Никогда не думаю: «Что бы такое написать? Что бы выдать такое… эдакое?». Пишу только тогда, когда получу импульс извне. Может быть это потому, что не пишу под заказ, не зарабатываю письмом деньги. Знаете, наверное, известный ответ на известный вопрос: «Чем алкоголик отличается от пьяницы?». Пьяница хочет – пьет, не хочет - не пьет. А алкоголик - хочет, не хочет – все равно пьет. Профессиональный писатель это литературный «алкоголик», ему хочешь, не хочешь - нужно писать. Ваш покорный слуга - скорее «пьяница»: хочу – пишу, хочу – не пишу.
Вот и сейчас пишу потому, что появилась идея. Подсказал мне ее мой давний друг – Протас Миша. Миша - бывший прапорщик, летом 1989г., вечером, устроил у себя в палатке грандиозную попойку со стрельбой, кто-то из сослуживцев уронил под стол гранату…
На больничной койке Миша, с непривычки, не зная как примостить загипсованную руку и ворочая из стороны в сторону забинтованной шеей, заикаясь от контузии говорил: «С-с-с-с-с-с-с-с…»
«Чего ты хочешь? Спирта? Я тебе коньяк принес!»
«С-с-с-сука! Два года «за речкой» и ни царапины! А тут…»
Затем, закусив коньяк долькой лимона: «С-с-с-слава…, с-с-с-слава…, с-с-слава…»
«Какой Слава, Миша? С первой роты? Да жив твой Слава! Правую ногу, только, посекло!»
«Х-х-хр...х-рр...хре…»
«Хребтов Игорь? И с этим все в порядке! Его уже выписали!»
«Х-х-х-рен с ними - и с Славой, и с Игорем! Я х-х-хочу сказать – с-с-слава Богу, что не судили меня…»
А я ему: «Миша, почему ты именно за это Бога благодаришь? Ты не знаешь, что еще с головой твоей будет! Может быть лучше в тюрьму, чем в больницу?»
«Нет! Тюрьма – это глупо!»
«А в больницу ты от избытка ума попал?»
Миша улыбается миловидной медсестре, заглянувшей в палату, и наливает себе еще.
Прошли годы. Друг мой работает слесарем в городском ЖКХ, веселый, жизнерадостный, рука срослась и работает исправно. Но от контузии так и не восстановился полностью. Осталось легкое заикание и «проглатывание» в некоторых словах буквы «л». Вместо «пожалуйста» - «пожауйста», вместо «полежу» - «поежу».
Вчера встретил его на улице, говорю: «Мишка, иди покурим!»
«Не могу» - отвечает - «начальник за опоздания меня рубьём наказывает!»
«Чем, чем тебя начальник наказывает?»
Миша подходит ближе, сдвигает шапку себе на затылок, таращит снизу вверх, возмущенно, на меня свои, немного раскосые, глаза, принимая, очевидно, вопрос как желание поиздеваться над его изьяном.
Я сдвигаю шапку обратно ему на лоб, угощаю сигаретой и примирительным тоном прошу: «Да ладно, Миша! Не дуйся! Скажи еще раз, чем тебя начальник наказывает? Может быть, твои слова в историю войдут!».
Протас вертит сигарету в руках, прячет в нагрудный карман куртки, подозрительно смотрит на меня, секунду мнется – повторять или нет? Не найдя в моих глазах признаков иронии или смеха, но и не поняв для чего мне повтор его слов – отходит на два шага. Затем, все же, видимо вспомнив, что я что-то там, где-то и как-то пишу, оборачивается и повторяет громко, на ходу: «Рубьём!».
Кричу ему вдогонку: «Миша, ты гений!»
И крайний в этот день Мишкин привет долетает до меня одновременно с сигаретным дымом: «Сам ты – Гена! Крокодил!».
И вот я сейчас, забыв о Мишке и Крокодиле Гене, думаю о вещах более серьезных. Думаю я вот о чем: «В какое время мы живем?»
Все политические режимы, которые были на земле Русской от времен Царя Гороха, наказывали народ исключительно «рубьём». Рубили в прямом смысле этого слова головы тысячами, особо не церемонились. Сейчас власть иная, не кровожадная. Воруют миллиардами, но, не смотря на это – либерализация законодательства суть которой – наказывать не «рубьём», а «рублём». Сейчас у нас в стране, если можно так выразиться, «время рубля». Это хорошо, или это плохо? Это, конечно же, хорошо. Лучше «время рубля», чем «время рубья». У «времени рубля» есть шансы смениться «эпохой совести». После «времени рубья», для тех, кто выживет, всегда наступает «период застоя». Но у граждан, прошедших «время рубья» и переживших «застой» остались вопросы.
При контузии головы ощущение такое, что вы секунду слушаете мир напрямую мозгом, без барабанных перепонок, зрачки расширяются, а потом наступает полная глухота. Вещь неприятная. Но она, со временем, проходит.
В 1991г. в Беловежской пуще, по пьянке, уронили «гранату» в «палатке» по имени «СССР» и миллионы русских людей получили тяжелейшую контузию, только это была не контузия головы.
Это была более страшная штука.
Это была контузия души.
После такой травмы душа глохнет и со временем глухота не проходит, а только усиливается. И глаза становятся похожими на разбитые зеркала, и зрачки не расширяются, а суживаются, напоминая капсюль винтовочного патрона. Заикания у таких людей нет, и буквы они произносят правильно, но начинают путаться в некоторых словах родного, русского языка.
Ну, например, есть такой военный термин «прИданные силы и средства». Это силы и средства, поступившие во временное пользование командира общевойскового соединения. Власть тоже периодически меняется, значит народу она «прИдается», она ему «прИдана». Или это народ «прИдан» власти? Народ тоже ведь меняется. Кто кому «прИдан»? И кто кому должен быть «прЕдан?» .
И существует ли между ними такое понятие как «предАтельство?» И есть ли на него лимит?
На эти вопросы нужно обязательно ответить. Потому, что после нас в «палатке» по имени «Россия» будут жить наши дети и внуки.
И пусть это будет не «время рубья», не «время рубля», не «период застоя» и не «эпоха перемен», а просто «счастливое время».