К сожалению, болезнь Сесилии сделалась очевидной уже через неделю после того случая. Брошенный под кровать платок так и не был найден Кэем, однако спустя три дня приступ кашля у его жены вновь повторился, и на этот раз кровь полностью окрасила уже не только маленький кусочек ткани - ее следы появились наутро и на подушках. Такое скрыть было просто нельзя, и пришлось обращаться к доктору.
Диагноз был поставлен сразу же: чахотка, причем, вероятно, скоротечная. Это известие было сродни грому среди ясного неба. Чтобы хоть немного поправить здоровье, Сесилии нужно было переехать в место с более мягким климатом, однако из-за финансового положения молодых супругов это было невозможно.
- Что же нам теперь делать? - спросил Кэй, не ожидая услышать ответ. - Ведь мы вложили в наш новый дом все, что имели, чтобы только жить здесь, а теперь...
- Не волнуйся, милый, все будет хорошо. - тихо попыталась его утешить Сесилия. - Возможно, мне вскоре станет лучше, с такой болезнью некоторые люди живут почти половину жизни...
- Половину жизни... - пробормотал Кэй. - А разве наша жизнь настолько долгая? Она может оборваться в любой миг, прямо сейчас...
Новый приступ кашля супруги лишний раз подтвердил слова юноши.
- Теперь все кончено, все... Я потеряю тебя навсегда, Сеси... - чуть слышно шептал он в пустоту вечернего сумрака, чувствуя, как по щекам начинают медленно течь слезы. - Я так мечтал еще полгода назад стать твоим мужем, а теперь, едва осуществив эту мечту, я лишусь ее навсегда... Боже, нет, за что все это!
- Тише, не надо, не плачь, - тяжело приподнявшись на постели, девушка прикоснулась своими тонкими пальцами к волосам сидящего рядом Кэя. Ее негромкий музыкальный голос немного успокоил его, и вскоре юноша с трепетом припал губами к маленьким и нежным рукам любимой.
- Нет, ты не умрешь. - уже решительно произнес Кэй. - Я не допущу этого, я сделаю все, чтобы спасти тебя и вылечить. И ни одна сила в мире не сможет мне помешать.
* * *
Увы, не прошло и двух недель, как молодая Сесилия совсем ослабела и переменилась, окончательно подчинившись зародившемуся в ее теле разрушительному недугу. И без того худощавая, она сделалась совсем прозрачной, ее большие темные глаза увеличились и постоянно лихорадочно блестели, восковой цвет приобрело не только лицо, но и все тело, а тоненькие голубоватые жилки на лбу заметно вздулись. И хотя Кэй отчаянно старался прогнать от себя страшные мысли, было уже очевидно, что Сеси умирает. Почти не вставая с постели, она проводила долгие часы в молчаливой задумчивости, не сводя глаз с находящегося неподалеку окна, через стекла которого в комнату проникал тусклый свет ранней зимы, и виднелся кусочек свинцового неба, похожего по цвету на стены их дома, который еще недавно супруги мечтали превратить в уютное семейное гнездышко.
Сесилия почти никогда не плакала во время своей болезни, однако лицо ее, прежде такое живое, потеряло свою почти детскую миловидность и жизнь: сила стремительно покидали девушку, и она угасала с каждой минутой, точно огарок свечи. Во время редких улучшений самочувствия она просила мужа почитать ей вслух стихи или фантастические истории о волшебных существах и заклинаниях, способных преобразовать обычный мир. В такие моменты на ее лице еще проскальзывал с трудом заметный призрак улыбки, а выражение глаз смягчалось. Сесилия не хотела умирать и иногда, во время особенно ожесточенных битв с болезнью, ее охватывала некая невиданная страсть: она просила дать ей старую посуду и с наслаждением бросала ее на пол, наслаждаясь звоном бьющегося стекла; рвала в клочья старые журналы и книги, а однажды даже выпотрошила свою подушку, из-за чего по всей комнате разлетелись перья. Несмотря на то, что от них у Сесилии снова появился кашель, она улыбалась и повторяла: "Правда, это красиво? Я теперь словно ангел и лежу на белом пуху..." Через минуту она упала лицом в другую подушку и разрыдалась.
Не стоит, однако, думать, что Кэй ничего не делал, чтобы облегчить страдания жены: он пытался убедить издателя журнала платить ему больше, брал дополнительные заказы для составления очерков и заметок, но этого было недостаточно: денег хватало только на лекарства и самое необходимое. Кроме того, Кэй старался каждый вечер проводить вместе с Сесилией, а это, в свою очередь, затрудняло его работу, и в конце концов девушка ему сказала:
- Кэй, я прошу тебя, не стоит столько времени сидеть возле меня. Ты должен писать, это твоя жизнь, твое призвание. И ты не должен жертвовать всем ради меня. Пожалуйста, ступай в свой кабинет и работай, я пока посплю. Обещаю, со мной ничего не случится, через час можешь меня проведать.
Ее голос звучал достаточно уверенно, и, несмотря на то, что юноше не хотелось оставлять жену одну даже на десять минут, он согласился.
- Хорошо, я поработаю немного, пока ты будешь отдыхать. Только умоляю: не вставай и если станет плохо - тут же зови меня, слышишь? А сейчас вот, выпей микстуру и поспи. Вот так, мой ангел, моя милая, дыши спокойнее... - он поцеловал ее в лоб, - Спи.
Дав жене лекарство, Кэй ушел писать заметку для нового номера журнала, в то время как Сесилия откинула голову на подушку, прикрыв глаза. Некоторое время ее сон не был ничем нарушен, но затем... Это уже был не очередной приступ кашля, теперь он перешел в удушье, лишив девушку почти полностью возможности дышать. У Сесилии начались судороги: широко раскрыв глаза, она металась на кровати, отчаянно пытаясь позвать мужа, но все было тщетно. К счастью, припадок прошел быстро, однако в груди вновь появилась острая боль, и к горлу подступил кашель.
"Нет, я не позволю ему снова завладеть мной, я хочу жить и буду бороться до последнего!" - подумав об этом, Сесилия плотно сжала губы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы ее не услышал муж. Поначалу это еще было возможным, но внезапно в горле раздался жуткий булькающий звук - в этот раз кровь была готова просто хлынуть.
Сесилии не хотелось, чтобы эта темно-алая жидкость вновь испачкала простыни и одежду. Девушка очень надеялась, что крови все же будет немного, однако она продолжала заполнять горло, снова лишая несчастную нормального дыхания. С трудом вытащив из под кровати ночной горшок, Сесилии попыталась выплюнуть отвратительную жидкость в него, однако не удержалась и слабо кашлянула, из-за чего кровь полностью перекрыла ей дыхательные пути. Схватившись за горло, она упала на подушку и с новой силой забилась в конвульсиях, отчаянно пытаясь сделать один, последний вздох. Наконец судороги прекратились, и Сесилия обмякла: ее рука безвольно свесилась вниз, а голова откинулась на бок. "Что же будет с Кэем?" - успела еще подумать девушка, после чего ее окутала темнота.