Пролог
Это было серое бетонное здание, снаружи похожее на ангар, внешне ничем не примечательное, тем не менее, посторонний человек просто с улицы, никак не мог суда попасть - тому причиной была многоуровневая охрана. Это здание и другие чуть поменьше – входящие в состав научно исследовательского института, тщательно охранялись, можно было бы назвать его закрытым городом. Мало кто знал, чем занимается персонал этого учреждения. И вот в недрах этого бетонного исполина, в одном из кабинетов за дорогим столом из красного дерева, попивая кофе, беседовали два человека.
Знаете, профессор сейчас отличный момент испытать вашу новинку, тот ваш новый объект! Мой шеф хотел бы в течение месяца осуществит заброску – сказал не молодой человек в деловом костюме темно – синего цвета.
Ему отвечал пожилой человек в белом халате поверх джинсов и удобной мягкой толстовки, обут он был в, мягкие, явно не дешёвые коричневые туфли. Голова его от возраста и размышлений, была почти полностью седа, острые утончённые черты лица и живой проницательный взгляд выдавали в нем труженика ума. И даже встретив его на улице без вездесущего белого халата можно было бы безошибочно определить в нем деятеля науки и мыслителя.
Вы в своем уме? мне нужно минимум полгода, тесты, анализы, изучение только начаты, начав эксперимент сейчас, вы провалите все дело, все придется начинать сначала. Поймите же, из десяти более – менее удачных, выжил только этот, я уж и не говорю о неудачных, мне нужен еще минимум год, нужно дорастить нейронную сеть, загрузить информацию, а иначе объект будет бесполезен.
- Но профессор вы и так уже очень долго им занимаетесь, а наши оппоненты становятся все сильнее, старые методы уже не действуют так хорошо как раньше, что же прикажете нам делать?
- Я все понимаю, но и вы поймите, что толку вам будет от кучи бесполезного биоматериала? Вы просто выкинете его, и кучу денег в унитаз, и нажмете кнопку слива.
- Ну, хорошо профессор, я доложу наш разговор начальству, и постараюсь выкроить для вас еще время, но и вы обещайте поторопиться.
- Безусловно, мистер Смитт, безусловно, вы ведь знаете, я и сам заинтересован в этом, а потом, это ведь для меня очень интересно - испытать свое детище в реальных условиях, вы даже не представляете насколько!
Человек в костюме поднялся из–за стола:
– Успехов вам профессор, служба не ждет, а потому я удалюсь.
- И вам удачи мистер Смитт !
Тепло попрощавшись, два человека разошлись по своим делам.
Глава 1
Я не понимаю! Где я? Почему вокруг меня еда? Я попытаюсь поймать её, я так голоден! Рывок! Удар! Что это? Где я? Почему я не могу её достать, ведь она так близко? Какая–то преграда не дает пройти, добыча даже не шелохнулась, не видит меня! Еще рывок! Удар! Нет- нет! Что это, почему? Я точно вижу он теплый, настоящий, а я такой голодный! Что же делать? Так хочется, есть! подождем! Ведь выбора нет! Я окружен со всех сторон, что – то не дает пройти, преграда! Но как я сюда попал? Кто я? Хочу есть! Кто – то большой пришел, смотрит на меня, издаёт звуки, кто это? Хочет съесть меня? Я его еда? Нет, если бы хотел уже бы съел, как же хочется есть! «Большой» открывает верх преграды, дает мне еду! Радостные конвульсии мгновенно пробегают по телу! Теперь надо поесть! Пришли еще большие, шумят, смотрят, как я принимаю пищу, может они выполняют мои желания? Желаю еще еды! «большие» не реагируют, так же смотрят на меня, почему-то мне не нравится, что они на меня смотрят! В моем разуме за мгновение появилось и угасло миллион мыслей, какое – то новое, необычное чувство, но осознать его пока не получается, что то не передаваемое, грандиозное, но не понятное. Все внутри меня непонятное, и все вокруг меня непонятное, хотя вроде бы ничего не изменилось! Так я сидел в невидимой клетке очень долго, а потом пропал свет. Какое – то время я просидел в темноте, потом опять стало светло и появились эти большие существа, они показывали в мою сторону своими конечностями, о чем- то шумели, наблюдали за мной, потом пришел другой большой он командовал остальными, они приблизились ко мне и пронзили мое тело жалом, а дальше была темнота! Но не темнота из-за отсутствия света, а тьма, наполненная кошмарами, выхватывающая из своего бесконечно черного тела ужасающие видения: я был сожран ужасными тварями, и разорван в клочья клыками неведомых существ, тысячу раз погиб и возвращен к жизни, для того что бы мое тело было растерзанно с еще большей жестокостью и страдания мои были тысячекратно приумножены осознанием реальности происходящего! Когда же тьма развеялась, а разум мой освободился от тяжких оков кошмарно – дурманящего, болезненного сна – до меня начало доходить еще не понимание происходящего, но его эхо, словно разум мой раз за разом прорубал себе путь сквозь стену небытия. Удар, за ударом становясь все отчетливее и яснее. Первым пришло осознание того что я не могу вспомнить своей прошлой жизни, как бы я не старался и не напрягался я словно упирался в невидимую стену, разделяющую мою жизнь на до и после, первое что я помнил это то как я пытался поймать себе добычу, до этого момента была пустота.
Тем временем, в том месте где я находился, ничего не менялось, «большие» меня так же кормили, смотрели на меня, когда собирались в кучки – шумели. В один из дней моего пребывания в заточении профессор использовал прибор, который окончательно дал мне понять, что же я здесь делаю и почему не помню своей прошлой жизни.
Профессор называл его «телекинетический шлем», действовал он по принципу считывания волн и излучений, создаваемых головным мозгом человека при работе, или если угодно, при процессе мышления, шифровании его и передаче на другой такой же шлем который в свою очередь расшифровывает сигнал и излучает его в мозг другого человека, образуется своего рода сеть между двумя людьми, подобная той, что люди создают между двумя компьютерами.
Когда профессор подключил этот шлем к компьютеру и начал передавать мне человеческие знания об окружающем мире, о людях и обо мне самом, я узнал что происхожу из рода существ совсем не отягощенных интеллектом и живущих инстинктами. Генетически модифицировав мой организм и стимулируя его химическими препаратами, профессору удалось создать в моем теле нейронную сеть подобную той, из которой состоит мозг человека, и теперь он пытался выяснить, насколько продвинулся в этом вопросе. Так как этот метод был новым в мире людей и профессор был первопроходцем, быть уверенным на сто процентов он не мог, а потому выдумывал разные способы, от тестов до телекинетических шлемов. Я думаю, использовав шлем, он понял, что мыслительный процесс идет полным ходом. В тот день он был очень доволен.
Однажды я начал различать шум, создаваемый людьми, они называют это слова! Я начал различать слова, я стал понимать человеческую речь! Слухового аппарата как у людей, у меня, конечно, не было, но за то все тело мое, а особенно лапки, покрыто чувствительными волосками, улавливающими малейшую вибрацию. Безусловно, слышать, как люди я не мог, но каждая буква, каждое слово и вообще каждый звук имело свою ни с чем не сравнимую вибрацию, не сразу, но слушая о чем они говорят, сначала отдельные слова, затем предложения, сравнивая с тем, что я узнал из человеческой машины, начал проявляться смысл некоторых слов, и чем больше я их слушал, тем больше различал, более того со временем я стал различать и интонации. Это было удивительно, ведь не имея разума, я не мог осознать всю гамму вибраций окружающего мира, раньше существовали только вибрации опасности, вибрации создаваемые добычей и еще всякие не нужные мне, которые можно было просто игнорировать, теперь же, передо мной проявлялся новый удивительный мир вибраций, отражений, звуков. Малейшие колебания воздуха рисовали у меня в мозге невообразимо прекрасные картины окружающего мира, воспринимаемые всей поверхностью моего тела. Первое время осознания, мне даже хотелось парить в них словно птица, парящая в бескрайней синеве небесного океана, наслаждаясь окружающим миром. Все мое тело превратилось в одно сплошное ухо.
Первое же что зацепился мой разум – это то, что я объект, и что на меня профессор возлагает большие надежды, я его детище и если с меня хотя бы волосок упадет, то они все лишатся голов! Это меня немного успокоило, ведь это означало, что мне ничего не угрожает! По крайней мере, я тогда так думал.
День тянулся за днем, а неделя за неделей, жизнь моя протекала размеренно и однообразно, все свое время я проводил в неподвижном сидении на одном месте и попытках подслушать, о чем говорили люди. По большей части они болтали о всякой ненужной мне ерунде, но я так же узнал об организации их жизни: что они живут семьями, семьи в свою очередь входят в состав более крупных ячеек, таких как улица или многоквартирный дом, затем ячейка укрупняется до города и далее до региона, и самое крупное деление – государство! Государства эти не редко враждуют между собой. Так же мне удалось узнать, что я должен буду выполнить, какие – то задачи, именно по этому люди создали меня и содержали. По прошествии долгого периода ничего не делания и подслушивания человеческих разговоров профессор стал проводить, как он их называл - тесты. А заключались они в том, что меня стали морить голодом и кормили лишь тогда когда я выполню задания профессора, например что бы получить пищу нужно нажать на большую красную кнопку тогда невидимая преграда открывалась и можно было забрать свою порцию, ради еды я готов был выполнять эти его тесты, но показывать ему что я понимаю чего он от меня хочет я не хотел. Между тем профессор иногда пристально глядя на меня бубнил себе под нос: «результат, конечно, есть, это бесспорно, но судя по тому, что нам удалось сделать результат должен быть лучше, что же я не доделал? Чего не учел?» И снова его пристальный взгляд впивался в меня! Он ведь не понял, что я научился понимать человеческую речь.
Все нутро мое испытывало буквально ужас от этих людей! Все время, что я находился в этом месте, меня не покидала мысль о побеге. Я думал и ничего не мог придумать, потому что моя невидимая тюрьма не открывалась изнутри и потому, данное обстоятельство порой повергало меня в уныние. Тюрьма моя открывалась лишь затем, что бы пронзить меня жалом и мои кошмары повторялись. Но после мучений приходила какая – то ясность, мой разум будто очищался от шелухи, подобно тому, как зерна очищаются от плевел или небо становится пронзительно синим после бури.
Меня же больше всего тревожило то, что я создан с целью уничтожения людей из другого государства. В методах уничтожения друг - друга люди добились таких колоссальных успехов, что напади одно государство на другое не осталось бы никого. И тогда они начали использовать тайные методы борьбы друг с другом, например вирусы, болезни, диверсии, слежка и шпионаж, оплата революций и т.д. и т.п. И вот теперь я тоже должен буду выступить в роли орудия, создать колонию на вражеской территории и уничтожать ее жителей, подрывать экономику и всячески им досаждать, что меня как мыслящее существо совсем не устраивало, потому что меня интересовала моя собственная жизнь, и отдавать ее за этих людишек мне совсем не хотелось. Я постоянно думал о том, как мне покинуть мою тюрьму и обрести свободу.
И по воле случая, а может, это было закономерностью, наступил, наконец, тот день, когда мои желания начали осуществляться. В ту неделю в лаборатории царило какое – то нервное напряжение, сам воздух в помещении перешел в какое -то напряженное состояния словно уплотнился, казалось еще немного и молнии начнут появляться буквально из ниоткуда, люди явно были возбуждены, одни говорили – что же теперь будет, неужели война? Другие уже побеждали будущего врага, быстро и без потерь, уверяя друг - друга, что у них в стране самая мощная армия на планете, и что ни кто не в состоянии будет с ними тягаться.
Тянулся обычный день, как вдруг белое яркое сияние какого я раньше никогда не видал, затмило солнечный свет, лаборатория, в которой я находился окон не имела, только маленькие окошки под самой крышей, но и их было достаточно, что бы помещение погрузилось в такое яркое сияние, что казалось весь мир вдруг превратился в одно большое солнце. В помещении моментально стало нестерпимо жарко, казалось, даже волоски на моем теле начали плавиться скручиваться и опадать пеплом. Когда я смог видеть, я понял что это мне не казалось и что это не очередной кошмар , у многих людей на голове волосы были оплавлены, некоторые лежали на полу без движения, у кого-то дымилась одежда, кто то пытался спрятаться за лабораторными столами. Спустя короткое время мою вынужденную жилплощадь потряс удар такой силы, что меня сорвало с места вместе с моей тюрьмой и швырнуло об стену с такой силой, что я потерял сознание. Когда я пришел в себя, было уже темно и необычно тихо, ни один из лабораторных, человеческих механизмов не работал, человеческих голосов тоже не было слышно и о чудо - моя тюрьма была открыта, а точнее разломана и в эту дыру я смог без труда пролезть, кроме того у лаборатории больше не было стен, их теперь заменяли бетонные развалины . Людей вокруг видно не было но, несмотря на это и на ломоту во всем теле я поспешил удалиться, так как опасался, что кто - то может появиться и заточить меня обратно в мой вынужденный дом. На краю развалин не далеко от поваленных обугленных деревьев что были, очевидно, еще вчера зеленным лесом или парком я нашел дыру образованную обломками человеческого здания, заполз туда и стал ждать и размышлять о том, что же я теперь буду делать. В темноте ночи, где-то на горизонте виднелось оранжевое сияние, человеческий город доживал свои последние часы, пламя пожарища рисовало во тьме причудливые картины, а я тем временем проваливался в сон, нужно было восстановиться и регенерировать повреждения моего тела, что бы добыть себе еды, ведь я собирался выжить, тем более теперь, когда обрел свободу.
Из той информации, что я получил благодаря изысканиям профессора в области программирования мозга, мне удалось составить картину произошедшего: а именно стало очевидно что на ту страну где я находился, напала другая страна, и причем применила ядерный боеприпас, возможно даже не один, возможно людей не осталось совсем, или не останется в ближайшее время, потому что они очень чувствительны к радиации, чего нельзя было сказать обо мне, так как я был на 90 процентов насекомым, а насекомые гораздо более живучи, тем более, если учесть мои усиленные регенеративные способности, за что отдельное спасибо профессору. Все складывалось для меня как нельзя лучше, ведь будь человечество в той же силе как до взрыва, сомневаюсь, что я смог бы долго существовать, даже создав колонию, рано или поздно они бы меня вычислили и уничтожили, теперь же передо мной встают очень даже радужные перспективы и мысль об этом порождала во мне бурю положительных эмоций.
Вдруг течение моих мыслей прервал нарастающий гул, это было не что иное, как шум моторов человеческой техники. Ах, как жаль - подумал я, они еще целы, возможно, даже сильно не пострадали. Мне надо было разведать и посмотреть что к чему. Из своей норы я увидел военную технику, проползающую мимо моего убежища, и людей в специальных защитных костюмах, это были не военные, эти искали выживших; значит, многие из людей выжили, значит, мои дела идут не так хорошо как мне в начале казалось.
Они, наверное, собираются разбирать завалы, что – то ищут, ну конечно может кто –то выжил и здесь ведь много ценной информации, профессор далеко продвинулся в своих исследованиях, а может и меня разыскивают. Хорошо, что они начали свои работы не с моей стороны, а то бы я оказался в очень щекотливой ситуации. Мне оставалось только дождаться темноты, что бы по-быстрому ретироваться отсюда. Нужно найти безопасное убежище и пропитание, а поиски могут затянуться и не известно еще после того, что натворили люди, будет ли пища для меня.
Ближе к вечеру небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами, при виде их люди поспешили ретироваться, что надлежало сделать и мне, хоть мой организм и был более устойчив к радиации все же желания испытывать на себе повышенные ее дозы, у меня совсем не возникало. Когда люди удалились, наступила такая тишина, какой я в сознательной своей жизни никогда не слышал, ни одно живое существо и не один механизм не нарушал ее, это был звук смерти. В мозгу возникла лишь одна мысль – бежать!
Не один день и ночь сменились, прежде чем я смог найти подходящее убежище для себя. Пробираясь среди развалин и поваленных деревьев, я полз по низинам и оврагам стараясь держаться в тени, представляя и рисуя в своем воображении картины как люди следят за мной, за каждым моим движением и вот- вот нападут на меня и снова заточат меня в мой невидимый и такой ненавистный мне дом. Всем своим телом я чувствовал холодную сталь ужаса, сковавшую изнутри все мое тело, не физическая смерть страшила меня, но страх лишиться такой сладкой свободы. Я мечтал, что бы все людишки вымерли, я хотел этого больше всего на свете!
Я бродил там, где раньше рос лес, обугленные остовы деревьев торчали из земли и валялись повсюду, погода была сырая и хмурая, уже много дней тяжелые тучи не показывали солнца, должен был быть пожар из – за ужасной вспышки, но его не было, видимо из за липкой сырости, которая буквально плавала в воздухе, обволакивая все тело, и скорее всего это была радиоактивная сырость. Вскоре я добрался до холмистой местности, где земля была каменистой, и огромные валуны как большие овцы отарами паслись на полях, здесь я надеялся найти временное пристанище. Это была пещера, или грот, трещина в земле, не очень большая, но достаточная что бы мое тело без труда проходило меж стен. Внутри было тепло и это вполне меня удовлетворяло. И как же я был рад, когда пройдя немного дальше, я увидел его! Такого сочного, вкусного, енота! Не медля ни секунды, я атаковал, навис над ним, мгновенный удар клыками и спустя пару секунд он уже обездвижен моим ядом. Теперь мне предстояло самое большое удовольствие за последнее время. Сгорая от нетерпения, я опутал его паутиной, создав кокон, и ввел в него свой желудочный сок, у меня ведь в отличие от людей внешнее пищеварение! Теперь осталось подождать, пока он раствориться изнутри. Шкура у млекопитающих нежная и может раствориться от моего желудочного сока, а для меня была ценна каждая капелька этого енота. Прождав определенное время необходимое для растворения тушки, я с жадностью стал поглощать драгоценную для меня жидкость, жизнь вливалась в меня!
Но оставаться здесь, в этом убежище все же было опасно! Люди могли наведаться сюда или случайно наткнуться на мое пристанище, кроме того в округе было мало живности, за долгое время я наткнулся на одного единственного енота, а этого было явно мало для моего роста и развития моего тела. Мне предстояло проделать титаническую работу, по созданию колонии себе подобных, я собирался отвоевать у вселенной право на жизнь. Нужно найти выживших животных и поселиться поближе к ним и подальше от людей, на этих мыслях я провалился в сладкий сон, полный надежд и ожиданий от будущей моей свободной жизни.
Тем же утром я отправился в путь по направлению противоположному лаборатории и уничтоженному человеческому городу. Кругом проползал все тот же унылый пейзаж: поваленные, обугленные деревья, и свинцовые тучи, но чем дальше я продвигался тем менее обугленными они были, и все больше оставалось торчащих вверх деревьев, словно выпитые мной животные втыкали в землю свои хребты, с торчащими в разные стороны ребрами , где то сломанными, где то еще целыми. Почва становилась все более каменистая, и наконец, из сырого тумана стали постепенно выползать мне на встречу, огромные туши гор, верхушками своими уходящие куда – то в невидимые высоты, пронзая своими мощными телами тучи, закрывшие небо. Вот куда мне надо, подумал я, в горах легче прятаться, легче найти убежище. С момента моего бегства солнце так ни разу и не появилось, я не знал тучи ли в небе, или это радиоактивные облака. За время моего путешествия мне не встретилось ни одного живого существа, это обстоятельство меня стало тревожить; ведь я могу погибнуть от голода, только – только почувствовав вкус свободы, я не могу допустить этого.
Подняться высоко в горы я не могу, потому что я хладнокровный, и сразу там замерзну, а если вода в клетках моего тела кристаллизуется, то мне уже ничего не поможет, с другой стороны, при низких температурах я могу войти в анабиотическое состояние и просидеть так сколь угодно долго, без вреда для здоровья. Вывод один – нужно найти подходящую пещеру в лесистой местности, и желательно богатую на живность, если пища будет – приступлю к реализации своих замыслов немедленно, если нет – уйду в анабиоз.
Очень долго я бродил меж гор, то выше то ниже, и мне не встретилось ни одного живого существа, только трупы умерших теплокровных иногда попадались мне, вся живность покинула эти края. Приходилось, опутав паутиной мертвечину - растворять ее, и питаться получившимся бульоном. Эта пища была плохого качества, возможно, она была очень сильно заражена, но другого выхода у меня не было. Мне нужно было найти подходящее убежище, я решил в отсутствии пищи переждать трудные времена в анабиотическом состоянии. Возможно год- два а может лет десять, мне предстояло проспать сном мертвеца, что бы пробудиться для новой жизни.
Найдя подходящую пещеру, я приступил к работе: первым делом, я запас для себя четыре тушки дохлятины, очевидно сдохшей от радиации, которую нашел в округе. Затем я создал кокон для себя, тщательно вплетая в его наружную сторону камни и всякий мусор, имитируя продолжение стены и пола пещеры с обвалами мелких камешков, таким образом, что бы у смотрящего с наружи создавалось впечатление цельной стены, затем соткал крышку таким же образом, и закрывшись изнутри замуровал все паутиной. Мой ковчег призванный даровать мне спасение был готов. Две туши я употребил в пищу сразу, остальные же развесил над собой для пробуждения.
Не знаю, сколько времени прошло, по человеческим меркам - для меня время сжалось ровно в несколько мгновений. Появилось стойкое ощущение, что мои конечности превратились в палки, а тело в деревянный чурбан. Но с каждой минутой бодрствования жизнь возвращалась в тело, а сознание в мозг, мысли становились все яснее и наконец, конечности стали мне подчиняться, первое, что я сделал - это проверил свои консервы. Проверил и тут же употребил по назначению, казалось, я физически чувствую как этот чудесный, питательный коктейль, из растворенных моим желудочным соком тел, вливается в меня, разбегается по каждой клеточке моего тела и становится частью меня, даруя мне энергию жизни. Теперь я готов, к осуществлению своих планов, осталось проверить, готов ли мир к этому. Я съел всю паутину, что служила мне защитой и убежищем, и решительно выбрался наружу.
Передо мной предстал полумертвый мир, больше не зеленели изумрудные травы, не щебетали птицы, и теплый ветерок не ласкал тело. Вместо этого хмурое небо, и какой – то не то мох, не то плесень зелено-буро-коричневатого цвета на земле и на деревьях, кое – где даже свисая с дерева. Люди уничтожили жизнь, остается надеяться, что не всю. Нужно поскорее отправляться в путь, иначе я рискую погибнуть здесь от голода, так как живых существ видно не было. Я рассчитывал перебраться через горный хребет на противоположную сторону от взрыва, в надежде на то, что горы смогли своими исполинскими тушами сохранить приемлемое для моей жизни место.
Молчаливыми свидетелями моего пути были одни серые камни всевозможных размеров, в основном серого цвета, иногда с бурыми вкраплениями, да мертвые деревья, встречающиеся изредка. Скрюченные мертвые деревья, без листвы, иногда без коры, иногда поросшие мхом, на фоне серых гор, и серого, хмурого неба да еще слабый ветерок, поднимающий и кружащий в воздухе фонтанчики серой пыли – производили гнетущее впечатление. От такой безрадостной картины вокруг, в мозгу сами собой появлялись мысли о тщетности моих стараний и безнадежности пути, казалось, я обречен на голодную смерть. Так погруженный в свои мысли, я продолжал свой путь по человеческой дороге, призванной сэкономить время человека проносящегося по ней в сверкающем на солнце автомобиле. Теперь одно их творение путешествовало своими ногами по другому их творению, а их самих уже нет. Возможно, жизнь так устроена, что всему приходит конец, вот и планете нашей, на которой господствовал человек - пришел конец, причем благодаря самому человеку. Но все же в глубине моего тела, где – то под хитиновым панцирем, в самых дальних уголках моего рукотворного сознания тлела, маленькая искорка благодарности профессору, даровавшему мне ум и возможность мыслить. Продвигаясь все дальше по дороге и размышляя, я пришел к выводу, что наличие интеллекта – это есть свобода, так – как существо, не имеющее интеллекта – обреченно жить по программе, это существо как – бы раб программы изо дня в день вынужденное выполнять алгоритм этой программы, без надежды, без возможности, даже без намека на освобождение. И лишь минута осознания себя – бесценна. Пусть даже я погибну от голода, но я осознавал себя, я мыслил!
Погруженный в свои безрадостные мысли, я вдруг понял - что – то изменилось, сосредоточившись на своих органах чувств, я остановился. Впереди нарастал какой – то гул! Неужели человеческий автомобиль? Надо скорее прятаться, если меня заметят – в живых не оставят. Быстро отбежав от дороги, я лег среди камней, подгреб к себе мелкие камешки с пылью и затаился, они не смогут меня заметить в пыли среди камней. Из–за поворота выползло облако пыли и стало приближаться, когда поравнялось со мной, сомнений уже не было, это автомобиль людей, но не такой, какие записаны в мою память лабораторным компьютером, этот больше походил на военный бронеавтомобиль, но меньших размеров, кое-где ржавый, плохо покрашенный. Это был легковой автомобиль, обшитый листами металла, с маленькими окошками – смотровыми щелями, и установленным сверху пулеметом. Заметь они меня – я уже превратился бы в решето. Я решил двигаться туда, откуда он прибыл, потому что люди не смогут жить на зараженной территории, значит где-то там, есть место, где можно выжить, и мне видимо, придется поселиться рядом с ними, хоть я этого и очень не хотел. Нужно продолжать свой путь, теперь я буду на стороже. Я брел уже несколько суток, и в пути мне не попалось ни одного живого существа, хотя ландшафт начал не спеша меняться, все вокруг становилось уже не настолько мертвенно серым, кое – где стали появляться вкрапления зеленных травинок, а затем и островки зелени. К ночи я добрался до тоннеля вырубленного людьми прямо в скале, они прорубили его, что бы ездить на своих машинах, теперь же он служил им убежищем, расположившись под его сводом вокруг костра, сидело пять человек, все были вооружены обычным человеческим огнестрельным оружием, у кого автомат, у кого винтовка. Приближаться к кругу света от костра я, конечно, не стал, расположившись чуть поодаль от них, среди камней, так что бы можно было видеть, что они делали. Я думал о том, что они здесь потеряли, охраняют тоннель? от кого? Может от других таких же двуногих? А может просто ночь их застала в пути и они решили остановиться здесь? В любом случае путь мой был перекрыт скалой, а человеческий тоннель - самими людьми, надо будет подождать до рассвета и если они не уйдут то искать обходной путь, а это займет много времени и сил, что в отсутствии пропитания может стать роковым для меня. Внезапно мои органы чувств, самым бесцеремонным образом, вытолкнули меня из моих размышлений – новый звук! В сине - черной темноте ночи зазвучал протяжный вой. Люди тоже услышали его, повскакивали со своих мест, похватали оружие, и вошли глубже в тоннель. Мимо меня пронеслась тень, я успел заметить тепло его тела – это волк! Темнота стала оживать, начали появляться новые четвероногие фигуры, я чувствовал их тепло, они появлялись из оврага, поднимаясь снизу на дорогу. Снова раздался жуткий вой и на этот раз ему вторили многие голоса, вожак собирал и направлял свою стаю. Волки нападают на людей только, когда очень голодны, видно это был именно такой случай. Четвероногие окружив вход полукругом, стали медленно приближаться, их не пугало даже пламя костра, вот они уже в круге света, крупный волк исторгает из себя утробное рычание и бросается к своим жертвам, в этот же момент тоннель озаряется яркими вспышками от выстрелов человеческого оружия, безмолвие ночи разорванно грохотом выстрелов автоматического оружия, рычанием нападающих и визгом раненных животных и человеческими криками и руганью. Казалось бой длился целую вечность, оскаленные пасти волков против перекошенных в ярости человеческих лиц кружились в танце смерти, последнем для кого-то из них. Все закончилось так же быстро как началось, вожак волков пал пробитый множеством пуль, и многие из волчьей стаи разделили его судьбу. Оставив своих убитых, потерпев поражение, стая поспешила удалиться. Люди немного преследовали их и стреляли в направлении их отступления, но удаляться от света ни кто не решился. Несомненно, двуногих спас тоннель, будь они на открытом месте, они бы не имели никаких шансов и послужили бы ужином волчьей стае. Я же со своей стороны, под покровом тьмы поспешил последовать по следам отступающих. Конечно о том что бы атаковать хоть даже одного волка, не могло бы быть и речи, но я надеялся что кто – то из них ранен, а это уже возможность для меня прокормиться, и я не ошибся спустившись немного в овраг я заметил теплые следы на земле, он истекал кровью, и жизнь покидала его тело капля за каплей. Я прошел еще немного дальше, что бы убедиться, что его соплеменники ушли, на земле было много теплых следов, были еще раненные, но я вернулся к лежащему на земле подыхающему, тяжело раненному человеческой пулей животному. Молниеносный рывок укус и мой яд уже в его теле, так же быстро я отпрыгнул от него, ведь челюсти его были при нем и последним усилием он мог меня покалечить или может даже убить, рисковать я не мог, а потому спокойно дождался, пока подействует токсин. Когда жертва была обездвижена, я упаковал его в мешок из паутины, ввел в тело свой желудочный сок, утащил к большому валуну, чуть пониже дороги и стал ждать, пока он раствориться. Здесь люди меня не увидят, а если вернуться звери я смогу спастись на этом огромном камне. Вдоволь насытившись и припрятав под камнями мешок с костями, что остался после моей трапезы, я вернулся на свой наблюдательный пост. Люди тем временем разделали туши убитых волков и уже жарили одного из них на огне, двое были ранены, но не очень серьезно, на конечностях у них были повязки уже успевшие пропитаться кровью.