Нравственная революция

               
Столкнувшись в очередной раз с кризисом, человек вольно или невольно задается вопросами о причинах его возникновения, о роли государства и, конечно же, о своей личной роли и месте в делах страны. Сопоставив некоторые данные, он с удивлением приходит к неутешительному для себя выводу – от него ничего в этом государстве не зависит. В лучшем случае ему отведена роль статиста на диване перед очередным телевизионным представлением, где ему подкидывают очередную злободневную повестку дня. "Прокрутив" в голове заданную тему, он может обсудить ее с соседом, с коллегами по работе, найти согласных с "его" точкой зрения и даже поссориться, но к реальным делам все это не будет иметь никакого отношения. А может есть представитель, через которого он в состоянии хоть как-то и на что-то влиять? Но на поверку выходит, что и не он выбирал, да и тот, которого "как бы" избрали, находится не в лучшем положении - от него также ничего не зависит. Не стоит упоминать и чиновников, которые в силу их природы прежде всего подчиненные и меньше всего любят задавать вопросы начальству. Не находя решения подобных проблем, человек задается вопросами: в каком государстве он живет? Как он оказался в своей же стране жителем с «птичьими правами»? Какие бы изменения в своем государстве он хотел видеть и что ожидать в будущем?
     Чтобы помочь ему, да и всему нашему обществу получить ответы на поставленные вопросы, необходимо для начала дать определение и человека и государства, а чтобы дать ответ о будущем, нужно исследовать настоящее и прошлое страны.
Принято считать, что ход и направление развития нашей цивилизации были заданы законами и положениями, выработанными учеными и философами из Древней Греции. Поэтому нам современникам, как политикам, так и простым гражданам необходимо время от времени соизмерять своё местоположение, исходя из базовых определений, высказанных на этот счёт. Великий исследователь человеческих взаимоотношений и человека самого по себе, как такового, философ Аристотель дает эти определения следующим образом: "Человек есть живое существо, способное к познанию". "Государство представляет собой своего рода общение, которое организуется ради какого-либо блага, причем благо высшее из всех, к которому стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения".  Приняв данные определения за основу, можно проанализировать на соответствие в практическом их применении, выявляя, придерживались или отклонялись государственные устроители от них, что из этого вышло, плюсы и минусы, ошибки и достижения.
          Исследование можно начать с рассмотрения революционных событий 1917г., как переломного момента многих человеческих судеб и судьбы нашего Отечества. Если рассматривать произошедшие революции с точки зрения выше изложенных определений, то становится ясным, что их основными, побудительными причинами являются нежелание человека оставаться в том или ином социальном классе и желание большей части народа участвовать в деле управления государством.
Распределение людей, в зависимости от его рождения по социальным классам, оказывало унизительное воздействие на человека, предполагало определенный образ жизни через определенные правила. Все эти, навязанные древними традициями условности давно не соответствовали наступившей эпохе, тяготили человека и тормозили природную тягу к познанию, закрывая горизонт его развития. Сама государственная машина царизма давно уже не отвечала запросам развивающегося общества и требовала реформации, подключения большего числа участников к её управлению. Мирного разрешения накопившихся противоречий ожидать не приходилось, и общество решило враз и кардинально поменять всё – скинуть уже никому не нужные маски условностей и поменять власть. Строительство нового государство основывалось на понятиях равноправного гражданского общества и свободы человека. Одним из первых декретов новой власти был декрет об уничтожении сословий и гражданских чинов, а также декрет о полноте власти Советов. По формальным признакам все стали равными гражданами и вчерашние бесправные уже могли, а отчасти стали сами управлять. Конечно до классического понимания равенства страна Советов была далека, но всё же шаг в этом направлении был сделан колоссальный. Объявленная ликвидация безграмотности и последующие за ней меры прямо соответствовали началам общества, ставшего на путь перемен. Но другие цели были сведены практически на нет, демократические преобразования склонились к диктатуре одного человека, со страшным орудием исполнения - тайной полицией, которая часто меняла своё название.
     До сих пор нынешнее тупиковое состояние общества, его неведение к чему стремится объясняют отсутствием идеи, как некоего движителя. Тогда как само подобное искание идеи порочно тем, что по истечении некоторого времени уже сама идея властвует и над целью, и над её создателями. Истинные причины возникновения революционной ситуации забываются и уже мало кого волнуют. Складывается впечатление, что идея, и никто, и ничто другое, является первопричиной всех преобразований. Прежде всего, внимание людей привлекает эффект, который производит идея, тогда как сама она всего лишь средство, цель любых политических преобразований, в том числе и революции, была иная – благое государство плюс свободный новый человек. Ложность подобной близорукости создает на этот счёт благоприятную почву для всевозможных спекуляций. Время от времени, либо ушлые дельцы, тонко чувствующие настроения и желания толпы, либо неудовлетворённые вожаки, способные зажечь и воодушевить униженных и оскорблённых, берут на вооружение какую-либо идею и штурмуют старые порядки. Не так важна личная мотивация и дальнейшая судьба, как правило, печальная, этих любителей идей, как важны последствия для страны и народа, выбравшей основным драйвером своего роста и мощи ту или иную идею. Примером тому – трагичная история революции, произошедшей в нашей стране. Во время отчаянной борьбы за власть, верхушка, наплевав на предполагаемые последствия, преследуя сиюминутные цели для сохранения самоё себя, меняла лозунги один за другим. Именно в это время и произошла подмена понятий, подмена целей и её средств, в результате чего произошла дискредитация революции. Теперь уже сама идея революции была главенствующей, делался упор на построении будущего государства, реализация которого все время откладывалась. Именно под идею, как локомотив всего государства, приноравливали новую мораль, новые устои, чтобы двигать и двигать без остановки переустройство старого на новое. И вот идея уже затмевает мотивацию и ложно подменяет собой первоначала, становится диктатором, пожирающих своих неразумных исполнителей. Ошибка, произошедшая несколько поколений назад, дает о себе знать и довольно сильно предопределяет жизнь нынешнего поколения. Даже при смене государственного устройства, общество до сих пор находится в заложниках тех неверных решений. Но это была не невольная ошибка людей, находящихся у власти. Само пребывание кучки бандитов у власти, не подразумевало стратегии развития государства, а идея построения коммунизма была удобна для нее, как инструмент для оболванивания народных масс и удовлетворения личных амбиций. Страсть к ненасытной власти - истинная мотивация этих правителей. Их мало интересовало, что из этого произойдет в будущем, кто и как будет расхлебывать неверно сваренную кашу взаимоотношений, как среди обычных людей, так и среди многих, подвластных империи, народов. А человек был нужен только как реализатор этой, никогда не воплощающейся идеи. Что и говорить о том, что он был лишний в системе управления. Кто не поддавался пропаганде, не встраивался "винтиком" в ложно отстроенный механизм государства, не поддавался тотальному страху, того либо изгоняли, либо просто уничтожали. Могут возразить, что был "всплеск", продиктованный временем, были перегибы, а сейчас как бы все неплохо. Но тогда еще спецслужбы стояли в подчинении у государства. Сегодня государство находится в подчинение у спецслужб. Тень заняла вожделенное место хозяина.  Государство было обречено на развал, потому как, увлёкшись, и власть и граждане соизмеряли свои действия и поступки с идеей, а не со своими первоначалами. Как оказалось, идея впоследствии оказалась пустяшной и никому по большому счёту не нужной. Но, как и всякое насилие против естественных вещей порождает изъяны и болячки, так и упорство в отстаивании фикции для нашей страны не прошли бесследно.
После победы революции различные группировки, сражаясь за власть, уничтожали друг друга и в это же время была придумана машина смерти для инакомыслящих. Конечно, для "облагораживания" и легитимности её существования, на неё были возложены и другие задачи, но это был фасад, отвлекающая ширма, а главной задачей была сохранность того, кто оказался на вершине власти и пресечение любого недовольства. С одной стороны, сознание народа глушили и обрабатывали пропагандой идеи коммунизма, с другой – показывали большой и черный кулак спецслужб.  Во все времена, у всех народов, люди интуитивно подражали своим правителям, перенимали и стиль, и методы общения. Грязная грызня, с не упоенным смертоубийством в высших эшелонах власти, с доносительством и недоверием, спустилась в народные массы. По масштабам подобной истерии, охватившей всю страну, это можно назвать пандемией ненависти. Достаточно вспомнить тот факт, что "спущенные сверху" планы по репрессиям, "на местах" требовали увеличения ещё и ещё. Иначе как самоедством это назвать нельзя. Никакой речи об общении во благо рассуждать в те времена не приходилось, разве что на страницах передовиц и митингах и уже сам страх лишний раз открыть рот превалировал во взаимоотношения граждан.
    На примере нашей сравнительно недавней истории страны можно проследить, как и в каком направлении может развиться государство, неразумно поддавшейся идеи, что происходит с её гражданами, как коверкаются при этом их взаимоотношения. Искание идеи, равно как и лидера, способного увлечь толпу, является симптомом нездорового общества, желающего и пытающегося развиваться, но находящегося в плену иллюзий и недоразумений. Потребность в сильной и справедливой руке является явным признаком готового с треском развалится государства. Это было ранее, справедливо и сейчас для существующих режимов, не исключая нашего.
            Можно с уверенностью сказать, что революция до конца не свершилась, какие-то цели были достигнуты, другие извращены до неузнаваемости и потери понимания их истоков. Но прерванные процессы не всегда, а зачастую никогда, не означают подведение под ним черты. Примером тому - неуспокоенность нашего общества по оценке прошедших событий, но было бы вернее утверждать, даже по истечении времени, неудовлетворенность результатами этих событий. Каков же это результат – всё та же отстранённость от управления страной, опять страх за слово и в сухом остатке - патриотические кричалки, да беснование от неудовлетворенности.
 Давно и много говорится о создании суда с привлечением всех слоев общества для исследования периода от революции до наших дней. Как бы ни велико было число наших сограждан не желающих этого процесса, какое бы противодействие общество не испытывало в осуществлении его, нашей стране никуда не уйти от этого. Безусловно встанет вопрос о КПСС, как проводника идеи, и вопрос о тайной полиции, руками которой свершались несправедливость и произвол закона. Как некогда французы не оставили камня на камне от ненавистной им Бастилии, являющейся символом несвободы, так и нам необходимо решить вопрос об этих организациях, как символов нашей несвободы и неправильно выбранного пути развития. Конечно, это дело явно непростое и будет сопровождаться многими отрицательными моментами, но эти моменты никак нельзя будет сравнить с тем колоссальным положительным эффектом, который произойдет в умах и сердцах граждан. Конечно, сегодняшняя КПСС, для современной России не представляет угрозы национальной безопасности, она стала беззубой и, разлагаясь понемногу, оттягивает свой бесславный конец, изредка, по первому зову прислуживая монстру, которого создала для собственной безопасности. Но пора всему обществу поставить на весы и не рожденные души и загубленные души наших соотечественников, и исковерканные судьбы целых народов и, самое главное - страх, который до сих пор довлеет над нами, с одной стороны, и целесообразность существования для общества этих организаций с другой. И дело тут не в отмщении, не во взятии реванша. Пока сильна память общества, не ослабла его сила и потенция, оно в праве, а равно и в обязанности свершить суд, принять решение и двинуться дальше за новые горизонты. Можно лишь на какое-то время ввести в заблуждение, как человека, так и общество. Как и в первом, так и во втором есть некий камертон истины, рано или поздно он дает о себе знать, прозрение неизбежно. Убив в себе дракона, преодолев страх, общество станет на более высокую ступень своего развития, раскроется для общения.  Сама логика жизни подсказывает нашему обществу несовместимость его с наличием тайной полиции. Нельзя обойти этот вопрос, сознавая, что наше общество склонно к доносительству и отторжению инаковых, примером тому – более четырех миллионов доносов в период репрессий. Конечно же, коренная проблема тут лежит в неучастии населения в делах управления государства и низком уровне общественного сознания. Желая участвовать в деле созидания и построения нового государства, не находя другого способа, кто-то искренне, кто-то не без корысти, писал эти доносы. Эти доносы были неким симулякром, отсутствующих обратных связей власти с народом. С такой системой управления – это был монстр, а не государство, в котором надолго поселился страх. Некий дополнительный хрусталик появился в наших глазах – хрусталик страха, по нему в любой стране мира "нашего" человека можно сразу же распознать. Как же он появился и как от него избавиться?
 Могут возразить, мол так уж и важна эта проблема, да и вообще проблема ли, ведь живём давно в другом государстве и зачем старое поминать? Много было мнений и сетований по поводу того, почему после наступления относительной свободы и гласности, наше общество так и не воспользовалось этими инструментами для своего роста и выработки некоего иммунитета от всевозможных притязаний кого бы то ни было на её независимость. Основной причиной этого скорее всего явилась половинчатость предпринятых мер, как со стороны властей и элит, так и стороны общества. Одни испугались предполагаемых последствий со стороны народа и раскрывали информацию дозировано и на своё усмотрение. Другие, скованные долгими годами страха, не до конца доверяли властям и в полный голос боялись потребовать раскрытия всех архивов и призвать к ответу виновных. В общем диалога не получилось – ни та, ни другая сторона не были готовы к общению, а многие и с той и другой стороны не понимали важность этого процесса, многие не понимают и сейчас. В природе любая вещь стремится в предназначенное ей место, любой процесс, начавшись, может прерваться на какое-либо время, но завершение его неизбежно. Прежде всего в нашем случае нужно обратить внимание на заявленный и задеклами;рованный законом вид нашего государственного устройства – демократию, основа которого - равенство, а значит и возможность всех быть как во власти, так и обычными гражданами. Соответственно этому предполагается вполне обоснованное притязание граждан на равный доступ и владение информацией. И в этой ситуации надо либо изменять вид государственного устройства и править в соответствии с новыми законами, учитывающие все желания правителей, либо приводить, в соответствие с существующим законом, перекосы во взаимоотношениях власти и народа. И пока этот выбор не сделан, будет расти напряженность и недовольство, а запреты, как временная заплатка, только усугубят противоречия.  Пренебрежительное отношение граждан к тому, что составляет основу любого государства – общению, оборачивается для его обитателей, если не к прямо противоположному результату её цели, то, по меньшей мере о достижение блага говорить не приходится, а государство, при этом, рушится. Конечно, можно попытаться ещё раз построить какое-нибудь государство или постараться бескровно переформатировать старое, но выйдет также, как в стране не выученных уроков – чем дальше убегаешь от прописных истин, тем более усугубляешь свое положение и труднее, и запутаннее становится задача. Открывшееся на время в эпоху перестройки окно возможностей, нужно было, прежде всего, использовать на довершение замыслов наших отцов, для которых революция явилась, даже отчасти смазанной от желаемого, переходом в новую реальность. И любое переформатирование нашего государственного устройства лишь на время оттянет решение проблем, затронутых всё более отдаляющейся от нас революцией. Изначально, остановившись на полпути, уступив власти в праве на обладание информацией, нашему обществу, так и не сумевшему окрепнуть и раскрепоститься, приходится всё более скукоживаться и деградировать. Ну а пока нашим гражданам приходится довольствоваться администрированием управленцами от различных группировок, а полнота власти народа, как была прописана в основном законе страны, так там пока и остается.
     Могут возразить, что время лечит и достаточно правдивого рассказа и всё встанет на свои места. В настоящее время присутствует, и освещенность этих событий и даже присутствует некое их осуждение. Устанавливаются памятники скорби, снимаются вполне правдоподобные фильмы, повествуют воспоминания очевидцев. Вроде бы все правильно. Но тут же, параллельно, идет мягкое, целенаправленное оправдание, как самой идеи, так и её методов. И также выпускаются фильмы, только с другой подоплекой, также вспоминают "старые" товарищи, а где-то дошло до установки памятников палачам. Мнение на мнение, слово на слово, действие на действие - равенство. Это иллюзия. Идет целенаправленная политика раскола общества, натравливание одной её части на другую, при этом ханжески руководствуясь "законами" демократии – свободы слова, свободы выбора.  Хочешь, становись либералом, хочешь - черносотенцем. Над нами играют и забавляются, разделяй и властвуй – лозунг в действии. Сознательно выбирая более организованные и одиозные части общества, поощряют их, выделяют деньги, всячески стараются непомерно выделить. Пример тому - недавнее награждение грантами и правозащитной организации и одного неформального сообщества. Прировняли и поставили, что называется, на одну полку.  Делается это с намерением, и заручиться их поддержкой и противопоставить другим частям общества, поселив в одних дополнительный страх, в других зависть. Как это скажется в дальнейшем с народом и страной, когда производится подобного рода воспитание граждан? Чего стоят такие примеры, как "просьба рабочих " с Уралвагонзавода и обращение девушки из Иваново. Рассказывают, что "отец всех народов", услышав темную и неясную историю о Павлике Морозове, изрек: «подлец, но памятник поставить». Видимо старые рецепты "воспитания" вновь в силе.
        Все мы разные. Общество никогда не будет однородным, расслоение на части всегда будет присутствовать в нем. Мысль о возможном всеобщем равенстве утопична, кто-то будет впереди, кто-то отстанет, что в имущественном, что в нравственном или интеллектуальном отношении. Расовая, социальная принадлежность, национальность, пол, вероисповедание, подданство и т.д. – все это привходящие и достаточно условные признаки определения человека, как такового. Сущность у нас всех одинаковая. Известно, что думающая, рассуждающая часть общества мала, хоть и важна для него, но мала, а основная часть инертна, меньше образованна, требующая постоянного руководства над собой, ищущая лидера. Одной из заслуг революции было стирание социального расслоения общества, а ликвидация всеобщей безграмотности проводилась, в том числе и смешением передовых и образованных частей общества с отсталыми. Сейчас наблюдается обратный процесс – раскол, сознательно и тщательно выверенный, тестируемый периодически в усугубление его. Дело доходит до дикости, когда один из руководителей верховной власти рассуждает о целесообразности рабства в царской России, крепостном праве. Мерзко наблюдать на подобного рода закидывание удочки, со стороны власти имущих. Почуяв очередной, подобный этому, месседж, толпа прихлебателей, вчерашних вроде бы приличных и порядочных, наперебой начинают тявкать, в надежде заслужить и оправдать доверие и милость. По сочнее урвать лакомого куска у государства в виде всевозможных центров и каких-то институтов, расплодившихся как грибы после дождя, главная цель этих благообразных речекряков. Вторя им, буйным цветом цветут всевозможные ток-шоу, возбуждая и развращая неокрепшие умы граждан. Отдавая на откуп т.н. хлебные должности, задабривая деньгами наиболее активных, способных организовать и возглавить протест в её адрес, власть проводит "сложную работу" по взращиванию патриотов. Она думает тем самым, что занимается внутренней политикой, а на самом деле это бегство от подползающего все ближе краха. Какое-то время эти "гениальные" технологии будут работать, но напряженность и противоречия в обществе от них только усугубятся. Власть, затыкая потенциально недовольным рты, всевозможными подачками, думает, что контролирует процесс, сумеет вовремя одернуть, потуже закрепить ошейник, но хвост может оказаться толстым и жирным, и кто тогда кем завиляет.
Как ни парадоксально, но не малый вклад в какофонию, которая звучит по всей России, вносят и свободные СМИ. Власть, имея на сегодняшний день неограниченный административный ресурс и силовые структуры, как формальные, так и не совсем, готовые в свою очередь по первой команде "закатать в асфальт" любую неугодную редакцию и любого корреспондента, не делает этого. Если, к примеру, взять классическую связку – власть и оппозиция и привести некую аналогию с другой парой – с провластными и с т. н. свободными СМИ, то получается последние в более выигрышном положении и оправдывают своё название в большей мере, нежели оппозиция. Иногда складывается впечатление, что власть готова и может превратить все существующие СМИ в один условный федеральный канал № 1, как некогда зачистила политический ландшафт от любой оппозиции и от любого пожелавшего реально противопоставить ей. Но, памятуя небезызвестные события арабской весны, где рупором восстания полагают социальные сети, российские власти предпочли не допускать ухода свободных СМИ в "информационное подполье" и решили дать им возможность сконцентрироваться в одном городе страны. "Филигранной работой" можно охарактеризовать существующее положение дел в информационной среде России, по сравнению с грубой и топорной работой, которую проводил отдел пропаганды Советского Союза. Власть осознает, что при современных средствах связи и желанием людей общаться и делиться мыслями ей никак не удастся скрыть своих преступлений.  И если допустить бесконкурентное властвование над умами того же условного федерального канала № 1, то рано или поздно он превратиться в пресную передовицу газеты "Правда", что в свою очередь повлечет "уход" ее аудитории, тех пресловутых 86%, согласных на все. В схеме оболванивания народных масс свободные СМИ играют роль соперника провластным СМИ, заставляя их неусыпно держаться в тонусе, генерируя "идеи", подобные таким, как травля либералов или распятие мальчика. Свободные СМИ выполняют некую роль тестера оппозиционного движения. Сейчас оно разрознено и не представляет для власти проблем, но как только будет происходить ее консолидация, это будет легко узнать из этих же свободных СМИ и, не без их же помощи, постараются внести раскол в предполагаемый союз. При явном несоответствии заявленного типа государственного устройства и реального, истинного положения дел и ложной показухи, эти образования служат в ловких руках кукловодов важной составляющей, неким фасадом, необходимым признаком демократии. С этой стороны, как говорится, не подкопаешься, все как у всех, комильфо. На претензии своих граждан и мирового сообщества об ограничении прав и свобод, прописанных законами, власть как бы дает знать, что при наличии одной из свобод подразумевается и весь их комплекс, надо уметь только ими пользоваться и делать "конструктивные" предложения. Свободные СМИ играют роль некоего громоотвода от возникающих противоречий в государстве, некоей отдушиной. Играя в информационном поле, власть в темную использует свободные СМИ, влияя на сознание граждан, попутно выявляя неблагонадежных, гасит энергию возможного проявления недовольства.
А в деле достоверности и непреложности фактов, сегодня, на слово правды, не раздумывая, выливают ведро информационных помоев в надежде на то, что слово это затеряется, а человек, не разобравшись, плюнет и на тех и на этих и скажет, что правды нет и ее не добьешься. И свободные СМИ, и провластные СМИ, являясь некими антиподами, каждая увлекает свою целевую аудиторию по разнонаправленным векторам общественного сознания. Одна под знаменами мракобесия и, по меткому выражению Герцена А.И., «сифилисного» патриотизма, ведет к деградации общества, другая, под радужным знаменем либерализма, к окукливанию в собственных идеях. У народа, отягощенного избытком информации, всё более и более развивается апатия и нежелание какого-либо участия в общественном движении. Люди, повинуясь какому-то внутреннему чувству или инстинкту сохранения души в чистоте, стараются быть подальше от участия в мерзких интригах и уже с равнодушием взирают даже на так называемые информационные бомбы. Одни перекормили, другие объелись до тошноты. Обесцененное общественное толкает человека кучковаться в социальных сетях по группам интересов, все глубже уходя в собственную скорлупу. Недаром первоклассные и маститые мэтры от журналистики давно сетуют, что журналистика умерла, и им в этой профессии делать больше нечего. Но одной из главных причин этого явления – закрытые двери граждан. Для них уже отсутствуют моральные авторитеты, как из журналистики, так и из мира искусства и музыки, способные хоть как-то их взволновать. Многие помнят, как фальшь общения в Советском Союзе заменялась искренними беседами на кухне. Как для Советской власти этот факт воспринимался досадным недоразумением и выход находили в репрессировании "несознательных" граждан, так и нынешняя власть по большому счёту также надеется на силу, но в отличие от старой власти опустились до уровней информационных троллей. Но и тех и других объединяет какое-то непонимание и пренебрежение как законами обществознания, так и своих подданных.
Все это приводит к дроблению уже той части населения, которая претендует на роль интеллигенции и элиты, той части населения, наилучшей потенциально. Потенциально, потому что никто не имеет право называть себя так, когда страна находиться в подобном состоянии. Вспомните пример, когда на встрече с одним из руководителей государства с одной творческой группой, было якобы забыто имя одного из выдающихся людей нашего времени – Юрия Шевчука. Следует обратить внимание на реакцию присутствующих. Как-то все потупились, закивали, перевели тему разговора, как будто ничего не произошло. Мол, ну что уж, не стоит усугублять, не стоит конфликтовать, ну не 37-ой же, наконец, пачками не расстреливают. Они правы, пачками не будут, будут единицами бить, стрелять, выдавливать из страны чужими руками, не своими. Уже на данном примере можно рассмотреть нравственную брешь в общественном сознании. Если у творческой интеллигенции, о каждом представителе которого, можно книги писать, не оказалось прозорливости, не хватило элементарных усилий перед соблазном денежного тельца, что тогда можно требовать от других членов общества. Многие оправдываются внутренне, вот получу грант – напишу книгу, сниму фильм, поставлю спектакль, зажгу так слогом, что мир станет чище, все будут братья… а сейчас немного промолчу, а то сосед – конкурент - бездарность, получит, а я нет.  Это вековая проблема нашей страны. Власть не зря ласкает популярных людей, часто используя их славу в своих корыстных целях. Всегда найдется часть людей, которая, не доверяя власти, будет ориентироваться на поступки и действия уважаемых ими людей. С приобретением популярности человек уже автоматически несёт гражданскую нагрузку. Осознавая эту данность или наплевательски пренебрегаю ею, так или иначе он несёт ответственность за собственные слова и поступки, и слава его может обернутся позором. К чести сказать, некоторые из присутствующих, впоследствии, сделали опровержение – поступок достойного гражданина.
Конечно, во всех этих историях первую скрипку играет власть. Необходимо исследовать, откуда она, какими целями руководствовались люди при стремлении к ней, какие цели преследует в настоящее время и что от нее ожидать в ближайшем будущем. И это даст ответ: нужна ли нам такая власть в нашем государстве?

Не углубляясь в исследования причин падения и развала советского режима, необходимо выделить важные для того времени моменты. Первое - никто, после развала строя не вышел на его защиту. Второе - реформы начала сама верховная власть (честь им и хвала!). Из этого следует вывод, что люди ждали перемен. Но ничего, к сожалению, взамен, конкретного и внятного предложено не было. Если и было, то это не нашло отклика в обществе. Скорее наступила некая оторопь от свалившихся перемен и обилия незнакомых выражений и понятий. Как известно, природа не терпит пустоты. Воспользовавшись неопределенностью и неоднозначностью политического момента, к власти пришли новые-старые "реформаторы". Они прочувствовали, на чем и как можно взойти на политический олимп. Обществу было предложено не экспериментировать, а построить "нормальное" обычное государство с демократическим уклоном, как у всего цивилизованного западного общества. Осознавало ли в то время общество, что хочет? Выборы, прошедшие через некоторое время, показали, что нет, но, как в старые и не совсем добрые времена, мнением народа опять пренебрегли. Наверное, при сильном желании, можно и судьбу скрутить в бараний рог, и даже объективные законы природы расступятся перед волей человека, если поступок продиктован благом народа. Но все это не подходило, ни к тем людям, ни к их намерениям. Конечно вначале в скупости в обещаниях народу упрекнуть их было нельзя – обещали и архивы открыть и допустить народ к управлению, но всё это было по-тихому свернуто. Начавшиеся задатки в построении гражданского общества – основы стабильного и сильного государства, были так или иначе задавлены. Гласность – лозунг тех времен, как основа общения, способная развить и укрепить новое государство, забыли. Вследствие недальновидности пришедших политиков, развитие страны получило ложный ход.
Под прикрытием демократических преобразований, реформаторы, отчасти не устояв перед соблазном, отчасти намеренно, сделали крен в сторону олигархии, основа которой была воровство народного хозяйства. Вчерашние партийные бонзы, комсомольцы высшего состава, да и просто оборотистые люди, кто из соображений честолюбия, кто из-за денег, слетелись, как выразился наш известный историк Пивоваров Ю.С., на великий Дуван. Попросту раздергивали, растаскивали страну по кускам, деля, на так называемые, сферы влияния. Образовавшиеся олигархические группировки вступали в спор и схватки. Даже период того времени получил свое неоднозначное название. Что бы как-то сбалансировать ситуацию и для примирения враждующих олигархов, были призваны посредники, иначе страна еще более раскололась бы на части, и дело могло зайти еще дальше. Сама по себе цель внутреннего спокойствия и достижения его благая, она требует больших усилий и не дюжих организационных усилий. Но, кто был призван в эти самые посредники – сотрудники все той же тайной полиции. Они четко и достаточно быстро справились с поставленной задачей, благодаря организованности и своим личным навыкам. Но не стоит на них возлагать какие-то надежды на процветание государства, на поиск верного пути, правильно выбранной цели. Именно мотивация прихода во власть, как первоначало для государственного деятеля, была иной, неверной. Именно из-за несоответствия поставленных перед самим собой личных целей и запросов общества происходит разбалансирование и расшатывание государственной машины, его заболевание. Неспособность эффективно управлять экономикой и отсутствие понимания как нужно правильно выстраивать взаимоотношения между гражданами, особенно ярко видны в периоды кризисов. Оказалось, что годы экономического благоденствия в большей степени зависели от факторов мировой экономики, чем от действий правительства, что в свою очередь можно назвать удачным плаванием под попутным ветром или даже случайностью. Это, в конечном итоге, привело её в тупик, где постепенно приходит осознание того, что со старыми грехами путь в будущее закрыт. Государство достигнет процветания и благоденствия, когда выполниться одно из важнейших для этого условий - приход во власть людей неслучайных, целью которых не будет деление финансовых потоков и удовлетворение личных амбиций. Запрос и нужда в политиках, понимающих суть государства, как таковую, роль и значение взаимоотношений между её членами, будет стоять всегда остро. От этого зависит как будем жить и мы, и наши потомки. Об этом необходимо помнить и простым избирателям, и, т.н. группам влияния, обладающими и административным ресурсом и значительными финансовыми средствами. Протолкнув в очередной раз "нужного" человека на должность от которой зависит судьба не только нашего государства, но и всей планеты, вы выиграете тактически и сиюминутно, а проиграют все, стратегически и надолго.

А олигархи остались вне политических дел. Мало найдется таких, если найдется вообще, кто с уверенностью в завтрашнем дне из их числа засыпает. Твердым голосом вряд ли кто скажет: «Это мое, а это его». Не решив вопрос о приватизации - фундаментальной составляющей коррупции в современной России, наше общество и впредь будет несуразно развиваться в экономическом плане. Чиновник, соизволивший и допустивший "халяву" в отношении распределения госсобственности, уже всегда будет смотреть на предпринимателя как на дойную корову. Подобное отношение к предпринимателям любого уровня, вне зависимости от чистоты ведения своего дела, будет преследовать его со стороны любых чиновников любого ранга. Известный пример подражания и копирования норм поведения, вышестоящих нижестоящими, срабатывает здесь в полную меру без всяких ЦУ и приказов. Разве при подобных "фундаментальных" основах могут строиться и развиваться нормальные взаимоотношения между гражданами в стране, где официально заявлено о рыночной экономике. Тщетны уверения и оправдания реформаторов того времени о целесообразности проводимых ими экономических реформ, что им достался в наследство от старой власти экономический труп и любые меры были здесь пригодны для его оживления. Но мерами, подобными т.н. залоговым аукционам, были заложены мины замедленного действия, способные развалить страну, потому как не предусмотрели нравственной составляющей, а вернее сказать такие нравы были заложены в угоду выгоде. Как и в любом государстве, по нисходящей, от правителей до обычных граждан, стали выстраиваться взаимоотношения подобного рода.  Но вопрос о приватизации всего лишь следствие. Ошибка, ее начало, кроется в подтасовке выборов. Прикрываясь благими намерениями, чуть ли не в глаза говоря народу, что он невежда и всегда неправ, вновь выбирая представителя предыдущей партии-власти, грубо и просто сфальсифицировали результаты. Так горячо и пламенно рассказывали о "злодеяниях" прошлого режима, уверяли, что они светочи и проводники к светлой и правильной жизни, а использовали методы этой же власти. Пугали, что опять придут "кровавые" коммунисты, а кого поставили, да и кто ставил? Пугали неизбежностью обратного хода истории – она сейчас не только встала, мы отброшены вспять. Зачем бояться тени будущего, если ты делаешь все правильно и по закону?
Вызывает удивление искание многих политологов и общественных деятелей некоего "особого" гена, дополнительной составляющей в характеристике и поведении российского народа. Можно сколько угодно времени рассматривать под микроскопом "русскую матрицу", с умным видом делать экскурс в историю, проводить аналогии, но это никакого отношения к делу не имеет. Хочется напомнить, что человек — это существо, познающее через обучение. Нрав, сама его природа, имеет начала в обычае, в повторение. Ситуация, связанная с подтасовкой выборов, крайне важна для всей нации. Речь идет не просто о досадной ошибке младореформаторов, допустивших её из "благих" намерений, а о катастрофе, предопределившей дальнейшую общественную и политическую жизнь общества. Отныне с законом можно было поступать по своему усмотрению, а что касается так называемого волеизъявления народа, то это оказалось даже и не вторично. Никакая "русская матрица", никакие исторические аналогии здесь не причем. Это банальное преступление, совершенное вполне конкретными людьми, для вполне определенных целей. В сыскном деле для поимки серийных преступников используют такие понятия, как психологические поведение, исходя из того, что преступник вновь и вновь возвращается к подобному преступлению, если оно не было раскрыто, копируя детали и методы его свершения. Это называется почерк. Можно проследить, как в новейшей истории России происходили выборы любого уровня. На результаты голосования уже никак не повлияют ни сколь угодно большая армия наблюдателей, ни, взявшаяся невесть откуда, совесть членов избиркома, состав которых в основном состоит из учителей! Кто и для каких целей навязывает нам такие абсурдные понятия, как "политика грязное дело" или "политика вершится грязными руками"?  Почему человек, в вопросах нравственности на личном и бытовом уровне, более щепетилен и предъявляет больше требовательности? В вопросах же государственного устройства правителям позволяет то, чего сам себе не может. Тогда как политика и нравственная добродетель вещи тождественные. И первая должна руководствоваться и запрашивать ответы у второй.
А политологам хочется напомнить, что подобными разглагольствованиями, оперируя мудреными словами и понятиями, углубляясь в какие-то конкретные, малоизвестные исторические факты, вы, воздвигая памятник своему уму, не только унижаете достоинство россиян, но и отдаляетесь от них. С одной стороны, интеллектуальная элита, своими намеками на "дурную" предопределенность, исторически вновь повторяющуюся с нашей страной, косвенно обвиняет в несуразности жизни, "такой вот" народ, но, ни в коем случае себя. А с другой, власть, отторгая народ от управления государством, делает его бесхозным и дезориентированным. Если не находится ответа на сложившуюся ситуацию, не нужно валить на "такой вот у нас" народ все грехи, якобы он достоин таких правителей. Не мудрено догадаться, что подобные мысли деструктивны и только приветствуются властями, оправдывают их преступления – "Это не мы такие – это народ такой". Для наглядности можно привести пример из фильма "Обыкновенное чудо" по сказке Шварца Е.Л., особенно сцену оправдания своих действий короля. И возвращаясь к "забытому" выше нраву и обычаю, хочется вопросить: кто в подобной ситуации больше влияет на них? Неужели народ?

Многие светлые умы, увлекаясь, ищут подоплеку событий, кто в различных заговорах, кто в закулисных играх, делая выводы и исходя из инсайдерской информации, как Иван Иванович отреагировал на чих Иван Петровича, и, сведя все это воедино, выводят и тут же объясняют глубинные и исторические процессы. Тогда как, если закон – то, что, не будучи бывшим от природы, становится им благодаря определенной договоренности между людьми, то нарушение его – преступление. Нрав и "неправильную русскую матрицу" можно исправить только четким исполнением закона, не смотря ни на историю, ни ссылаясь на несовершенство самого закона, ни на "ощущение справедливости", ни на какие лица и должности, "святость" или "юродство". Самоидентификация нации ни сколько от этого не пострадает, только выиграет. Хватит кичиться пренебрежением закона, как национальной чертой, это детская болезнь с недетскими последствиями.

Так вот, поступившись с правом, с законом, в так называемом ручном режиме, олигархи и правители сами оказались заложниками обмана, и дальше, следуя законам дурного романа, начали увлекать за собой все слои населения. Когда не один в грехе, может это вовсе и не грех! Элементарной наглостью можно определить высказывание одного из высших руководителей о незаконности подтасовок очередных выборов, мол: "что вы еще хотите – это было же и раньше". И крыть это уже нечем. Не нужно думать, что, промолчав и проглотив это, общество не несет никакой ответственности, а в удобный момент свалить всю вину на нехорошую власть или конкретного чиновника. Быть гражданином – ответственное во всех отношениях дело. Необходимо откинуть ложный пафос и посмотреть рационально, к чему приводит безынициативность, нежелание участия, собственная приниженность, внутренняя эмиграция, увлечение накопительством. Не мудрено, что в конечном итоге это приводит к тому, что граждане, незаметно для себя, переходят в разряд простого населения с отдельно от нее существующей властью, и которая смотрит на подобное население с заслуженным лицемерием.
В поисках идей, способных придать хоть малейшее движение страны, обращают взгляд в советское прошлое. В нашем государстве того периода действительно были достигнуты колоссальные успехи во многих сферах его жизнедеятельности, особенно в научно-техническом плане. Но нужно обратить пристальное внимание прежде всего на то, какими методами это было достигнуто, каковы побудительные причины, мотивация людей, выполнивших эти, без всякого сомнения, подвиги. Характерен пример с военно-космической отраслью – главной нашей гордостью, являющейся достижением мирового масштаба. Ученых попросту насильно сгоняли в так называемые "шарашки", заставляли трудиться без всяких норм и правил. А какой-то следователь нашего главного конструктора бил по голове бутылкой из-под шампанского. Конечно, революция вдохновила, задала тон и движение огромной части людей. В стремлении к справедливости и построению лучшего государства мира окрылила многих. Они хотели и сами измениться и изменить весь мир. И даже верхушка власти, наделенная силой репрессий, не могла противоречить этому искреннему и мощному желанию масс. Но к этим главным составляющим причинам успеха был добавлен страх, боль и унижение личного достоинства. Характерен пример, когда при сдаче очередного крупного объекта ВПК, представитель спецслужбы, являющийся куратором, попросил позвать главного инженера проекта, но тот не мог выйти из кабинета по причине "медвежьей" болезни. Страх перед наказанием за нарушение трудовой дисциплины был тотальным и охватывал все слои населения, от рабочих и колхозниц до академиков и поэтов. Зная все эти факты, на что нам лучше всего из этого прошлого ориентироваться – на методы воздействия исполнителей или на конечный продукт, на мотивацию или на тщеславную гордость всей страны? Если посмотреть на конечный продукт с точки зрения блага, является ли он таковым сам по себе, по причине заложенного в нем страха и боли? Нет. Может этим благом пользуемся мы, потомки? Сомнительно, если только в красивых телекартинах и лозунгах. Кто выгодоприобретатель этих достижений был тогда и сейчас? Мифическое "мы", которое каждый из нас выдавливает, кто автоматически, кто из ложной гордости. Не только мифическое, но и легендарное, уже с не одним поколением совершенствуясь, это т.н. мы, является атрибутом и придатком великодержавной имперскости, которое при устранении царизма, ещё более возвеличили и продолжают культивировать до сих пор. Эту безусловную скверну необходимо искоренять как из повседневного лексикона, так и из сознания общего коллективного.  Государство - это не команда игроков и не ратное лихое воинство, с молодецкой удалью готовая порвать любого, вставшего на его пути. Никакое "мы", ни в каком месте, нельзя отождествлять с понятием государства, основа которого по определению предполагает общение, а не скандирование пропагандистских лозунгов.
Вирус принадлежности к великой державе прочно засел в головах нашего высоко духовного народа, при легком возбуждении и подпитке которого, голос разума блекнет. Начало этому идет с царских времен, когда расчувствованные красочными речами об угнетении братушек-болгар, братушек-сербов и т.п., сограждане, всех слоев общества, вносили свою лепту, кто чем мог и даже до последнего, жизнью, детьми, деньгами. Большевики отметились на этом поприще пламенными речами об угнетении иностранных пролетариев и необходимостью экспорта революции и, конечно же, призывом потуже затянуть пояса. И сегодняшние политики, не забывая старых лозунгов о происках и коварных замыслах Запада по захвату России и в угоду модному тренду об угрозе международного терроризма, так же призывают своих граждан потуже затянуть пояса во имя великих целей. Политиканы всех времен ужасно радовались, когда, как им казалось, они нащупывали те, нужные для них, струнки жертвенности и некоего мессианства, присущие нашему народу. Радовались, потому что, заиграв на них, тонкий нерв терпения народа бронзовел и становился не чувствительным ни к собственному обнищанию и бедам, ни к экономически-пропащему состоянию России, ни к падению и разложению нравов. В это время можно было править и куражиться, как заблагорассудится. Когда происходит излишнее навязывание гражданам внешней политики, это сигнал о завуалировании бездарно разваленной внутренней и наступающем конце обычной, безмятежной жизни.  Нельзя отрицать и тот факт, что существует и запрос на это со стороны общества, эффект так называемого «диванного героизма». Эту пагубную и даже дурную привычку многих поколений россиян надо назвать большой глупостью, но объяснить её причины можно следующим. Человек существо социальное, и ему помимо личного, присуще деятельное участие в становлении и улучшении среды, в которой он живет. Но если взять классический пример сравнения человеческого общества с ульем, то матка, посылающая невидимые глазу флюиды своим пчелам, в нашем случае ложна. Соответственно, подданные, внимая и ретранслируя неверные сигналы своих правителей, находятся в глубоком, но сладком от причастности к "великому" неведении. Исправить данное положение вещей элементарной заменой матки не представляется возможным. Вероятнее всего это произойдет тогда, когда исчезнет запрос общества на пустой, выхолощенный многими политтехнологами на протяжении большого времени великодержавный шовинизм, который является одновременно и угрозой всему миру и бичом для каждого из нас. Насильно мил не будешь. Необходимо трезво посмотреть, что, ни насильственным экспортом своих понятий, ни вульгарным навязыванием своего образа жизни прививать уважение, любовь и понимание окружающего Мира вряд ли удастся. Скорее отторжение и страх лишний раз связываться. И помимо этого, каждый из нас готов поступиться и долей личной свободы и долей кошелька в угоду великого имиджа великого государства, тогда как подобную ситуацию необходимо перевернуть с головы на ноги.
Упоминая советское прошлое, нельзя обойти вниманием того страшного по последствиям и вычурного по форме явления, как культ личности. Это уродливое порождение советской эпохи стало неким образцом лицемерной жестокости для всего мира, самым кровавым из всех тираний, известных до этого нашей цивилизации. И это происходило не только вследствие "заслуги" и "изобретательности" одного тирана, но в машине смерти была задействована значительная часть советского общества. Внутривидовая борьба за власть, неизбежно возникающая во времена всех смут, выдавила из себя кровавого тирана. Отныне жерновам репрессий, запущенным революцией, был придан новый ход и другая направленность. Молох революции получил дополнительную энергию, истоком которого явился результат столкновения двух противоположностей, боровшихся внутри тирана. Это, с одной стороны, невозможность отклонения от целей революции, от признания её, потому что в конечном итоге она его и выбросила, по воле случая, на гребень власти, а люди и знали это и понимали неизбежность и преходящесть любого лидера.  А с другой стороны, оказавшись на этом сладостном гребне, вдруг захотелось ненасытно, по-хански, добиться признания только самого себя, исключив чьи-либо заслуги, не признавая Хода Истории. Истребление окружающих в борьбе за трон и за влияние, особенно соратников, было и рациональным, и просто звериным от того, чтобы затушить неугомонную боль внутри от несоответствия Сеньки по шапке, от того, что до конца и искренне никто и никогда не будет считать Отцом Всея Руси, а приходится со всеми также лгать и хлопать в ладоши о какой-то победе какого-то коммунизма. Как и прежде, выскочившие невесть откуда, скороспелые монархи никогда не будут обнажать свою подноготную, потому как там вытатуировано "Смерть королям", а для сокрытия этого будут заливать всё кровью.
Многими умными людьми давно замечено, что излишне приукрашивая выгодные эпизоды советской истории "мечтающие" о возврате прошлых времен сами себя не видят в роли униженных и оскорбленных, "вкалывающих" по двенадцать часов в день на какой-нибудь грандиозной стройке. И потом, какое отношение имеют ко всему этому сегодняшние нувориши. Присутствует некая горечь за наших дедов и отцов, многие из которых добывали это благо, хотя бы не для себя, а для своих потомков. Народная мудрость гласит: «на чужом несчастье счастья не построишь». Именно из-за подобного рода червоточин, именно из-за присутствия во многих, даже благородных и жизнеутверждающих вещах, некоторой доли порока, плюс ложь и лицемерие, все это, в конечном итоге, привело к крушению советских идеалов и развалу страны. Потомкам и нам необходимо учитывать опыт прошлого, но жить надо по-новому - своим умом.
        Не перетряхнув старые шкафы с забытыми скелетами и в архивах прошлого страны и, что называется, в своей голове, нечего надеяться на открытость новых горизонтов. Неразрешенное и нераскрытое прошлое будет взывать и отягощать стремление вперед, а ущербный ум и ветхое сознание будет наматывать бесполезные круги мышления вокруг какой-нибудь очередной пустышки. Отсюда неуспокоенность и вечная незрелость нашего общества. Во многих станах присутствует понятие политики национального примирения, а для нашего общества она необходима в отношении прошлого. Это важно, как и для наших предков, так и для нас современников. Для того, чтобы последующее поколение, находясь в заложниках от нерешенных нами проблем, не расходовало свою энергию на раскопки старых могил с вопросами – кто виноват и что делать, а устремило свои взоры в будущее к звездам.
      Есть мнение, что одной из причин, сдерживающих развитие нашего общества, является т.н. патриархальность и связанное с ним почитание, более чем нужно, через родителей и старших по возрасту, рода и соответствующие институты чиновников и власть. Но, думается, что данный шаблон скорее инертный, он давно не отвечает реалиям сегодняшнего дня. Последние 100-150 лет, когда "классическое" патриархальное общество было окунуто как в холодную воду, в век НТР, многие представители общества, а в основном её старшие члены не были в состоянии переварить и усвоить всё увеличивающий поток информации и вписаться в новизну перемен. За этот период в нас, из поколения в поколение, выработался взгляд на своих стариков, как навечно отстающий рудимент социума. Уже детям приходилось помогать и дотягивать родителей до определенного уровня развития. Так что почитание родителей сильно трансформировалось, но остался и приобрел новые окраски другой вид почитания – лакейство. Конечно того вычурного до уродливости почитания начальника времен Салтыкова-Щедрина уже не встретишь на каждом шагу – открыто и явно никто не ломает шапки перед барином. В наше время лакейство сместилось от низов к верхам. Современный "маленький" человек до известного предела будет играть надуманную комедию – начальник-дурак, и в определенный момент и по своему желанию может изменить ситуацию, причем кардинально. Защищенный до некоторой степени социально и благодаря выработанной смекалке выживания в непростой стране с непростой историей, ему нет необходимости в унижении, скорее наоборот власть, прижав зубы, заигрывает и ломается его "слугой", особенно перед выборами. Гораздо сложнее проблема с людьми, т.н. более высшего разряда – чиновниками, бизнесменами и представителями искусства, которым жалко терять свои цепи, связывающие их с положением, деньгами и влиянием в обществе. У каждого "богатого", богатого тем или иным фетишем, зависимость проявляется в том, чтобы как минимум не потерять приобретенное. Если чиновников, которым в силу табеля о рангах чинопочитание можно хоть как-то и с натяжкой оправдать, то для бизнесменов, считающих себя либеральными это сделать трудно. С оправданием на дело, которое они создали и ответственностью за трудовой коллектив, их либеральные взгляды простираются лишь до известного предела и заканчиваются сетованием с себе подобными. Минимум, что они могут себе позволить, интеллектуально уязвить или потроллить распоясавшегося чиновника, но никак не урезонить и поставить его на место, что также является скрытой формой лакейства. Но более удручающее положение у представителей искусства, когда, встав на скользкий путь почитания начальника, особенно умершего в прошлом, его трудно узнать по охватившей его метаморфозе. Так и хочется сказать: "Почитай свою музу, свой талант от природы и не унижайся".
 В несвободном обществе изжить раба из себя в первую очередь должен господин. 
Но главный фетиш, который носит каждый из наших соотечественников и благодаря которому лакейство укоренилось в нашем сознании - это наша страна, вернее необъятные ее просторы и размеры. Огромные масштабы её ввергают нас в разряд маленьких людей, не могущих постичь, как можно ею управлять и потому благоговейно взирающих на власть предержащих. Мы готовы простить все прегрешения власти и пойти на любые уступки в вопросах личной воли и личной свободы в угоду мнимого величия страны – её огромности.
    Россию принято считать империей. Начиная с царских времен, и продолжительного времени советского союза, Россия и сегодня по охвату территорий и заселивших их народов, является самой крупной державой мира. Но являются ли люди, населяющие её империалистами? Какие выгоды несли и несут причастность к огромной стране ее бенефициары? Если начать исследование с иерархической верхушки общества, её управленцев на местах – глав регионов и его команды, то видно и не вооруженным взглядом, что одной ногой они стоят на подконтрольной им вотчине, другой одновременно и в столице, заславшей их туда в командировку на неопределенный срок, но с определенными полномочиями, и в зарубежном оффшоре. О прочности и твердости таких империалистов говорить не приходится, им скорее присуще зыбкость сегодняшнего дня и страх попасть не в тренд, раздающего милости центра. Нечто подобное испытывают и т.н. местные элиты, не имеющие своих родословных, смены поколений и также не могущих, и не смеющих смело управлять и властвовать на их же земле. Им остается только по мере сил и возможностей имитировать власть, выполняя ЦУ центра, и под шумок высасывать недра и местный бюджет, попадая всё в большую, уже зачастую криминальную зависимость от кураторов того же центра. В более благоприятном положении на этот счет находится население национальных республик. Вороватый центр, рассматривающий все вопросы, в том числе и межнациональные, через призму товарно-денежных отношений, с помощью дотаций ублажает, а вернее сказать, убаюкивает потенциальное недовольство аборигенов. Да и при назначении главы уже приходится учитывать местные настроения и принадлежность к определенной нации. Конечно, несправедливости в национальных республиках хватает, и местные главы ведут себя подчас и под стать ханам и князькам из прошлого, но все-таки местное население более причастно к делам и управлению своей землей и законами, чего нельзя сказать о представителях т.н. титульной нации – русских. В вопросах самоуправления на местах, степенью влияния на местные дела, выборностью своего человека из своей среды, они как правило, привлечены опосредованно, через тот же центр, которому важны прежде всего выказанная лояльность и подчинение, наполняемость бюджета и относительная беспрекословность. Ни о какой патриархальности взаимоотношений в обществе, высказанной выше, речи быть не может – нет почвы. Отец, бесправный на своей земле не может назидать и что-то передать своему сыну, потому как не имеет. Скорее может передать уже по наследству доставшуюся традицию о незаменимости отдельно взятого члена общества в делах и управлении обществом. Россиянин-империалист у нас уже получается скорее виртуальный, нежели что-либо получающий или влияющий на что-либо. Накормленный пропагандой из телевизора взамен материальных и духовных дивидендов он внутренне желает сатисфакции своей надутой значимости и, как правило, готов проявлять её и доказывать всему миру обратное, через агрессию и навязывание своей показухе, своей мнимой силы и духовности. В общем, всем тем, на чем основывается сегодняшний патриотизм – объявленной главной скрепой сегодняшней России. 
      Имея благоприятную и размазанную почву т.н. общего коллективного, культивируя и всегда держа наготове и понятия, и законы, власть легко манипулирует обществом, подключая, когда необходимо или одно, или другое. Можно проследить куда заходит общество, когда оно руководствуется понятиями и ценностями, а не верховенством закона – главной основой становления и сохранности гражданского общества.  Как знакомо изречение – произошла подмена понятий, и это будет звучать вновь и вновь. Непонимание друг друга и соответственно раскол общества происходит из-за смешения понятий и законов, неясности ориентиров и прислушивания к мнениям красноречивых авторитетов. Вероятность ошибки невозможно свести к нулю, но приучать граждан в любых ситуациях соизмерять свои действия с буквой закона необходимо. Автоматически, подобный ход мысли приведет к повышенной требовательности к выбранной ею власти, как гаранту законности и таких граждан уже на мякине не проведешь, да и попыток будет меньше. Общество "понятий", удобно для проходимцев и казнокрадов, потому как в мутной воде нечистых на руку не видно. На примере Крыма и последних событий можно наглядно увидеть, что не просто власть нарушила законы своей страны и международного права, но и ввергла в сферу беззакония все общество. Страна, поддавшись небольшой информационной обработке, совершила и совершает необдуманные поступки, свойственные не зрелому сообществу. Со стороны власти это делается еще и потому, чтобы каждый знал, что для власти закон не писан, а если писан, то только когда ей выгодно. Все это следствие того, что общество дало "карт-бланш" своим правителям на пренебрежение закона, в угоду мнимых ценностей, и в дальнейшем уже не сможет строго спросить их ни по какому, даже по маломальскому вопросу. Сегодня общество, вследствие своей легковесности, пошло на поводу у власти, завтра власть может ожидать от такого общества все что угодно, но не соблюдение закона. Находясь на вершине власти и обладая достоверной информацией о состоянии дел в государстве, правители, для предотвращения неминуемого банкротства, вынуждены прибегать разного рода действиям, способных отвлечь граждан от насущных проблем. Война очень удобный способ для решения многих проблем. Это и, само по себе, событие неординарное и удобный предлог подправить законодательство, как правило, в сторону ужесточения против собственных граждан и списание разворованных денег. А для граждан, обделенных удовлетворением естественной потребности в деле созидания и роста государства, возможность проявить себя в одной из человеческих добродетелей – воинской доблести. Не трудно догадаться, чем оборачивается подобный героизм при ложности изначальной цели. Благородная тяга к совершению прекрасных поступков коварно используется для целей, понятных только узкому кругу, развращая и калеча судьбы граждан. Не желая держать ответы на неудобные вопросы, власти стараются как можно больше охватить число граждан и вовлечь в непотребные дела. Как главарь банды, после свершения преступления, по очереди дает орудие преступления её членам для повязывания и дальнейшего безропотного подчинения, так и власть навязывает свою модель поведения на членов общества. Характерен пример с нашим парламентом. С ним так же, но немного ранее "поработали". Поворотной точкой в деле полной лояльности и единства с исполнительной властью, а вернее непререкаемой исполнительностью "законодателей" перед правителями, стал закон об усыновлении граждан РФ иностранцами. Грустно было наблюдать сначала на некоторое трепыхание, а затем единодушное их согласие. Убедили кого возможностью выполнения других "добрых дел", кого дополнительным финансированием их регионов. После того, что места в парламенте достаются всевозможными путями, но только не выбором общества, после того, как этот парламент ограничился при распределении бюджета страны только формальным его подписанием, трудно назвать этих людей депутатами, разве только формально. Формально выбрались, формально распределили бюджет, формальными стали. Истоком подобного безобразия стал расстрел парламента в 1993г. На волне провозглашения демократических ценностей со стойким убеждением свергнуть старый, ненавистный режим, не нашли ничего лучшего, как воспользоваться методами этого же режима – насилием. После этого Дума стала служанкой власти и постепенно сдала многие важные для себя, и для представленных ими граждан, позиции.
      Преобладание цели над средствами – залог порока, который впоследствии развращает общество и хоронит власть, дает питание маргиналам и экстремистам. Нынешняя структура власти, выстроенная по принципу т.н. вертикали, неустойчива из-за отсутствия обратных связей. Основной стержень этой власти деньги и она держится, пока они есть. Но даже и не это самая главная беда. В выстроенной модели: власть–общество, заложена многовековая традиция, т.н. патерналистская модель. С обеих сторон находится согласие: у одних, на концентрацию власти и ужесточению мер правления, у других на молчаливое одобрение и ожидание подачек, перекладывание ответственности с себя. При подобной модели развития государства происходит неизбежная концентрация власти в более узких кругах. Как правило, это ведет к бесконтрольности её и к угодничеству со стороны окружающих. У власть имущих создается иллюзорность от свершения великих дел и даже некая «богоизбранность». При кажущейся выгодности, с точки зрения претворения своих замыслов, данная модель, с её выпуклыми соблазнами таит беду, прежде всего для исполнителей верховной власти. Рано или поздно подобный режим правления захлебнется в собственных ошибках и останется только одно – защищаться и лгать, не только кому-то и во имя чего-то, но и самое страшное - себе. Ни о каком самодовлении в таком государстве речи быть не может. Со временем некий баланс, выстроенный не на объективных законах развития общества, рушится и приводит к большим трагедиям. И дело тут не в царе – плохой он или хороший, "настоящий" или нет. С какого-то времени он существует и исполняет роль и миссию от него независящую. По поводу надеющихся на дворцовый переворот, можно сказать следующие. Хотя история изобилует подобными примерами, но само ожидание такой развязки, само возложение надежд на узкую группу людей порочно тем, что этим сразу же заявляется и о высокомерном пренебрежении к народным массам и об узости мышления самих бунтовщиков. Если свергается тиран, одобряемый большинством, то кто сможет его обуздать? Если не спросили большинство, то как оно будет выглядеть в глазах нового правителя? В этом и состоит порочный круг и это лишь основные дефекты этого преступления, не только в отношении тирана, но и того самого большинства, ради которого якобы делается переворот. Той части высшего общества, которая недовольна и из среды которой предполагаются заговорщики, нужно прежде всего думать об интеграции всех слоев общества во все сферы жизни деятельности государства. Не нужно опускаться до уровня народа, нужно народ подтягивать наверх. Придется и повозится и попотеть, даже осознавая, что дитяти не разумен и плохо поддается обучению.  Какую бы досаду и раздражение не вызывал подобный процесс, но, как и всякое воспитание подразумевает жертвенность личным временем и безвозвратность материальных затрат, так и в случае построения гармонично развивающегося общества, не обойтись без соответствующей жертвы со стороны элит. Всегда будет присутствовать риск при схождении в народ быть съеденным черной неблагодарностью и собственным сожалением о тщетности усилий. Нашему старому государству – советскому – на какое-то время удавалось быть конкурентоспособным с передовыми державами того времени, но достигалось это в большей степени через боль, насилие и унижение, а не через конкурирование и здоровое соперничание граждан внутри страны – главного залога успешности современного государства. Ущербно, прежде всего по отношению к себе, рассматривать Родину, как полигон для сколачивания состояний, а просвещенную Европу, как банковскую ячейку или запасной аэродром. Не стоит ждать провидца, который за всех укажет, что король голый и направление движения. Необходимо создавать такую систему, при которой у всех её членов глаза не были покрыты пеленой. В силу инертности, лени, нежелания учиться, праздности и неустойчивости к примитивным соблазнам – свойствам, присущим многим нашим согражданам, это все равно не является причиной и оправданием пренебрежительного отношения к ним. Речь не о гуманизме или о ложной братской любви. Нерациональность подобного отношения элит к низам, чревата тем, что первое - толпа может уже сама выбрать себе тирана, второе - уже касаемо внутренней жизни каждого из представителей элиты, разложением самой элиты. Безусловно, что человек, достигший и вершин власти и богатства, и признания лучших, в любой из сфер жизнедеятельности общества достоин и наград, и почета, и привилегий. Но, как ни банальна подобная история повторением, происходит скатывание до спеси и высокомерия. Как правило, начинается с небольшого внутреннего раздражения на непроходимую тупость простого народа и градацией людей на своих и чужих, продолжается его отторжением, держанием в узде и хорошем загоне, а заканчивается резней всех против всех. Потом сколько будет умильных воспоминаний и слез о галантных офицерах, элегантных дам, знающих толк в каких-то обрядах, названных светским этикетом и протоколом.
Возвращаясь ко второй половине т.н. патерналистской модели, можно выделить то, что общество в ней находится в состоянии толпы. Именно толпа, а не граждане, толпа безответственная, жалкая, просящая, готовая свалить всю ответственность с себя за происходящее в их же родной стране, ожидающая прихода спасителя. Необходимо прервать подобное историческое наследие. И кровно заинтересованы в этом высшие слои общества, потому как родословные её представителей по сравнению с Европой и Америкой, всегда незавидно коротки. Очевидно, что в решении важнейших вопросов, касающихся всей нации, должны участвовать все группы населения, как богатые, так и малоимущие, как власти предержащие, так и подчиненные. От правильного решения выигрывают все. Богатый будет спать спокойно, не заботясь о сохранности своего имущества, потому что оно будет под законом, а малоимущий, потому что осознание своей причастности к судьбе Родины многого стоит, это достоинство, внутренняя гордость. Нельзя сказать, что попытки 17 и 85 гг. прошлого столетия не привели ни к чему, что не сделали прогресса в этом направлении. Вспоминая рассуждения одного из архитекторов перестройки о том, что свобода оказалась ни для кого ненужной, можно возразить, что дело их не пропало зря. Появление сотовой связи, интернета, социальных сетей - это прямое проявление и доказательство того, что при сломе внутренних барьеров, как в сознании человека, так и внутри взаимоотношений общества, происходит стирание границ между государствами, а человек становится ближе к человеку. Холодный железный занавес, прежде всего, нужно разрушить в своем мировоззрении. Общество может и главное должно быть свободным, но путь к свободе лежит через осознание и деятельность, иначе ветер перемен может опять загнать его в трясину.
По поводу рассуждений светлых, с экономической точки зрения, умов о том, что развращенная Россия может дальше жить и развиваться только под управлением извне, можно возразить следующее. Т.н. тучные нулевые, со сложившимися ненормальными, как и экономическими, так и внутриполитическими взаимоотношениями, являются все же коротким временным отрезком. По нему, как по лакмусовой бумажке, нет достаточных оснований утверждать, что это является для России приговором. Прежде чем его давать, нужно взглянуть на нашу страну как на часть мира, который развивается по своим объективным законам. Нашему поколению дана уникальная возможность проследить, как и в каком направлении движется вся наша цивилизация. На примере глобализации и стирании невидимых границ можно увидеть, что дальнейшее следование будет и в этом же направлении. Нам никуда не уйти от этого и всем предстоит стать гражданами одного государства под названием Земля. Представление земного шара, как некое распределение анклавов по экономическим или социальным факторам, оазисам благоденствия или гетто для отверженных, неверно. Опасения, что мы, отстающие во всех отношениях, не сможем вовремя запрыгнуть на подножку стремительно уходящего западного поезда, несостоятельны. Даже при близком подходе к т.н. точке сингулярности, они, да и вообще никто, не смогут умчаться, потому что мы, к сожалению, их никуда не пустим, как не пустит Северная Корея или затерянное племя из джунглей.  Естественно, рождение нового будет сопровождаться муками и страданием, как необходимым условием и мотивацией. Это не призыв к усугублению ситуации, а скорее призыв к осознанию и быстрейшему подключению светлых умов к рождению нового. Грязная, доморощенная повитуха не должна быть в предпочтении перед профессиональным акушером. С подобным решением можно обратиться и к всякого рода националистам, делающим ставку на преобладание или не ущемление одной нации над другой. По истечении некоторого времени наши потомки будут рассматривать свои родословные без излишних эмоций, информативно, не делая при этом каких-то глупых выводов о своей исключительности. Но прежде чем давать рецепты Миру и всему сообществу, россиянам необходимо прибраться в собственном доме.         
     Оценивая сегодняшнюю ситуацию в стране нельзя обойти вниманием, вопиющего по сути, сход-собрание правящей партии в 2011 году. Под софитами всего государства улыбающаяся парочка, устами актера, претендовавшего на бессмертное звание великого, провозгласила о том, что остальные подданные российского государства кроме них, являются гражданскими кастратами. Им, то есть нам, не позволено никогда не только быть избранными, но и должно и пора отдать долг, причем и непременно, с горящими глазами. Ура?! Оглядывая историю нашей страны на предмет роли и влияния личности в делах государственного управления, приходится делать вывод, что только потомкам суждено правильно оценить нахождение того или иного лидера у власти и правильности выбранного курса общества. Современники, в силу архаичности взглядов, давления родовых, религиозных и экономических предубеждений, зачастую неспособны этого сделать. Нельзя утверждать, что граждане современной России, так же как и наши предки, будут благоговейно внимать и ловить каждое слово лидера. Прогресс в этом отношении налицо, но все-таки, какой-то "генетический" страх перед Верховной Властью и Царем присутствует. Настала пора задуматься о том, необходимо ли на данном этапе нашего развития, концентрация власти в одних руках? Стоит ли выстраивать устойчивость государства на хрупкости, отдельно взятой жизни? Должна ли огромная и многочисленная страна довериться помыслам и действиям одного человека и, как фактом признания, доверить распоряжение пресловутым черным чемоданчиком, как неким современным аналогом скипетра и державы, не дающего спокойно спать и заниматься тем, чем полагается заниматься человеку, претендующему на роль национального лидера?
     Существует точка зрения, что достаточно ввести в повседневную жизнь прогрессивные законы с так называемыми ценностями либерального толка – свободные выборы, независимый суд, неподконтрольные никому СМИ и т.д. – и жизнь наша переменится. Общество будет счастливо, а человек проживая в нем раскрепоститься сам по себе, в силу условий этого общества, или, как говорят, бытие определит его сознание. Абсурдность и нелепость такой постановки видны при ближайшем рассмотрении – не вещь правит человеком, человек должен властвовать над всем. У "бытия" нет сознания, оно не способно ни править, ни исправлять, оно находится в подчинении и на службе, и ни у кого-нибудь, а у человека. Да и потом, были у нас неплохие законы, красиво и правильно написанные Конституции, но, как говорится, что нам это дало? Иные полагают, что для достижения достойной жизни и как необходимого ее признака свободы, нужно как минимум завоевать её, якобы она – свобода, доставшись через насилие и кровь, будет более ценна и человек не так легко с ней расстанется. Ущербность подобного взгляда так же лежит на поверхности. Завоевав что-то, варвар вряд ли будет взращивать ангелочков, скорее варварят. Эти и многие другие трудности переходного периода сложно преодолеть и разрешить в современном, быстроменяющемся мире и вряд ли у кого существует четкая программа и алгоритм действий. Но что совершенно очевидно и под силу человеку – изменение самого себя. На что необходимо потратить жизненную энергию, пот и насилие, так это на преодоление себя сегодняшнего.
    Наше исследование получится неполным, если не будет предпринята попытка объяснения самой возможности впадения нашего общества на путь ошибок и неудач. Выявить причины в тех или иных действиях общества, ответить почему происходит так, а не иначе. Многие ответы на счёт даст рассмотрение религии и литературы, их влияние и на человека, и на общество.
    «Век живи и век учись» – гласит народная мудрость. Любой родитель старается как можно больше вложить в своего ребенка и нравственных добродетелей и развить в нем интеллектуальные способности. И то и другое происходит через рассудок и познание. Именно через познание и рассудок человек приобретает и ум, и мудрость. Этим в основном он отличается от остального животного мира. Познавание, любознательность, способность к эксперименту – причины эволюции, как человека, так и общества. Что нам предлагают с этой точки зрения мировые религии, в том числе христианство и ислам? По версии, изложенной в Библии, человек был изгнан из рая, когда вкусил с древа познания добра и зла. Аврам был награжден за то, что, не рассуждая, готовился принести в жертву своего сына, жена Лота была наказана за любопытство. А в исламе, даже при отправлении молитвы, при перемещении звезды по небосклону, предлагается особо не думать и менять свое положение вслед за ней. Не задавай лишних вопросов, не высовывайся, делай что говорят, не проявляй инициативу – невидимыми маркерами пронизана и Библия, и Коран. Все это противоестественно человеку и его природе, одна из главнейших целей которого - копить знания, приумножать и передавать потомкам. А может это не так, эти религии живут давно, а люди вновь и вновь обращаются к ним? Почему и что в них привлекает? Основные причины – поиск истины, преобразование самого себя, стать лучше, не таким, как вчера, обретение внутренней уверенности в собственном бессмертии. Но что предлагается человеку? Зачастую просто постулирование банальных истин, без всякой логической привязки.  Ты должен быть таким, а как - не ясно. Предлагается к рассмотрению мифы и басни с неоднозначными выводами, даже два человека, равные по интеллектуальному уровню и жизненному опыту, одну и ту же историю из подобного рода учений будут трактовать по-разному и спорить. А многие даже хвалятся, что это он раньше понимал так, а сейчас по-другому, намекая на свою приобретенную мудрость. Подобная неопределенность является свидетельством отсутствия базовых элементов и правил, необходимых для учений, претендующих на роль морального авторитета и движителя общества.  Но это сделано не вследствие какой-то ущербности или наивности, а намеренно, преследуя свои определенные интересы. Человек существо домысливающие, ему необходимо достраивать логический ряд, здесь же отрывки и построение одного с другим не сочетающимся, а выводы некоторых басен, мягко говоря, вздуманы. Взять к примеру историю про Лота, племянника Авраама. Когда возмущенные жители просили выдать им на растерзание его гостей, он взамен на это предложил на поругание своих дочерей, не смотря на их замужество, возможную беременность, игнорируя личные их чувства и переживания. Может он знал о какой-то особой награде в случае их смерти, что "гости" замолвят словечко за их подвиги. А что это за подвиг – рабски, без рассуждения, склонить свою голову? Если ты не пытался сделать мир лучше и чище, будучи живым, чем ты можешь пригодиться в высшем мире? Глупым угодничеством, безропотностью перед злом, полным полаганием на заступничество кого-то другого? А действия главных героев в конце этой притчи не может не шокировать современного обывателя, но они вполне вписываются в нравы, царившие в испепеленных Богом, городах. Можно рассмотреть внимательно одну из версий рождения Иисуса из Назарета, а именно, имевшееся при этом, так называемое избиение младенцев. Сам по себе факт, если не касаться дикости происходящего и целесообразности подобной жертвы в умах адептов, не подтвержден никакими документами. Казалось бы, для чего Церкви такая не прикрытая ложь? Она же может отвратить здравомыслящих людей. Прежде всего, внимание человека акцентируется на другом: на возвышенной, красивой, благой идее, а попутно, вскользь упомянув преступления и скрытый порок, оставляют для себя широкое поле деятельности и всевозможных маневров. Завуалировав порок и грязь, применяя банальные психологические ловушки, человека с улыбкой и благообразием затаскивают к себе в сети. Человек думает, что он подписался только на хорошее, на ценные добродетели, на служение богу и людям, его подсознание, в силу природы, обходит стороной негативные моменты подобного рода учений, но на деле он также подписался и на насилие и преступления, являющимися таковыми, хотя бы из "благих" намерений. Из песни слов не вычеркнешь. Тщетны уверения верующих, что их учения они истолковывают так и только с позиции добра, а другие неправильно. Яркий пример с исламом. При очередной кровавой драме с религиозной направленностью, делается заявление, что такие преступления нехарактерны для людей, исповедавших традиционное истолкование его. Но достаточно внимательно прочитать Коран и понять, что одно из главных его посланий - убить неверного. Уже вторично предложение, что лучше бы ты с ним поступил так и так, а его участь решит сам Всевышний. Само по себе неплохо, что легальные религиозные образования не руководствуются подобными посланиями в полной мере, но проблема этим не снимается – порок заложен в само основание этих учений, всех, и ислама и христианства и соответственно иудаизма, как родоначальника. В этих учениях делается ударение на ничтожность человека перед богом. Происходит постоянное давление на него, на его неправильное понимание жизни, его неумение "слышать" бога. Раз не умеете, слушайте священников – главная цель всех религиозных учений. Каждая из них узурпирует, как и правильность понимания, так и самого бога, ревностно следя за паствой, пресекая любое инакомыслие. Делается главный посыл – верьте, за вас все давно понято. А на критичное замечание о нелогичности и явной противоречивости конкретного положения религиозного учения, уходят постановкой вопроса ребром, кардинально, но подленько: "В Бога не веруешь?" При такой логике рассуждений, любому негодяю можно декларировать все, что заблагорассудится, лишь бы при этом не забывать о заявленной заранее подобострастности к Богу. Никакое аморальное поведение священников не возмутит протеста среди верующих по следующей причине: раз адепт согласился со злодеяниями самого главного действующего лица этих учений, то стерпит и любое отступление священников от ними же установленных правил. Логика проста - в теории один, хоть и под прикрытием благих и высоких идеалов, творя суд уничтожает и наказывает, а затем учит добру, принимая и одалживая снисхождение. На практике другие проповедуют добро, но иногда вследствие ошибки, а чаще не смущаясь, творят грехи и даже зло. Если взглянуть на, всем известную, историю про потоп не зашоренными глазами, а с объективной точки зрения, то выводы из неё не будут соответствовать тем, которые излагает Священное писание. Исходя из того, что людей, скатившихся до разврата и греха, Бог стер с лица земли за то, что те не оправдали возложенную на них степень свободы и вольности принятия решений, можно прийти к следующему. Первое - Создатель, о котором говорится как о некоем идеале и которому принадлежит всё и вся, что-то не предусмотрел и не до вложил в души несовершенных людей, не предвидел наперед, так сказать, роковых последствий своих творений. Второе - смерть, как крайний предел человеческих страданий и мучений, ему, Создателю, неведом и он глух относительно этих страданий, а в противовес всему дает волю своим капризам перед возникшей неудачей. Третье - жизни после смерти нет, так как непонятно что стало с душами «невинностёртых», и чем этаким отличаемся от них мы, сегодняшние.  Но думается, что это все не так. Это создатели и толкователи т.н. священного писания создали образ Бога по своему подобию, а не наоборот.  Все это вызывает противоречивые движения в душе, выражаясь по-научному, происходит когнитивный диссонанс. Сколь угодно можно смеяться над ущемлением "несуществующих" чувств верующих, но это явление присутствует, хотя и названо некорректно. Вообще же применение притч, как способа воздействия на паству для продвижения своей идеи, имеет почти стопроцентную гарантию успеха. Почти, потому как для испытывающего ума, разбирающегося в тонкостях оборотов речи, двусмысленность сказанного и ловкое жонглирование словами не остается незамеченным. Так или иначе, все священные писания дают понять, что претендуют на постижение и раскрытие истины бытия, как в её моменте, при каких-либо конкретных жизненных ситуациях, так и в глобальном смысле, охватывающем всю Вселенную в беспредельности по времени. Ложность и невозможность подобного раскрытия истины заключена в том, какими способами пытаются это сделать, либо иносказательно, заручаясь расхожими мнениями большинства, либо безапелляционным, не желающим какого-либо доказательства, постулированием. Универсальность иносказательности состоит в подведении с помощью притчи на нужное для проповедника течение мысли собеседника и в невозможности её обоснованно опровергнуть оппонентом (что мол возьмешь с притчи?). А в ситуации, когда возникает сомнение на чьей стороне истина, при желании можно ловко произвести замену одной на другую, и выглядеть при этом не то что неправдоподобным, а даже мудрым. Но и ущербность иносказательности так же очевидна, как и её мнимая выгодность – истина не может трактоваться то так, то эдак, а выказанная при этом мудрость будет только кажущейся. Тем не менее эффект достигается. Безупречно сложенные, с поэтической точки зрения, мифы, вперемежку с правдой, с удачным комбинированием банальных постулатов, почти гипнотически воздействуют на верующих. Создается впечатление к сопричастности к истине, а недопонимание и недосказанность будет разъяснена по ту, но не по сю сторону добра и зла. За радостью достигнутой победы ни одухотворенные адепты, ни большинство священников не могут узреть почти катастрофических последствий подобной методологии - главного порока всех религий - неумение слушать другого. Не одну сотню лет, являясь одним из главнейших социальных институтов общества, Церковь, своё понимание истины, свои методы её "доказывания", как клише насадила на межчеловеческие взаимоотношения. Ограничившись вводными посылками и заранее известным заключением, при отсутствии необходимости доказывания, человек для достижения своей цели вынужден идти на конфликт и на бытовом уровне, и в сообществе единомышленников на межгосударственном. Как ему ещё поступать, если иному его не учили, да и пример для подражания более чем авторитетен - Бог. Зачем тратить силы и умственную энергию на раскрытие ложного умозаключения, если результат можно достичь короче – через насилие. Даже такая однозначная и категоричная заповедь "Не убий" задекларированная самой якобы гуманной из всех религий – христианством, при возникновении людских противоречий с последующим конфликтом, не останавливает её адептов от свершения преступления. Модель поведения, которая при недостаточности и нехватке аргументов предполагает понуждение соперника силой склонить к своему мнению, будет доминировать над рассудком и затмит любые постулаты совестливой памяти. Но чтобы не потерять некоего психологического комфорта и вдобавок оправдаться от совершенного преступления, необходимо заявить о высокой цели – вхождение в рай или служению богу. Цель - всё, средства – ничто. Подобный алгоритм мышления обусловлен, прежде всего, отсутствием в религиозных учениях точных определений. К примеру, можно для рассмотрения взять обращение к Богу из молитвы "Отче наш сущий на небесах".  Если отбросить некую поэтичность и почтительность в обращении, то в сухом остатке Бога называют отцом.  Т. е. по определению он приходится отцом, как всех людей, так и конкретного человека. Но с момента рождения человека, при овладении им родного языка, он сам или ему вкладывают вполне определенные понятия для вполне определенных вещей. И одним из первых усвоенных им понятий является наряду с матерью, понятие - отец, такой же конкретный, как он сам человек, существующий в действительности. Уже с течением какого-то промежутка времени, а проще говоря, с возрастом, при наличии религиозной среды, человеку объявляют о наличии ещё одного отца. Выходит так, что под одно название подпадает два объекта с различными понятиями. К чему здесь подобная полисемия? Как человеку, вставшему на путь поиска истины, определить верховенство данных на выбор двух определений с одним и тем же именем. Если первичен Бог и по могуществу, и по силе и т. д., то почему для него заимствовано имя вторичного, получившего это имя первым, да и к тому же являющемся сыном первичного? Дополнительный сумбур и сумятицу к этому вносят требование священников при обращении к ним добавлять это же самое слово – отец, и более того, в некоторых христианских образованиях – святой отец. Далее, опустив излишне уверенное, высказанное за всех людей, так и со стороны признания и согласия самим Богом людей за своих, местоимение "наш", следует разобрать, что вкладывается в понятие "сущий на небесах". Сущий применяют или как привходящее для единичного и здесь означает подлинный, истинный, существующий в действительности или как общее, существующее само по себе. Из-за сложности понимания и ограниченности вводных данных для человека (будем надеяться, что временно) оставим формулировку "само по себе" пока в покое. Но вполне посильно разобрать "на небесах", потому как это обозначает "где". Если это так, то со времени полета Юрия Гагарина, человечество, в дополнение к наблюдению с Земли и теоретическими заключениями на эту тему, получило подтверждение и с Космоса – на небесах никого, кроме физических тел, зафиксировано не было. Как же так? Либо это опять иносказательное выражение, либо существуют другие, дополнительные, невидимые нам небеса. При предположении последнего случая опять происходит путаница из-за двойного определения с одним и тем же названием. А если в случае иносказательности, то разбирать подобное следует оставить детворе – пытливому уму, в этом случае, не за что ухватиться и не от чего оттолкнуться в построении доказательств – основы истины, истины в собственном смысле слова, а не голословного мнения, пусть даже лирически красивого. Можно, конечно, предположить, что наряду с существующим рядом суждений и умом в человеке присутствует дополнительный, свой, особый ряд суждений со своими, отличающимися от других, ценностями и другой ум, способный в особых случаях "правильно" ухватить мысль или охватить религиозное понятие. В обиходе присутствует понятие заднего ума, но применяется оно не в таких случаях, да и кто, будучи в здравом уме и крепком рассудке, согласится быть носителем двойного ума или двух умов, да и какой из них важнее – который применяется в действительности или для воображения? Но ещё невозможней, с точки зрения здравомыслия, пытаться носить в себе разные ряды суждений, различать и насильственно давать команды на оценку этих событий так, а для других иначе. С человеком произойдет то, что в народе говорят – у него мешанина в голове или он без царя в голове. Так или иначе, любое религиозное образование уклоняется от предоставления точных определений и своих базовых понятий, и самого Бога, как такового, но при этом не скупятся на всевозможные эпитеты в его адрес. И особенно это видно при проведении различных праздничных литургий, где большее внимание уделяется поэтическому словосочетанию и в кучу сваливается и сравнения, и отождествления с другими вещами и через аналогии привходящих свойств других вещей, не замечая при этом, что размывая многими определениями одного и того же, сводят на нет сущность определяемого. Многозначность одного понятия порождает неопределенность, а что есть неопределенность? Это вероятность в возможности, но не необходимость в действительности. И получается смысл, вкладываемый в "сущий на небесах" противоположен изначально провозглашенному. Дело не в сомнение о наличии и достоверности того или иного факта, и речь здесь не идет о том, что существует или не существует Бог, а о необходимости признания определенных правил, упорядочивания имен и вкладываемых в них понятий. И если в обыденных вещах мы соблюдаем требовательность к ясности понимания, то почему допускаем многозначности в вещах высшего порядка? И дело тут не просто в научных или телеологических изысках. Природа взаимоотношений человека всегда стремиться к простоте и ясности понимания (пример - семья), со временем устраняя излишние смысловые закорючки и двусмысленности. Но религиозная лексика и толкование никогда не пойдет по этому пути. Не пойдет, потому как, путь этот для неё будет смертельным. На примере т. н. народа, избранного Богом, иудеев, наглядно видно тысячелетняя неприкаянность в среде других народов, вследствие отторжения и неприятия у людей вычурности в общении, многозначности и неопределенности высказанного. Бахвалясь родоначалием и истоком всех значимых религий и производных от неё культур, не "видят" и не хотят замечать интеллектуального засора в процессе мышлении. И проявляется этот засор не только в умах ярых её адептов, он воздействует и определяет характерные взаимоотношения на жителей всех стран, покрытых ползучей религией, причем на многие поколения вперед, даже при явном отделении церкви от государства. Мышление, скованное всевозможными перипетиями и условностями, будет метаться в разуме человека со степенью свободы полёта мухи в банке, и на полученную условную единицу информации он вынужден тратить дополнительную жизненную энергию на предполагаемые каверзы сородичей, зачастую, вследствие этого приходя в тупик. Мысль, в силу многозначности термина, будет вынуждена пребывать в неопределенности и в конечном итоге вынудит пребывать в неопределенности и своего носителя, а вследствие этого "выдаст на-гора" блудливый словесный поток. Никогда верующий не договорится с верующим и, вообще, с кем бы то не было. Отсюда обилие сект и направленностей любой из значимых конфессий, потому как основа их – Тора, Библия, Коран и т. д.- источник разногласия и соответственно раздора. Опасения, что наша планета в перспективе может быть охвачена и оккупирована мировым исламским халифатом, напрасны и основаны большей частью на дерзости и малоопытности адептов молодой религии и падких на страшилки, простых обывателей. Тёртые монстры от религии – христианство и иудаизм, подобные потуги на мировое господство давно прекратили и довольствуются стяжанием приземистых, но вполне осязаемых наград. Но главная беда в том, что, при культивировании неопределённости, происходит покушение на святая святых человека, на то, что истинно роднит его с Богом – способность свободно мыслить и созерцать. Никакой свободой и пахнуть не будет, если не будет заложено стремление к простоте и ясности понимания, а мысль будет вхолостую кружить вокруг очередной догмы, созерцая одну и ту же унылую картину. Но на то и щука, чтобы карась не дремал. Может кто-то возразит, что, мол, не было бы в активе у развивающегося человека таких приёмов, как подлость, коварство, ложь, недоверие и т. д., основа, которых лежит в упомянутой выше неопределенности, то и человек не получил бы должного развития, а мозг и мыслительная способность вовсе захирели. Византийская хитрость стала неким атрибутом элиты, а большей частью необходимым условием для вхождения в большую политику. А т. к. политики являют собой определенное начало любого социального движения и отправной точкой общественного мнения, то стиль, методы и приёмы общения граждане копируют у своих лидеров и на бытовом уровне пользуются этим с не меньшей коварностью, нежели царедворцы. Религиозная иерархия, выстроенная по вертикали с неизменной вершиной в лице Бога, копируется с некоторыми отступлениями в обществах с несменяемо-вечными царями, где главная основа, её скрепа, зиждется на тоталитарном сознании её граждан, не терпящих мнения другого, не обученных и не желающих диалога и компромисса. Зыбкость и неустойчивость религиозных понятий, и равно легкость их опровержения, компенсируется избытком агрессивности её адептов к окружающему миру и к склонению к своим необоснованным капризам. Являясь наследниками и носителями матрицы взаимоотношений той или иной религиозной культуры, люди усовершенствуют и оттачивают искусство убивать с тем же подходом, как и их далекие предки.  И наиболее ярко подобное проявляется в режимах близких к авторитаризму и тирании. Достаточно взглянуть на любой промежуток истории нашей цивилизации и рассмотреть природу конфликтов и войн между странами и народами, и за звонкими ложно-патриотическими призывами скрываются истинные мотивы – неприязнь и желание уничтожения инакового. Без этого императива никакая религия не выживет и не соберет под свои знамена большое число приверженцев, которым в свою очередь необходимо реализовать и дать выплеск своим низменным устремлениям через коллективное, нежели, индивидуально и мучительно с преодолением себя, взращивать нечто достойное и лучшее в себе. Неспроста тоталитарные и авторитарные режимы называют квазирелигиозными, потому как, придя к власти, через потакание черни, одной из важных основ своей политики делают на противопоставлении иному, захвату и уничтожению его. Подтверждением тому – переходный период перестройки, где над сознанием граждан не доминировала никакая идеология или теологическая догма, а был провозглашен мир и разоружение. В постперестроечную эпоху клерикальный вектор развития государства был выбран, скорее всего, по недомыслию последствий и из "благих" намерений – сплотить дезориентированных людей в послушный народ с правильной нравственной начинкой. Но вследствие этого неизбежно получили агрессивно настроенное большинство, способное и готовое к войнам.  А развернуть этот вектор, власть, которая сама его задала, уже не сможет, как бы ни тешила себя о своем всесилии и липкой податливости народа. В природе человека заложена одна из важнейших способностей, отличающей его от остального животного мира, способность к выбору. Жизнь всегда предлагает человеку такие ситуации, где в его и только в его воле решать, куда и как ему поступать и двигаться. Конечно же, эта способность сопряжена через умственную деятельность с моралью, личной и общественной, и, конечно же, способность эта тяготит и обременяет человека на ответственность за свои поступки и вынужденное применение силы воли. Гораздо проще и душевно комфортней сделать с помощью этой способности один раз выбор морального авторитета – либо в лице правителя, либо в установлениях и законов государства – полностью довериться и, не задумываясь особо, выполнять приказы и рекомендации к действиям. Да в довесок большой плюс – в случае краха системы – личная безответственность и сваливание с детской непринужденностью всех бед на того же морального авторитета. Как человека, не развившего в себе данную способность, можно назвать ущербным или недоразвитым, так и государству, не прошедшем мучительный путь проб и ошибок в выборе своего жизнеустройства, можно присвоить подобные эпитеты. Жить в обществе и быть свободным от общества - это маленькое преступление современного человека, за которое уже никто из сограждан даже не пожурит, а власть латентно будет поощрять. Недостаточно человеку, развивающемуся в социуме, ограничивать данную способность только на уровне своего быта, необходимо для блага, как личного, так и общественного, развивать её на государственном уровне. Отдельным феноменам удается сдать соответствующие экзамены экстерном и перейти из четвертого в одиннадцатый класс, но всему классу это не по силам.  И в нашем отечественном случае не развив способности к выбору в социальном плане, тщетно уповать на благополучие общества и прогрессивное движение вперед. Вечно юные школяры будут всё больше уповать и возлагать надежды на бога, как на сказочного Деда Мороза, и при очередном общественном фиаско будут недоумевать – кто и за что их наказал, но вины в себе искать не будут.  Любой социальный институт, поставленный вне общества и не из общества, не будет никогда отражать его интересы и служить ему. Церковь, с её заявленными задачами и целями всегда будет далека от общества, и более того, будучи в одной связке с авторитарной властью, будет отбивать охоту на социальный выбор и всячески глушить способность человека к этому, потому как выбор предполагает смену и пересмотр воззрений, поиск нового и прогресс.
  Навязанные религией, так называемые духовные  ценности, противоречивые сами по себе, оторванные от реальности, идут в конфликт с базовыми началами человека. Этот конфликт буквально истощает человека, делает его неуравновешенным и безвольным. Чем не подходящий материал для корыстных целей? На все попытки образумить его следует агрессивная реакция – «Это я сам, меня никто не заставляет, это вы неправильно понимаете жизнь, уберите руки!». Симптомы психологической зависимости проявляются от степени, так называемой, воцерковлённости. Наивно полагать, что человек, отдавшись на волю тому или иному учению, замкнется только на самовоспитании. Человек существо социальное и его природе присущ поиск счастья и, конечно же, деятельность. Если он убежден в своей правоте и правоте религиозного учения, то неизбежно будет искать выход своей энергии в мире, т.к. любая религия говорит и учит, что только ей принадлежит весь мир и в прошлом и в будущем, тотально и безусловно. Так зачем откладывать? Нужно скорее обратить всех людей для их же блага на путь истинный и неважно какими методами. Не поддаются убеждениям – сжигать и бомбить – примеры есть, что в Библии, что в Коране, Торе и т.д. Такова природа религии и от нее не откреститься, "сваливая" в удобный момент на маргинальные группировки.

Все то лучшее и прекрасное, что создается человеком, прежде всего возникает у него в душе, в его рассудочной части. Только в соединении с добродетельными началами, приобретенными навыками, именно рассудочная часть – главная составляющая сущности человека. Эмоциональный порыв, как первоначало, как отклик на любую реакцию извне, предшествует рассудку. Но "голое" чувство подобно легкому мотыльку, попавшему в ураган. Человека, влекомого и доверившегося только чувствам или слепой вере можно затащить куда угодно. Миллионная доля вероятности, что он попадет в хорошую гавань, но даже если это так, то какова его личная заслуга в этом. Никакая "породистая" родословная, никакая принадлежность к "высоко духовному народу" не дает каких-то особых преимуществ конкретному человеку. Если даже, как говорят, это заложено в нем от рождения, то это заложенное все равно нужно взвешивать и переоценивать на протяжении всей жизни самому человеку, для его же твердости убеждений. Мало того, опыт предков безусловно важен, но природа человека - движение вперед, наращивая и приумножая этот опыт. Жизнь - это Движение. Церковь же грубо рушит иерархию ценностей человека, его структуру. Изначально обвиняя человека, в так называемом первородном грехе, используя тайну рождения и смерти, несколькими приемами уничижив его, заставляют его думать, что его предначертание - служение кому-то, для чего-то, а остальные виды деятельности вторичны и никчемны. Главным инструментом любой религии является вера, определение которой четко дать невозможно. Если задать вопрос об этом, начинают, закатив глаза, мучительно подбирать "хорошие" слова. А между тем, это базовая составляющая любой религии. Необходимо исследовать то, что вкладывает в это понятие и религия и люди, подверженные ей и непосредственно сам человек. Самое основное и совершено очевидное, что хочет церковь довести до своих адептов, это то, что наряду с реальным миром, со всеми сложными взаимоотношениями между людьми, существует и т.н. потусторонний, загробный, горний, высший мир со своей иерархией подразделений, определенными рангами, со своими высшими силами, венец которого, как в прочем и нашего мира, олицетворяет Бог.
И обычные люди, и просветленные умы во все времена бьются над загадкой рождения и смерти человека. Имея не одно тысячелетие опыта человечества, современники в решении этого вопроса находятся на одном уровне познания со своими далекими предками. Но что совершенно очевидно и можно констатировать как факт, то, что в человеке присутствует мощная тяга к бессмертию, скорее даже отрицание смерти. Внутренний эгоизм, постоянная беседа с собой, соотношение происходящего в мире, исходя из собственных представлений, и наконец ощущение избранности, в той или иной мере присуще каждому человеку. Но еще более очевиден другой факт – смерть в реальном мире. Неразрешимость этой проблемы, в виде столкновения таких вещей, как тяга к бессмертию и смерть физическая, является исходными началом этого понятия – вера. Жизнь невозможно остановить и человек не хочет долго и мучительно думать, а хочет, как говорится, просто жить и радоваться. Отказавшись от поиска решения такой сложной задачи, он поступает деструктивно, «как бы» решая её и находя выход в вере. Этим бессовестно пользуются все религии мира. Бессовестно, потому что так же, не приблизившись к разрешению тайны, беззастенчиво объявляют себя наместниками, проводниками, оракулами, пророками того Высшего мира и самого Бога. И тут даже не самое страшное, что церковь, используя слабость и доверчивость людей, рассматривает их как источник коммерческой прибыли и властвует над умами адептов в собственных интересах. Это страшно тем, что человека, убаюкивая всякими сказками, вводят в заблуждение и отвлекают от самого главного – поиска истины. Неизведанность, неразгаданность – являются некими началами для познания. Пропади тайна и кончится жизнь, потеряется её смысл, не будет движения. Человек готов, с другой стороны, узнать все и сразу, от начала и до конца, а это невозможно в силу выше сказанного. Область своего непонимания человек отдает в введение того, что называется вера. По этой причине, в той или иной мере, вера всегда будет сопровождать человека и присутствовать в нем. Но перекос в эту сторону, превалирование веры во всех делах и сферах деятельности человека, воздействует на него разрушающе, подавляет волю, развивает апатию. Не стремясь к познанию разгадки бытия, человек уже не мучается и не задает "лишних" вопросов, потому что он уже "знает все" и ему от этого комфортно. Диагноз – верующий – это психологическая зависимость и от степени её зависимости, от силы верования, человеку делается хорошо и даже блаженно.
С таким подходом можно рассмотреть и молитву, что она из себя представляет. Это ни утвердительная, ни отрицательная речь, а просьба, использование которой заведомо ставит просящего в унизительное положение. С этого момента вектор развития человека, устремленный к познанию, начало которого берется от малолетнего "Я сам", преломляется и устремляется в разнонаправленные стороны, но только не на постижении истины бытия. Что молитва в христианстве, что намаз в исламе, что медитация в буддизме – всё это является необходимым атрибутом Церкви, для коленопреклоненного подчинения человека. Конечно никогда, ни при каких обстоятельствах, священнослужитель не сознается в совершаемом психологическом преступлении перед личностью. Но необходимо рассмотреть к чему приучают верующих через молитвы. Человек не робот, его нельзя рассматривать как машину для считывания информации, это не Васса Железнова и не «мальчик из плюмбума», он, в силу своей природы, нуждается в отдохновении. Вследствие объективных законов мироздания, жизненный путь человека предполагает, как его правильность, так и его ошибку. При удаче и фаворе судьбы, человек порой глаз своих не видит. А вот при неудачах и ошибках начинает задаваться вопросами и ищет помощи. Как правило, в этом моменте жизни и поджидает его рыбак Андрей с сетью. Сама по себе молитва, как некая волшебная палочка, которая "может" сработать, если адепт все правильно сделал, является деструктивной. Она противоречит заложенной в душе логической цепочке: ошибка – страдание – вопрос – поиск решения – истина. Стоит ли говорить о том, что в этой цепочке лишним оказывается влияние любого другого человека, и священника, и даже самого Создателя. И даже если верующему будет что-то удаваться с помощью молитвы много раз, а затем, как говорится, он вступит в черную полосу невезения, что будет предпринимать? Уйти в бесконечность повтора молитвы? На что надеяться, кого винить - священника или Бога? Ему подскажут кого - это он сам. Или плохо молил или «нагреховодил», или "пути господни неисповедимы". Внутренний голос сознания с обессиленной волей будет шептать, что все равно он самый лучший, что Бог его любит и помнит и утешит, только не на этом свете. И снова, и только молитва. Ни о какой трезвости взгляда, необходимой в стрессовой ситуации, говорить здесь не приходится. Энергия, предназначенная для решения сложной жизненной задачи, тихо истекает в песок молитвы.  Взамен необходимости принятия алгоритма действий для преодоления проблем, которые являются неотъемлемыми факторами развития и роста личности, его укреплению жизнестойкости и обретению духовной силы, предлагается поэтические стенания. Раз проторенная дорожка уже и в дальнейшем будет уводить обезволенного человека, разрываемого душевными мучениями, с рационального пути в храм для утешения "батюшкой" или "матушкой". Испытав психологическое блаженство от участия, взаимопонимания и подсказки, он будет вновь и вновь прибегать за допингом счастья, откладывая неразрешенность проблем в копилку до большого взрыва. А сила и качество допинга в не последнюю долю измеряется красноречием и активностью священнослужителя или как говорят его "хорошестью", при всем том, что с эволюционной точки зрения он вообще не нужен. Как при подобной практике можно рассчитывать на целокупность и зрелость личности через самовоспитание? Да и потом, живя в реальном мире, зачем молитвой обращаться за помощью потустороннего? Для чего жить, соизмеряя свои действия и образ жизни с образами святых, которые давно умерли? Неужели религия, которую он выбирал, без сомнения, для радости и полноты жизни, на деле является религией Смерти? Зачем грубо переламывать природный, с малых лет заложенный, гордый вектор "Я сам", которым во всеуслышание заявляется и своим родителям, и всем окружающим? Кому и для каких целей необходима разничтоженная и безвольная тряпка?  Достаточно небольшого наблюдения, чтобы определить, что жизнь верующих довольно однообразна и замкнута на ежегодно повторяющемся цикле, основой которого являются одни и те же обряды. Уделяя большее внимание на важность выполнения тех или иных предписаний, верующим тем самым не дают скучать, но никак не развивают, да и в большинстве своем они сами никуда не стремятся, даже в рай. "Спасибо, не надо, нас и здесь неплохо кормят". Мягким, никому невидимым на первый взгляд, махровым цинизмом пронизаны все – от рядовых, изредка посещающих, до истовых прихожан, от незаинтересованно-бессеребряных батюшек среднего уровня, до маститых и тугих иерархов. Ложь, единожды посланная, тысячекратно отражаясь от верхов к низам, совершает и производит постоянную работу по выжиганию и растлению души. С возрастом осознав крах детских мечтаний и юношеских дерзновений, запутавшись в паутине бытовых проблем и понимая, что за отмеренный срок не удалось не только приумножить доверенные таланты, но и попросту бездарно растратить их, с некой тоской и надеждой на будущее снисхождение в Новой жизни, ищут пристанища там, где много и красиво говорят о Боге. Различая и легко ориентируясь в тонкостях кино и реальности жизни, люди с удивительной легкомысленностью дают себя ввести в заблуждение по оценке информации и событий, которые предлагает Церковь и сами с удовольствием принимают участие в некоем лицедействе. Многочисленные посещения молельных мест вынуждают человека надевать маску благообразия и смирения, неуместную и ненужную в обычной жизни. Подобные переходы и насильственные трансформации над собой порождают раскол целостности души, заставляют задуматься о красоте и совершенстве одного и ущербности другого, реального мира и соответственно скрытую от всех ненависть к нему.
   Развитие нашей цивилизации можно рассматривать как некое последовательное обучение индивидуумов и отдельных социальных групп через общение между собой. С течением времени человеческие взаимодействия, как и все, к чему имеет отношение человек, в силу заложенной в него природной необходимости и её установлений, неизбежно будут трансформироваться в стремлении к унификации и рационализации. Всё больше набирающая обороты коммуникативная компетентность уже не будет уделом узких профессиональных или элитарных социальных групп. Жизнь, а вернее её динамика, буквально будет вынуждать переформатировать человеческие взаимоотношения на всех уровнях, даже на бытовом, и время на предисловия и пространные речи тратить станет глупо. В конечном итоге общение ограничится только утвердительной и отрицательной речами, без излишних приукрашиваний, ненужной жестикуляции, вкладывания каких-то особых смыслов, исключая двусмысленности. На нынешнем этапе эволюции, просьба и молитва соответственно, как её разновидность, являются сглаживающими элементами общения несовершенного общества, но рано или поздно потребность в них отомрет. Логика роста нашей цивилизации, его вектор указывает именно на такой исход дела. Возведя молитву в нечто главенствующее, религия тем самым сбивает с толку, отвлекает и уводит с верного пути развития общества, где главным элементом его является умение договариваться между собой, всё более сокращая сроки на протоколы и взаимные претензии. Преобразование человечества происходит благодаря накоплению и передачи знаний из поколения в поколение, и важнейшую в этом роль играет литература и поэзия. Со временем мы будем вспоминать о них как о необходимом этапе нашего развития, но все-таки они будут для повзрослевшего человечества подобно светлым воспоминаниям о красивых игрушках в детской песочнице. Сила и мощь слова, а главное правильность их сложения и применения в различных ситуациях – залог прогресса человека и общества. Это ключ, это необходимое условие для прорыва в новую реальность. Печальный опыт декадентства, основой которого послужило отсутствие нужды, заботы о каждодневном удовлетворении потребности тела, в сочетании экзистенциальной способностью души со скоростью молнии заглянуть в будущее, наводит на мысль о том, что вход в нее не будет достоянием только какой-то избранной части общества, её интеллектуальной элиты, а обусловлен вхождением всего общества. На возражение о том, что умными, богатыми и достойными людьми не могут быть все и сразу, нужно обратить внимание на простые цифры безэмоциональной статистики. Достаточно указать на громадный разрыв в численности безграмотных сто лет назад с сегодняшним днем. Положение с нищетой, как верного спутника безграмотности, нечто схожее. Эти последние сто лет были нескончаемой борьбой между стремлением цивилизации к новому со старыми, устоявшимися порядками через революции и мировые войны. Некогда безгласные и совсем бесправные низшие социальные слои общества остались в прошлом. Сейчас все в той или иной мере имеют право своего голоса, а критерием общения больше является интеллект, нежели принадлежность к роду и богатству. Но данная картина характерна для передовых государств, и все менее показательна для нашего. Для государств, где религия в почете и доминируют межчеловеческие отношения через религиозную призму, происходит эволюционный застой и откат назад. При диктате одной точки зрения много и вольно не пообщаешься. Нет общения – нет прогресса. Мнение о необходимости церкви, как социального института развития нашей цивилизации, является глубоким заблуждением. Потребности, именно с точки зрения прогресса и эволюционирования в ней не было и на заре нашего развития, а для нас современников так и подавно. Иллюзию о том, что религия предлагает своим адептам какую-то новую жизнь, можно разбить тем, какими именно средствами предлагается достичь этого. Один из примеров тому – молитва, которая как часть речи находится в подчинении у просьбы, и соответственно этому не может претендовать на выявление сути общения – главной составляющей человеческой эволюции. Подмена и фальшь, вооруженная благими намерениями, всегда ведут к катастрофе, но они возможны на "благодатной" почве невежества. Неумение, а главное нежелание анализировать происходящие события, неспособность и даже отторжение быстро развивающегося мира, всегда будут обеспечивать Церкви её наполняемость. Потребность в общении у людей не выжечь никогда, рано или поздно, как и прежде запреты падут.  Но, как и всегда, человечество с незавидной периодичностью наступит на одни и те же неправильно положенные грабли – разрушив старое, постарается тут же зацементировать на века новое. Главными сдерживающими факторами положительной динамики развития общества являются те социальные институты, которые призваны обеспечить его сохранность и целостность. Но наибольший вред приносят те государственные и общественные организации, которые влияют на сознание своих граждан пропагандой "жизнеутверждающих" норм и правил, но по сути являющимися всегда вчерашними и затхлыми догмами. Привнося их в жизнь в виде законов навсегда, живительное стремление цивилизации к обновлению и росту пресекается на корню. Так или иначе, невольно или сознательно, новые государственные устроения, хоть и не в явной форме, но используют проверенный опыт религиозного управления и по кальке характерных взаимоотношений выстраивают общение между своими гражданами. Человечество поддается, потому что думает, что ещё не готово жить в состоянии постоянной перестройки и стресса, а потому запрос на стагнацию будет весомым и вероятней всего продолжительным по времени. Сама по себе динамика развития общества, да и человека также, с её неизбежными и порою непредсказуемыми последствиями порождает свои трудности. Об этом писал Бердяев Н.А., а кратко и точно в цель это охарактеризовал одной строкой Виктор Цой: "И вдруг нам становится страшно что-то менять". Веки вечная борьба желания перемен и консервации достигнутого в конечном итоге заканчивается хоть и с трудностями, но неизменной победой перемен, являющимся необходимым условием и признаком жизни вообще. Причин для возникновения перемен несколько. Это и любопытство, как импульс в сферу непознанного через дерзновение, и неудовольствие существующим миропорядком в стремлении отвоевать предполагаемую область блага, либо у власти имущих, либо у Бога. Мощь импульса ограничена представлением человека о вероятности своих возможностей и представлением о возможных областях, в которых он в силах что-то преобразовать. Достаточно внушить человеку мнение о сакральности бытия, и он уже не будет стремиться к тому, что ему представляется невозможным, потуги к переменам сойдут на нет, а власть может спать спокойно. Если государственники уже менее и менее вставляют палки в колесо цивилизации и даже сами последние сто лет, вследствие достигнутого компромисса с обществом, принимают посильное участие в её ускорении, то о религии такого сказать нельзя. Отмирающий рудимент человеческой цивилизации из жестокого инквизирующего диктатора нравов и порядков на государственном уровне трансформировался в елейного целителя отдельно взятого прихожанина. Осознавая невозможность испепелить и прервать природный импульс познания человека, тщетность и временность возводимых идеологических колпаков на пути цивилизационных прорывов общества, религия вынуждена, как ложноцвет для собственного процветания, упоминать про истину и имитировать стремление к ней. Отчасти невежественное, отчасти равнодушное отношение общества к суете Церкви и её адептов не дает с корнем выполоть сорняк на цветущем поле цивилизации. А власти всегда в той или иной мере будут потворствовать данной ситуации отчасти из-за боязни того, что следующими будут они сами, отчасти из понимания того, что любой регрессивный институт общества, чувствуя свою ненужность, будет ласков и послушен ей. Не вследствие дурноты каких-то отдельных представителей верховной власти государства и верховных иерархов Церкви производится бдительное "непущание" своих подопечных в свободный полет, а вследствие заложенной в них функции, потому как природа их имеет много общего. А "непущание" одни будут обосновывать грехом и мстительностью "злого бога", а другие угрозой национальной безопасности. 

 Конечно, основная масса верующих сегодня и как в прочем в былые времена, не обременяют себя излишне умственными усилиями на штурм истины. Мотивация прихода в лоно Церкви у всех различная. На кого-то повлияла политика и пропаганда государства. У кого-то одной из главных причин было обретение защиты от невзгод и сопутствие удачи, в виде утвари церковного толка, природа которых берет свое начало в язычестве. Кто-то более продвинутый и воодушевленный, к примеру мистическими героями Булгакова М.А., из желания лично пережить их опыт. К сожалению, и большинство, и даже имеющие способность, осилить до конца и осознать Библию и Коран, не делают этого. При этом как-то неловко привирают – «вроде бы себя считаю истинным верующим, если не сегодня, то завтра обязательно прочту». Это очень удобно, выражаясь по-подростковому, не заморачиваться, а довериться кому-то. Казалось бы, и вопрос важный, как для жизни, так и для смерти, и даже, наверное, самый важный, а времени как-то нахватает, «пусть за меня другой подумает». Гораздо веселей и приободрённей чувствовать себя в толпе, прыгающих в морозную гладь или отмечать с друзьями и родственниками самый главный праздник с крашеными яйцами на закуску и считать это необходимым и достаточным условием звания верующего. Это стало отличительной чертой нашего времени и некой национальной забавой, поощряемой правительством через телевизор. Народ валит валом, а Церковь, зная все это, принимает всех без разбору, ни о какой чистоте своих рядов, так же не заморачиваясь, при этом сдувая пылинки и старательно обхаживая, кредитоспособных ВИП-персон, и смотря с пренебрежением на серый плебс.  Впрочем, как и "пути господни неисповедимы", так и профессиональный священник и на этот случай жизни найдет "правильное" объяснение. Сегодняшнее большинство верующих можно сравнить с большинством коммунистов в недалеком прошлом, которые так же не обременяли себя излишним знанием первоисточника и ограничивались приобретением "кое-какой литературки" и цитированием лозунгов из транспарантов. Подойди к каждому из них с вопросом: «в знании ли сила?». И получишь почти стопроцентный утвердительный ответ. Такая легковесность и поверхностность обнадеживает и пугает одновременно. Следуя законам природы, люди рожают и воспитывают себе подобных, будучи не то чтобы совершенными, но и не стремящимися к этому. Совершенствование, как правило, для большинства, происходит через тело, посредством боли и унижения, невзгод и бед. Народ метко на этот счёт подметил - Жизнь научит. Тогда как стези к совершенству и истине можно и нужно делать короче – через познание!

И ещё по поводу чистоты рядов. Не нужно питать на этот счет иллюзий, как не занимались этим раньше, так будут поступать и впредь. Не являясь этической системой, но используя понятия и термины близкие к ним на слух, Церковь делает расчет на то, что со временем человек и сам "поумнеет", но заслугу припишет себе. Индивидуальная первозванная сеть для ловли души, со временем превратилась в невидимую на первый взгляд, но широкую и крепкую паутину, по обхвату и масштабу, сопоставимую с масштабом страны. Раз попавший в её тенёта человек, не важно по какой причине, с трудом может выбраться оттуда. С возрастом человек, как та статуя, упавшая в морскую пучину и обросшая липучими ракушками, самостоятельно не в силах стряхнуть с себя всевозможные предубеждения.  Даже наступившее прозрение, которое может произойти или вследствие умозаключений, или вследствие, из ряда вон выходящего, события, не каждого подвигнет на такой судьбоносный поступок, как героя Толстого Л.Н. "отца Сергия". Мало найдется тех, которые не только кому-то, но даже себе, смогут признаться о пустяшной значимости своего загубленного времени. Тем более и мучительнее всего это происходит, когда выбор был продиктован им самим из высоких и благих мотивов. Стыдно уже не только перед кем-то, детьми и знакомыми, но и перед собой и избавится от зудящей боли можно только отдавшись полностью в руки религии и перейти уже в число её ярых приверженцев и пропагандистов.

Разные правители, каждый в свое время, использовали силу и мощь религии в своих целях. Все они понимали такие важные и необходимые для власти составляющие, как объединение народа, сохранность и непоколебимость его режима даже в ущерб прогрессу. Не прибегая к затратному по финансам и опасному для самой власти, при чрезмерности увеличения, органов надзора и репрессий, власть во все времена использовала отточенные временем "гениальные" технологии религии. Удобно властвовать над человеком, когда он добровольно носит в себе и кнут, и пряник. Первое в виде предполагаемой "божьей" кары за грехи, второе в виде пригласительного билета в рай. Одной рукой возвеличив образ недосягаемого, другой, палкой смирения гордыни, забивают человека в уровень земли, чтобы не высовывал свой нос выше священника и царя. Раз возбудив тяготеющее душу чувство виноватости, достаточно время от времени следить за его не угасанием красивыми и проникновенными проповедями. Пребывая согласно заданной программе о том, что каждый божий день – праздник, жалостливо улыбаясь, верующий вынужден до конца своей жизни носить гири вины за все и за вся, за рождение и за грешную жизнь, и при всем этом совестливо сомневаться. Верующий – это звучит не гордо! Не мудрено, что власть будет ревностно оберегать свою паству от любого посягательства со стороны даже потенциальных возмутителей спокойствия, издавая законы наподобие пресловутого закона о защите чувств верующих. Предвидя неизбежные с течением времени вопросы, поступает как та кошка, которая чувствует, чье мясо съела. Многовековой дурман и усыпление бдительности, одурачивание народа сопровождается впоследствии вспышками бунта и погромов. "Кипит наш разум оскорбленный". Какую бы красивую песню не пели продавцы загробной жизни, необходимо быть бдительным и помнить, что Жизнь она здесь и сейчас, и всегда, а религия вторая рука власти, этих «повелителей мух». Нам, сегодняшним, преступно перед будущими потомками забывать, какой колоссальный скачок сделала наша цивилизация, когда вожжи религии были ослаблены в период Возрождения. Как резко шагнул прогресс после двух революций: Великой французской и Великой Октябрьской, при свершении которых, необходимым условием было освобождение государства от пут религии. Потому как государство и его развитие основано на объективных законах и интересах общества, а религия на вольности понятий и угоде власть имущих. В обществах, где происходит смешение гос. управления и религии, получается то же, когда в науке пытаются скрестить знание и мнение, а именно лженаука и псевдоуправление. И уже вследствие этого развивается дремучесть и неповоротливость государственной машины, а в результате имеем регресс общества и неконкурентоспособность среди передовых государств.

Психологическое очарование верующих настолько велико, что у них уже не хватает смелости для того, чтобы задать "лишние" вопросы, уместные даже в узких рамках своих учений, а логическая цепочка рассуждений находится в постоянном разрыве. К примеру, почему в Новом завете использованы только четыре евангелия, а остальные переведены в разряд апокрифов? Или они не вписываются в канву учения, удобной для Церкви? Почему при проведении литургии, слова из нагорной проповеди обрываются на том месте, где утверждается – "Вы соль земли"? Почему священнослужители, которые прежде всего должны руководствоваться, как и образом поведения, так и образом мыслей самого Христа, предпочитают беспрекословно выполнять приказы своего выше стоящего начальства? В той же нагорной проповеди, достаточно четко и без всяких экивоков на сложившуюся якобы сложную внешне и внутриполитическую жизнь страны, дается понять, что на зло нельзя отвечать злом, а решение любых сложных проблем во все времена обусловлено только любовью. Но все священники, в зависимости от ранга внутренней иерархии, участвуют в милитаризации и пропаганде войны. Почему у верующих глаза не лезут на лоб, когда по федеральному каналу №1 показывают целый взвод батюшек-десантников, в полной амуниции прыгающих с самолета? А главные иерархи, под стать политиканам, разъясняют и обосновывают необходимость военной агрессии, как на дальнем зарубежье, так и против своих же православных братьев, оказавшихся так не к месту в "чужой" стране. Почему не призовут к ответу и не сравнят с образом, который каждый носит на своей груди, с кичливым одеянием, расшитым золотом и бриллиантами первых священников? Где скромность и воздержание? Своим личным поведением дают почву для ухмылок и ехидства, всевозможными «нанопыльными» часами, съемками в неглиже на крутой яхте, роскошными вилами, заставляют волей-неволей пристально взглянуть на них. Можно ли представить Христа в окружении римских телохранителей? А наших доморощенных патриархов в окружении ФСО уже не удивляет никого. Христос единожды, при перемещении, довольствовался осликом. Для наших же всегда необходим целый кортеж бронированных и роскошных лимузинов. Где причинно-следственная связь верующих, когда они слушают проповеди последних о том, что они должны всегда и во всем подражать первому? Как истинно верующему удается совмещать в своей душе противоречивые сами по себе факты и спокойно спать? Зная свидетельства разложения представителей церкви, ходить к ним на службу и целуя руки, и с их, и с Божьей помощью, пытаться что-то прекрасное взрастить в своей душе? Не следует ли от сего, что религия является для верующего неким благочестивым одеянием и ширмой от мира, для сокрытия внутреннего цинизма, лжи и трусости? Не является ли это в свою очередь причиной бегства православных под флаги радикального исламизма?  Источником разврата внешнего является разврат внутренний. Святые, преисполненные христианским учением, как образцы смирения и почитания, Церкви нужны только мертвыми, чтобы в очередной раз, как и их кумира, водрузить на хоругви и указав на него своей пастве, как на идеал, использовать в своих целях. Живые, как и сегодня, так и в былые времена, они были и будут красной тряпкой и немым укором для многих представителей церкви. Поэтому многих умных и думающих священников буквально выдавливает церковная среда, где внутренней дисциплине и чинопочитанием позавидует любая воинская или партийная организация. Подобные вопросы задавали и будут задавать и мыслители, и писатели. И Пушкин А.С., и Достоевский Ф.М., и Толстой Л.Н., и Бердяев Н.А. и многие другие в той или иной форме ставили Церковь в тупик и шли с ней на конфронтацию. Противопоставить последней толком было нечего и, не находя ничего лучшего, изгоняла из своей среды и натравливала паству на лучшие и светлые умы нашей Родины.

Воспользовавшись удобным моментом, наступившем благодаря Перестройке, церковь для своего роста и влияния выбрала для себя удобного конька. Под ореолом незаслуженного мученичества от злодеяний большевиков, требует сатисфакции в виде недвижимого имущества, освобождение от налогов и даже прямого финансирования из бюджета страны. Под циничным лозунгом о духовном возрождении нации банально грабит государство. И с каждым годом аппетиты растут, а разбухшие карманы иерархов все больнее режут глаза обывателям. Надо задаться вопросом о том, почему после революционных событий 17г., вчерашние православные, полностью, от рождения и до смерти, обхоженные под неусыпным контролем Церкви, расстреливали их без сожаления, а церкви, куда ходили молиться и где их учили любви и правильной жизни, разрушили? Сваливают вину на большевиков, как на некий марсианский десант, а не вчерашних своих прихожан. Преподносят сложившуюся революционную ситуацию в стране, как невесть откуда взявшуюся вирусную инфекцию, при этом устраняясь и от ответственности за разложение общества и в период царизма, и за наступившую затем кровавую вакханалию. Зачем, с деланно отстраненными глазами, разглагольствовать о Великом Царстве, куда примут каждого кто внемлет их словам? Кто и что помешало построить тогда, до революции, за не одну сотню лет, когда никто не вторгался в их дела на ниве просвещения граждан, государство с твердыми и морально устойчивыми принципами? Почему в миг и без сожаления наши деды ослушались и сбросили их оземь? У кого сейчас, по прошествии пятнадцати относительно благополучных лет, может возникнуть уверенность в том, что, благодаря им, нравы в нашем обществе стали здоровее и устойчивее? Неужели, чтобы получить ответы на эти мучительные и волнующие многих вопросы, нам необходимо физически все повторить заново? Где наша отличительная способность от животных - рассудок? Спрятался при частом упоминании слов: Бог, любовь, милосердие, сострадание, смерть, рай или ад? Глас вопиющего в пустыне должен звучать так – подумайте!
Впоследствии, вновь созданная тираном из старых, уцелевших осколков, нынешняя Церковь была нужна для власти, прежде всего как дополнительный орган надзора и удовлетворения желания еще более властвовать над умами и настроением подданных. И точно с такой же мотивацией сегодняшняя власть культивирует религию и дает ей зеленый свет по всем направлениям. Масштаб и скорость её захвата потрясает. Её присутствие уже заметно и в школе и институте, в воинских частях и государственной думе, в магазинах и офисах компаний. Некоторые республики, входящие в нашу федерацию, захвачены религией тотально и безусловно. Какие-то неприятные животные чувства возникают в душе при виде того, как на телеэкранах показывают руководителей республик, гортанно орущих «Аллаху Акбар» и многотысячный втор толпы ему в ответ. В такие моменты больше ощущается причастность и "единение" к матушке-природе, нежели к Высшему Разуму. Расхожее мнение о развитии цивилизации по спирали сегодняшней России не подходит, скорее обратное и прямолинейное движение, противоположное эволюции.
Западный мир, руководствуясь отчасти благими намерениями, отчасти некоторой ответственностью за происходящее, и предоставляя приют беженцам из Азии и Африки, прерывает тем самым объективное течение и развитие религии. Как ни жестоки законы нашего бытия, но ужасы войны являются мощной мотивацией для пересмотра и прозрения, как самого государственного устроительства, так и учений, по которым оно развивается. На сегодня ислам удачно избежал подобной участи и перебрался в тихий оазис, где непременно заявит о себе с новой силой. В сытой Европе, верующие, не ассимилируясь и не интегрируясь до конца в Западное общество, с чуждыми им нравами и обычаями, будут культивировать свои взаимоотношения, в той или иной степени по правилам шариата. В этом отношении будущая проблема Европы еще сложнее, чем в сегодняшней России, где, не имея ни цели, ни идеи развития, но имея много шансов, страна пошла по пути наименьшего сопротивления, прибегнув к помощи религии, как некоему заменителю пустоты. Начиная с застойных, золотых по-советски, лет, наше общество, немного избавившись от тисков насилия, вдруг обнаружило и почувствовало гниль и разложение своей духовной составляющей. Ещё довольно долго, отчасти по инерции, отчасти из-за не излеченного страха, страна купалась во лжи и цинизме пустых лозунгов. Отсюда неминуемо подступил крах в экономике, а затем и в политике. Проблема советского строя была именно в том, что идеология была замешана на лжи и фальши, а научный атеизм, являющийся одной из ее базовых составляющих, не предполагал ни саморазвитие для индивидуума, ни жизни после смерти конкретного человека. Поэтому, после банкротства общей идеи, держаться гражданам за неё не было никакого смысла. Растерянное постсоветское общество нуждалось в новой идеологии, в новом порыве. Может какое другое государство и не требовало бы, при свалившейся свободе, ничего подобного, но наше общество, за годы правления коммунистов, подсело на иглу идей и идеологий, как наркоман. Свято место пусто не бывает. Эстафету удачно и вовремя подхватила религия и она благотворно и гармонично вошла в нашу не обустроенную общественную жизнь. Желание новой-старой власти о храмах пошаговой доступности сродни желанию недалекого прошлого о партячейках на местах. Вместо идеи победы коммунизма – Царство Божие, вместо партячеек – храмы, вместо "единого и неделимого" советского общества – рассеянное множество адептов. Конечно, перехода за грань слияния спецслужб, государства и религии, как это описал и предвидел наш великий современник Войнович В. Н., не приходится ожидать, но тенденция развития общественного сознания явно склоняется к этому. И перегиба в эту сторону будут бояться прежде всего сами власти. По-ухарски позабавившись правлением, наподобие описанного куража в "Дне опричника" В. Г. Сорокина, власти предержащие понимают, что долго так их терпеть не будут. Скорее всего, наше общество будут стараться удержать в нынешнем, непонятно каком состоянии, выражаясь по-простому «ни рыба ни мясо». С одной стороны, это и развитое, с богатой духовной историей общество, с большим наличием интеллектуалов и творческих личностей, с другой, это же общество, где вектор общественного развития регрессивный, с наличием его уже большого числа фанатов и приверженцев. Болотному состоянию нашего общества будет соответствовать и болотное состояние нашей экономики, потому как с бурным и прогрессивным ростом экономики у граждан вдруг и отчего-то "открываются" глаза на необходимость следованию законам, закрепленным в Конституции, а именно народовластие и сменяемость власти. Но и коллапс в экономике для правителей подобен самоубийству. Так и будем жить с прищуром, но с "божьей" помощью. Западному миру, разобравшись и отрегулировав свои взаимоотношения с христианской Церковью, предстоит нечто подобное и с исламом. И в нашем же, отечественном случае, неизбежен пересмотр своих взаимоотношений с Церковью для динамичного роста и прогресса российского общества. Всему Миру необходимо снять ложно-преломляющие очки политкорректности и так называемой толерантности, и взглянуть на него с эволюционной точки зрения, где без сомнения, место религии будет только в музее.
   Но для того, чтобы отправить религию окончательно в музей, необходимо лишить её питательной среды – адептов, действующих и потенциальных. Это станет возможным, если с полной убедительностью и, главное, с неопровержимыми доказательствами предоставить миру отсутствие объекта поклонения, проще говоря доказать, что бога нет. Но возможно ли это? Даже если перед кем-то встанет ясная картина бытия без наличия в ней бога, и он обоснованно сможет это доказать, то смогут ли понять его люди? Вряд ли, по той простой причине, что все мы находимся на разных уровнях познания, не говоря уже о том, захотят ли вообще его слушать. Но разобрать наиболее общий пример подобных попыток стоит. Ученые, вставшие на путь доказывания возникновения жизни без участия Создателя, так или иначе, утверждают, что мир произошёл случайно, вследствие стечения каких-то обстоятельств. Если случайное принять за отправную точку, то возникает вопрос – почему последующее за этим случайным, всё имеет причину и необходимость и вследствие этого возможность доказательства и построение истинного умозаключения? Случайное присутствует в нашем понимании, как то, что происходит с не необходимостью. То, что может быть и может не быть, не имеет причины и является привходящим для чего-нибудь, а поэтому не может быть доказано и тем более не может быть какой-либо наукой. Следующее, человек, если принять за отправную точку случайное, живёт и развивается наперекор тому, чему появился, потому как наши желания направлены большей частью на то, что будет с необходимостью, нежели на то, что может произойти как попало, на то, что подпадает под законы бытия, которые также основываются на необходимости, а не на "быть или не быть". Примеров сколь угодно много – логика, числовой ряд, понятие золотого сечения, число пи.  Конечно, это косвенное доказательство того, что они являются продуктами чьего-либо замысла, но в то же время - прямым доказательством того, что природа и суть их не случайна. Мысль и ум, в котором она возникает, являются у человека первыми началами и предшествует актуализации его желаний. И даже происшедшее не по его воле, случайное, он старается объяснить и найти причину. Воплощенное человеком в действительность тождественно тому, что было в возможности, а именно в его замысле. Если это так, то человек явно неслучаен и по тождеству того, что происходит у него в разуме – мышлению, он тождественен своему создателю, тому, кого называют Бог. Но после таких или подобно этим рассуждениям человек, как правило, угождает в ловушку, расставленную самим же собой. Придя к умозаключению о наличии Создателя, пытается в какой-то мере сравнится и потягаться с ним, создавая очередного гомункула. Очередной раз не достигнув идеала, но вкусив и осознав, что величие момента ему, человеку, доступна лишь на короткий миг, а львиная доля времени низменна и ущербна, встает на путь обожествления и восхваления того, с кем не мог сравняться. Но если для творений своих рук, пусть даже несовершенных, человек способен создать науку и логично обосновать свои шаги, то на долю идеального творца остаются лишь хвалебные эпитеты, пустые в своей сути. Не может быть науки о том, о чём информации только как привходящее чего-либо или сравнение с чем-либо. И можно подумать, что речь идет о чём-то случайном, нежели существующем в действительности и закономерном. Если нет знания о предмете – не это ли доказательство, того, что и предмета не существует, подобно тому как познаваемое считается сущим, а непознаваемое – не-сущим? А не-сущее есть ничто, ведь не-сущее не есть ни определяемый предмет, ни качество, ни количество, ни место. А голословная необоснованность – это всего лишь спекуляция на лучших побуждениях и предчувствиях человека, на чём собственно и основана религия, потуги к познанию которой, от умильного причитания к объекту поклонения в конечном итоге сводятся к фактическому запрету познания. Без табу нет религии, а занятие познанием с табу – сродни занятию словесного шулера в игре в наперстки.
Отдельные научные мужи, достигнув в своём поприще высоты и вместе с тем и предела, сдаются и подымают руки вверх, утверждая, что за этой стеной непонимания уже только бог. Но это всего лишь непонимание и предел конкретного человека, на смену неизбежно придет следующее поколение и будет дальше рыть сквозь кротовую нору до нового предела, которого, по всей вероятности, нет. И потом, касаемо всех людей, неудача и собственный предел и собственное понимание Бога – причина ли и повод отдать себя в руки религии? В природе человека заложено систематизация и упорядочивание полученной информации и приведение в логически стройный ряд. И как только человек встает на путь признания бога, он вновь попытается систематизировать свои взгляды на этот счет и вновь попытка будет безуспешной и уже не вновь, а вынужденно попадет в порочный круг религии, пусть даже более совершенной, чем предыдущие, но все равно не будущей иметь никакого отношения ни к логике, ни к систематизации и упорядочиванию. И вновь отдельно взятым фактам, не имеющим повторения, хотя бы большей частью, будут приписываться значения вселенского масштаба, и голос разума будет поборем желанием сказки. И было бы ладно, если во вновь созданной системе почитания Бога, человек стал бы рабом самого Бога, но он станет рабом лишь самой, им же отстроенной, системы. Любое упоминание и имени бога и любое производное от него, деструктивно и для человека, и для нашей цивилизации, потому как это неизбежно ведет через религию к отрицанию самой цивилизации и стагнации человека. Как церковь в актуализации бытия пытается купировать любое проявление инициативы и иного подхода к разрешению какой-либо задачи, так и в мышлении человека, бог своей вездесущностью, великолепием и всемогуществом, в общем всем тем, во что облекло его ущербно-заискивающее сознание человека, также блокирует и пресекает и полёт мысли человека, и верный ход его мышления. Каких-то ошеломительных результатов на прозрение людей не даст ни сколь какое изобличение, ни какое-либо научное открытие. Обессилить религию можно только в связке с тем, без чего существование её сойдет на нет, - государством. Полет мысли человека к неизведанному отягощен двумя гирями – религией и государством, порвать связь с которыми рано или поздно придется. Осознав противоречивость, но и вместе с тем необходимость выхода из этой ситуации, логично предположить, что выход – в достижении апогея в развитии и построении совершенного государства с последующим направлением вектора межчеловеческих взаимоотношений на путь к де государственности. Но отдельно взятой стране на нашей планете достичь этого не удастся никогда.               
     И возвращаясь к тезису о деструктивности развития человека и эволюции в целом, при упоминании всего, что касается божественного, можно ещё раз рассмотреть – так ли это и окажется ли благотворным отсутствие божественного, как некоего противоположного или цели, к чему или от чего, как думается, движется человек в своем познании. Прежде всего, важно понимать здесь то, что именно в самом человеке заложена отправная точка движения, что не он является одной из сторон противоположения, а только в его воле делать выбор, а значит, он есть начало. Следовательно, человеку нельзя отдавать, перепоручать или перекладывать своё главное начало на кого-то или что-то, будь то бог или идея, государство или мечта. Христианство устами Иисуса из Назарета произвело поистине революционное преобразование в религиозном сознании человека.  Бога, который находился как бы вне мышления человека, вне его души и не был с ним связан, поместили прямиком в его сознание, закоротив время и путь общения с ним, исключив услуги целого колена священников. Если раньше человек, не получив ответа на какие-либо критично сложившиеся жизненные ситуации или вопросы, так или иначе связанные со смыслом, целью и его пониманием бытия, мог списать подобное на нерадивость или пренебрежение другого, пусть даже священника, то отныне он оказался лицом к лицу с Богом. Но революционность данного преобразования коснулась только религии, с точки зрения священников и, особенно для рядовых верующих, это было подобно перевороту, но для эволюции человека в целом, данное преобразование привело ещё к более губительным последствиям. Благодаря достигнутой психологической иллюзии, на которую легко поддаются легковерные адепты, был нанесён удар по корню сознания человека. Казалось бы, свобода вот она, и посредники и советчики не нужны, но ослеплённый и оболваненный уже более закован, чем прежде, потому как если захочется роптать, то придется уже роптать на самого Бога. Ослепив его, как мегаваттной лампой, именем Бога, религия ещё более упрочила свои позиции и значит своё воздействие на людей. В результате первоначало человека, его исходная позиция в решении самых важных вопросов сместилась из его внутреннего Я к кому-то другому, пусть даже к Богу. Жизнь продолжается, в иллюзии человек или в трезвости сознания, так или иначе, ему все равно необходимо принимать решения и делать выбор, но это уже будет сделано или от имени кого-то или во имя чего-то или ради чего-то. Иными словами, точка отсчёта верная, относительно собственного Я, сместится к другой, искусственно навязанной, относительно внутреннего бога. Но т. к. принятие решения произойдет с необходимостью от человека, но через точку отсчёта бога, то явно прослеживается разрыв. Вследствие подобного разрыва уже непонятно и не совсем ясно кто является инициатором и актором, а уже вследствие этого пропадает ответственность, происходит обезличивание, теряется собственное "Я". Аналогична ситуация и при обратной связи, когда поступает сигнал извне. Человек воспринимая его через подобный разрыв, неверно и искаженно интерпретирует полученную информацию и соответственно будет вынужден, так или иначе, совершать ошибочные действия. Человеком, находящимся в такой системе координат, легко манипулировать, потому он попросту не имеет, что называется, твердости жизненных позиций. И ему никогда их не приобрести из-за подобного внутреннего разрыва. Легковесность явилась вследствие того, что он сам делегировал свои первоначала на бога. Сам себя отучил от ответственности, потому что привык соизмерять свои действия и главное помыслы с кем-то. Теперь он легко убеждаем и всегда входит в любые, даже противоречивые сами по себе, положения. Компенсацию своей легковесности будет находить в коллективе и поиске изгоя. В массовых конфликтах он будет всегда принимать сторону своей команды, несмотря на чьей стороне правда и истина. Это для него уже будет неважно, потому как информация доходит до него через т.н. систему ценностей, заложенную другими и систему могут менять, заботясь лишь о том, чтобы он чего лишнего не натворил. А своя собственная и автономная система, способная перепроверять сигналы общества, уже атрофирована и не работает. Более того, находясь в разрыве с собственным "Я" и ложно восприняв коллективное, как нечто за свою основу, за некое своё первоначало, будет биться за него и отстаивать его интересы со всей искренностью и силой на какую возможно, уже не раздумывая о подлинности или мнимости этой основы. Подобная схема работает и вне религии, достаточно заменить имя бога духовной идеей или патриотизмом государства, суть манипуляции останется та же – произвести в мышлении человека, основанным на логике - разрыв. Данный разрыв подобен области темного, через который сигнал и исходящий из разума человека и входящий извне, дает искажение настолько, что человека можно сравнить с, описанными Платоном, зрителями пещеры, гадающими по бликам, отсветам и теням действительности и пытающимися дать правильное объяснение этой действительности. И подобный разрыв присутствует не только у верующих, вороватые правительства всех времён и у разных народов используют тысячелетний опыт религии для оболванивания своих запуганных и воодушевлённых очередной бутафорией, граждан.
       Человеку не комфортно ощущать себя в состоянии невесомости и желание обрести твердую почву под ногами своего бренного тела всегда будет мощнее и сильнее желания полета. И душе человека, оторванной от своего первоначало, потерявшей своё "Я" также необходимо найти некое прочное положение для своего роста и движения. Но т.к. путь к своему месту закрыт, она будет вынуждена прикаяться к чуждому ей общему и уже в коллективе будет пытаться реализовать своё изначальное предназначение в этом мире – рост и движение через познание. Отсюда и с неизбежностью возникновение, рано или поздно, конфликта цельной самосущей единицы, коей является душа, с не органичной средой, которую она неверно выбрала, как точку отсчета своего роста и движения. Конечно, не в человеке находится причина движения и течение времени ему неподвластно, и его действия всего лишь ответная реакция на раздражитель из вне, и в этом смысле не он сам является первопричиной своих действий. Но именно в тот промежуток времени между входящим сигналом и ответной реакцией проявляется воля человека, способная изменить не только его отношение к внешнему миру, но и сам мир.
Ум, являясь как бы орудием души для познания и себя и окружающего мира, при наличии подобного разрыва, получает искаженные сигналы действительности. Ясности ума добиться при этом сложно и, соответственно, "просветление" души ожидать не приходиться. Мысль ущербного ума с трудом, а иногда не в состоянии вообще ни охватить конкретный предмет, ни дать объективную оценку происходящего события. Почему нам так нравиться герой известного фильма Данила Багров, чем подкупает нас брат? Тем, что выбрав нехитрые жизненные позиции и не мудрствуя лукаво, может "гнуть свою линию". Это вызывает и симпатию и даже зависть не могущего, а вернее потенциально могущего, так как это всего лишь один из многочисленных вариантов решения, который предлагает душе упомянутый разрыв, больше похожий на хаос. Человек, оборвав логическую цепочку рассуждения, воспринимает, учитывает и входит в положение разноголосице мнений и предрассудков. Буквально носит в себе сонм ненужных советников. Знаменитое понятие русской души не что иное, как переход или даже передача полномочий ума т.н. "чувствам". Эти те чувства, которые ничего общего не имеют с физиологией человека, но имеющие какое-то главенствующее положение для "нашего человека". Так называемые понятия добра, чувства справедливости и т.п. при близком приближении даже у мало-мальски рассуждающего человека, оказываются резиновыми, не имеющих четких границ и интерпретируются, что называется в ногу со временем. При произношении таких магических для нашего уха слов: "Но вы же сами все прекрасно понимаете" – мыслительная способность "нашего человека" обрабатывает тысячу нужных и ненужных вариантов. Всё, вся и всех понимание, опережение событий, забегание вперед – вот неполный перечень подобного мыслительного процесса, а называют это почему-то красиво – широтой души. Вариативность событий, еще не прошедших, но носимых внутри и готовых в любой неподходящий момент выплеснуться наружу, бередит, что называется, человеку душу. Бередит, потому как мучаясь, человек "чувствует", что истина где-то в нем и рядом, но в хаосе разрыва найти не может. Но ошибка в том, что истину, несуществующим, а вернее сказать, навязанным чувством не ухватить, ее можно постигнуть только умом. И ошибкой подобное дело не ограничивается – продолжение её в беде, т.к. человек утерю истины или правильности логического рассуждения усматривает не в разноголосице своих же мнений, а в своих ближних, как бы носителей этих мнений. Отсюда и полное "взаимопонимание" себе подобных, любовь и дружба собратьев по мышлению и скрытая агрессия, легко переходящая под любым предлогом и любым сигналам извне в открытое противостояние.
           Стоит обратить внимание на то, как "работает" сознание нашего человека. При столкновении с неординарной ситуацией, где имеется явный конфликт закона и т.н. понятий - негласных, непрописанных, но одобряемых и даже поощряемых коллективом, наше сознание без сожаления отдает предпочтение последним, при этом же апеллируя к неким высшим ценностям, задвигая закон на его задворки. Неуместно взывать к голосу совести, не исследовав причины и истоки подобного отношения наших граждан к закону. Это моральное несоответствие своё развитие получило, вероятней всего, при царизме, истоком которого был поиск сермяжной правды, когда закон работал в приоритете на избранных. Но ещё большую искаженность и уродливость в противоречие с законом внесла советская эпоха, вооруженная коммунистической идеологией, оторванной от реальной жизни обычных людей. Свою лепту в деле т.н. правового нигилизма внесла, как ни странно, литература - наша великая и всемирно известная. Но прежде чем начать исследование, необходимо разделить и непосредственно влияние самих писателей и поэтов, как авторитетов, на миропонимание граждан и влияние ценностей, исповедуемых ими, а вернее, какой эффект они производят на души людей. Российский народ практически всегда, за исключением коротких периодов времени, больше похожих на анархию, находился под гнетом закона, был несвободен. Именно писатели, одними из первых в российском государстве, будили его, провозглашая новые ценности, основанные на свободе личности человека и идеалах нового общества. При этом различными методами производилась критика старых, неуклюжих, защищающих определенные слои населения, законов и правил повседневной жизни, которые без сомнения нужно было менять. Проходило время, менялись режимы, менялись взаимоотношения между различными слоями общества, но новая власть, только по-иному, но также, как и предыдущая, довлела над населением только другими "неправильными" законами. И новые писатели уже по-новому критиковали власть и также провозглашали новые ценности, противопоставляя их законам. Говоря условно, та составляющая, которая как бы должна в мышлении человека отвечать за выбор в пользу закона, за его преобладание перед т.н. понятиями, несмотря на кажущую их ценность, была не то чтобы атрофирована, но порушена кардинально.
Время идет, и у нас уже с молоком матери взращивается сознание постоянного конфликта с законом и его неприятие - прав он или нет. Писатели сами кричали о слишком широкой русской душе, но внесли еще большую сумятицу. Увлекаемые несомненными талантами, красивым слогом, "расширили" душу русского человека, оторвали от земли, а в деле построения государства необходимо "сузить" его до сухости закона. Невозможно построить предсказуемое государство, где в головах у людей неразбериха приоритетов. Оправдывая нерациональность, нелогичность поведения и поступков, россияне, с некоторой гордостью не к месту цитируют великого классика, что "умом Россию не понять", что в этом и состоит загадочность русской души. Все это неверно. Раз подхваченная глупость не должна культивироваться, она полезна для кукловодов, вредна для самого общества. Властям удобно иметь граждан с врожденным правовым нигилизмом. Но и сами, приходящие во власть люди, являются выходцами из этой же среды, и так же "заражены" вирусом недоверия к власти и закону. Под девизом: "я вас, шельмы, знаю", порождают соответствующие законы.
   Конечно же, вина литературы здесь косвенная, далеко не первая, но деятелем искусства необходимо проанализировать свои взаимоотношения с властью. Зависимость культуры и искусства в нашей стране слишком велика и видна невооруженным глазом. Получив после Перестройки свободу и право самим, без излишнего надсмотра цензоров творить и созидать, не воспользовались этим, а кинулись кто в лес, кто по дрова. А наиболее оборотистые из гениев вдруг превратились в акционеров. Наступившая свобода настолько опьянила, что многие вступили в раздрай друг с другом, позабыв кто они и свою миссию. Десятилетия стенаний о насилии и подконтрольности не дали никакого опыта и вот власть вновь заарканила их. Но в сегодняшней ситуации винить кроме самих себя некого. После перестройки, во время всеобщего непонимания, куда и как двигаться, творческое сообщество должно было, по крайней мере, попытаться предложить вариант развития общества. Но увлеченные скандалами и разделом имущества, больше задумывались о хлебе насущном для себя, копировали поведение своих прошлых и будущих начальников и, по десятилетиям выработанной привычке, не смели им чем-то возразить. Истоком этой несуразице взаимоотношений власти и искусства следует искать в переломном, послереволюционном периоде страны. Новой власти, по объективным законам выживания, требовалась новая мораль, выступающей инструментом для создания, поддержания и успешного функционирования в дальнейшем, кардинально новой системы взаимоотношений её членов. Уничтожив "старую" религию, после недолгих интеллектуальных мытарств, отчасти вынуждено, отчасти намеренно, создали новую религию, где приоритетным инструментом в обожествлении новой системы, была избрана литература и кино, по художественному вымыслу и своей основе, являющееся её (литературы) производным. Не предлагая сотрудничества, а грубо переломив через колено, власть, вместе со многим другим, породила некое клише взаимоотношений в связке власть-искусство, оставившей отпечаток на долгие годы вперед. Фактически униженные, подконтрольные и бесправные литература и искусство стали некой божественной коровой для масс, после того, как власть сознательно это сделала, а писатели особо не возражали. Многим понравилось узаконивание и формализация абсурда - званий почетного, заслуженного, народного. Прикормили доп. пайками и конечно же, квартирный вопрос. В заново отстроенном квазирелигиозном государстве совмещали в себе и просветительскую деятельность и роль оракулов и жрецов. Этой дополнительной ролью губили эффект своих, многих гениальных и чрезвычайно талантливых произведений, и тем самым, не то чтобы сводили на нет свои старания, но вводили в преступное заблуждение весь народ. Имея непререкаемый авторитет и являясь образцом для подражания многих слоев граждан, особенно людей образованных, деятели культуры были и будут лакомым куском для власти, для претворения их замыслов и их легитимации. Сколько народу безропотно подставило свои головы на плаху, внимая и ловя каждое слово певцов революции. Если бы люди в определенный момент руководствовались не навязанной партийной сознательностью и беспрекословным мнением авторитетов, а законами и четкими правилами, то возможно и не случилось бы тех кровавых и жестоких репрессий. Несмотря на наступившие перемены, многие традиции, как ни печально, сохранились. Сегодняшние деятели культуры имеют уже устойчивые традиции взаимоотношений с властью и даже сами навязывают ей прежние лекала в отношении себя. Старая система изжила свой срок, а отказаться от своей, искусно навязанной старой властью, божественности, силы и духа не хватает. Подыгрывая уже новой власти, продолжают распалять народ высокодуховностью и величием, не забывая себя любимых и при удобном и неудобном случае выпячивая свою значимость.Оставшийся, безобидный на первый взгляд, элемент религиозности в лице литературы, уже окреп и помог заново выстроится всей системе новой государственности, ещё более обожествлённой и недоступной простому гражданину. Нельзя, отказавшись от тоталитарной системы управления, выносить оттуда удобные для себя погремушки – звания и регалии. За ними непременно приползут и старые взаимоотношения.Это неумно, даже ущербно, прикрываясь служением обществу и неким её идеалам, отстраниться и не осознавать свою причастность к набору инструментов власти по принуждению к поклонению себе своих граждан. Затем, по истечению некоторого времени, глядя на падение нравов и беснование толпы, укрывшись клетчатым пледом на кресле-качалке, с некоторой долей философии, пророческим голосом вещать, что наш народ - де склонен к тирании, предпочитает, так сказать, сильную руку.  При всем этом, никоим образом, не коррелируя собственные поступки с ответственностью на происходящее. А сами готовы по первому звонку из Кремля бежать за подачкой, лобызая очередную ручку очередного кукловода. Как бы ни давила слава и зудели ноги, необходимо только лишь исходя из понимания вечности творений и кратковременности власти, подумать о целесообразности подобных походов в Кремль. Заслужена награда от государства или нет, это не так важно, но прежде надо подумать, какой эффект произведет соответствующая телекартинка при соответствующей подаче. Все это развращающее воздействует на сознание рядовых граждан, для одних многократно усиливая эффект заискивания и потакания, а других вынуждая на поиск новых авторитетов, как правило, радикальных. Абсурд страны начинается с абсурда интеллектуалов.
      Литература, сама по себе, как самостоятельная дисциплина, внесла большой вклад в развитие человека. Созданные творцами от литературы, истории, с вымышленными образами их героев, расширили сознание человека,и что называется обогатили его внутренний мир. Трудно переоценить значение литературы для становления и повышения условно значимого IQ человека, и если математика напрямую влияет на развитие интеллекта человека, то литература касается непосредственно вопросов нравственности, без которой «голый» интеллектуал подобен скорее роботу, нежели представителю существ высшего разряда. И все же упомянутые дисциплины – математика и литература, нельзя назвать самодостаточными и полными, а скорее промежуточными и подготавливающими человека к главной его науке – философии. У социологов присутствует в обиходе такое понятие, как возраст дожития, возраст, при достижении которого человеком, социум рассматривает его как нечто отработанное и мало пригодное для него, а в качестве компенсации за активность в молодости платит пенсию. Но если рассматривать жизнь современного человека, с точки зрения заданных целей, вкупе от рождения до смерти она и есть жизнь дожития. Когда-то на заре своей цивилизации, человек для облегчения своего существования объединившись с себе подобными в социум, по прошествии времени забыл для чего он это сделал и уже сам сделался придатком этого социума. Смысл гигантского все более разрастающегося человеческого муравейника в самом муравейнике, как таковом – абсурден, но человека с младенчества растят и обучают, приспосабливая к уже имеющемуся миру и для нужд мира. Даже нормы морали прививают больше исходя из того, что так легче и проще жить с себе подобными, нежели для внутреннего обогащения и инструмента необходимого для его личного прорыва в новую реальность. Индивидуальный цинизм, проявление подлости в сложных и неоднозначных жизненных ситуациях, это вынужденное или скорее всего автоматическое проявление человека из того базового цинизма социума, направление приоритетов которого в развитии человечества скорее направлено на сохранение и упрочнение самого социума, нежели индивидуума. Цель жизни, откуда человек, куда он затем девается – эти и многие подобные вопросы по степени важности для конкретного индивидуума и сравнить то не с чем – важнее их нет. Но какого-либо обсуждения их в социуме практически отсутствует. В лучшем случае человек, как-то или конфузливо и робко пообщается с другом, либо эти вопросы слишком пафосно и торжественно затрагиваются в каких-либо речах, но скорее для красивого словца, проплывающего мимо уха. Каждый родитель желает, да и общество через основные законы декларирует, счастливую и безбедную жизнь своему ребенку. Но готовя его к успеху, выбирают какую-либо узкую специальность и буквально настраивают, и вытачивают человека под неё. Объяснение простое и прагматичное – конкуренция меж себе подобных очень велика и поэтому человеку сызмальства приходится вживаться в образ какого-либо узкого специалиста, способного захватить побольше места под солнцем. Человеку, получившему с малых лет инерционно сильный заряд на подобное, только на досуге или во внеурочное время остается заниматься жизненными вопросами. Познание, как таковое, происходит опосредованно, как нечто необязательно факультативное приложение к какой-либо "полезной" специальности. И в лучшем случае познание и советского, и российского человека, было связано с литературой, тогда как ни определенных методик, ни, тем более, целей, связанных с познанием, данная наука не предполагает. В советское время, люди обжёгшись на т.н. кодексе строителя коммунизма, который предполагал ступенчатое взращивание нового человека, через пионерию, комсомол и т.д., уже с недоверием, а подчас с отвращением, смотрят на предложения по трансформации и общества, и человека. Законы развития общества и становления человека в некотором смысле фальшиво заменены понятиями и вымышленными образами из литературы. И более того, человек занимается этим без какой-либо системы, зачастую сам без общества. Мотивация жизни, цель, за что боремся? Не нужно питать иллюзий, что на сегодняшний момент общество поставит эти и подобные им вопросы перед человеком со всей той остротой и необходимой значимостью для него. Оно не то чтобы не готово вынести на повестку дня проблему своих дискретных единиц, это ей не нужно. На сегодняшний день, при выстроенных взаимоотношений общества с человеком, это будет подрывом его многовековых, через кровь и пот доставшихся, устоев. Страх быть разваленным пересилит заявленную изначально цель общества – служение человеку. И выбраться человеку из этой дилеммы не поможет литература. Конечно, не нужно её сравнивать и ставить на одни весы с идеологией, призванной прежде всего все более укреплять общество, даже в ущерб запросов её членов, но и она так или иначе стоит на службе и охранении общества. Более того, изложив условный рассказ про борьбу условного индивидуума с тем же самым обществом, в конечном итоге совершенствует само общество, принося на алтарь никогда не сбывающейся мечты все нового и нового человека. Ломая старые устои, производя ревизию норм и правил поведения, сама активно занимается табуированием человека. Причитания по поводу низведения человека сегодняшнего на уровень навоза в пользу человека будущего, приобрели дурно затянувшуюся тенденцию в литературе, а человек в этой игре новых смыслов подобен ослику, пытающемуся догнать обольстительно сладкую морковку, привязанную к нему же. Обращаясь непосредственно к индивидууму, литература поучает его, определяет и манеры поведения, и ход мысли, тем самым вольно или намеренно расставляя приоритеты не в его пользу. Она обслуживает общество, при всём том, что оно – общество – лишь система, разработанная самим человеком, для облегчения и содействования его существования. Даже уничтожая старое, при радикальности новых норм и правил, она все равно в конечном итоге поучает приспосабливаться человека к новым правилам, уже трансформированным из пламенных речей и поэтичных призывов в повседневные, даже мрачно звучащие на слух, регламенты и поднадзорные акты нового государственного устройства. Не выработав универсального подхода к разрешению вновь и вновь возникающих жизненных ситуаций, человек всегда будет рассматривать свою личную жизнь и эволюцию человеческой цивилизации как нечто мало зависящие друг от друга вещи, как две параллельно развивающиеся реальности, и будет вынужден вновь и вновь сомневаться и мучится, как гость в чужом доме. Этим можно объяснить высокую степень зависимости людей, даже очень образованных, от всевозможных верований, религий и идеологий, потому как природная тяга к логическому обоснованию всего и вся, сработает и здесь. Этим можно объяснить оторванность преподавания литературы в школе от т.н. реалий дня. Оторванность эта основана, прежде всего, на неуверенности применения на практике задекларированных ценностей и прописных истин. Да и потом все эти ценности и т. н. истины за время обучения набираются в таком количестве, что их попросту невозможно систематизировать, да и никто делать этого не станет и не делает. От обилия форм высказывания, персонажей сложных и простых, образов их поведения голова может пойти кругом и выход в сложившейся ситуации учителя находят простой – вы дети поверьте, поймете потом. С течением сколь угодно большого времени само по себе понимание не приходит. Даже хорошо "разжеванные" или "накрепко зарубленные на носу" упомянутые ценности в критичные моменты жизни почему-то забываются, и человек вынужден уже сам пробовать жизнь на зубок и выстраивать свой универсальный подход к ней. Не стоит говорить, что в основе этого подхода будет осторожность, недоверие и страх, только выраженно это и закамуфлировано будет в других более поэтичных словах – любовь, дружба, взаимовыручка и т.д., и т.п. Само по себе воспитание этих ценностей базируется на карательной основе – многие даже до конца не понимают смысла придерживаться тех или иных законов и правил, но с мудростью премудрого пескаря выполняют их – невыполнение себе дороже. Кнут и пряник делают своё дело и человек уже невольно сам мечтает дожить свою отмеренную жизнь без больших бед и приключений, компенсируя безынициативность в продвижении жизни получением всё большего комфорта и удовольствием от жизни. Эта одна из самых основных причин желания войны и отсутствие жалости к молодому поколению, как могущих исправить и сбросить ненавистный психологический гнет неправильно выстроенных отношений, и как отмщение за свою безвольно прожитую жизнь. Этакий катарсис чистыми руками незасоренных детей от запутавшихся и поставивших на себе крест родителей. Не более жизнерадостна картина с преподаванием биографии самих писателей, особенно классиков. С каких-то пор стали полагать, что гению и таланту неприлично заглядывать через плечо, и уже через некоторое время "жития святых" выбелены до неприкосновенности. По задумке инженеров человеческих душ от министерства образования, это должно, вкупе с их произведениями, дать некий благотворный эффект на душу молодого россиянина по воспитании положительных качеств – чистота помыслов, благородство, честность и т. д. Но если писателю есть что сказать, и он желает быть услышанным, и он намеренно вторгается в частную жизнь читателя, то читателю почему-то обратное непозволительно. По поводу того, что мол произведения и его персонажи независимы от писателя, нужно тогда определиться - либо произведение не его, а принадлежат какой-нибудь условной музе, а автор, стяжающий упоительные лавры, вовсе не автор, а всего лишь стенографист мыслей, либо полностью брать ответственность на себя. Всё это домыслы постфактум, никогда, да и некогда творцу тратить усилия на свой имидж – слащаво елейную картину маслом подрисовывают вышеупомянутые инженеры душ, начиная от патриотично озабоченного портфельного министра и заканчивая равнодушно одухотворенным учителем, в представлении которых, некоторые факты жизни душевно мятущихся творцов, не вписываются в образовательный процесс. Тем самым сами учителя вступают в некое противоречие с собой, вернее с той целью и миссией, которую они призваны нести – познанием. Потому как, приукрашивая те или иные факты, не допуская вольности мыслеизъявления или вообще запрещая вход в определенную сферу познания, сакрализируют тот или иной факт, а значит разворачивают вектор познания по направлению к нашим пращурам. Век живи – век учись. Человек, помимо выполнения многих жизненных задач, являющихся сами по себе сопутствующими, призван прежде всего познавать. Познавать, т. е. исследовать и разбираться, а не просто зарубить себе на носу определенные правила и нормы вчерашних законодателей. Не так ценна сама истина, как процесс её нахождения, а ещё вернее – ценен алгоритм поиска, важен путь к моменту истины, а не декларация истины. Поэтому любое препятствие на пути её обладания преступно, и обходить его нельзя, необходимо его преодоление. Вообще же в сакрализации чего бы то или кого бы то нет необходимости. Если факт, либо какого-нибудь явления, либо чьей-нибудь жизни стал общедоступным и общезначимым, то исходя из этого общего и в интересах общего и нужно исследовать со всех сторон, без оставления белых или темных пятен в его истории. Именно с таким подходом сам факт или останется общезначимым, или канет в небытие, как ненужный хлам. Сакрализация, как производное тайны, подобна мине замедленного действия, в краткосрочной перспективе она под страхом смерти будет охранять и не пускать кого попало, но взрыв её обеспечен, хотя и отложен на несколько поколений вперед. Тактически и сиюминутно с помощью тайны можно эффектно быстро разрешить и бытовые и социальные проблемы, но эффект будет равен наложению нового и нового слоя пластыря на гнойник, требующего вскрытия и промывания. Сама по себе возможность применения тайны заведомо ставит в унизительное положение людей, не только по отношению друг к другу из-за недоверия, но и по отношению к предметам и явлениям, призванным прежде всего служить людям. Вследствие этого на целые поколения смещаются приоритеты, а человек, ведомый толпой родного народа вынужден годами блуждать по пустыне своих предубеждений в поисках своей мнимой идентификации. Самоценность чегобы то не было в отрыве от человека надуманная фикция, при тщательном рассмотрении которого, усматривается корыстные мотивы человека, но уже власть предержащего – отца, учителя, правителя. Кроме того, добровольно допустив в своем сознание некоего табу, человек никогда уже до конца свободен не будет, вольно или невольно вынужден будет озираться и спрашивать разрешения. Без свободы нет познания, без познания нет жизни, и в этом смысле у человека никого и ничего не должно быть святого.
          Жизнедеятельность любого общества, в том числе и нашего, не ограничивается следованием одной науки, да и развитие государственного устройства приобрело бы несбалансированный и неустойчивый характер, но доминирование литературы на миропонимание наших сограждан очень высоко, тем более вкупе с кинематографом, как неким своим продолжением. Но может ли литература занять главенствующее место, ответить на те или иные вопросы. Есть такое понятие – русский интеллигент, условное понятие о человеке образованном, начитанным, много думающем и сопереживающем и главное порядочном. Но что приобретает этот просвещенный человек от прочтения литературы, насколько велика её роль в обладании внутреннего порядка? Автор, используя классические приемы привлечения внимания к своим произведениям, награждает своих героев гипертрофированными свойствами. Излишне облагораживая взаимоотношения между мужчиной и женщиной, путая инстинкты человеческого рода, чрезмерно возбуждают человека на пароксизм и бесполезные с точки зрения эволюции переживания. Внутренне пережив состояние и эмоции героев произведений, наряду с вынесенными положениями, что такое хорошо и что такое плохо, он выносит и зачастую копирует поведение понравившихся героев. Путь к раскрытию истины, наболевшие вопросы общества и человека требую кропотливого анализа и долгую цепь умозаключений, а в произведениях это завуалировано и размазано мятущемся состоянием его героев. Талантливость и мастеровитость литератора определяется скорее тем, насколько он мощнее и ярче вызвал эмоцию читателя, путем удачного сопоставления букв, нежели реакцией на поставленные вопросы в произведениях – что делать или как быть. И даже если мастер всеми фибрами своего таланта будет взывать к рассмотрению вопросов бытия, все равно потерпит фиаско – обратят внимание на эмоцию, а суть забудут. Это не невежество читателя, а заложенное в нас некое прагматичное мышление. Делу – время, потехе – час. Как только в деле появляется только намек на потеху, человеческое сознание все старания дела опрокидывает в потеху.
       Русский интеллигент, влекомый многочисленностью миров, мириадами состояний его героев оторван от реалий дня. Мир, носимый в голове должен быть широк и безбрежен, ничего страшного в этом нет, но опасность вызывает отсутствие обратных связей и единства, не подконтрольность и не подчинённость началам и, соответственно этому, отсутствия цели. Это, как если бы при создании сложной машины руководствовались больше наличием разнообразия и самим фактом громоздкости электронных схем, нежели практической целесообразностью. И выпущенный в свободное плавание, отлично подкованный и разбирающийся в литературе, интеллигент, знания свои употребляет, как говорится, поскольку-постольку, больше уделяя внимание на узкий профиль специальности, дающий гарантированный кусок хлеба. Осознание собственной значимости вкупе с невозможностью реализовать накопленный багаж и для общества, и для самого себя, гнобит человека, а общество проигрывает многократно, потому как, подготовив потенциального движителя общества срабатывает вхолостую, заходит в тупик и рано или поздно разрушается. Одной из отличительных черт, признака по которому интеллигент с радостью и воодушевлением узнает «своего» человека, является так называемая рефлексия, способность при котором человек пытается взглянуть и оценить себя со стороны, и одновременно с этим, присущие неудовлетворенность и сомнение в содеянном поступке. С младенчества обучение человека основывается на литературе. Начиная с постижения азбуки, слушая и внимая нехитрую мудрость сказки, человек совершенствуясь, в зрелости читает сложные повести и романы. От степени овладения языка зависит и степень его интеллектуального развития. Отсюда сложилось впечатление, что мастер, овладевший словом – либо продвинутый пользователь(читатель), либо писатель – это человек высшей пробы. Но возвеличив литературу и сделав её приоритет в познание жизни и развитии своего интеллекта, человек не замечает её коварства. С какого-то момента литература обслуживает лишь чувства, интеллект не развивает. Человек становится более эмоционален, как говорят, более тонкий в духовном плане, но работа разума идет на обслуживание этих чувств и только лишь. Душе приятно, она желает музыки и красивого интерьера, любит внимать и изрекать приятную, хорошо поставленную речь, она тешится и требует удовольствия ещё и ещё в виде новых порций эмоций, при этом у человека создаётся ложное представление о росте своих интеллектуальных способностей. Но способности его, как правило, направлены больше на оформление соответствия внешнего и внутреннего убранства, называемой культурой или гармонией, кому как больше нравится, не замечая, как невольно и незаметно становится рабом этой культуры. И дело даже не во внутреннем самолюбовании и стойком мнении о причастности к элите, настоящей элите, а в ощущении достижения некоего предела, ощущения почти полушаговой доступности идеала. Конечно, рассудок, получив для обработки очередной заряд переживаний человека, производит какое–либо суждение, но и оно направлено, как правило, на всплеск новой эмоции. Рефлексия - то, что отличает человека от зверей, но рефлексия русских (российских) интеллигентов - излишний перегиб и утопия в ориентирах человека по поиску совершенства. Расхожее мнение про человека, через чур увлёкшегося какой-либо творческой деятельностью, что он не от мира сего - это яркий пример такого типа людей с чрезмерно развитой способностью к восприятию чувственности. Человек, подогреваемый внутренним удовольствием от переживания эмоций и чувств, и внешним, доходящим до восхищения, проявлениям со стороны менее одарённых людей, насильно обделяет свой рассудок необходимой для него пищей – суждением, предпочитая и считая при этом важным свои чувства, нежели их анализ. В этом случае нет такого пагубного проявления, как, например, в религии – в известной всем – "не судите, да ни судимы будете", или в не менее известной притче о соринке в глазу соседа, где за отвлекающей красотой слова и "безусловной" для многих истиной, скрыто отрицается сама возможность суждения, и, следовательно, работа всей мыслительной деятельности. Рано или поздно с прямыми запретами для своей деятельности разум разбирается достаточно просто – игнорирует и забывает их, но, в условном случае с литературой и искусством, рассудку приходится сложнее - ни явно, ни скрыто ничто не запрещает и трудно разобраться в источнике заблуждения. Если по аналогии с определением человека о двуногости, как его признака, дать подобный признак разуму человека, то "нога" рассудка намного короче "ноги" чувственности. Не нужно ничего ампутировать, необходимо ноги выровнять. Ну а пока подобного человека, оторванного от реалий дня излишней чувственностью, впрочем, как и многих, отрезвляет рассудок и заставляет его применять и развивать свои способности, товарно-денежные отношения, являющиеся, неким заменителем или вернее псевдоагрегатором взаимоотношений между людьми. Нельзя сказать, что разуму безразлично качество "пищи"(ещё как не безразлично!), но без меркантильной составляющей определенная часть рассудка давно бы зачахла, а лучшего пока не придумано.
   Мышление, причастное к вечному своей неутомимой деятельностью, не будет уже использовано рационально, раздерганное многочисленностью миров, излишне расчувствовавшееся, к целеполаганию будет иметь опосредованное отношение, скорее невнятное и невразумительное, как и для самого носителя, так и для постороннего. Опыт перестройки показал, что так называемый простой народ не прислушался и не потянулся ни к призывам интеллигентов, ни к их назиданиям. Но это произошло не вследствие ущербности сознания «простого» человека или низкого уровня его интеллекта. Так называемый простой человек интуитивно чувствует, что помимо резонных доводов, изрекаемых интеллигенцией, указание правильного и вроде бы верного пути, присутствует сонм искаженных миров, внутренняя неуверенность, в общем всех тех "прелестей" которыми нагромоздила себя интеллигенция. И поэтому добродушно похлопав по плечу "очкарика", отдав положенную дань его заслугам, отдаст предпочтение простым, но внятным для понимания рецептам счастья, пусть даже исходящих от заведомо известных лжецов и негодяев. Простота решения всегда будет в предпочтении перед хаосом предложений. 
         Что дает наличие и многообразие внутреннего мира человека, предлагаемое широким спектром жанров и литературных направлений? Не будем перечислять с детства известные, непреложные истины в этом отношении, но мало кто обращает внимание на распыление жизненной энергии, которое человек вынужден затрачивать на обслуживание и подпитку этого многообразия. К примеру, если рассмотреть с утилитарной точки зрения процесс питания человека, то для жизнеобеспечения организма ему достаточно принимать условный физ. раствор, т.к. процесс пищеварения в конце своей цепи основан на выделении энергии от проходящих химических процессов при переваривании. В начале своей эволюции человек через прием пищи опосредованно постигал и внешний мир, и взаимоотношения с себе подобными, а также с помощью наделенных чувств – вкуса и осязания пищи – постигал и себя. Но может ли сейчас пища, на данный момент уровня развития человека, привнести нечто новое в смысле познания? Вряд ли, если только опять новое и новое удовольствие, которые по сути будет оттенком старого, уже знакомого, и потому всегда блеклого. Удовольствие или неудовольствие, постигаемые через вкус и осязание пищи, было в своё время мощным подспорьем для исследования развивающимся человеком что такое хорошо и что такое плохо, но с точки зрения познания давно исчерпало себя. Более того, излишне эстетствующий едок – гурман, вхолостую расходует энергию на то, что призвано давать энергию ему. Аналогична ситуация с литературой – нужно отдать ей должное и сделать большой поклон – для развития человека и общества вклад её колоссален, но какой практический смысл в ней сейчас? Излишне эстетствующий гурман от литературы и энергию лишнюю теряет и, главное, находится в плену иллюзий собственных и чужих, а уже вследствие этого и себя пускает по ложному следу, и развитие общества. Человечество, потенциально уже давно готовое перейти на более качественный уровень своего развития, топчется на месте, смакуя призрачную сладость достигнутого. За долгие столетия недоедания, за унизительную борьбу в обладание пищей и постоянные думы о ней, человек, дорвавшись до изобилия, требует сатисфакции и посвящает свою жизнь своей тучности. Но, как говорится, на обиженных воду возят – так и в случае с тучным человеком, пустую мельницу он мелет под себя и уже во вред себе. Уже предыдущему поколению должно быть ясным бесперспективность литературы в будущем, но человечество, добравшись с трудом до свободы слова, до конца не осознаёт, что этим литература исчерпала себя в полной мере и дальше тупик. Наворачивание слова на слово красиво со стороны – бесполезно по сути, это подобно затвердевшей фикции об интеллигенции в поколении – некогда обозначив высоту человеческой планки, вновь и вновь биться об эту планку.
          Существует устойчивое мнение, что вклад в мировую копилку знаний и в развитие цивилизаций в целом, Россия внесла большей частью своей литературой. Прагматичная, "холодная" западная мысль обогатилась "живой" мыслью русской классики. Если рассматривать мир с этой точки зрения, условный Запад довольно успешно использует чужой опыт, но движется и развивается своей мыслью, основа которой в философии как в науке. Стоит упомянуть и условный Восток, находящийся в вечных аутсайдерах из-за невозможности преодоления им, как родовых предубеждений, так и фанатичной приверженности к религии. Восточные мыслители давно озабочены проблемой отставания, но смелости для признания фальшивости религиозной мысли, как некоего движителя прогресса, у них не хватает. Не преодолев эти две неразрывности – религию и родовую связь - восточный человек будет ещё долго мертвой хваткой удерживаем в порабощении и кровавых войнах и вследствие этого топтаться на месте. Наше российское положение в некоем условном коллективном мышлении, в предпринимаемых попытках эволюции, нечто среднее. Родовые узы, после кошмара революций и выжигающих репрессий прошлого столетия, над российским человеком уже не довлеют – их нет, связи порубили и ненужные, и нужные. Пытающуюся возродиться в полную меру религиозность, будет сдерживать неуклонно нарастающее доверие к научно-техническому прогрессу. Вряд ли народ, испытавший и почувствовавший подъем и свое величие от свершений в сфере науки и прогресса с памятью в 150 последних лет, легко будет ввергнут в бездны мракобесия. Но наше общество в прошлом склонное впадением в крайности и увлечением различными идеями, сейчас лениво и инертно. Опыт последних лет показывает, что "мягкая" религиозность и умеренный патриотизм, навязанный стараниями политтехнологов, если не легко и гармонично входят в наше общество, но все же оно поддается и воспринимает как технологии, так и идеи. Именно абсурдность и, казалось бы, лежащая на поверхности ложь этих предложений показывает, что в нашем обществе это не просто увлечение очередной красивой идеей, а системная ошибка, вследствие которой наша страна с незавидной периодичностью сваливается в хаос. Хаос взаимоотношений в обществе напрямую связан с хаосом мышления их носителей – граждан. Много и охотно дается диагнозов подчас постфактум и соответственно поздно, но мало рецептов, а из истории страны видна их неэффективность, доходящая до нелепости. Никакие рецепты извне, не поменяв внутренней начинки, не способны нам помочь. Как правило, вслед за желанием исправиться человек рассматривает прежде всего все свои плохие качества и свойства и старается над ними поработать и исправить. Такой подход явно не целостный. Не проведя полной ревизии своего внутреннего багажа, оставив нечто сокровенное, можно опять быть похороненным и возможно, как раз этим сохраненным сокровенным.
       Прежде всего необходимо отметить, что здесь не предлагается какое-либо новое философское учение или указание на предпочтительность уже имеющихся направлений философской мысли. Совокупный интеллектуальный багаж нашей цивилизации довольно значителен и вполне в состоянии ответить, как на насущные её проблемы, так и на вызовы предстоящих перемен. Вполне понятно, что ни один из существующих институтов или действующих наук, кроме философии, не способны в полной мере дать адекватный ответ переменам и предусмотреть развитие будущего. Как не печально, но в истории нашей страны отсутствует школа философии, имеющая какую-либо стройность взглядов и учений, способную влиять на развитие государства. Есть отдельно взятые российские философы, но они разрознены по времени, какой-либо передачи знаний или словесных баталий обществу не известны, и о стройности развития отечественной философской мысли говорить не приходится. Более того, ни отдельно взятому гражданину, ни даже какой-либо передовой части общества на ум не приходится искать помощь и совета у этой науки, в общем ситуация доведена до такой степени, что, как говорят в таких случаях, у общества отсутствует запрос. Зародившаяся в несвободное время царизма и не успевшая созреть и дать всходы, философия была частью, либо выжжена революцией и ГУЛАГом, либо пароходами отправлена восвояси подальше от Отечества. С этого времени ученые, претендовавшие на высокое звание философа, вынуждены маскировать свое стремление кто под переводчика, кто под историка и поэтому о каком-либо влиянии философии на развитие страны никакой речи быть не могло. Марксистко-ленинскую идеологию из всех сил пытались притянуть к некоему подобию философского учения, но попытки были тщетны вследствие её основы – тоталитаризма и вытекающими из этого последствиями. С наступлением более свободных времен можно услышать причитания и сетования по поводу отставания от других стран в какой-либо науке, например, в генной инженерии – тоталитарная машина Советов просто стерла эту науку в прах, но эта наука, при всей её сложности и новизне, всё-таки является технической и выправить её положение можно вполне понятными техническими приёмами – финансированием и обменом опыта. Гораздо сложней и серьёзней проблема с философией – за деньги мысль не купишь, а успешные рецепты других стран у нас вряд ли сработают – чужим умом не проживешь, да и горды чрезмерно. Усугубляется печальное положение отечественной философии приобщенностью и влиянием религиозной мысли и незалеченным страхом перед государством. Вероятнее всего – это самый важный фактор тупикового состояния отечественной философии – над познающим человеком не должен довлеть никто, а ориентир поиска для него - он сам. Любое вмешательство какого-либо авторитета, земного или надуманного, засоряет сознание и опрокидывает философскую мысль в бездну пустословия. Не менее важной проблемой для неё будет преодоление и вытеснение ложно занятого места литературы и связанное с ней некоего мистического, доходящее до религиозности, чувства духовности. 
         Приведенные выше примеры являются наиболее яркими и, несомненно предполагают анализ и решения, как индивидуальные для каждого из нас, так и совместные для всего нашего общества. Любовь, самопожертвование, патриотизм, почитание религиозных культов, карьера, воспитание детей, зарабатывание денег и т.д. – все это было и будет сопутствовать человеку, но только привходящим образом. И как бы ни насиловали наше сознание, оправдываясь всевозможными нуждами бытия, нужно научится противостоять лживым краснобаям и не забывать свои первоначала. При разрешении возникших проблем, как в государстве, так и у человека, необходимо отталкиваться от сути, заложенных в них. Понятия, раскрытые в определениях, не предназначены для забытых архивных полок или дискуссий ученых мужей, они просты и понятны каждому и предполагают использование по прямому их назначению. Пренебрежительное отношение к словам приводит к злым шуткам и казусам судьбы. Отклонение от прописных истин, откровенное жонглирование словами, через неправильно поставленные ориентиры и ложно намеченного пути, все это ведет, в конечном счете, к краху общества и человеческим трагедиям. Как неумолимы и объективны физические законы природы, также не менее требовательны и объективны законы развития и становления гражданского общества и человека.
Без реализации слова превращаются в профанацию, плодя равнодушных и замкнутых в себе людей. Но необходимо уяснить простую истину, что личное счастье каждого и счастье государства понятия тождественные. Итак!
Граждане всей страны, просыпайтесь!

г. Пермь                декабрь 2015г – 2016г