Вот, говорят, мол, никакой магии цифр не существует, все это глупости и выдумки людей, склонных верить во всякую чертовщину и прочие потусторонние чудеса. Не знаю-не знаю. К примеру, летом 2015 года, как раз 19 июля, ровно через тридцать пять лет после открытия Олимпийских игр в Москве, ходил я по рынку вдоль мясных рядов и заметил на прилавке просто шикарную ногу молодого барана. Ах ты ж… В голове словно арифмометр закрутился в обратную сторону, услужливо остановившись на той же дате, только восьмидесятого года.
В то время, когда столица нашей Родины принимала спортсменов из разных стран, удивляла гостей широтой и размахом гостеприимства, мы находились в командировке в древнем афганском городе Газни, расположенном на горном плато юго-западнее Кабула. Газни стоял на таком же древнем, как и сам город, пути к Кандагару, откуда мы и добрались вертолетами. Что-то там готовилось, какая-то крупная военная операция, и в Газни стягивали народ из разных гарнизонов и родов войск.
Многое стерлось из памяти, очень многое. Жаль, не было тогда современных фотоаппаратов (щелкнул, убедился: все в порядке - и уже не переживаешь, что куда-то исчезнет снимок). А на пленочку в 36 кадров чтобы снять, нужно и момент улучить, и резкость навести, и диафрагму с выдержкой выбрать правильно, да еще потом поди, поищи, где ее проявить и отпечатать. К тому же и припрятать фотографии до заветного дембеля, чтобы замполит не увидел снимки и не уничтожил карточки, обнаружив в них крамолу вроде той, что нашел-таки у меня. Не успел я сунуть фотографии в тайничок под ротной палаткой, устроенный в металлическом сундучке из-под неведомого мне прибора. Железную коробку выменял на что-то у солдат из авиационной обслуги. Ящичек прочный, с плотно пригнанной крышкой и замочком. Крысы и мыши точно не прогрызли бы. Для уверенности сундучок упаковывался в толстый целлофановый мешок, уберегавший содержимое от воды. С атмосферной влагой, конечно, было туговато на юге Афганистана, но зимой ее было хоть отбавляй, да и дневальные по роте выплескивали воду из ведер после уборки куда угодно. Ящичек же укрывался с одной из сторон прямо у выхода из палатки, неподалеку от поста дежурного по роте. Вот и не смог я однажды вечером улучить момента, чтобы быстро вынуть сундучок и положить в него новые карточки. А уж там было на что посмотреть. И пленные «духи» под стволами наших парней тяжело брели по горной тропе, по которой так недавно скакали бодрыми архарами в надежде накрыть наш взвод. И найденные нами останки сбитого МИ-8 с телами сгоревших летчиков. Погибших мы подняли на плащ-палатках выше в горы, на удобную для «восьмерок» площадку, откуда их и забрали вертолеты. И небольшое, абсолютно круглое высокогорное озерцо с удивительно ледяной водой, когда температура воздуха легко достигала сорока градусов уже в утренние часы. И неразорвавшаяся авиационная бомба, лежащая на околице кишлака, на ней степенные аксакалы коротали вечерние часы. И развороченный зев пещеры, откуда духи вели яростный огонь по нам, однако довольно скоро сдулись, поскольку вертолетчики, вызванные на подмогу, очень ловко всадили в гору несколько нурсов. И трофейное оружие, собранное нами в пещере и разложенное у подножия горы: покореженный китайский ДШК, несколько базук, миномет, древние винтовки, даже одно кремниевое ружье с инкрустированным бисером прикладом, пара кинжалов, сабля, цинки с патронами и ящики с гранатами и минами. И, кстати, было несколько фотографий из Газни.
Да что теперь вспоминать. Майор Черный, наш замполит, заметив у меня в руках черный бумажный пакет от фотобумаги, молча взял его, вынул карточки, похмыкал и порвал снимки. Обрывки сунул себе в карман брюк вместе с туго скрученной пленкой негативов, лежавшей в том же пакете.
Пересмотрел много фотографий старинного города Газни, благо теперь-то их полно в Сети. Искал снимки прошлых лет, особенно времен ограниченного контингента Советских войск в Афганистане. Фото современных видов города. Пришел к выводу, что ничего не помню... То есть, конечно, какие-то яркие фрагменты осели в памяти, эпизоды, запомнившиеся на всю жизнь. Однако не складывается в единную мозаику. Никак не складывается. Мне почему-то думалось, что тот Ш-образный блокпост, построенный англичанами-колонизаторами из бетона на подъезде к Газни (только с какой стороны?), где размещали прибывших, обязательно должен присутствовать на фотоснимках. Увы. Не нашел изображения, хотя помню очень отчетливо серое приземистое одноэтажное бетонное здание вблизи Газни с узкими окнами-бойницами. Мимо крепости пролегала широкая, ровная бетонная дорога. С вертолетных площадок хорошо просматривались глинобитные домишки пригорода. Сам гарнизон был окружен колючей проволочной спиралью под названием «егоза», что должно было служить защитой от проникновения врага. Человек, попадающий в кольца этой штуки, оказывался в колючем капкане и выбраться из него мог только при помощи других, разрезающих кусачками слой за слоем опутывающую страдальца проволоку. Если пойманный пытался выпутаться сам, то любое его движение вызывало еще больший натиск ловушки, и острые заржавленные шипы бездушно впивались и рвали тело. Но, увы, это не служило непреодолимой преградой.
Бывало, что «духи» таскали с территории гарнизона солдат и подбрасывали в мешках отсеченные головы казненных. Поэтому приходилось быть предельно осторожными даже у себя «дома» в темное время суток, особенно при переходе в туалеты, построенные по понятным причинам в дальнем углу территории. По правую сторону от гарнизона на небольшой площадке прилепилась афганская бензозаправка.
Целый день к ней подъезжали «барбухайки», чудовищные подобия мотороллеров с невероятно огромными будками, неузнаваемые по принадлежности производителя под наклейками и надписями арабской вязью грузовики и прочие автомотосредства, накачивались топливом и разъезжались в разные стороны.
Двое босоногих пацанят в грязных тюбетейках с трудом двигали коромысло насоса, собирали деньги за бензин и устало отдыхали на корточках, когда не было клиентов. Толстый хозяин заправочной станции всегда сидел на веранде под брезентовым тентом, пил чай, утирал с лица пот, изредка привставал, прикладывая руку к сердцу, раскланивался со знатными клиентами и покрикивал на мальчишек.
Однажды мы ехали на "Урале", вооруженные и с полным боекомплектом, по городу. На одном из поворотов, куда мы и не собирались заруливать, раздался взрыв. Что именно рвануло? Фугас, наверное. Только на него наехали колеса не нашего грузовика, а местной барбухайки, перевозившей баранов.
Ясное дело, водитель старенькой грузовой "Тойоты" погиб, ну а животных порвало на части. Надо сказать, что на довольно крупные куски. Пока шли разборки у того места, где рвануло, кто-то из наших пацанов "под шум волны" закинул на борт "Урала" несколько кусков свежеубиенных баранов.
Как только на месте взрыва немного поутихло, примчались "царандоевцы", о чем-то горячо поспорили с нашим старлеем, старшим грузовика, даже хватались за свои автоматы, но тут же выпускали их из рук, оставляли свободно висеть на ремнях, заметив, что с грузовика на них нацелены штук двадцать наших "калашей" да еще пара РПК. Когда страсти поутихли (да и, честно говоря, страстей особых не было, потому как война и произошедшее только что не было чем-то из ряда вон выходящим, обычные будни), наш водила газанул, да так резко, что те из нас, кто был на ногах, повалились на дно кузова. Буквально через минуту мы уже мчались, разгоняя пыль на улицах города.
Скоро мы въехали на базар. Старлей решил побродить по рядам, что-то прикупить. По-моему, он уже собирался "на замену", вот и нужно было разжиться мужику "Шарпом", кожаной курткой, джинсами и прочими буржуйскими штучками. Святое дело! С собой он прихватил нескольких солдат, остальным велел быть в машине и бдить!
Ну а чего бы и не побдить, если в карманах "афошек" кот наплакал? Разве только из интереса! А интерес у нас появился, как только осмотрели мы куски баранины. Причем, замечу, очень молодой баранины. Шохрат, представитель великого Узбекистана, вытащил нож и быстренько стянул шкуру с мясных огрызков, мясо же завернули в брезентовый полог, чтобы мухи не нанесли особого вреда.
Я сразу предложил сварить борщ. Парни аж застонали от вожделения.
Борщ. Нет проблем! Осталось купить только недостающие ингредиенты. Мы метнулись к лавчонке зеленщика, выхватывали из кучи зелени на прилавке головки лука, крупные помидоры, укроп, петрушку, несколько кочанов капусты и еще что-то, что явно было бы лишним для приготовления борща. Однако кто знает, что может пригодиться завтра.
Дукандор волновался, нервно вскрикивал по мере того, как наш вещмешок наполнялся его товаром, а прилавок, соответственно, пустел. Но волновался торговец зря. Мы сполна расплатились. У нас хватило денег даже на бутылку растительного масла и («Только никому не говорите!») полуторалитровую пластиковую бутылку "шаропа" (водки по-нашему). Никакой не местной "кишмишевки", а именно водки!
Старлей с парнями вскоре появился, по довольному виду офицера и большим пакетам было понятно, что отоварился офицер на славу. Ну и ради Бога! Мы тоже успели...
Не буду вдаваться в подробности, как раздобыли большой стальной котел у парней-артиллеристов. Взяли попользоваться на время за пару банок то ли тушенки, то ли сгущенки. Вечером развели костерок за серой стеной бетонного дота или какого-то другого сооружения на территории гарнизона, закипятили воду и сунули в котел куски баранины.
Вдвоем с Шохратом на выскобленной дочиста фанерке от посылочного ящика аккуратненько, тоненько порезали лучок, морковь и свеклу, которую кто-то из наших парней утащил с кухни.
На небольшом огне в старой чугунной сковороде жарили овощи, залитые растительным маслом, и одновременно шинковали сочные помидоры и горький перец.
Вокруг того места, где мы с Шохратом священнодействовали, стаями кружились и артиллеристы, и танкисты, и даже «богатые» авиаторы принюхивались к божественным запахам кипящего бараньего бульона и жарящихся овощей. Но кто бы их подпустил сюда?! Наши ребятки тоже не дремали, патрулировали периметр!
Овощи хорошенько протушились и поджарились, приобрели цвет благородного металла и пахли... Боже мой, как же они пахли по сравнению с сиротскими запахами комбижира, перловки и сушеного картофеля из солдатской столовой!
Мясо вынули из котла и засыпали в бульон картофель, кстати, тоже злостно упертый из армейской кухни. В поджарку добавили помидоры и томили их на огне, пока помидоры не превратились в томат.
Скоро картофель сварился, в бульон добавили поджарку, тонко нашинкованную капусту, и через каких-то десять минут борщ из молодой баранины в гарнизоне древнего афганского города Газни, был готов!
Литров сорок, наверное, получилось борща. Наелись от пуза сами, угостили парней из других подразделений, котелок отнесли и нашему старлею.
Хлебали борщ, ели остывшую баранину, жевали свежеиспеченный хлеб, которым угостил местный повар, он же принес и несколько головок чеснока. Пир!
А поздно вечером, в закутке у того же повара, пили водку и закусывали разогретыми остатками мяса, щедро посыпанного резаным луком и ароматными приправами, приобретенными на рынке "на всякий случай".
И сейчас иногда варю борщ из баранины. Вкусно. Однако в нем чего-то не хватает.
Проклятой афганской пыли!
(Фото из архива Игоря Некрасова. Афганистан. Плато Искаполь под Газни.)