки.
- Ну, вот и хорошо, - улыбнулась Эмили. – Сейчас ты должна идти, а я потом найду тебя, и мы поиграем.
- А мама? – глаза Сильвии снова наполнились слезами. – Когда мама придет за мной?
- Скоро, она скоро придет, только нужно будет немного подождать.
- Она больше не любит меня? – из ее глаз снова потекли слезы.
- Любит, очень любит, и всегда будет любить. Просто мама ненадолго уехала. Но скоро она будет с тобой.
- Честно? Ты меня не обманываешь?
Увидев в глазах Сильвии надежду и доверие к нам, и понимая, что Эмили лишь пытается ее успокоить, мне захотелось лишиться зрения и слуха, лишь бы больше этого не видеть и не слышать.
- Честно, Сильвия, - ответила Эмили.
- А у меня будут игрушки?
- Конечно, у тебя будет много игрушек.
Девочка улыбнулась и, медленно пройдя мимо нас, пошла вдаль, постепенно, растворяясь.
- Зачем ты ее обманула? – сразу же набросился я на Эмили.
- А что я должна была, по-твоему, сказать маленькой напуганной девочке? Что вся ее семья погибла, и она осталась одна?
- Я не знаю…
- Ну, вот и молчи тогда, раз не знаешь! Думаешь, мне так легко все это далось?
- Ладно, извини, не хотел тебя обидеть.
Наступила минута молчания, будто мы с Эмили, не сговариваясь, попрощались с Сильвией.
Это, наверное, и есть отчаяние, когда понимаешь, что все потеряно и ничего не изменить, но упорно продолжаешь верить, что выход есть.
Пока я размышлял, Эмили, немного отошла и начала пристально смотреть на меня.
- Все Дэн, время вышло, - сказала она.
- В смысле? – не понял я.
- Ты возвращаешься.
Я не знал, что нужно делать, поэтому тоже встал, но с места сдвинуться уже не смог. Постепенно я переставал чувствовать тело, так же, как и не чувствовал его, когда попал сюда.
- Эмили, пожалуйста, найди их…
Читать продолжение http://www.proza.ru/2016/02/13/2042