Штаб-квартира Международной гидрографической организации расположена в княжестве Монако и раз в пять лет именно в этом месте проводится Международная гидрографическая конференция. В 1992 году я исполнял обязанности военно-морского атташе и мне поручили принять участие в работе этой конференции, а также обеспечить визит гидрографического судна ВМФ “Сибиряков”, который с участниками российской делегации на борту прибывал в Монте-Карло на период работы конференции. Накануне визита я договорился по телефону о встрече с начальником порта, чтобы обсудить условия пребывания нашего корабля, и рано утром на автомобиле выехал из Парижа в Монако. Мне предстояло преодолеть порядка одной тысячи километров. Принимая во внимание качество французских дорог, я прикинул, что восьми часов с учётом остановок на заправку и обед достаточно, чтобы к 16.00 прибыть на обусловленную встречу.
Мой новомодный служебный автомобиль Пежо-405 с удовольствием преодолевая живописные километры пути, так увлёкся своим техническим превосходством, что не заметил, как на спидометре стрелка перевалила за 180 км. Меня догоняет полицейский мотоцикл и приказывает следовать за ним. Мы сворачиваем с трассы и прибываем в полицейский участок небольшого города недалёко от Лиона. Живого российского дипломата в этом городке никто никогда не видел, и наверное поэтому разбираться со мной выходит сам начальник полицейского участка. К сожалению, в этом дремучем крае никто о дипломатическом иммунитете ничего не слыхивал. Я выстраиваю диалог с полицейскими предельно корректно и доброжелательно, пересказываю им содержание Венской конвенции о дипломатических сношениях, вручаю значки с военно-морской символикой и меня отпускают. Провожать меня выходит весь полицейский участок. Трогательно до слез, но целый час пути потерян. Теперь придётся ехать ещё с большей скоростью или пожертвовать обедом. Выбираю второй вариант и все равно опаздываю на встречу на полчаса.
Начальник порта, высокий коротко подстриженный монегаск Жером Дюбуа, встречает меня широкой улыбкой и крепким рукопожатием. Я извиняюсь за опоздание и вручаю ему традиционный российский сувенир. Он крутит в руках бутылку с водкой и говорит: “Слушайте, я никогда не пил водку с русским. Вы как?” Я ему предлагаю вначале обсудить условия пребывания нашего гидрографического судна, однако Жером машет рукой, мол, успеем и достаёт конфеты и орешки. Я говорю, что водку под такую закуску не пьют. Начальник порта озадаченно смотрит на меня и спрашивает: “А под какую закуску русские пьют водку?” Я перечисляю продукты: селедка, соленые огурцы, колбаса, черный хлеб. Тогда он нажимает кнопку селекторной связи и обращается к своей секретарше: “Аннет, у меня тут голодный русский и он требует селедку, соленых огурцов, колбасы и чёрной хлеб”. Аннет отвечает, что чёрной хлеб и селедку не обещает, а остальное сейчас доставит.
Мы выпиваем по первой и переходим на “ты”. Я рассказываю начальнику порта о том, что наше гидрографическое судно “Сибиряков”, которое завтра приходит в порт Монте-Карло уже три недели, как в море, и желательно нашим морякам предоставить условия для полноценного отдыха. Жером говорит: “Еще с царских времён монегаски испытывают добрые чувства к русским и я сделаю все возможное для успешного пребывания российского корабля. Так, на территории порта у нас функционирует открытый бассейн и я уже распорядился, чтобы всех российских моряков туда пропускали бесплатно. Кроме того, ваши моряки также бесплатно смогут посещать экзотический парк Монако”. Мы выпиваем по третьей и он говорит, что нашим морякам наверняка интересно будет посетить Океанографический музей Монако, звонит по телефону начальнику музея и договаривается о бесплатном посещении этого музея. После четвёртой, он вспоминает, что у него также в приятелях ходит распорядительный директор главного казино Монте-Карло и также договаривается с ним по телефону о допуске офицерского состава корабля в приватные игровые залы этого знаменитого казино. В конце трапезы я предлагаю выпить на посошок и рассказываю про ритуал проводов российского казака в армию… Стременную и забугорную мы уже пили в баре “У тети Розы”. Этот небольшой, но весьма примечательный бар известен был прежде всего тем, что все его стены украшали автографы знаменитых людей. Жером меня знакомит с хозяйкой бара, а она мне устраивает небольшую экскурсию, в ходе которой показывает надписи знаменитых актеров и гонщиков Формулы 1. Этот приятный во всех отношениях вечер мы заканчиваем в казино. Мы не играем, но само посещение платных залов этого заведения завораживает. За свою жизнь я посетил много дворцов и музеев, но такого убранства и красоты оформления залов в стиле барокко ни до, ни после я не встречал.
Утром следующего дня я опять в порту. Такое впечатление, что дипломатическая жизнь из Парижа переместилась в Монако. На причальной стенке целый ряд моих коллег по дипломатическому корпусу встречают свои корабли. Поочередно гидрографические суда из разных стран заходят в бухту Монте-Карло и на десять дней оккупируют причалы, а также внимание жителей и властей этой маленькой страны. Наше гидрографическое судно “Сибиряков” по своим размерам и внешнему виду выглядит достойно и на зависть американцам и англичанам швартуется кормой на самом козырном месте в центральной части порта. Мимо проходит Жером и кивком головы как бы спрашивает: “Ты доволен?”. Я поднимаю большой палец.
После подачи трапа следую на борт “Сибирякова” и меня встречает руководитель российской делегации - вице-адмирал Жеглов Юрий Иванович, начальник Главного Управления навигации и океанографии (ГУНИО) Министерства обороны. После знакомства с капитаном судна и членами делегации я с Юрием Ивановичем и двумя его ближайшими помощниками Сергеем и Вадимом (оба капитаны 2 ранга, начальники отделов ГУНИО) обсуждаем план мероприятий на ближайшие дни. Как выясняется, основной проблемой для них является организация приёма на борту судна, который уже включён в официальную программу международной конференции. Договорились подробно обсудить эту проблему завтра, а пока Юрий Иванович поручает мне отвезти подарки и приглашения на приём принцу Монако.
Как известно, княжество Монако условно состоит из двух частей: города Монте-Карло, который расположен на широком склоне горы, и самого княжества, которое расположено на соседней горе. Я загружаю в свой автомобиль подарки (большой тубус с комплектом карт и огромный гидрографический атлас) и начинаю путь к княжескому дворцу, дорогу к которому я заблаговременно изучить не успел. Поднимаюсь на гору и ориентируюсь по указателям “К дворцу”, что мне должно было помочь, если бы не одно обстоятельство: дело в том, что во Франции все указатели для автолюбителей выкрашены в синий цвет, а для пешеходов в зелёный, ну а в Монако все наоборот. По этой причине я случайно выруливаю на пешеходную дорогу и продвигаюсь к дворцу в сопровождении недоуменных взглядов пешеходов. Дорога становится все уже. Продавцы сувениров крутят мне пальцем у виска, тем не менее убирают с тротуаров столы и лотки с сувенирной продукцией, так как понимают, что задним ходом мне никак не вырулить. Мои боковые зеркала уже трутся о стены средневековых строений и тут я наконец выныриваю на дворцовую площадь. Ко мне подходит полицейский и говорит: “Месье, по этой дороге уже лет триста никто не ездил”. Я с важным видом сообщаю, что мне по делу к принцу. Полицейский берет под козырёк и вещает: “Вам вон в те ворота, только автомобиль оставьте здесь, я за ним посмотрю”.
До принца меня естественно не допустили, тем не менее я пообщался с его секретарем, который поблагодарил за подарки и сказал, что принц Монако практически никогда не посещает подобные мероприятия и скорее всего пошлёт на приём одного из своих министров.
Работа на конференции была построена следующим образом. До обеда проводились пленарные заседания, а затем делегации наносили визиты друг к другу. При этом шли напряженные консультации и велась закулисная борьба по выбору нового председателя Международной гидрографической организации. Ну а по вечерам одна из стран-участниц конференции устраивала приём, как правило, на борту своего гидрографического судна.
Между тем, организация нашего приёма оказалась настоящей проблемой. Как и договаривались накануне, адмирал пригласил меня на совещание по подготовке этого ответственного мероприятия, которое должно было состоятся на следующий день. Доклад командира корабля и кока поверг меня в легкую панику. Из продуктов помимо овощей, мяса и черного хлеба, имелась только бочка с селедкой. С алкоголем дела обстояли ещё хуже. Его запасы включали десять бутылок водки, пять бутылок полусладкого шампанского и бидон со спиртом. С учётом того, что водка предназначалась также для приватных обедов адмирала с многочисленными гостями, то ситуация показалась мне безнадежной. Юрий Иванович мне объяснил, что подготовка к походу осуществлялась в условиях полного безденежья. Небольшая сумма, выделенная министерством обороны и спонсорская помощь, ушли на закупку дизельного топлива, а продукты и алкоголь приобретались вообще на сбережения офицеров. Делать нечего, начали обдумывать меню исходя из имеющихся запасов. Решили подать тарталетки с салатом оливье, селедку под шубой и бутерброды с селедкой, а в качестве горячей закуски наварить пельменей. С алкоголем вопрос оставался открытым. Я был решительным противником использования спирта, однако командир судна заверил меня, что кок из этого продукта творит чудеса, используя кофе и специальные травы. Я попросил принести попробовать это чудо. Кок мотнулся в свою каюту и через минуту принёс бутылку с темноватой жидкостью. Мне налили рюмку и я начал смаковать эту алкогольную самодеятельность, на вкус отдаленно напоминающую бальзам. “Ну и как мы назовём это спиртотравяное изделие?”- спросил я. Кок не задумываясь ответил: “Российский ром!” Я пошёл звонить в Париж военному атташе. Доложил ему обстановку с приёмом и шеф разрешил приобрести за счёт представительских расходов военного аппарата четыре бутылки виски. Уже кое что, на первый час приёма должно хватить. И только я сообщил адмиралу эту обнадёживающую новость, как зашёл дежурный по кораблю и доложил, что у нас ЧП. Матрос Василий Скворцов неудачно прыгнул в бассейн и сломал руку, причём перелом открытый. Мы пошли в лазарет посмотреть на Васю. Картина не для слабонервных: кость торчит, кровь хлещет. Судовой врач вколол обезболивающее, наложил жгут, но было понятно, что нужна срочная операция. Позвонил Жерому, а он вызвал скорую помощь. С судовым доктором я поехал сопровождать Скворцова в клинику, которая находилась в живописном месте на окраине Монако. Для врачей клиники картина была понятной, моей помощи, как переводчика, не требовалось. Нам сказали подъехать на следующий день и мы отправились закупать провизию. Я приобрел алкоголь, а также всякую мелочь, необходимую для приёма: воду, тарталетки, салфетки, яйца и свежую зелень.
С утра в день приёма весь экипаж мобилизован на выполнение ответственной задачи. Одни лепят пельмени, другие режут салаты, третьи обустраивают площадку для мероприятия. На верхней палубе натянули брезент на случай дождя, украсили леерное ограждение флагами расцвечивания, установили столы, протянули провода с лампочками иллюминации. Получилось вполне презентабельно. Ближе к обеду я поехал в клинику проведать больного.
Вася Скворцов встретил меня довольной улыбкой. Он находился в отдельной палате с видом на горы. Две симпатичные медсестры кормили его с ложечки деликатесами, а существовании которых Василий даже не подозревал. Его вид излучал удовольствие человека, попавшего в рай. Я пожелал ему приятного аппетита и пошёл искать его лечащего врача. Седовласый доктор рассказал, что операция прошла успешно, однако необходимо как минимум пять дней, чтобы больной оставался в клинике под наблюдением врачей. Далее доктор перешёл к административным вопросам и спросил с какой страховой компанией им необходимо связаться, чтобы урегулировать вопросы оплаты услуг. Я сказал, что к сожалению пациент страховкой не обладает. Тогда доктор попросил подождать, пока подготовят счёт на имя командира гидрографического судна.
Увидев счёт, адмирал Жеглов схватился за голову, так как сумма за лечение матроса Скворцова была сопоставима с месячным бюджетом всей гидрографической службы Минобороны России. Я взял платежные документы и пошёл за советом к своему другу Жерому Дюбуа. Начальник порта сильно удивился, что наши моряки не застрахованы, почесал затылок и сел за телефон. Он сделал подряд на менее пяти звонков и через полчаса с улыбкой порвал счёт и заявил, что вопрос улажен. Я долго тряс руку Жерома и сказал, что сегодня на приеме его ждёт ценный подарок и черный хлеб с селедкой.
У меня сложилось впечатление, что Монако - это одна большая мафия в хорошем смысле этого слова, где все друг друга знают с пелёнок и помогают друг другу в рамках своей компетенции.
В 20.00 вице-адмирал Жеглов в парадном мундире встречал прибывающих гостей, среди которых присутствовали: министр иностранных дел Монако, руководство Международной гидрографической организации, почетные жители города, главы делегаций и военные дипломаты. Наши столы с закусками особым изобилием не отличались, однако выглядели неплохо. Кок оказался действительно кудесником. Он очень красиво оформил бутерброды с селедкой, которые пользовались большой популярностью. В ходе приёма мы с Юрием Ивановичем пригласили Жерома Дюбуа в каюту адмирала, выпили по рюмочке и вручили ему военно-морской кортик, который ранее предназначался в качестве подарка для нового руководителя международной гидрографической организации. Принимая сувенир из рук адмирала, Жером шутливо заметил, что знакомство со мной повысило его статус, так как общение с русским другом могут себе позволить только очень состоятельные люди.
Как я и предполагал, цивильный алкоголь через час приёма закончился, но на наше счастье большинство официальных лиц уже покидало мероприятие и можно было расслабиться. Еще где-то через полчаса ко мне подходит военно-морской атташе Болгарии с бокалом и с заговорщической улыбкой спрашивает на русском:
- Коля, это что - шило?
- Да нет, Тодар, это российский ром.
- Нет, Коля, я учился в Ленинграде и знаю, что в России ром не производят.
- Тодар, ты учился давно и отстал от жизни, а в России уже год как капитализм и сейчас производят много новых напитков, включая ром.
Болгарин с задумчивым видом отошел, а я решил ещё раз попробовать произведение корабельного кока. В принципе со льдом и кока-колой получался вполне сносный напиток. Пельмени также шли на ура, так что за исход приёма уже можно было не переживать.
В последующие дни жизнь протекала в размеренном ритме. До обеда мы посещали заседания конференции, а после обеда я с начальниками отделов ГУНИО Сергеем и Вадимом посещали достопримечательности Монако и осваивали его окрестности. Особенно запомнились две поездки в небольшие городки Лазурного берега: Вильфранш-сюр-Мер и Ментон.
Во Франции нет места, которое было бы настолько тесно связано с историей России, чем Вильфранш-сюр-Мер. Ещё во время Русско-турецкой войны 1768 - 1774 годов, в которой принимал участие легендарный адмирал Фёдор Фёдорович Ушаков, русская эскадра под командованием братьев Федора и Алексея Орловых базировалась в заливе этого города. А когда после поражения в Крымской войне России запретили иметь на Черном море военно-морские базы, то именно в бухте Орловых, как в то время называли залив Вильфранша, с 1856 по 1870 годы осуществлялось базирование российских кораблей. За эти годы русскими в этом месте были построены причалы, казармы, лазарет, океанографическая лаборатория (просуществовала до 1932 года), угольные и зерновые склады. Наряду с военной и торговой активностью, стала осваивать этот участок Лазурного берега и российская знать. В 1856 году в Вильфранш прибыла вдова Николая первого - Александра Фёдоровна, которая запомнилась местным жителям своей благотворительностью. Именно она оплатила строительство дороги из Ниццы в Вильфранш. Благодарные жители Вильфранша установили памятник Александре Федоровне, а также назвали в её честь центральную улицу города.
Все эти исторические факты я узнал тогда в 1992 году. А уже в 1999 году благодаря усилиям Санкт-Петербургского морского собрания и скромному вкладу вашего покорного слуги рядом с памятником Александры Фёдоровны были установлены бронзовые бюсты Алексею и Фёдору Орловым, а потом также и адмиралу Ф.Ф. Ушакову. В ходе административного согласования с французскими властями проекта по установке памятника адмиралу Ушакову, меня несколько удивляло отсутствие противодействия нашим планам со стороны официальных властей, ведь именно под руководством Ушакова Черноморский флот освободил от французов Ионические острова, а ровно 200 лет тому назад в 1799 им была захвачена крепость Корфу – главный опорный пункт Франции на Адриатике. Я стал рыться в архивах Военно-исторической службы Франции и нашел объяснение такого безразличия французов. В документах военной французской истории ни одного упоминания об этом сражении просто не было. Этот пример показывает насколько избирательной может быть историческая память.
Но что-то я отвлёкся. В ходе посещения Свято-Николаевского православного собора в Ницце, который был построен также по инициативе Александры Фёдоровны, мы познакомились с очаровательной пожилой дамой. Её звали Татьяной Владимировной и на вид ей было около семидесяти. Она носила французскую фамилию, однако её девичья фамилия была русской. Оказалось, что её отец являлся офицером эсминца «Беспокойный», который в 1920 году вместе с семьями из Севастополя был вынужден перебазироваться во французскую военно-морскую базу в Тунисе - Безерту. Татьяна родилась уже там, а в 1924 году её семья переехала в Ментон. Она до настоящего времени жила в этом городе и пригласила нас посетить её дом.
Итак, в один из дней мы поехали в Ментон, который находился практически на границе с Италией. Татьяна Владимировна жила в небольшом, но уютном доме с большим садом, в котором были высажены апельсиновые и лимонные деревья. Мы пили чай на летней веранде, а хозяйка дома рассказывала историю своей семьи и показывала нам семейные реликвии: мундир и награды отца, а также андреевский флаг с эсминца “Беспокойный”. Это сейчас андреевский флаг для нас привычный предмет военно-морской символики, а тогда в 1992 году мы ещё ходили под нашим любимом, но серпастым триколором и увидеть живой андреевский флаг для нас явилось настоящим событием. Но больше всего меня поразила речь Татьяны Владимировны. Я просто заслушивался её рассказами. Она разговаривала изумительным литературным языком 19-го века. Современные россияне, к сожалению, уже так не говорят.
Мы поблагодарили за гостеприимство, вручили ей военно-морские сувениры и отправились знакомиться с городом. В архитектуре и укладе жизни Ментона явно прослеживались черты итальянского приморского городка. В качестве отступления хочу отметить, что по Франции интересно путешествовать прежде всего потому, что все её регионы кардинально отличаются один от другого. Так например, в архитектуре, кухне и обычаях севера Франции преобладают британские культурологические особенности. На востоке страны в Эльзасе и Лотарингии вообще, можно сказать, живут немцы, говорящие по-французски. Конечно в наш век глобализации и исламизации эти грани постепенно стираются, но во Франции в разговоре плохо знакомых людей до сих пор очень популярным является вопрос “откуда вы родом?”. И зачастую по ответу французы делают вывод о национальном характере собеседника.
Ближе к вечеру зашли перекусить в итальянский ресторан. Мы разместились за столом и к нам подошла симпатичная официантка лет тридцати. Я стал на французском обсуждать с ней меню, а Сергей, с задумчиво-вожделенным взглядом безотрывно наблюдая за официанткой, изрёк: ”А вот эту сероглазенькую я бы трахнул!”. Все-таки месяц воздержания давал о себе знать. И тут, официантка поворачивается к Сергею и говорит:”Сударь, если вы думаете, что здесь никто не понимает русский, то глубоко заблуждаетесь”. Серега смутился, покраснел и стал медленно сползать под стол. Разговорились, её звали Марией, она оказалась также из эмигрантской семьи и рассказала, что в Ментоне большая колония наших бывших соотечественников, но по-русски разговаривают уже немногие. В конце обеда, когда мы расплатились и собирались уходить, Мария кокетливо спросила: “Молодой человек, а как насчёт “трахнуть?” Но Серега уже пришёл в себя и бодро ответил словами популярной кинокомедии: “Руссо туристо. Облико морале!” Однако, когда мы подходили к автомобилю, чтобы отправиться в обратный путь, Сергей заметно погрустнел. Сели в машину, я завёл двигатель и тут он попросил подождать и быстрым шагом направился в ресторан. Через пять минут он вернулся и с довольной улыбкой заявил, что пригласил Марию посетить гидрографическое судно. Говорят, что их потом видели вместе в Монте-Карло, но это уже совсем другая история.
А ко мне на заключительные три дня визита подъехала супруга и я ей уже со знанием старожила показывал достопримечательности сказочного Монако. В один из вечеров мы большой компанией зашли в бар “У тёти Розы”. И когда я рассказал хозяйке бара, что среди нас находится известный российский вице-адмирал, тетя Роза предложила Юрию Ивановичу оставить автограф на потолке этого бара. Было очень забавно и весело наблюдать картину, когда адмирал взбирался на пирамиду из стола и наставленного стула, а весь бар давал советы и шумно приветствовал нашу делегацию. По-моему, до наших времён это бар не дожил, а жаль...