ВАРЕНОЕ САЛО СО СГУЩЕННЫМ МОЛОКОМ.
Из серии «Морские рассказы».
В далеких уже семидесятых годах прошлого века (как банально звучат эти слова!) довелось служить в забытом Богом поселке на берегу Баренцова моря. Назывался он Гремиха. Название поселка понятно его жителям. Ветра здесь действительно гремят. А море просто беснуется…
Все, кто там служил, попав в другие места удивляются, что снег может идти сверху вниз, вертикально. Нет в Гремихе такого понятия! Здесь снег не падает, а больно впивается в лицо и глаза. Поэтому все местное население ходит в зимнюю погоду ( а она там девять месяцев) в больших мотоциклетних очках. Приходя в квартиру, первым делом вытряхивают снег из-за отворотов шинелей, пальто, и из карманов.
Ветра здесь закрученры лихо,
И снега карманы полны.
Полярный поселок Гремиха,
Как прежде, на страже страны.
Попасть в Гремиху можно только по морю. Хитрые кадровики, высылая офицера в этот дальний гарнизон, обманывают, говорят, что дорога туда строится. Да, ее начинали строить заключенные в 37 году. Но прошли всего километров десять. На большее сил ( а может, заключенных) не хватило.
В конце шестидесятых годов в Гремихе, а вернее в построенном заново поселке подводников под названим Островной, и относительно закрытых от ветра морских бухтах, была размещена н-ская Флотилия атомних подводных лодок. Огромная сила. Современные, могучие корабли, которые прямо от причала могли атаковать любого противника, в том числе и заокеанского.
Флотилия охранялась Бригадой охраны водного района, в которую входили сторожевые корабли и тральщики. Охранять, а вернее, обеспечивать, государственную безопасность Бригады было поручено мне, уже достаточно опытному особисту.Многое пришлось испытать, и трудных,а иногда и трагических событий. Но морская жизнь изобилует и забавними случаями.
Флотский люд остер на язык.
Впрочем, так и должно быть. В схватке с суровым Баренцовым морем юмор помогает выжить и победить…
Ноябрь. Суровые ветра. Начало полярной ночи. А служить надо.
По какому-то важному и срочному делу надо было прибыть в Особый отдел Северного флота в Североморск. Ехать ( ну, конечно плыть) недалеко. Всего-то шестьсот морских миль. Морская миля – это примерно 1800 метров,
Или 1,8 километра в сухопутном исчислении.
Обычно до Большой Земли ( а так называлось все, что находится в общедоступном географическом понимании), добирались красавцем теплоходом «Вацлав Воровский». Удобные каюты, три ресторана, прогулочные палубы. Словом, плавучий отель. Хотя качает и его изрядно. Но теплоход ходил не каждый день, а дело не терпело отлагательств.
Решили использовать подшефный мне морской тральщик «Машинист». Ходу до Североморска тридцать шесть часов. «Тральщик – боевой корабль, предназначенный для поиска, обнаружения, уничтожения морских мин и проводки кораблей за тралами через минные заграждения». Морская энциклопедия.
Характерным конструктивным устройством тральщика была неглубокая посадка и практически отстствие киля. Словом, плоскодонное судно. Это чтоб самому не напороться на мину. Поэтому и качало тральщик во всех направлениях.
Когда вышли из базы, дул довольно сильный ветер. Волнение три –четыре балла. При таком ветре волны опрокидываются, выстраиваются в валы. Плоскодонный тральщик легко взбирался на закипающий вал и скатывался с него, чтобы столкнуться со следующим.
Опытные моряки отличают различные виды качки. Есть бортовая, когда корабль заваливается на борт, некотрое время находится в таком положении, а потом принимает нормальное, и валится на другой борт. Такая качка пугает, но не укачивает. Есть качка килевая. Это когда корабль переваливается с носа на корму, а потом, задирая корму, опускается в глубокую впадину. Со стороны кажется, что корабль ныряет. Действительно, принимая на себя тонны воды, корабль почти что погружается. Но потом гордо появляется на гребне очередного вала. Но есть еще и вертикальная качка!
Относительно небольшой тральщик, попадая на океанскую волну, словно взлетает на длинном склоне, чтобы потом с грохотом и фонтанами воды, рухнуть в морскую бездну.
Вот такая качка действует даже на обветренных морских волков.
А уж если сойдутся все три вида качки…
Я в море с двадцати лет, и побывал во многих морских перипетиях. «Морские качества хорошие». Это строка из моей характеристики.
Особисту делать на мостике нечего. Люди работают. Их обязанность дойти, сохранив корабль и людей. Нечего было делать на мостике и начальнику штаба бригады ОВРА.
В открытом море волнение усилилось и достигло порога для тральщика, шести баллов. Укрыться негде. Надо идти.
По oчереди поужинали в кают-компании. Если можно назвать ужином балансировку тарелки в противовес наклону корабля. Но корабль кренился, кланялся с носа на корму, да еще и взлетал вверх, после чего проваливался в воду. Но не есть нельзя. Полный желудок легче справляется с тошнотой.
Ушел в отведенную мне каюту. Мутило. Первый признак морской болезни. Вообще-то в ней нет ничего зазорного. Даже знаменитый адмирал Нельсон укачивался до тошноты.
Прилег с книгой. Но какое-там чтение! Постарался поймать ритм качки. Как бы вписался в нее. Старые моряки учили ловить в ней удовольствие. Как на качелях. Или как сей час, на американских горках.
Негоже особисту показать свою слабость.
Начальник штаба, ехидный малый, «битый» за нарушение режима секретности предыдущим особистом, нашего брата не любил.
Не знаю, откуда он раздобыл ЭТО на корабле, да еще в такую качку. Запах этого чувствовался еще из коридора. А надо сказать, что в качку обоняние обостряется.
Словом, этот негодяй зашел в каюту с дымящимся блюдом, на котором парило вареное сало. В руках начальника штаба была еще и открытая банка со сгущенным молоком!
Что –то жуя на ходу, он протянул мне блюдо с теплым салом,
и спросил, не хочу ли я попробовать его со сгущенкой.
Как говорится, душа поэта не выдержала! Облегчив свое состояние, я поклялся отомстить наглому НШ. Вскоре это получилось.
(Хотя и по стечению обстоятельств).
Впрочем, это совсем другая история, в которой юмора уже не будет.