Сирийский релакс. 7. Сирийская магия

Станислав Бук
     Продолжение. Предыдущий рассказ: http://proza.ru/2016/02/04/2021


                7. Сирийская магия

Сегодня, девятнадцатого февраля, я огорчён смертью обожаемого мною Умберто Эко.
Но тут на моё настроение надвинулось ещё одно огорчение:
- Это идиотизм покупать варенье, когда полки забиты банками…
- Но у нас нет ни абрикосового, ни вишнёвого, ни клубничного…
- Клубничное есть!
- Возможно, только не докопаться.
- У тебя несколько открытых банок…
- Черника и смородина надоели, а калина не варенье…
Вот так всегда, что бы я ни купил…
- «Вечер с Соловьёвым»? Опять… давно идёт?
- Только что началось.
- А-а, ладно, послушаем.

- Ну, чего уставился в одну точку? Сегодня программа Соловьёва тебя впечатлила?
- А тебя?
- Он дал высказаться и туркам, и сирийцам.
- Пожалуй, соглашусь. Сегодня умер Умберто Эко.
- Ну и переход! Я помню, ты читал отрывки из его «Маятника Фуко», вернее цитаты.
- Два или три эпиграфа к главам второй части  повести «Цветной код»… точно не помню.
- Но причём тут Фуко? Мы говорим о Сирии.
- Есть какие-то смутные ассоциации… помнишь выступления этого мальчика сирийского журналиста?
- Да, я обратила внимание. Аббас Джума.
- Я задумался над его примером. В сирийской школе, где он учился, в его классе было тридцать человек. И христиане, и алавиты, и сунниты, и шииты, и ещё двое из какой-то секты… и они, когда учились, совершенно не знали, кто там из них шиит, кто суннит, кто алавит… только сейчас, общаясь в Интернете, определяют – кто был кто.
- Я сразу подумала о своём классе.
- А я о своём. Действительно…
- А помнишь фильм «Сирийская невеста»? Там все персонажи хорошо знали, кто из них друзы, кто сирийцы, алавиты, русские…
- Сравнила! Израильская зона оккупации, свадьба, там старейшины решают, кого за кого можно выдавать. Да, так вот.  Умберто Эко. Он меня раздражает… не могу точно сказать, чем… какой-то нелепой эрудицией или манерой писать… даже мыслить. Что-то в его логике задевающее.
- Ну, знаешь, у каждого своё… твои опусы тоже не всем нравятся.
- Нравятся-не-нравятся, дело не в этом. Вот у него есть роман «Остров накануне». Там персонаж после кораблекрушения попадает на странный корабль. Судно стоит на мели посреди какой-то лагуны. Земля видна и с одной стороны, и с другой, но наш герой не умеет плавать, а на судне нет ни одного предмета, который помог бы ему добраться до суши. Роберт – так звали героя романа – воспринимал диковинные запахи и слышал пение птиц, думая, что они доносились с острова. Но когда он начал осматривать судно, оказалось, что верхний этаж трюма представляет собой оранжерею из диковинных растений со всего мира, а в тростниковых клетках распевают сотни разных птиц… не буду пересказывать роман, важны размышления этого человека. То есть размышления самого автора.
- Ау, ты о чём? Где тут Сирия?
- Не забегай вперёд телеги… я, конечно, могу наговорить тебе о народах Сирии, о религиях, о влиянии на сирийскую проблему всего того, что произошло в соседних странах. Это можно услышать  и от гостей Соловьёва. Сейчас я вот о чём. Этот парень – сириец Аббас Джума – звонит друзьям, чтобы узнать гибнут ли их соседи. И друзья бесхитростно рассказывают ему, что хоть армия и просит жителей выйти, террористы их не отпускают, используют как щит. Но армия не может не наступать. И люди гибнут.
- На как же тогда наши самолёты бомбят убежища террористов? Вон Багдасаров, Морозов, Калашников… с ними генерал Иванов… хвастают… пятьсот вылетов бомбовозов с ракетами и бомбами. Сколько их на каждом самолёте? Потом  – точечные удары… и мирные люди не гибнут? Сказали бы честно: это война, значит…
- А знаешь, сколько снарядов выпущено за Вторую Мировую? Если бы от десяти снарядов погибал один солдат, то уже к сорок третьему году на Земле не осталось ни одного немца. Но давай вернёмся к теме. Нельзя же говорить о гибнущих людях, как о скошенных снопах соломы. Я представляю юношей и девушек – одноклассников Аббаса. Кто-то из них уже обзавёлся семьёй и потерял ребёнка или любимую… Мы знаем, что это такое. А умница Умберто Эко в этом же романе пишет, что есть только любовь к любви. Что это?
- Но и такое есть, особенно у подростков.
- Вот и ты… он так именно и пишет. Но есть и другие аналогии. Этот странный персонаж Роберт надумал вести дневник. И предался воспоминаниям. Например, об осаде испанцами итальянской крепости Кале, в которой были и их союзники французы. Отряд итальянцев шёл на помощь осаждённым. Они проходили неопознанными сквозь ряды испанцев, так как у неприятеля не было единой формы одежды и было много наёмников, всякого сброда.
- И что, прошли?
- У самой крепости их остановил испанский патруль. Кто, мол, такие, и куда прётесь? – «А мы идём на помощь осаждённым, чтобы выполнить свой долг и стрелять в вас!». – Поражённые такой честностью и доблестью, испанцы пропустили отряд. Проявили, так сказать, некое благородство и со своей стороны.
- Но в Сирии гражданская война…
- Войну армии с захватчиками трудно назвать гражданской. К тому же курды, бывшие в оппозиции к правительству, тоже выступили против ИГИЛ, как против захватчиков.
- К чему твой пример из  книги Умберто Эко о войне испанцев с итальянцами?
- А тебе не показалось странным, что обученные американцами мусульмане перешли к противнику? Неприятель широко использует исламские лозунги, фразы из Корана и Суны. И в Афганистане были случаи, когда караван душманов проходил сквозь позиции армии ДРА. Душманы тоже прикрывались зелёным знаменем Аллаха…
- В Ираке американцы рассчитывали, что им будут благодарны.
- Надо полагать, что и в Сирии, как в Ираке, большинство населения станет враждебным к иностранцам… такое отношение сформируется рано или поздно. Упаси бог сунуться русским. Мало того отношения, которое сложилось к нам со стороны всех, кому Россия помогала?
- Почему-то вспомнились слова Достоевского о восточных славянах… об их неблагодарности, которую, впрочем,  следовало ожидать.
- Но Достоевский при этом пишет, что как бы ни были к нам неблагодарны эти народы, Россия предназначена нести свет, что такова её миссия в этом мире. И что Россия при случае всё равно будет помогать.
- Вот именно… но мне жалко тех людей.
- Мы умеем жалеть, потому что помним своё… потерю близких, оккупацию и эвакуацию… и что теперь? Надо, чтобы такую жестокую школу проходили все?
- Не знаю… у меня лично к сирийцам какое-то особенное отношение. Наверное, даже романтическое. Была оттуда какая-то магия…
- Кстати, в этом же романе Умберто Эко описывается такой случай. Один воин поранился собственной саблей. Рана долго не заживала. Рядом оказался некий пилигрим, принявший ислам и прибывший из арабского Востока. Он достал порошок типа пороха, насыпал его на саблю и поджёг. Рана быстро зажила.
- Ты оговорился? Может быть – насыпал на рану?
- Нет, именно на саблю. Наверное, такова была магия – устранить причину и рана сама заживёт.
- Хорошо бы, чтобы такая сирийская магия помогла этим людям сегодня.
- Хорошо бы…


       Продолжение http://www.proza.ru/2016/02/23/660

+++